Как здорово, что все мы здесь...

Эх, давно я не был в своей деревеньке и с Димкой Ключниковым давно по душам не говорили, и пивком не баловались. Димка Ключников - мой одноклассник. После окончания школы мы разлетелись кто куда, а он остался в деревне, выучился на шофёра и теперь трудится в родном совхозе.
В последнее время мы с ним, "привет-здоров" и всё, а на большее, как всегда времени не хватает. То он в командировке, то я родителям помогаю огород копать. А неделю назад я с ним созвонился и Димка пригласил в гости, говорит:

-   Витёк, да ни к чему нам эти кафешки? Неизвестно чем накормят и знать не будем, отчего помрём, ещё и бабки за это сдерут. А моя Валюха нам наготовит всего домашнего, и мы с тобой себя почувствуем, как в той поговорке: "Кум королю и сват министру".

И вот сидим мы с Димкой у него дома, общаемся ни о чём и в то же время, обо всём: О ценах, которые превышают нашу зарплату, о работе, которой нет, а если и есть, то копеечная, о телевизоре, по которому в Новостях постоянно такой страх-страшный показывают. А после третьей полторашки пива, разговор неожиданно перетёк в другое русло - о наших жёнах.

Мы с Димоном уже были в подходящем настроении, чтобы дружно согласиться, на жён нам всё-таки повезло. И то слава Богу, хоть одна радость в жизни...
Среди множества портретов, висящих у Димона на стене, я увидел портрет его деда, Василия Захарыча, потомственного лесничего в третьем поколении. Спрашиваю:

-   Живой дедуля?

-   Живой, чертяка, ещё и по бабкам бегает, а то... И от ста граммов не дурак отказаться.

-   Живёт всё там же, в лесничем домике?

-   Там же. Ни до бати не хочет, ни до меня, говорит:

-   Тут я сам себе хозяин.

Телефон ему купили, если чего, чтоб сообщал, но в основном мы звоним.

-   Что я вам,  - говорит,  -  пятилетний ребёнок, через кажный час докладать да отчитываться, чего я скушал и сколько в туалет отнёс?

А недавно приволок мне волчонка. В капкан попал, а дед его спас:

-   Будет тебе, Димка, заместо собаки.

-   Не,  -  говорю,  -  дед, мы так не договаривались. Верю, что из волчени вырастет хорошая собака, даже верю, что будет верным, но лучше отнеси его обратно в капкан. Потому что сколько волка не корми, а на горло хозяина он всё равно посматривает.

-   Ну и чё, куда он его дел?

-   Да какой-то старухе подсуетил. Неугомонный такой, всё делает по-своему. У него же огород десять соток, бегаю помогаю, ему уже тяжеловато. А на те выходные пришёл и говорит:

-   Я нанял себе работника. Чего это ради, Димка, я каждый раз тебя от дела отрываю?

-   Дед,  -  говорю,  -  какого ещё работника?

-   Обнаковенного, какого... Сам хохол будет. Такой хлопчик весёлый, значит, думаю, и работник получится скорый.

Как мы его с батей не отговаривали - бесполезно. Орёт:

-   Я тут самый старшой и это вы мне должны подчиняться, а не я вам, соплякам.

Ага, приходит через три дня. Спрашиваю:

-   Дедунь, чё такой пригорюненый?

-   Да вот, Димка, оказия какая... Только устроился тот хлопчик ко мне на работу и сразу же, в первый день не вышел. Звоню ему, мол:

-   Шо зробылось?

А он отвечае:

-   Та заболив.

-   А что же у тебя болит? - спрашиваю.

-   Та сам не вразумею. В ушах булькае, в когтиках ломэ, а як дверями туалета хлопаю, шо не можно вдержить. Мабудь грипп.

Ты давай, Димка, собирайся. Огород зарос.

И вот всё равно, Витёк, получилось по-нашему, так нет же: я старшой - не покорюсь.

-   Так, а что ты там за бабок говорил?

-   Да есть тут одна, вроде и не прочь с ним сойтись, так он же цену набивает. Думает ему только восемнадцать и вся жизнь впереди. Один раз случайно подслушал, как он с ней по телефону говорил. Старый малость недослышает, поэтому врубил на всю громкость. Ага, говорит ей:

-   Ты, Нюрка, меня не особливо интересуешь.

Она:

-   Да? А чего ж тогда ты в мою сторону пялился?

А он:

-   Это не я пялился, это ты всё время на мои глаза лезешь. В какую сторону не крутнёшь головой, везде вы, то есть, ты. И на одну из вас глянешь, а всех жалко.

-   А жалеть есть чем?

Дед, как будто не расслышал вопроса:

-   Так что, Нюрка, сиди на попе ровно, ты нас не цепляешь.

А Нюрке никак не хочется в долгу оставаться:

-   Ой, молчал бы... Сначала окучивать научись.

Понял, Витёк, какие тары-бары между реликтами? Куда нам за ними угнаться...

-   Это точно. Они хоть и разруху с голодухой прошли, но питались экологически чистыми продуктами. У нас же, нет шансов этим похвастаться. Ни у нас, ни у наших детей и внуков. Ну да ладно, Димон, мы сегодня встретились не за тем, чтобы поплакаться, давай о хорошем! Ты зимой был на встрече одноклассников?

-   А как же! Я такие события не пропускаю. И знаешь, был приятно поражён. Ты сам в курсе, что раскидало нас всех после школы по всей Российской Федерации, а некоторых и за её пределы, но явились все, кроме тебя и Лильки Зиминой. Ну Лильку я потом встречал, она тут живёт, в райцентре. Жаловалась:

-   Не смогла приехать, потому что от веера заболела.

-   Отчего,  -  спрашиваю,  -  ты заболела?

-   От веера. Жарко было в офисе, а я им обмахивалась. Вот и схватила простуду.

Ненормальная какая-то, скажи, Витёк? Это ж как надо было веером махать? Его что, к электровенику подключили?... Ну чёрт с ней, она с детства такая, в голове не все дома. Ну а ты-то, чё не приехал? А вообще, Витёк, обычно в таких случаях говорят: потерял полжизни, но ты потерял - целую жизнь! Это я тебе говорю.

-   А я верю. Но об этом ты попозже и поподробнее расскажешь, а я пока отвечу на вопрос, почему не был. Тоже из-за простуды, но не от веера, как у Лильки. Тут даже опахалом не пахнет, болел конкретно. А всё началось с того, что как-то курим с соседом на лестничной клетке и чё-то заговорили про ходоков. Сосед пошутил:

-   Представь, сейчас какой-нибудь ходок стоит на балконе голый, потому что муж не вовремя вернулся.

Я соглашаюсь:

-   Да, не сладко парняге, на улице холод собачий.

И тут меня как перемкнуло:

-   А вообще, ничего страшного. Я бы, наверное, сумел пару часиков продержаться, пока муж уснёт, а потом бы тихонько вышел и ноги в руки.

А сосед настырный, никак не верит:

-   Да фигушки ты продержишься целых два часа да ещё в костюме Адама, балкон же не отапливается.

А моему языку снова спокойно не лежится между зубов:

-   А спорим, продержусь?

Димон, я говорил тебе, что сосед у меня настырный?

-   Да. В самом начале.

-   Ага. Нет, чтоб мимо ушей всё пропустить, да что ты, он бы тогда ночь спокойно не спал:

-   С удовольствием поспорим! А на что?

Не, Димон, в меня определённо в тот момент бес вселился:

-   На ящик водки и ящик пива. Подожди... На три ящика водки и три ящика пива.

Сосед протянул свою огромную лапищу:

-   Добро! Где будем проводить экзекуцию, у тебя или у нас?

-   Да чё,  -  говорю,  - я буду по хаткам шляться, у меня что, своей нету?

-   Оно и правильно! Вдруг кони двинешь, ну и зачем мне покойник в квартире? Да и разговоров после не оберёшься про мою жену, так что, всё справедливо.

Заходим в мою квартиру и тут я понял, что натворил, но отступать было поздно, вернее, гордость не позволила. Когда раздевался, то намекнул соседу, что некоторым ходокам везло, выскакивали на балкон в трусах и майке.

-   Ну чёрт с тобой!  -  разрешил с барского плеча он.

Ништяк, думаю, всё ж не голый и на балконе в любом случае не так холодно, как на улице. Но я крупно ошибался, тело моё мгновенно замёрзло. Напрасно я приседал, махал руками, пытался бегать - мороз добрался до самых костей. Теперь я знаю, что значит выражение - "промёрзнуть до костей". Прошу у соседа:

-   Дай хоть тапочки, а то пятки к линолеуму примёрзли.

Он:

-   Чего? Какие тапочки? Ты с бабы спрыгнул и гепардом на балкон. Тебе до них тогда было? Скажи спасибо, что трусы с майкой разрешил. Тапочки ему... А валенки не надо?

-   Зачем  -  говорю,  -  издеваться, напоминать про тёпленькое?

А эта сволочь сидит на нашем старом кресле: в шапке кроличьей, в дублёнке, ещё и пледом прикрылся. Нога за ногу и покуривает. Прошу у него:

-   Ну дай хоть закурить.

-   Ты у кого попросил? У меня или у мужа, который после неудачной сделки вернулся злой, как тигр перед прыжком. Ещё и дома почуял, что-то неладное.

-   Слышь,  -  отвлекаю себя от холода,  -  я тебе никогда не признавался, что всю жизнь мечтал о таком соседе, как ты?

-   Нет. Но согласен, это твоё упущение. Только горевать особенно не о чем, твоя мечта сбылась. Я всегда буду рядом с тобой, где ещё найдёшь такого придурка?

Чувствую, у меня уже дыхание заледенело. Ещё бы! Наверное, вся носоглотка инеем покрылась. Этот же добрячок предварительно пораскрывал на балконе все окна с форточками:

-   Это на случай, если муж, что-то заподозрит. Куда ходок прыгает? Правильно, за балкон, и повисает там на чём-нибудь.

Сука, как же время медленно идёт. Всего двадцать семь минут прошло. Стою, уже не дрожу, потому что морозом сковало все члены. Глаза и уши снегом залепило, зубы стучат, "фаберже" звенят, а волосы: аля-ирокез, даже подмышками. А этот вакуум для жира сидит ухмыляется:

-   Ой, Витёк, кабы ты на себя только глянул. Умора.

В общем, Димон, выдержал я всего полчаса. Зашёл, вернее, затёрся в квартиру, ноги, как две сосульки, такой грохот, вроде я в сабо прокатился по паркету.

-   Проиграл?

-   Проиграл. Обидно до слёз, хоть бы выигрыш душу согревал, а то одна температура грела. Месяц провалялся в постели, ну слава Богу, что воспаления лёгких не подхватил. Это мне наказание, чтобы в следующий раз головой думал. Ну, а теперь, Димон, просвещай ты за наших. Как прошла встреча?

-   Обалденно! И честно говоря, не знаю с чего начать.

-   Давай я помогу, буду спрашивать за каждого. Мне всё интересно, всё-таки десять лет вместе учились... Ну, с кого начнём? Пожалуй, с Лёньки Грибова.

-   А, пан Спортсмен.. Да такой же, только малость возмужал да мордой чуток поправился. Так же неразлучен со спортивными костюмами и питает страсть к ним. Везде в них появляется, он и на встречу в Адидасе пришёл.

-   До сих пор обиженный на весь мир?

-   До сих пор. Как раньше, так и сейчас, раздраконить Гриба, это непозволительная ошибка. Денис Курица попытался:

-   Пойду от скуки пана Спортсмена стукну.

Я засомневался:
-   А сумеешь?

-   Спрашиваешь!

И не успел Диня руки из карманов повытаскивать, Гриб его схватил за шиворот и как швырнёт. Курица метров пять пилотировал, хорошо дверь оказалась запертой, а так бы на улицу вылетел. Потом в себя приходил, минут полчаса, матюкался, на жизнь жаловался, а нагрубить Грибу низзя! И между ними получился такой полушутливый диалог, ну, люди же вокруг:

-   Ты чё, Геракл, ёшь твою, потише нельзя? Я от подобного удара, чуть к праотцам не отправился.

-   Так это ж я нечаянно, а по-взрослому драться мне мама не разрешает.

-   Я буду молиться за твою маму.

-   Всё ясно. Ты знаешь, Димон, мне по молодости приходилось какое-то время с Грибом тусоваться. Не то, чтоб дружили, но иногда были в одной упряжке. И я бы не сказал, что у него вместо сердца кусок льдины, скорее, его даже добрым можно назвать.

-   Твой Гриб не более добр, чем крокодил, когда антилопы через реку форсируют.

-   Ну, а любовь его была?

-   Машка Сычёва? Ну разумеется, с муженьком прикатила. От она молодец, у меня к ней всегда симпатия. Да и супруг ничего: и выпивал с нами, и плясал, и песни горланил.

-   Как же это Гриб его не зашиб?

-   Кого, начальника милиции?

-   Упс!

-   Вот тебе и упс... Не, ну Машуня бесподобная! Заметила, что муженёк зачастил стопарики опрокидывать, взяла и "браслеты" ему надела.

-   Чё, в натуре, так и сделала?

-   Чтоб я лопнул.

-   А мент чего?
 
-   Ничего. И с браслетами банковал. И ты знаешь, у него неплохо получалось. Как будто всю жизнь этим занимался или учился на это. Машуня посмотрела, посмотрела и другими браслетами пристегнула его к своему стулу. Мент свёл глаза в кучу, оценивая ситуацию, и попытался возмутиться:

-   Машка, ты думаешь, если мужа запеленала, то всё, засада - я недееспособный? Прорвёмся!  -  ответят опера. Мне, Машка, стоит всего лишь мизинцем шевельнуть и ты очутишься в адресе, то есть, космосе. Вместе со стулом.

Машуня выпила полстакана воды, а остальное вылила ему на голову:

-   Ошибаешься, любимый! В космос я полечу не со стулом, а с тобой, ненаглядный. У меня, лапатусик мой, взрывное устройство в сумочке и моему сладенькому советую не дёргаться, а то совсем мёртвым будешь. Ах, как я тебя невозможно люблю!

-   Ну ни ... себе, что у вас там творилось! У неё что, действительно была взрывчатка?

-   Та какой там... Обыкновенный будильник. К которому микрофон подсоединили. А чтобы муж слыхал, что чегой-то тикает. Просто он маленько быканул, а Машка расставила всё по местам. Получилось, что его дерзость, как бумеранг вернулась к отправной точке. Что хотел, то и получил. Зато сразу стал, как китайский шёлк:

-   Машка,  - шепчет ей на ухо, а услышали даже те, кто вышел покурить,  -  я тобой горжусь! Есть такое кино: "Авария - дочь мента", а мы круче снимем, типа, "Машка - мента достойная жена". Всё, Машка, решено и по факту возбуждено.

Мы, Витёк, по полу ползали от смеха. Ну да хорошо, когда хорошо всё заканчивается... А, Светка Скоробогатова со своими харчами приезжала, с пирогом.  Я угостился самым большим куском, по её инициативе.

-   Светик,  -  говорю,  -  а у меня заворота кишок не получится?

-   Не,  -  смеётся,  -  у моей же собачки не получилось? Это осталось... Думаю, не пропадать же добру, повезу Димке Ключнику, он сладенькое любит.

От негодница, а всё равно приятно, позаботилась... А ещё этот был, с женой... Гена Пархоменко.

-   Чё, серьёзно, женился?

-   Не, шуткую от делать нечего. Да я сам удивился, ты бы видел его жену - фотомодель. Да я до сих пор в шоке, на что она повелась? У него же ни хаты, ни тачки, ни виду... Блин, теперь я поверю, что чудеса в жизни бывают. Не смотря на то, что Валюха моя лучше всех, но всё равно жаба задушила.
Думаю, тут, чтоб завоевать Валюху, днём и ночью пахал, домину отгрохал, машину купил. А этот типок недоношенный, втихушку, тёмными углами, чтобы по дороге по-русски не вломили, пришканделял в кафе, они вроде там познакомились, губой потряс и за это получил верх изысканности.
Как такое бывает, не пойму. Не, ты не думай, Витёк, я свою Валюху ни на какую королеву не поменяю, но тогда не знаю, что на меня нашло? Захотелось подойти к этому пельменю и что-нибудь сказать обидное. Я так и сделал, подхожу:

-   О, Генацвале, ты супер! Выглядишь, как высший сорт винограда, особенно твои носки с божьей коровкой. Ну ничего себе, какие навороченные! Где, когда и при каких обстоятельствах достал такие? 

Он посмотрел подозрительно:

-   Да, ты прав, с божьей коровкой... А я думал это краб. Ключник, я тебя знаю - не вздумай сказать, что это бабские.

-   Ничего я не собирался говорить, я только подумал...

-   Не мудруй, Ключник, о чём подумал?

-   Да так, сущий пустяк...

-   Пустяк? Надеюсь, ты не спровоцируешь меня обозвать тебя гнидой?

-   Генацвале, быть гнидой, по-отношению к тебе, мой моральный принцип. Просто иногда таким, как ты, завидую: вам по барабану собственная внешность. А что касается носочков, у моей Валюхи такие же. Не, ну ты не бери близко к сердцу. Моя Валюха с утра, когда подхватывается до коровы, что угодно может натянуть, возможно, она и мои надела. Так что, Генацвале, не держи это за проблему, а лучше сконцентрируйся на своей красотке, а то её уже обхаживают. Или она у тебя "мышка"?

-   Фу, Ключник, отвратительно, какая ещё мышка? Тебе, что в маковку напекло? С какой радости она мышка?

-   Генацвале, на улице одни минусы, поэтому не стоит беспокоиться о моей маковке. А теперь насчёт нарушки: Кошка из дома - мышка гуляет.

-   Чё-то я не въехал, к чему ты это сказал?

-   Да всё нормально! Я говорю, пойди и купи себе новые носки.

-   Ну да, если бы продавцы не имели обыкновения брать за это деньги, я бы пошёл. Лучше сейчас - напьюсь медленно и тогда все проблемы порешаю - быстро.

-   Что-то мне, Генацвале, не припоминается, чтобы будучи пьяным ты решал все проблемы. Ты их создавал. И себе и людям.

Вот так я его, Витёк! Мелочь, а душа заулыбалась. А ты чего молчишь?

-   Тебя внимательно слушаю. В конце концов, кто из нас присутствовал на встрече?

-   Ну да, это был я. Ну тогда спрашивай.

-   Даже не знаю... О, как там Лариска-крыска устроилась в жизни? Кстати, она мне всегда нравилась, потому что никогда не обижалась, когда с ней шутили по поводу её невзрачной внешности.

-   Она и сейчас такая. И такая же невзрачная, только постарела. Вся ссутулилась и на всё это напялила каблуки. Я как её увидел, говорю:

-   Ларисон, ну тебя и тронуло время.

Она рассмеялась:

-   Это сказал ты, Димка Ключников, а Гораций сказал: "Красота зависит лишь от точки зрения наблюдателя". Так что, вот так, Димка Ключников.

Я ей заметил:

-   Полностью согласен с твоим Архимедом, а теперь давай за жизнь. Как сама?

Она:

-   Откуда ты знаешь, что я уже сама?

А от меня сразу резиной завоняло, ну я же шлангом прикинулся:

-   Куда, Лариска, я должен идти?

-   Никуда. Я не собираюсь никого посылать. Да всё нормально, сегодня я забылась, а вообще, со мною рядом, как тень, неотлучно находится глубокий траур. Я ж потеряла своего любимого.

-   Он умер, не дай Бог?

-   Нет. Он - живее не бывает. Просто ушёл к жене.

И так захотелось её успокоить, ты прав, Витёк, она классная.

-   Ларисон, а я не вижу причины расстраиваться.

-   Почему, Димон?

-   Потому что он тебе не принадлежал, а значит и потери нету. Как можно потерять то, чего не было? Это пусть его жена печалится, если что...

-   И правда. Спасибо, Димон! А я дура не хотела ехать на встречу.

-   Ларисон, обращайся.

Тут моё внимание привлекла Людка Федотиха, вернее, её отношение к собственному мужу. Как была она, Витёк, отличницей, так и осталась. Мы только сели за столы, ещё никто ничего не трогал, все ждали речь... заупокойную. Потому что оную Вадик-миллионер произносил. А Людкин мужик... хвать кусочек сыра с тарелки. Та стукнула его по рукам:

-   Ты никогда не отличался долготерпением. Не заставляй меня жалеть о решении взять тебя с собой.

А потом перехватила мой взгляд:

-   Да-да, Ключник, не смотри. Я держу своего мужа в ежовых рукавицах.

-   Да ты что? Иными словами - занимаешься мазохизмом, раз рукавицы ежовые?

-   Дурак, это эстетическая дисциплина. А ты, я вижу, не далеко ушёл от моего мужа.

-   Ещё раз - да что ты? Не помню, чтобы вызывал твоего мужа на соревнование по спортивной ходьбе.

-   Ещё раз дурак, я в смысле невежества. И вообще, откуда ты взялся, выскочил, как чёрт из табакерки. Без тебя здесь было покультурней.

Что разговаривать с этой пустышкой, сам понимаешь, Витёк, голяк.

-   Ну не скажи, насчёт пустышки, она же медалистка и универ закончила.

-   И что? У неё же полное отсутствие какого-либо содержания в голове. Я имею в виду - нормальное человеческое содержание.

-   Кто его знает, может ты и прав. А её муж, если живёт с ней, значит его всё устраивает.

-   О, кстати, о воробьях... Её муженёк потом поднажрался и начал на неё голос подавать, типа:

-   Я сказал, что куплю тебе золотое кольцо на Новый год, значит куплю. И нечего напоминать мне об этом каждый год.

И я, Витёк, понял - наш мужик. Правда, сначала я ему не понравился. Вышли покурить, а он:
-
   Ты чё такой наглый?

-   Привычка  -  говорю,  -  такая.

Я думал интервью закончено, ан нет:

-   А борзый чего такой?

"Во, думаю, как человеку хочется много знать."

Очень громко спрашиваю:

-   А ты видал, как борзые бегают, видал? И я умею. А ну-ка спроси ещё.

Он помялся, помялся:

-   А борзый чего такой?

-   Да быстро бегаю. А бить мне тебя в лом, поэтому будет лучше, если ты растворишься.

А потом ничего, нашли общий язык. Оказывается, он водку любит, какую и я. А всё-таки жаль, Витёк, что ты не приехал. Ты такое представление пропустил! Их Величества братья-близнецы Гудковы, собственными персонами присутствовали.

-   Неужели опять передрались, сорванцы?

-   Ой, Витёк, что было... Столы летали, как бумажные самолётики, а классная доска превратилась в щепки. Да пусть меня простит десантура, но они бы обзавидовались. Такой кошмар творился - драка продолжалась даже после драки. Прикинь, оба лежат на полу валетом -  никакие, и ботинки друг у друга грызут. Мы подошли, чтобы не пропустить и поближе всё увидеть, глядь, а Максик у Стасика уже каблук догрызает. Ты бы видел: рычат, плюются, а сил уже нету у обоих, чтоб мочкануть. Кино и немцы.

-   Ну и что они на этот раз не поделили?

-   Ни "что", а "кого". Лидуську Григорьеву. Она пока не обременена узами брака да уже и поздно.

-   Очень интересно и кого Лидуська предпочла? Вернее, с кем пошла?

-   С обоими. Не-не, ты не то подумал. И близко не было. Просто она сидела и молча наблюдала за этой потасовкой. Потом ей надоело слушать, как они в рожу выкрикивали один другому:

-   Она моя, понял, козёл?

-   А я сказал - моя! Ты что, олень, ещё под сомнением?

Лидуська встала, так же молча, поудобней подтащила ихние головушки и мэкнула друг о дружку. Братцы и отключились. Она их перетаскала поочерёдно в свою машину подмышкой и повезла в больницу. И сразу как-то стало неинтересно. В принципе, дело уже шло к кульминации.
Тут директриса зашла на огонёк, глянула на разбитые столы и стулья, ничего не сказала, только головой покачала и тяжело вздохнула. Я в это время рядом стоял:

-   Анастасия Ильинична, наверное, смотрите сейчас на это маленькое безобразие и думаете: "Ничуть не изменились, какие были шалуны, такие и остались".

Она сняла очки, аккуратно протёрла их платочком:

-   Да нет, Дима, вы изменились. Тогда вы были лучше.

Я, Витёк, хоть и не принимал участие в драке, но всё равно хотел попросить у неё прощения, на всякий случай, но мне Вадик-миллионер помешал. Подскочил к нам и сходу пообещал директрисе возместить все убытки. А нам громогласно объявил:

-   Чтобы я... с вами... хоть ещё раз... (Не нахожу слов, как вас комплиментировать...) Чтоб согласился на встречу... Да лечь под поезд и то надёжнее.

Ну и... чего-нибудь ему навстречу. Подумаешь, напугал, мистер-твистер, а по-русски -  мудак.

-   И за что ты так Вадичка не любишь?

-   От только не подумай, что за его миллионы. Мы оба с тобой прекрасно знаем, как он учился. Двойка на двойке и двойкой погоняет. Экзамены вся родня за него сдавала, а потом - бац, Вадик в академии учится. За-ши-бись! Ты думаешь, я один его не люблю? Да на него все волком смотрели. Единственным собеседником Вадика - был Мишка Клюев. Весь вечер возле него крутился как пополиз и в рот ему заглядывал.

-   Но тем не менее, для школы не пожалел денег, выделил.

-   Я сам был шокирован. Этим он заработал - со встречи уйти целым и невредимым. А когда приехал, ещё вначале, притянул к столу какой-то вьетнамский фуфломицин. От этого деликатеса воняло на весь класс. Спасибо Мишке-лизоблюду, выручил. За пять минут всё заточил, чтоб никому не досталось. А потом пальцы облизал и:

-   Вадик, ты такой гурман, что другого и в свете не сыщешь.

Мистер растянул губы в подобие улыбки:

-   Это уж точно, разбираемся.

И понеслось: "Кукушка хвалит петуха, за то, что хвалит он кукушку."

-   Да и ты, Михаил, дальновидный и мысли у тебя правильные.

-   Ой, спасибо, Вадик, мне так важно твоё мнение, как ничьё другое.

Ещё б сказал: "Служу Отечеству!" Аж противно.

-   Да, Димон, к сожалению, в нашей жизни каждый индивид по-своему приспосабливается. Но это не повод, чтобы ненавидеть.

-   Витёк, я в курсе, что историю пишут победители, но ты послушай дальше. Говорит Мистер Клюву:

-   А у меня ж на днях канарейка сдохла.

А тот:
-   Нууу, Вадик, ещё у тебя ей было плохо.

-   Да нет, просто забыл покормить, когда за хлебом пошёл.

Вот ты, Витёк, поверишь, что он сам кормит канарейку и тем более, ходит за хлебом?

-   Трудно сказать...

-   А мне трудно поверить. Слушай дальше. Мы остановились на том, что Вадик пошёл в булочную, а птаха в это время преставилась. Клюв спрашивает:

-   Она что, не могла потерпеть?

Мистер закатил глазки под лоб:

-   Две недели?

Ничего себе за хлебушком сходил! Бедная птаха...  Да он, фактически, криминал совершил. Моя б воля, я бы его только за содеянное, лично за сто первый километр вывез. А ты говоришь, я миллионера не уважаю. Вон, Санёк Капустин, тоже почти миллионер, но однако за него не скажешь, как за Вадика, что ни до Бога ни до людей. А Санёк со всеми поздоровался, со всеми пообщался, для каждого ласковое слово нашёл. Со всеми выпил, правда, потом все его и бросили пьяного. Я Валюхе говорю:

-   Иди домой сама, а я Санька к бабке отнесу.

Полдороги его протащил, а потом переживаю, как там Валюха одна до дому добралась? Решил позвонить. Поставил Санька на видное место, под фонарём, и отошёл, чтоб он разговор не подслушивал. Пока я с Валюхой бла-бла, он утёк. Вот живчик! И я вернулся обратно. Вижу, стоит с бывшим парторгом распетюкивает. Думаю, понятно - народ и партия едины! Ну и пусть теперь парторг его дальше несёт, мне что за ним, гоняться?

-   Да, Димон, встретились вы весело! А я бы удивился, если б всё было иначе. И посидели мы с тобой хорошо, но мне пора. А то ты уже полчаса ведёшь беседу с закрытыми глазами. Спасибо, Димон, за гостеприимство, но пойду-ка я в родные пенаты, а тебе спокойной ночи!

-   Ага, и тебя туда же. Ты это, Витёк, смотри, на следующую встречу больше не вздумай ходока из себя корчить. Ну не ходок ты... Что не дана такая честь, то не дана. Это даже сосед твой может подтвердить.