Ingert fun - 059

Ингерт "бяка". острый психологический роман

И поднявшись она пошла в зал и тут же к ней подрулил занятный малый, одетый весьма франтовато, -
– «Позвольте представиться по-русски? Потомок князя Белорукова, Викентий Ромашов! Можно, Вик»;
Нэсси оглядела это явление «христа народу», но была настроена, чтоб провернуть диверсию в рауте, -
– «Весьма приятно и некстати. Мне надеюсь представляться не надо. Родом из народа. И без фамилии»;
– «Анастасия Малинина, но отнюдь не малинка. Я не настойчив, коль некстати. Кстати же, привет от Алинки Приваловой, она теперь как выездной корреспондент и у нас в Париже. Та ещё девица!», - не моргнув глазом, выдал Викентий, и Нэсси осмотрелась в рауте. На горизонте маячила Лео, видать с желанием провокации после Анри и видно тайно рычала на Нэсси из-за того, что та её оставила, ибо видимо с Анри в одиночку делать было особо нечего, нужно было две подруги и прецедент. И Анри конечно исчез.
– «Ты прав князь, с русскими надо только по-русски. Фамилия, имя, отчество, год рождения, параграф и статья привлечения к судимости, партийная принадлежность. Ладно, раут всё рано пропал, пошли», - решила-таки Нэсси и потащила потомка на свободный столик. Только расселись, двери залы распахнулись и вошёл Антуан – хорошо, что раут не упал со смеху, от его взлохмаченного и гордого вида! Нет, здорово всё-таки, что такие образы обитают на рауте! С ними не соскучишься. И тут Лео, нашла возможность и выскочила (если мягко выразиться) навстречу Антуану и взяв его под руку потащила за свой столик. Потом, как-то хитро и боком в салон занырнула Аманта и вид у неё был интригующий, эта бестия своего имиджа за бесценок не продаст. Что-то ещё и намечалось? Ещё ни вечер. А Викентий уже начал исповедь, -
– «Я вот сам, представь, набрался наглости и решил, что Нэсси, увы русских на рауте не представляет. А если кто так и полагает, то будет иметь о нашей нации весьма превратное представление. Хотя, что сейчас стала нация? Есть КОСЕ, остальные так себе. Подумаешь русский? А ведь Россия тоже северная Европа. И мы к ним самые близкие по типу, отчисляя Америку. Я понимаю, что ты можешь сказать, что это всё правители мутят воду, вместо того, чтоб присоединиться к КОСЕ. И будет хоть какая, но нация. И вроде уже все возможности есть. Но я не пришёл говорить о политике и Европе вообще. Я говорю о себе и как русский из Парижа. А Париж это отчасти как Америка и кого там только нету, и негры, и арабы, и китайцы и итальянцы и представители славных народов закавказья. Тоже там какие-то князья. Даже из негров знать гуляет. И конечно девицы, небесные птицы. Нашего брата там немного и то, кажется какие-то все разобщённые, что ли. Или нас специально растаскивают по разным углам в светском рауте. Нет, там нету политических. Все, кто от баронов, кто от герцогов и даже от лордов. Ты можешь себе представить африканского барона? Такая экзотика, закачаешься! Но наглости у него и арабу не занять, позеленеет от зависти. И все девчонки, его. Вот так на таком рауте порождается некий цинизм. А что там русские? Почти и не слышно и не видно, словно и нету. И хроника так же; вот представитель расы подающей надежды для Европы. Я как-то ради шутки заикнулся про тебя, так на меня все понесли – какая это русская? Это Нэсси Молинс, ты что не знаешь? Она росла вместе с Ингертом! И тут и спорить глухой номер. Мне стало смешно – это борьба за выживание родов, выраженная в потомках. И надо быть наглее всех соратников, по моде таких как ты. Там уже себя едва ящерами не считают и зубы наращивают образно говоря. И вот тогда, я ухожу в бар «Шансон» и там есть парень парижанин Мольер и он как лидер и девчонки у него можно сказать звёзды Парижа и в его роду русские были. И вот только там я себя чувствую русским и хоть каким потомком дворянина. У меня немного протестанский характер и решительный, но на пустые выпады я никогда не иду. И за дешёвой славой гнаться не моя стезя. Я хочу себя заявить тут русским с большой буквы»;
– «Похвальное желание. Но как ты понимаешь, тут тебе я не советник и не помощник. Есть наверное, два понятия для запада не различимые; русские и россияне. Русские – те кто родился на западе, в этой культуре и они больше приемлемы для европейцев. Я россиянка, хоть и оставила отечество. Но тип формируется с пелёнок и это уже формирует натуру на всю жизнь. И вот я приехала сюда и просто потеряла ту Россию, которую когда-то имела. Тут невозможно быть россиянкой в Европе. Тут или-или. Но я себе проблем и не ставила, тем паче что девица. Не принеси меня сюда нелёгкая, ты бы меня не узнал бы сейчас. Мне кажется я родилась тут изнове. И что мне там Алинка? Как какой-то сон о прошлом и может дурной сон. О родине наверное судят по тому, где ты находишь себя и своё место в этом сумасбродном мире. Я нашла себя тут. И не верю, что нашла бы в той России. Я тут как рыба в воде. А там каждый раз выходя на родимый двор, надо прислушиваться, принюхиваться, искать своё место, иначе мафия тебе быстро место укажет. И это всё на один раз. Вышла нашла себя и все как свои друзья, в следующий раз выйдешь и не блажи, что то, что было вчера, кто-то запомнил и примет тебя по вчерашней памяти. Опять всё сначала. Редкие дни, когда у всех хорошее настроение или расположение духа. Мафии надо, чтоб все себя чувствовали перед ними в долгу и каждый день, ибо это якобы они держат двор в мире и порядке, иначе разнесли бы его конкуренты в пух и срам. Мафии постоянно нужна война и разборки, чтоб держать свой рейтинг на высоте. И вот, приезжает вдруг Севка спортсмен и говорит такое про меня, что помнит по двору, что мне реветь охота. Вот как милок познаётся родина. И кто ты такая. Иначе тебе мафия это просто и быстро разъяснит. Знай своё стойло. Я не знаю что такое Россия и что такое русская. Я знала только одно – борьба за честь и имя», - Нэсси была пространна, ибо не ждала таких гостей и не располагала на исповеди, но он вот пришёл и прибедняется, как там плохо в Париже. И какого он хочет русского, ей оттого не понять. И Викентий выдал, -
– «Да, ты права и опять и снова. И наш род попёрли коммунисты в революцию с России и с голыми руками почти. И вот приехали в Париж, а это что нам, родина? У нас предки во вторую мировую во французской армии против фашистов воевали, как за свою родину. И французы приняли нас и помогли. Но мы и сами всего добились, потому как нация и культура. И двор российской державы не пустое место был. И все кто слаб был духом и верой – коммунистам продались. Вот так и вышло две России. И мы с тобой может и понять друг друга не сможем. Вот и мафия твоя и есть, те же коммунисты, что русскую нацию презирают, они хозяева и господа, а русские холопы. И всё, если разобраться, по той же волынке кругом идёт, что связано с Россией и надо развеять этот дурной миф, подруга, и стать опять – единой и настоящей Россией. Не мы в том повинны, и не нам отвечать за ошибки предков. Но мы сейчас и тут можем сделать куда больше для русских и сбросить это ярмо с шеи россии. Я парень – ты девица, и мы как две половинки разрозненной России. Тогда и ты себе вернёшь Россию и я. Понимаешь?»;
– «Приходит время и ломает. Того что было, не вернёшь. Принять как есть – и полегчает. Всё остальное – это ложь... Я не помню чьи это стихи, но вроде одного товарища из пехотной бригады Севы. Я тебя не понимаю, и то, к чему меня ты тут призываешь? Мне уже предлагали стать иконой для всей России и приглашали в ваш Русский Дом в Париже. Но не люблю каждому гостю повторять одни и теже причины, которые вы сами понять не можете, хоть полагаете, что знаете кто такая Нэсси. А скажи Викентий, а кто такая для тебя русская Настя? Вот Нэсси понятно, меня почти весь город держит, я уже молчу о куклах и Ингерте. А Настя – это единственная хлипкая ниточка с моим двором детства. И ту едва поддерживает Сева. В России я могла вырасти только обособленной, замкнутой от всех и себе на уме. Я тоже тут всего сама добилась, но для меня это было как что-то более привычное, после своего двора в Воронеже. Воронеж – не Париж. И не забывай, я дева, я не военнообязанная перед Русью», - ещё пространнее высказалась Нэсси, поглядывая иногда в салон. И Викентий развёл руками, -
– «Я и не ожидал, что ты побежишь ко мне навстречу с распростёртыми объятиями. Мы ещё как чужие друг другу. Просто было интересно твоё мнение на этот счёт. Это пока, как какая-то пропасть между нами, вроде из одной культуры – Россия. И вот вывод – Россия и пропасть между теми, кто в ней живут. И теми, кто живут вне России. Но ты не думала, что такое человек без нации, без роду и племени. Нет, я понимаю, тебе это простительно, ты – дева. А нормальному парню – это хуже, чем быть бездомной собакой. Это быть как агасферу – вечно проклятому и обречённому на скитания. И я хоть каков, но муж. Русский – это то, что душа призывает и сама. Верни свою родину, без неё ты ничто и никто. Вот потому я и пришёл сюда в раут. Чтоб вернуть свою родину, тем паче раз я дворянин. Я русский парень, какие тут ещё нужны доводы и убеждения? Никакие коммунисты меня России не лишат»;