А нам все равно

 Мы проходим мимо того, кто в беде, обходим стороной чужие проблемы, потому что  своих полно.  Чьи-то глаза, полные боли – не повод останавливаться на бегу, вдруг не успеем кого-то обойти, что-то урвать,  получить, заработать? Мы не думаем о будущем, в котором кто-то другой перешагнет через твою беду или просто пройдет мимо. Расхожая  мысль, что все возвращается, становится истиной лишь тогда, когда в несчастье мы спрашиваем: «За что мне это?»

 Выпавший снег проклинают только дворники, водители и мамочки с грудными детьми.  Марина толкала перед собой тяжеленную коляску с безмятежно спавшей дочкой и не могла заставить себя порадоваться легкому морозцу и свежевыпавшему снежку. Его навалило столько, что дорожки парка превратились в непролазную целину, а коляска – в гимнастический снаряд для занятий тяжелой атлетикой. Сумка с продуктами довершала сходство  прогулки с физкультурными кульбитами. Марина пыталась не злиться, но получалось плоховато. Мысленно уже были посланы к черту и зима с неизбежными снегопадами, и муж, вкалывающий с утра до вечера, и отец, который должен был встретить ее на автобусной остановке вблизи парка. Наконец, парковая «целина» плавно перетекла в почищенный тротуар, и Марина с  облегчением увидела синюю  куртку родителя, маячившего на остановке. Отец подхватил из затекшей руки тяжеленную авоську, коляска легко покатилась по улице, уже подметенной дворниками.

 До дома оставалось всего ничего, они уже свернули в соседний двор, когда Марина заметила в сугробе неподалеку от стены дома сидящего человека. Погода совершенно не располагала к посиделкам на земле в десятиградусный мороз, поэтому она пробралась по сугробу  поближе,  бросив на отца коляску.
 
 Сидящий оказался дедом в стареньком полушубке, слетевшая шапка валялась рядом. Глаза старика были полузакрыты,  губы пытались выговорить что-то несвязное. Наклонившись к нему, Марина еле разобрала:
-Плохо стало, чуть до дому не дошел, помоги дочка.
Дед был не мелкий, хоть и худой, а помощи ждать неоткуда. Отец стоял невдалеке, но он не мог бросить коляску с внучкой. Подхватив дедка под мышки, Марина попыталась его приподнять, но поставить на ноги не смогла. Решила доволочь его до ближайшей лавочки и там решить, что  делать дальше. Дед старенький, но все-таки мужчина, дотянуть его до скамейки удалось за  несколько приемов. Привалившись к спинке лавки, старик часто и хрипло дышал, пытаясь нашарить что-то  рукой. Марина сообразила, что он ищет лекарство, быстро сунула руку в  один карман дедовского полушубка, потом в другой – никаких пузырьков не было, вообще ничего похожего на  лекарство не наблюдалось.  Марина рявкнула отцу, беспомощно топтавшемуся рядом:
-Скорую вызывай, не видишь – ему совсем хреново!
-Я телефон не взял, ведь мы о встрече с тобой заранее договорились.
Людей по близости не было, в утренние часы двор был совершенно пуст. Бежать на проспект времени не было, да и где гарантия, что по нему бежит толпа прохожих, все сплошь с телефонами и с желанием дать позвонить растрепанной тетке с паникой в глазах, выскочившей из подворотни. Состояние уличных телефонов-автоматов Марина знала не хуже своих сограждан,  раскуроченные останки с оторванными трубками наблюдала регулярно.  Марина принялась потряхивать деда за плечи,  пытаясь узнать адрес, ведь не мог же он в таком состоянии оказаться далеко от квартиры, скорее всего  живет в одном из соседних домов.

 Так оно и оказалось, когда место проживания дед все-таки выдал синеющими губами. Марина прыжками в две минуты оказалась у нужного подъезда, слава богу не запертого. Пролетев три этажа, она вдавила в стену кнопку звонка, потом еще и еще раз. Никого… У старика в карманах не было ключей, как же родственники не беспокоятся о нем, а может у него никого нет? Пока Марина размышляла, что делать дальше, все больше погружаясь в панику, за дверью вдруг кто-то протопал, приоткрылась узенькая щель, в которую выглянул блестящий глаз.  Затем дверь распахнулась пошире и появилась полуодетая девушка лет двадцати.
-Вам кого?
Тут Марина сообразила, что не знает ни имени старика, ни родственников, с которыми тот живет. Сказала просто:
-Вашему дедушке плохо, он на лавочке в соседнем дворе. Вызовите скорую.
Реакция девицы ее ошеломила.
-Кое-как выставила его прогуляться, ведь никакой личной жизни, торчит целыми днями на глазах. Так нет ведь, и тут умудрился нагадить мне. Володька только пришел, мы ничего не успели. Пусть делает, что хочет, некогда мне!
Дверь захлопнулась перед Марининым носом. Чуть не заплакав от злости, она помчалась назад к старику. Тот уже весь посинел, веки его чуть вздрагивали, еле теплилось хриплое дыхание.

 По двору топали двое подростков, яростно споря о чем-то своем, тинэйджерском. Марина одним прыжком преградила им дорогу.
-Ребята, вызовите скорую, человеку плохо!
-А как ее вызывать? Мы не пользовались ни разу.
Марина выхватила телефон, набрала нужные цифры, выкрикнула адрес. Ребята собрались идти дальше по своим делам, считая свою функцию выполненной. Прекрасно, что они не знают телефон скорой  – значит, никому не понадобилась их  помощь, а может быть они просто прошли мимо?  Им даже не пришло в голову, что бросить в пустом дворе умирающего старика на женщину с грудным ребенком, без телефона и помощи недопустимо. Видимо, никто не объяснил этим будущим мужчинам, что они отвечают за более слабого везде и всегда, что обязаны хотя бы попытаться помочь.
Марина вцепилась в парней обеими руками:
-Помогите перенести его в ближайший подъезд, ведь он замерзнет здесь, пока скорая едет!
Общими усилиями они перетащили деда в помещение, уложили его на площадке первого этажа.
-Звони в любую дверь!- велела Марина одному из мальчишек. На стук вышла немолодая полная женщина, глянула на происходящее и уже открыла рот, чтобы сказать Марине явно не комплимент, но та тетку опередила.
-Дайте какой-нибудь плед, человеку плохо, мы скорую ждем!
-А на свою кровать мне этого бомжа не уложить? – завопила тетка – напьются катанки, а я одеялами разбрасывайся!

 Одновременно хлопнули двери доброй гражданки и подъезда. В тамбур кто-то вошел, впустив клубы морозного пара. Вошедшей оказалась женщина в шубке, из-под которой выглядывал белый медицинский халат. Марина обрадовалась, что помощь подоспела так быстро. Наверное, отец показал доктору, где находится больной. Ведь он остался с внучкой  около подъезда,  поджидая скорую.
Но женщина в халате невозмутимо проследовала мимо лежащего старика, направляясь на верхние этажи.
-Доктор, куда вы? Вот же больной, мы ждем вас, помогите. Он уже полчаса хрипит, губы синие и глаза не открывает.
-Я не со скорой  и мне некогда – последовал ответ человека, дававшего клятву Гиппократа. –Я  из платной клиники,  иду делать укол в квартиру на третьем этаже.      

 А дед, между тем, стоял совсем близко к краю. Дыхания совсем не слышно, цвет лица стал землистым, кончики пальцев ледяными. Марина беззвучно плакала от бессилия и ненависти к платной медицине.  Провались она пропадом, такая помощь, которую не получишь, пока не заплатишь. Кто учил эту врачиху проходить не дрогнув мимо умирающего старика?! Как пойдет она после этого домой, будет улыбаться мужу и ласкать детей? И они будут думать, что их мама и жена самая лучшая, вон какая она добрая, любящая?! А она сегодня убила беспомощного больного тем, что не кинулась помочь, как обязана была сделать.

 Помощь прибыла через 35 минут после вызова. Старик умер за две минуты до приезда бесплатной самой быстрой российской скорой помощи. Марина до последней минуты держала его за руку, пыталась разговаривать и понимала, что он ее не слышит. Было мучительно больно от того, что долгая чужая жизнь заканчивается на полу  холодного подъезда рядом с незнакомыми людьми. А где же те, кому этот человек отдал молодость, силы, любовь? Ведь раз есть внучка, значит,  были и дети.  Почему же в последнюю минуту с ним нет никого из близких, из тех, кто горько заплакал бы по его кончине?

 Приехавшие доктора констатировали смерть, вызвали милицию и труповозку, словом, бесстрастно выполнили свою привычную работу. Марина вышла из подъезда, еле передвигая ноги, Отец ждал ее, покачивая  коляску – дочурка проголодалась и начала беспокоиться.
-Вот сволочи – сказал он – так и не приехали. Я уже понял, что они не успеют, так сбегали с малышкой на проспект и остановили первую попавшуюся машину скорой помощи. Еле уломал свернуть во двор, хотя они не по вызову ехали,  без сирены. Человеку, говорю, совсем плохо.Марина сползла по стене дома прямо в снег, хотя погода по-прежнему не располагала к посиделкам на земле. Отец подхватил,  прижал к себе ее вздрагивающую от рыданий голову, крепко обнял, словно защищая. Марина подняла на него зареванное лицо, внимательно посмотрела в глаза и тихо спросила:
-Ты как папа, вообще, как себя чувствуешь?
-Все хорошо, доча.
-Я люблю тебя.

 Да минует вас чаша платной помощи и любви. Пусть вернется к вам добро, за которое не получены деньги.

Ольга Сенновская