5. Владимирович86. Казак Гриша

№ 5
Имя Эль-Пьохо-Лопес
"Казак Гриша"
35265 зн         

  Из-за изгаженного непристойными надписями панельного забора навстречу вывалились четверо молодых лоботрясов. В руках одного из них пищала дешевая мобила, изрыгавшая из себя нечто уродливое и амузыкальное из репертуара российской эстрады. Другой, без переднего зуба, вертел в руках четки. На пальце его красовался «золотой» болтяра, на шее — цепь от унитаза. Третий и четвертый были под стать двум первым. Передвигались существа резко, рывками, с выбрасыванием нижних конечностей в разные стороны, как на шарнирах.
– Глянь, Пятак! - ухмыльнулся один и, осклабившись, уставился на Алину.
               Девушка остановилась. Гриша в растерянности забегал глазами и завертел головой по сторонам.
– Иди сюды, пацанчик, - обратился к нему один из гопников.
– Что? Я? - заикаясь, пролепетал Гриша.
– Иди сюды, б! - резко повторил Пятак.
– Есть че? - отвратительного вида малолетка, бритый налысо, под зэка, с торчащими ушами, вынырнув из-под его локтя, подскочил к Гришакину.
– Ничего нет, - попробовал отвязаться Гриша.
– Обманываешь, б? А если найду?
– Малой! - командным голосом сказал еще один гопарь, видимо, главный.
        Малолетка исчез так же резво, как и появился. Главгопник важно, все так же выбрасывая конечности, подошел к Алине.
– Эта, преет. Ты таво а?
– Какая красивая девушка! Ябыё оооооо! - не стесняясь, гыгыкали остальные гопари, разглядывая добычу.
                Алина передернула плечами, почувствовав смесь испуга и отвращения. Гриша стоял столбом, не зная, что делать.
– Эй! А ну, прекрати! - собрав волю в кулак, твердо потребовал он дрожащим голосом. 
         Хулиганы притихли. Их главный, медленно повернув белобрысую голову, уставился оловянными глазами на Гришакина.
– Атычозачеловек? Кто б? - тихо, но отчетливо произнес он, с угрозой в голосе.
– Я? Я с ней.., - выкрикнул Гриша.
– Иди-ка ты отсюда! - процедил главарь.
         Гопники зло заржали.
– Кит! - крикнул главарю Пятак, - Даваиво побьем!
        Кит, не удостоив корешей ответом, рывком подскочил к Алине и схватил ее за ляжку, упакованную в обтягивающие джинсы. Девушка вскрикнула. Гриша сделал, было, несмелое движение к ней, но два гопника подхватили его под руки.
– Падём-отодем? Отскочим-побормочем? - предложили они.
         Кит, с утробным ржанием, лапал Алину. Та брыкалась и вырывалась. Гриша попытался возмутиться, но кулак гопника ударил его под дых. И, хотя удар был всего один и не такой уж сильный, Гришакин страдальчески застонал, схватился за живот, и опустился в придорожный песок.
– Ну чо, молодой человек, покачал права? - весело спросили его гопари.
        Гриша не ответил. Алина дрыгалась в объятиях Кита, тот хохотал. Гришакин, обхватив голову руками, сидел на песке, стараясь не смотреть в сторону подруги. Впрочем, намерений совершить серьезное злодейство у Кита не было. Потискав отбивавшуюся девушку, он отпустил ее, все так же гыгыкая.
– Козел! - размазывая слезы по щекам, крикнула Алина.
         Гопники, как по команде, уставились на главаря — это было серьезное оскорбление.
– Ах ты, сука! - злобно процедил Кит, и снова бросился к Алине.      
         Он с размаху ударил девушку носком ботинка по колену. Алина закричала от боли. Кит, рыча, принялся молотить ее кулаками в живот. Нанеся несколько ударов, он бросил ее. Девушка упала, Кит стал пинать ее. Алина кричала, потом захрипела, изо рта у нее пошла кровь.
– Вот так. За козла кровью умоешься! - сказал Кит, царственно сплюнул и прекратил избиение, - Пошли, пацаны! 
        Алина корчилась, лежа на песке. Гриша по-прежнему сидел поодаль, не смея вмешаться. Гопники удалялись, как вдруг тот самый отвратительный малолетка повернул назад и бегом подскочил к Гришакину.
– Малой! - посмеиваясь, позвали его назад свои.
– Есть че? - со злобой прошипел Малой.
         Без слов, Гришакин протянул ему мобильник и имевшиеся в кармане пятьсот рублей. Ухмыльнувшись еще раз, Малой несильно пнул Гришу ногой. И, не получив возражений, быстрым шагом направился вслед за друзьями.
        Гришакин, униженный и растоптанный, сидел на земле. Алина, откашлявшись и приходя в себя, медленно приподнялась и села на колени, по-прежнему держась рукой за живот. Кровь капала из уголка ее рта.
– Больно? - сочувственно спросил Гриша.
– Да пошел ты! Мужик называется! - закричала Алина, вскочила и, прихрамывая, поковыляла прочь.   

          Гопникам, хотя они об этом и не подозревали, сильно повезло. Гриша очень увлекался теорией ножевого боя, и, окажись у него под рукой в тот момент хоть какой-нибудь захудалый ножичек, теория несомненно была бы переведена в практику, с плачевным для Кита и корешей результатом. Алине Гриша тоже постоянно и подолгу рассказывал про боевые ножи, это была одна из его основных тем в общении с любимой, хотя и не находившая отклика.
         Теперь любимой не было. Гриша остался один и мог больше времени уделять мыслям о высоком. Была у Гришакина мечта — поступить в казаки. Носить форму, нагайку, а может, даже и нож. Иметь права и полномочия. Никакой гопник не осмелится подойти! Как вариант, можно было поступить в менты, но во-первых, туда брали только отслуживших в армии, чего Грише не довелось, а во-вторых, пугали уставщина и ненормированный график работы. Нет, в казаки намного лучше.

                К смотринам в казачьем войске Гришакин готовился основательно. К тому же, это отвлекало его от неприятных воспоминаний о встрече с гопниками и расставании с Алиной. Гриша лелеял героические мечты. В магазине спецодежды приобрел зеленый камуфляжный костюм, в военторге — милицейскую фуражку без кокарды, серо-синюю с красным околышем. Наконец, преодолевая смущение, Гришакин посетил секс-шоп, где, краснея и бледнея, выбрал орудие казака — плеть. Разницы между плетью и нагайкой Гриша не понимал, поэтому, остался очень доволен и на следующее, утро, надев на себя все обновки, поспешил в штаб казачьего войска.               

        Сияние орденов, медалей, звезд и аксельбантов слепило глаза даже когда Гриша смотрел сбоку, вполглаза. Бронзовые, медные, латунные, серебрянные знаки и награды ярко  искрились на солнце, били в глаза. Рубашки орденов и медалей пестрели на мундире — желтые с синим, ярко-алые, серо-синие, трехцветные, на манер флага, и еще бог весть какие.   Широченный шеврон георгиевской расцветки в виде буквы «V” украшал собою левый рукав. Довершал картину один, на правом плече, но огромный, размером с аэродром, золоченый погон.
«Светлейший князь Николай Павлович Петух-Гималайский, глава Международного монархического двора, - читал Гриша титулатуру высокого лица, - Глава лейб-гвардии, атаман Всероссийского объединения казачьих войск и атаман Особого казачьего войска, генерал-полковник казачьих войск, действительный член Российской академии естественных наук, граф де Анжу и де Бурбон, рыцарь ордена святого Константина Великого, Великий магистр рыцарского ордена чести..."
         Сам атаман был высок, широк в плечах, броваст и усат.
– Должно быть, у вас, молодой человек, сразу возникает вопрос, откуда у меня такой титул и фамилия, - вместо приветствия, сказал Петух-Гималайский, и указал пальцем на стену, где висел портрет такого же усатого и бровастого человека, одетого в костюм века примерно 19-го.
         Гриша тут же узнал изображенного. Ученый-первопроходец Пржевальский; его портрет висел в школе, в кабинете георгафии, и Гришакину он запомнился на всю жизнь.
– Мой предок! - похвастался атаман, - Граф Александр Андреевич Петух-Гималайский. Первым из подданных Российской империи проник в Гималайские горы и описал их. За что получил почетное прозвище от Его императорского величества!
– Это же ученый Пржевальский! Это никакой не Петух! - не подумав, выкрикнул Гриша, - И он никогда не бывал в Гималаях!
         Атаман на миг умолк, осекшись. Казачок лет сорока, с синими обшлагами длиной в полрукава, протиравший в углу кабинета пыль, повернул голову и удивленно посмотрел на атамана, потом на портрет. Но Петух-Гималайский находился в замешательстве всего пару секунд. Побагровев лицом, он насупился и уставился на Гришу.      
– Ну? С чем пришел? Казаком, значит, хочешь быть?
– Хочу. Ваше атаманство, хочу!
– А в веру православную крещен? А ну, перекрестись!
– Нет, не крещен.., - потупив взгляд, пролепетал Гришакин.
– Так?! Вначале крестись, а потом уже приходи! - громовым голосом велел атаман, и звякнул нагрудным иконостасом, - Развелось, понимаешь, ряженых!!!
– А.., а куда?
– К отцу Никифору! 
          И Гриша покорно поплелся в указанном направлении.

          Отец Никифор принял его не радушно и не холодно, не ободрил и не обругал. В рясе, косматый, заросший бородой, он сидел за обычным канцелярским столом, выслушивая посетителей. Левый глаз у отца Никифора был круглый и желтый, отсутствием всякой мысли и выражения похожий на глаз какой-то безмозглой птицы; правый был сощурен в узкую щелочку и терялся где-то в зарослях не то волос, не то бороды.
– ГРЕХ! - вылепил Грише отец Никифор.
          Говорил он со столь значительной интонацией, что передать ее можно было, пожалуй, только заглавными буквами.
                Собравшись с силами, Гриша начал подробно излагать рассказ о казачестве и его традициях, о своем интересе к данной теме и мечте стать казаком. Казак — воин. Зачем ему молитвы? Нельзя ли принять его в православные прямо сейчас, без знания основ вероучения? Дело защиты отечества, все-таки, не терпит, а библию можно и потом почитать.
– НЕЛЬЗЯ! - сказал, как отрезал, отец Никифор.
        Тогда Гриша рассердился. Высказал святому человеку все, что думает о нем, о его формализме и закоснелости, которые выливаются в ненужные препятствия для патриотов и пагубно влияют на состояние духовных ценностей общества.
– А я возьму, и сам стану казаком! Без твоего крещения и благословления! - заявил Гриша, - Даже спрашивать у тебя не стану. Бюрократ!
– УМРЕШЬ! - пообещал отец Никифор.    
        Гришакин разозлился вконец, вскочил и выбежал из храма наружу, громко хлопнув дверью.      


         С небес жарило полуденное солнце, пыльный столб поднимался над дорогой. По лицу катился пот, но встречный ветер, дуя встречь мчащимся всадникам, освежал. Гришино сердце возбужденно стучало, рвалось наружу в горячке боя. Казачья лава ворвалась в город, смяв, рассеяв, изрубив аванпосты гопников. Враг, однако, опомнился, организуя оборону. Штаны в полосатых лампасах, уродливые кожанки мелькали по обочинам дороги, в кустарниках; бритые чаны, скривленные от злобы рожи высовывались из окон и чердаков. Сухо трещали выстрелы. Неприятель вел огонь из домов, из-за заборов, из кустов. Гриша не боялся, храбро давая шпоры коню и несясь вперед, вперед, вперед... Пики у Гришакина уже не было — в самом начале боя он пронзил ею отвратительного гопника в малиновом «Абибасе», и тот, падая, увлек за собой казацкое оружие. Зато осталась при себе верная шашка. Гриша увлекал вперед эксадрон, он не мог струсить, отступить. Атаман Петух-Гималайский перед боем трусливо сказался больным, был изобличен, лишен всех наград и с позором изгнан из войска. Может, теперь его место ждет Гришакина? Надо отличиться, совершить подвиг!
                Наметанным казацким взором Гриша увидал главного врага. Долговязая худая фигура, болтающиеся, как на шарнирах, руки. Кит! Гришакин пришпорил коня и рванул следом. Гопник бежал по дороге, неуклюже размахивая руками и противно, по-поросячьи, визжа, в страхе от приближающегося возмездия. Верный конь домчал Гришу до цели в два счета. Взмах клинка, щедрый, с оттягом — и голова врага, снесенная с плеч, покатилась в овраг. Обезглавленный Кит продолжал бежать вперед и по-прежнему орать, озадачив этим Гришакина, но вскоре споткнулся, упал и умолк, как и полагается любому трупу. С чувством выполненного долга, Гриша сунул шашку в ножны, утер пот с лица и улыбнулся. Прозвенел будильник.             

       Гриша Гришакин стоял столбиком возле торгового ларька на окраине города. Ларек принадлежал Киту — Гриша полмесяца хвостом ходил за двоюродным братом, работавшим участковым, и выпрашивал у него хоть какую-нибудь информацию о своем враге. И вот добыл, да еще какую! Теперь Кит был в его руках.
– Ну, гад, сейчас я тебе бизнес порушу! - думал Гриша, и от этих мыслей на душе у него становилось хорошо.
        В руках у Гришакина был самодельный плакат из ватмана с надписью «Здесь продают алкоголь несовершеннолетним». Ничего более оригинального Гриша придумать не мог, хотя изложенное на плакате было, скорее, правдой. Мысли в голове Гришакина вились радостные — он уже видел разоренного Кита, просящего милостыню на паперти, и также зеленеющую от зависти Алину («эх, какого парня потеряла!»). Лил дождь, размывая понемногу надпись на плакате, Гриша мок, но был бодр, весел и уверен в успехе акции.
        Развязка наступила неожиданно. Рядом резко затормозила битая, тонированная в хлам «девятка». Двери ее резко распахнулись, и наружу выскочили гопники. Долговязого, бритого Кита, в остроносых туфлях и с барсеткой из кожезаменителя, Гриша узнал сразу. С ним была все та же его свита, что раньше уже встретилась Гришакину. Гопники были злы.
– Эй ты, молодой человек! - сквозь зубы, но громко, процедил Кит.
– Я здесь... Я против продажи алкоголя! Это незаконно! -  запричитал Гриша.
– Заткни пасть!
        Гопники вырвали из рук Гришакина плакат и тут же изорвали его. Схватив под руки, потащили за угол. Гриша брыкался и трепыхался, но освободиться не мог.
– Ты щя огребёшь, гнида! - пообещали гопники.
         Били Гришу серьезно, вдумчиво и долго. Сначала кулаками, потом ногами. Казак ойкал и катался по земле, по лужам и грязи, по битым бутылкам и собачьим экскрементам, пытаясь уворачиваться. Получалось плохо. Наконец, гопники утомились. Избитый Гришакин лежал в луже, раскинув руки и глядя вверх, в серое небо. Холодная вода из лужи студила зад, тело болело, во рту явственно недоставало одного зуба. Сверху надвинулось что-то, заслонив свет. Гриша попытался вывернуть голову назад, чтобы посмотреть, что это или кто. Сверху зажурчало, и теплая вонючая струя полилась на лицо, лоб, затекала в рот, за шиворот. Поняв, что это, Гриша с отвращением стал отплевываться.
– Гаси его, Малой! - хохотали гопники.
         Малой, самый юный из хулиганов, с мерзкой харей малолетнего уголовника, справил на лежащего малую нужду, застегнул штаны и исчез. Послышался удаляющийся шум шагов, затем хлопанье дверей, звук мотора отъезжающей машины. Избитый Гришакин продолжал лежать. Капли дождя падали на его лицо, смывая остатки мочи. Мозг наливался злобой.

         На этот раз, в отличие от случая с Алиной, Гриша пошел заявлять на гопников в милицию. Но ничего утешительного это ему не принесло. Дежурный капитан, грызя ногти, грубо спросил, какого черта ему нужно. Гришакин, до этого знавший ментов только по сериалу «Глухарь», растерянно лопотал про то, что его избили.
– Кто тебя избил? - сквозь зубы спрашивал дежурный, злобно глядя на Гришакина взглядом, способным проткнуть стену.
– Они... Они...
– Кто они? Ты пьяный что ли, терпило?
– Кит!
– Дельфин, блин! Что ты несешь?! Какой, нахрен, еще кит?
        Впрочем, Кита и его гопарей в околотке хорошо знали. Заявление у Гриши приняли, начали проверку. Однако, наказания для обидчиков он так и не добился. Кит, нагло развалившись на обшарпанном стуле в кабинете дознавателя, все отрицал.   
– Это ты, Кит! - взволнованно кричал Гриша, - Сознавайся!
– Ыыыыхыхы… а в чем? - издевался гопник.
        Взяли объяснения у корешей Кита. Те в один голос пояснили, что никакого отношения к избиению Гришакина они не имеют. Дознаватель с чистой душой вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Гриша был разозлен. Разуверившись в возможностях блюстителей закона, он решил действовать сам.               
– Убить... Убить гниду! Всех убить.., - думал Гришакин, - Ты ответишь жизнью, Кит.         

        Вечер был мрачен и тих. Гриша молча сидел перед зеркалом и смотрел на свое отражение. Он не любил в себе все. Что за внешность? Пухлый, с короткими, будто подставленными, ногами, с толстыми ляжками, которые особенно хорошо было видно под любимыми Гришиными обтягивающими джинсами. Тюфяк, одним словом. Лицо телячье, глазки голубые, но невыразительные, глубоко посаженные. Копна волос, которая никак не хотела повиноваться расческе. Не казацкий вид, не казацкий... Урод Кит хотя бы внушает страх своей отвратительной наружностью, а он, Гриша — несуразица ходячая, да и только. И еще это имя... Надо же было додуматься — Гриша Гришакин. Неужели не нашлось других имен? Ощутился прилив злости.
        Гриша закусил губу. Он взял карандаш и лист бумаги, отошел от зеркала и лег на диван. Итак... Операция «Зачистка» - такое название решено было дать плану, который стремительно созревал в голове. Список целей...
        Кит. Цель первоочередная. Уничтожить, без вариантов. Гриша злобно укусил карандаш, а затем с чувством несколько раз обвел карандашом слово, обозначающее врага. Он будет первым.
          Дознаватель-мент, отмазавший Кита. Гришакин подумал. Оставить его напоследок. За ним — государство. Уничтожить эту цель надо одним внезапным ударом, чтобы мгновенно и наверняка, без следов. А значит, план подлежит тщательной проработке. Оставить его на потом.
         Отец Никифор, из-за проволочек которого не взяли в казаки. Боязно. У этого есть серьезная крыша — сам бог. Не то, чтобы Гриша был верующим человеком. Скорее, он подозревал каким-то чувством, что ТАМ что-то есть, возможно, очень сильное и могущественное, поэтому, на всякий случай, не стоит его гневить. Значит, отца Никифора следовало как-то скомпрометировать перед богом, чтобы тот от него отвернулся. Как? Проработать потом. Это — тоже в долгий ящик пока.
         Атаман Петух-Гималайский. Месть ему Гриша уже придумал — пробраться в штаб казаков во время какой-нибудь попойки (пили они регулярно) и похитить все побрякушки с атаманского мундира. Гришакин, весело хихикая, даже придумал взамен медалей залепить ему китель наклейками от бананов, но останавливало одно. Петух-Гималайский — мужчина крутой, нрава казацкого. Застигнет на месте — разрубит шашкой; вжик — и прямо до задницы. Гриша поежился, представив, как распадается на две половины. Как же после этого жить? Да и больно, наверное. Нет, этого тоже на потом.
         Значит, Кит. Ему понести возмездие первым.   
         Гриша встал, распрямился, и вдруг почувствовал себя хорошо. Планирование операции внушило городсть за себя. Внезапно Гришакин ощутил себя не смешным неудачником, нелепым объектом насмешек, а стратегом, полководцем и планировщиком. И это чувство понравилось ему.   

         На следующий день Гриша совершил поход в магазин «Товары для дачи», где приобрел пакет медного купороса. Вернувшись домой, спрятал покупку подальше с глаз и достал календарь. Обвел карандашом сегодняшний день. 26-ое июня. День «Ч минус тридцать». Операция «Зачистка» началась; до вступления в решающую стадию — тридцать дней. Гришакин намеренно решил сделать такую паузу. Нужна доразведка противника и время, чтобы Гришино лицо наверняка забылось продавцам в магазине. Да и месть — она ведь холодное блюдо. Гриша растянул в улыбке губы, и снова восхитился собственным умом и предусмотрительностью.

         Дни шли. В лесополосу на окраине города Гришакин зачастил регулярно, как на работу. Следуя по улице Политбойцов, он доходил до начала грунтовой дороги со старой железной аркой. Когда-то, еще до Гришиного рождения, на этой арке висел портрет Ленина размером километр на километр. Теперь же остались только ржавые буквы «Верным путем идете, товарищи!», за которыми дорога вела в никуда и терялась в зарослях кустарника, среди заброшенных гаражей и груд мусора. Ходить сюда было опасно даже днем, могли напасть бродячие собаки, бомжи, гопники и другие животные, но Гриша превозмогал страх и раз за разом навещал жуткий район. Этим попутно он воспитывал в себе казацкую твердость духа, но главной целью его было другое. Продравшись сквозь овраги и заросли, Гришакин выходил к ржавому железному гаражу-ракушке с намалеванной на нем бессмысленной надписью «Далботряс-колхоз», и скрытно занимал позицию на возвышенности метрах в полуста от него. Наблюдательный пункт был почти идеален — высоко, много кустов, скрывающих присутствие, и одновременно, чистая площадка у самого гаража, позволяющая видеть все и , при удачном направлении ветра, даже слышать разговоры врага. Для пущего удобства, Гриша захватывал с собой бинокль. 
         Гопники во главе с Китом собирались здесь почти ежедневно, пили, курили, разговаривали, обсуждая свои насущные проблемы и периодически сопровождая свои дискуссии громогласным ржанием. Через несколько дней наблюдений Гриша уже мог подробно рассказать, кто из них сколько «тёлок» испортил, кого и когда пьяным загребали в «мусарню» из-за чудака-терпилы, и так далее.
         Кит часто приезжал к своей резиденции на машине — той самой «девятке» с тонированными до черноты стеклами. Грише в бинокль был виден даже интерьер  авто: присобаченные на суперклей иконки три-в-одном, дешевая китайская вонючка наипошлейшего дизайна и подвешенный к салонному зеркалу кусок веревки с плотно набранными на нее деревянными шариками. Из машины звучала клубная музыка, русский рэп или, под настроение аудитории, блатняк. Иногда к гопникам присоединялись дамы - пергидрольные блондинки или выкрашеные в ведре со смолой брюнетки в фланелевых спортивных костюмах с надписью «Love» на заднице. Но чаще пацаны сурово тусовались одни.
         Гришакин рассматривал самих гопников, подмечал время их появления и ухода, привычки, занятия и пристрастия. Пятак носил с собой предмет гордости любого реального пацана — четки, и умел ими виртуозно вертеть и крутить. Шестерка Малой практиковал вращение «жиги» (зажигалки) двумя пальцами, по характеру действия напоминающее катание сопли — характерно для начинающих гопников. Кит же, как особо продвинутый, умел, сидя на кортАх, одновременно курить, пить пиво, говорить по мобиле и уничтожать семки. Грише все это казалось презренным. Вот выйти бы на них с шашкой, по-казацки, и порубать всех на месте... Нельзя, нельзя... Шашки пока нет, есть только плеть из секс-шопа, купленная к казацкому костюму и взятая с собой, на случай обороны от бомжей или бродячих собак. Проклятый Петух-Гималайский! Из-за него не взяли в казаки. Что о себе возомнил этот ряженый? Купить на базаре ведро медалей, нацепить их на пиджак, и ты - генерал. Как просто, оказывается. Но ничего, гад, придет и твоя очередь... Терпение! Первая цель — Кит и его шобла. Гопники вели себя беспечно, и не подозревали, что человек в рыбацком камуфляже и милицейской фуражке без кокарды прячется поблизости. Кроме того, Гриша обзавелся черной лыжной шапочкой с прорезями для глаз — если увидят, то не запомнят лица. В зарослях было сыро, донимал гнус, ползали какие-то насекомые. Гриша терпел. Кто сказал, что на войне легко? Зато какая будет победа!      

         Операция «Зачистка». Могла ли она быть отменена? Могла! Когда минуло уже почти полмесяца, Гриша решил дать миру шанс. Проявил добрую волю. Что явилось первопричиной? Шерше ля фам. Алина! Тот случай, когда Гриша не смог ее защитить от Кита и его корешей. Попробовать вернуть Алину? Тогда можно будет и отказаться от мести.
         Гриша был не силен в словесных объяснениях, поэтому, написал бывшей возлюбленной письмо и отправил по ее домашнему адресу, приглашая на встречу. Дольше всего он думал о том, как бы подписаться так, чтобы Алина не догадалась (Гриша боялся, что она вовсе не захочет его видеть). После почти часа напряженных раздумий, Гришакин подписался просто - «донской казак», запечатал послание в конверт и бросил в почтовый ящик.
         Назначенный для свидания вечер наступил. Как назло, погода была ненастной и не по-июльски холодной. К концу дня полил дождь, но отступать было поздно. Встречу Гришакин назначил на автобусной остановке. Он заранее прибыл туда и уже полчаса сидел, скукожившись от ветра, на мокрой скамейке.
         Уже почти стеменело, когда рядом притормозила машина. Новенький «Рено». Когда бы она успела на него заработать? Гришакин не понимал. А, да она нашла себе нового хахаля, он ей и купил! Гадина; продажная, как все они. В глубине души Гриша не любил женщин и опасался их, наделяя всеми возможными пороками, словно ведьм в средневековье. Он мечтал о девушках, но скорее отвлеченно, в форме утопий, и местами эти утопии были весьма похабны - такие, что никому и рассказать-то было нельзя. Гришу неудержимо влекло к насилию. Если кто-то мучал девчонку – его весьма таковое интересовало. Наслаждаться страданиями женщины ему нравилось с самых юных лет. Интересуясь казацкой жизнью, Гриша очень одобрял традицию наказания провинившихся жен плетью. Вообще пороть всяких достойных девушек мечталось ему с огоньком. Огонь этот выжигал душу изнутри. Пороть, бить, резать, стрелять. В кровь, в ошметки, насмерть. Тема насилия над женщинами развилась настолько, и так ясно обещала разнести его жизнь в пух и прах, что постепенно Гриша сознательно принял на себя что-то вроде аскезы. Он отказался от девушек. Они неправильные. Они непонятные. От них одни несчастья. И тут в его жизни появилась Алина. Ненадолго, всего на три месяца. Но успела заставить страдать.
– Что надо? - холодно спросила Алина.
         В этом вопросе, в ее интонации и взгляде Гриша вдруг ощутил пропасть, что лежит между ними — пропасть разницы в интеллекте, в общественном положении, в стремлениях, целях и мировоззрении. Стоя под дождем возле машины, словно просящий милостыню нищий, Гришакин что-то объяснял запинающимся голосом, но уже понимал совершенную тщетность попыток. У них не было будущего.
– Тот случай был последней каплей. Я не поэтому тебя бросила, - так же холодно сказала Алина, - Тебе уже двадцать три года. Кто ты? Казак? Ты так и не наигрался в солдатики. У тебя ни работы, ни денег, ни образования. Что ты можешь предложить своей девушке? 
– А другие могут тебе предложить «Рено», да?! - визгливо вскричал вдруг Гриша и метнулся, непонятно зачем, в сторону Алины.
         Та предусмотрительно подняла стекло.
– Ну, и как ты чувствуешь себя теперь? - презрительно спросила она, - Кто ты?
         «Рено», мигнув на прощание фонарями, скрылось. Гриша остался один. Он так и стоял на пустой остановке под холодным ливнем, мокрый, стуча зубами не то от холода, не то от злости. «И драть... И драть...», - рефреном долбило в его голове, в унисон со стуком зубов.
– День «Ч минус одиннадцать», - сказал Гриша сам себе, вернувшись поздно ночью домой и взглянув на календарь, - Еще полторы недели. Ничего, время пройдет быстро.
         Итак, мира не получилось. Операция «Зачистка» скоро начнется, и Кит ответит за все. И за всех.   

         Удивительно — чем ближе была назначенная дата, тем более спокойным и уверенным в успехе становивлся Гриша. За неделю до начала операции он даже перестал доразведывать противника, прекратил являться на место будущих действий. Только один раз, уже накануне, заглянул туда вновь, увидел гопников в сборе и в прежней позиции, и с чистой душой отправился домой. В день «Ч минус один», вечером, Гришакин послушал на компьютере перед сном боевых казацких песен, ради поднятия духа, и отправился на боковую. Вставать завтра рано не было необходимости — все равно ленивые гопники выползали наружу не раньше середины дня.               
         Единственное, чего опасался Гриша, была возможная непогода, которая загнала бы врага куда-нибудь под крышу, но день «Ч» выдался погожим, хотя и не очень теплым. Умывшись и позавтракав, Гришакин приступил к подготовке. Достал из дальнего ящика припасенный месяц назад пакет с медным купоросом. Налил в банку воды, высыпал туда химикат и стал помешивать, словно чай в стакане. Голубые кристаллы таяли в воде, окрашивая ее в столь же голубой цвет. Он Гришу не настораживал — при смешивании, грязно-бурый цвет гопнического алкогольного пойла без труда забьет эту голубизну. Больше беспокоило то, что у купороса тошнотворный медный вкус, но, надо полагать, и он тоже будет скрыт вкусом основного напитка. Гришакин подумал о Ките и гопниках. Что они сейчас делают, интересно? Наверняка, и не подозревают, что это последний день их жизни. Он, Гриша, может их помиловать, отменить операцию. Но недрогнувшей рукой он принесет им возмездие. На душе от этих мыслей стало сладко. Гришакин посмотрел на банку. Нет, не годится — слишком узкое горлышко. Там, в бою, все решать будут доли секунды. Из такой узкогорлой тары яд будет литься слишком долго. Заменив банку на подходящую, Гриша спрятал ее в карман куртки и посмотрел на часы. Все! Пора выдвигаться. До цели — час. Жить гопарям оставалось часа два.      

– А мой батя никогда на нарах у параши не лежал, - услышал Гриша знакомый голос Малого, еще даже не успев занять позицию.
         Гопники сегодня почему-то явились раньше своего обычного времени. Это несколько осложняло дело, но Гриша был полон воинственного пыла и уверенности в себе. У Кита и корешей сегодня был, видимо, какой-то праздник. В пластиковом ведре был приготовлен  напиток «Мишки Гамми» - портвейн «777» с пепси-колой. Видимо, гопникам захотелось внести разнообразие в свой ассортимент. Пьянство у них давно уже было не ради удовольствия, а просто потому, что, в силу регулярного употребления, жизнь без выпивки становилась скучна.
         Дырявый полиэтиленовый пакет, свернутый наподобие конверта, лежал на столе рядом с ведром — вещь Малого, который пока еще не обзавелся барсеткой. Гриша уже знал про гопников все до мелочей. Однако, самого хозяина было не видно, а только слышно. Гопари сидели на солнышке, с другой стороны гаража, и из-за угла лишь доносились звуки их беседы.
– Чо не пацан штоле? Ну ты ваще на...
– Ыыхыхыхы!
– Ты это... Ну, это...
– Ыыыыхыхы… а чо?
– Ты эта... Таво эта..
– Ыыхыхыхы… чооооо?
         Гриша оглянулся вокруг еще раз. Никого не было. Он выскочил из зарослей и быстро, в два прыжка, добрался до гаража. Сердце бешено колотилось. Еще бы — решающий момент операции. Гриша вытащил из кармана банку с химикатом, стал отворачивать крышку. Пальцы предательски тряслись. Гришакин боялся, что вот сейчас из-за угла вынырнет кто-нибудь из гопников, и тогда... Прочь трусливые мысли! Гриша справился с пробкой. «По врагам - пли!», - мысленно приказал он сам себе и вылил купорос в ведро с пойлом. Отлично — голубая жидкость, смешавшись с «Мишками Гамми», ничем не выдавала своего присутствия. Теми же двумя прыжками Гриша покинул место действия, залег в зарослях, чтобы отдышаться и успокоиться. Надо уничтожить улику! Гришакин встал и тихо, стараясь не шуметь, спустился вниз, к ручью. Набрав в пустую уже склянку воды, он завернул пробку и выбросил сосуд подальше в ручей. Порядок! Потенциальный вещдок утонул; никому не найти. Да и работал Гриша в перчатках, отпечатков пальцев не должно было нигде остаться. Довольно и с облегчением улыбнувшись, Гришакин уселся прямо на землю, мысленно гордясь собой, своим умом и предусмотрительностью.    

– Малой! Это чо?! - с вызовом спросил Кит, и выплеснул содержимое стакана на землю, - Ты чо сделал?!
– «Мишек», - несколько обескураженно ответил Малой.
– „Мишек»?! Сам пей таких «Мишек»! Слышь, Пятак, сгоняй за пивом! 
         Малой поднес ко рту стакан и хлебнул своего творения. Тошнотворный металлический привкус побуждал поскорее выплюнуть продукт. Откуда он взялся? Но гордость и нежелание ударить в грязь лицом перед пацанами сделали свое дело.
– Да вы чо, пацаны? - сказал Малой, отпив, - Нормально, чо...
– Нормально? Ну, вот сам и пей это! - хохотнули друзья.
         Малой, собравшись с силами, осушил стакан и вытер губы рукавом.
– Молодец! Держи еще! - издевательски сказал Кит и налил еще полную, - Пей!
         Вторую порцию ждало то же, что и первую. Малой, с чувством выполненного долга, сел на скамейку и хотел что-то рассказать пацанам. Но тут почувствовал вначале неприятное ощущение, а потом боль в желудке. Кажется, выпитое сейчас попросится наружу. Еще минуту или две он сидел, крепясь, но напасть не желала проходить, а, напротив, все более обозначивала себя.
– Чо ты на рожу посинел? - спросил кто-то из друзей, - Поплохело?
– Пацаны, я ща по-быстрому, - хрипло проговорил Малой, поднялся со скамейки и поковылял за гаражи, в сторону зарослей.
         Гопники загоготали.

         Гриша, все еще сидевший в кустах у ручья, насторожился, когда услышал, как кто-то, кажется, ломится сквозь заросли, приближаясь со стороны, где были гопники. Он осторожно встал, стараясь не шуметь, и спрятался за кустом. Вскоре появился и сам источник шума. Здесь был пологий склон, постепенно скатывавшийся в низину, к ручью. Человек, шагая неуверенно, словно пьяный, но довольно быстро, спускался вниз. Он был невысок и одет во что-то невзрачно-черное. Секунду спустя Гриша узнал Малого. Тот скрючившись и как-будто не разбирая дороги, шел вниз и непрерывно кашлял. Гришакин понял — гопник отравлен. «Сработало! Сработало!» - обрадовался Гриша.         
                Малой вдруг остановился и упал на четвереньки, как собака, не переставая кашлять. Изо рта у него появилась тягучая голубая сопля.
– Бввв... Бввв..., - издавал утробные звуки гопник.   
         «Блевать хочет, гад!», - испугался Гриша, - «Он же сейчас откачается, и весь план пойдет насмарку!» Этого допустить нельзя!
         Гришакин выскочил из кустов и бросился на врага. Вложив в удар ногой всю свою силу и ненависть, Гриша пнул Малого по дых. Глухо крякнув, гопник растянулся на земле. Его трясло, обещая рвоту. Нет, так не пойдет! Гриша перевернул врага на спину и упер колено ему в грудь, не давая поменять положения. «Вот теперь блюй на здоровье, голубчик!» - злорадно думал Гришакин, - «Захлебнешься, туда тебе и дорога!».
         Малой пытался вырваться, скреб скрюченными пальцами землю, перебирал ими в воздухе, будто пытаясь по-звериному разодрать Грише лицо. Наконец, его обильно затрясло, изо рта полилась бело-голубая пена. Лицо гопника посинело, глаза вывалились из орбит, взгляд остановился.
– Суууукаааа.., - кривя рот, злобно выдавил из себя он, потом еще дернулся пару раз и затих.
         Рука со скрюченными пальцами, пытаясь достать до Гришиного лица, так и остановилась на полпути. Малой застыл, будто его выключили. Взгляд Гришакина упал на татуировку из одной точки в центре и четырех по краям, квадратом - «человек в зоне», на руке врага. Гопник не двигался, глаза его злобно, не моргая, таращились куда-то в небо, в одну точку. Ради контроля, Гриша пощупал пульс — его не было.
         Душа радовалась, сердце от возбуждения выпрыгивало из груди, когда Гриша почти бегом покидал место своей победы. Он был уже довольно далеко, когда сзади послышался испуганный рев:
– Пацаныыыы! Малой сдох! 
         Гришакин радостно хихикнул и поспешил прочь. Он чувствовал необыкновенную легкость, душа буквально воспарила куда-то ввысь. Почему раньше он этого не испытывал? Гриша не мог вспомнить, когда раньше он бывал так же счастлив. Кажется, никогда. Как же сладка месть!             
               



© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2014
Свидетельство о публикации №214082000332 

Обсуждение http://proza.ru/comments.html?2014/08/20/332