Подкаблучник

Сказать, что он любил свою жену, это ничего не сказать. Он её боготворил. Причём,  не только внешние чары (скажем, весьма спорные) воздействовали на него. Он гордился ею, он ценил её ум, она была для него непререкаемым авторитетом. Она защитила диссертацию, ей присвоили учёную степень кандидата технических наук. Наконец, она подарила ему сына. И этот Олег оказался таким чудо-ребёнком. И, конечно, весь в неё. И этот чудо-ребёнок поступил учиться в МВТУ.

Окружающим же всегда казалось, что он даже побаивается своей жены. Ну, как же,  она снизошла до него, обыкновенного высокого  худощавого парня, к тому же еврея. Тихий, спокойный, выдержанный, уравновешенный, он тащил на себе и домашний груз, и работу на заводе: ну да, то ребёнок родился, то жена диссертацию писала. Жена снисходительно позволяла обожать её. Только её мнение по любому вопросу существовало в их семье. Любые житейские ситуации, выбор друзей, отношения с родными и близкими, начальством зависели от её точки зрения, взгляда, ухмылки. Не говоря уже о кинофильмах, спектаклях и концертах – её мнение никогда не оспаривалось, а лишь горячо и совершенно искренне одобрялось. Его работа – это было так, ничто, пустяк. Его зарплата – ерунда. И он так считал, и чувствовал себя почему-то немного виноватым.
 И даже когда его лаборатория  из двух человек  разрослась до двенадцати, а затем превратилась в крупный отдел АСУ ( автоматизация систем управления), и все сферы деятельности завода под его руководством были автоматизированы, его работа по сравнению с деятельностью жены казалась ему ничтожной. А зарплата? Да, она значительно превосходила заработки жены; да, были ещё большие премии и даже написаны статьи и книги – но это всё равно пустяк по сравнению с тем, что делает его жена:  ведь она ещё и о сыне, и о нём заботится.

Сотрудники его очень уважали, да и он был очень корректен с подчинёнными. Не лебезил с начальством. Правда к месту и не к месту он хвалил жену. Она с удивлением замечала, что на праздниках сотрудники с ним внимательны и вежливы, но стоило ему взглянуть в её сторону, он немного тушевался – что он такое по сравнению с этой царственно великолепной женщиной? А на праздники в её институте она никогда его с собой не брала. Да и он бы постеснялся пойти – научные разговоры, высокие мысли, блеск эрудиции – нет, он бы её лишь стеснял и конфузил.

Когда сын уехал в Москву учиться, жена начала жаловаться, что Михаил долго пропадает на работе, а ведь она намерена заняться докторской. И  из-за него она не может этого сделать. Ведь существует ещё и домашний труд. Михаил чувствовал себя виноватым. Но объяснял, что директор выдвигает новые требования. Дело новое, приходится и по вечерам в библиотеке покапаться, особенно в иностранном отделе. Кое-что перевести надо. Жена глумилась над его английским: «Представляю, сколько времени ты переводшь одну статью». Михаил вжимал голову в плечи –если бы ему её мозги!

Таня, работающая в Иностранном  отделе библиотеки, давно обратила внимание на этого высокого сухопарого мужчину, долго засиживающегося  с журнальными статьями  и книгами. Он показался ей при обращении деликатным и вежливым. Взглянув на библиотечный формуляр, увидела, что ему 40 лет. Надо же! Приглядевшись поняла, что он не выглядит моложе, вот и седина пробивается у висков. Он корректен, благодарит её за литературу, которую заказывал из Москвы по межбиблиотечному абонементу. Таня не уверена, что он её замечает. Он весь погружён в работу, один из последних сдаёт книги.

 Вот и сегодня он, кажется, не торопится. Да, жена уехала в Москву навестить сына-студента. Михаил работает за стеллажами с книгами. А Тане некуда торопиться. Все посетили уже разошлись, и зал читальный давно пора закрыть. Она всё-таки заглянула за стеллаж и увидела: посетитель спит, уронив голову на стол. Девушка улыбнулась и разбудила его. Пора домой! Михаил стал просить прощения, что ей пришлось задержаться; он настоял на том, чтобы проводить девушку – ведь уже так поздно и не безопасно. Тане  Михаил показался и весёлым, и жизнерадостным. Она восхищалась тем, как он много успевает сделать, интересовалась его работой.

В последующие дни в библиотеке они уже здоровались как добрые знакомые, обменивались шутками. Михаил несколько раз провожал  Таню до её трамвая. Ей казалось, что теперь он специально задерживается  до закрытия зала. Они говорили о своих близких и о дальних мирах, о текущих событиях и древних цивилизациях – Таня не переставала удивляться эрудиции Михаила. И в свои 27 лет она делала это столь непосредственно и искренно, что он ей не просто верил, а отзывался всем сердцем. Даже когда возвратилась Жена, он ей сказал, какая любезная библиотекарша работает в Иностранном отделе. Не мешало бы её поблагодарить – она помогает литературу подыскивать, авторские свидетельства. Может цветы подарить к празднику? «Да какая женщина заметит твои цветы?» - небрежно заметила жена. Да, да... И всё же. Он преподнёс  Тане цветы.

Однажды вечером, когда жена  в ресторане отмечала с сотрудниками успешную защиту дисертации одного из новоиспечённых кандидатов, Михаил проводил Таню не до остановки  трамвая. Они прошли несколько остановок пешком. Они смеялись и просто дышали рядом. «Вы – необыкновенный человек, Михаил!»- и сияние Таниных глаз подтвердило это. Имей Михаил больший опыт в общении с женщинами, он бы понял, что он нравится  Тане. А Таня ему? Он не думал об этом. Но и не сопоставлял  Таню с женой. С Таней легко, и он не чувствовал себя, как побитая собака, поджавшая хвост.

Кто-то из знакомых увидел их вместе. И с шуткой (все знали  Михаила как подкаблучника) доложили жене. Она пожала плечами. Кто на него польстится? И всё же спросила, с каким крокодилом увидел его их общий приятель. Михаил не отрицал, но возмутился, что жена оскорбила незнакомого человека. А её что-то насторожило  в его ответе. Нет, не то, что он провожал женщину. А независимое неприятие её слов, её мнения. Может у Михаила с ней роман? Вопрос был задан с издевкой. Так на него не клюнут даже дурнушки и потаскушки!

Михаил и сам не понял, как он ударил жену по лицу. Никто не смеет оскорблять Таню, никто не смеет унижать его! И он понял, что ему дорога эта девушка. Поняла ли это его жена, сказать трудно, но её ярости не было предела. В доме был бунт! Ей, никогда не слышавшей никаких возражений, влепили пощёчину! Неслыханно! Она подняла такой шум, что сбежались соседи. Она просила их свидетельствовать, что её избил муж. Соседи, знавшие  Михаила, как преданного мужа, тихоню и просто подкаблучника, конечно, не могли этому поверить. Но жена кричала и рыдала, что он её избил, что она снимет побои, подаст в суд, что это ему с рук не сойдёт. Просила  соседей быть свидетелями. Но они ничего не видели! Михаил стоял с понурой гловой, не защищаясь, не оправдываясь.

Жена подала в суд. Он мог бы опровергнуть её слова. Но на вопрос судьи «Били ли вы жену?», ответил честно, что он её ударил. Этого оказалось достаточно, чтобы упечь его на несколько лет за решётку. Жена с ним развелась. Жалела ли она об этом и всей истории? Наверное, нет. Её амбиции не допускали, чтобы он имел свою точку зрения. Подумала ли она о том,  что сыну теперь придётся во всех анкетах сообщать, что его отец осуждён.

Михаила выпустили намного раньше срока – за примерное поведение. Все очень быстро поняли, что не может этот человек совершить противоправный поступок. Приезжал сын. Он тоже всё понял. Конечно, приходила Таня. Это её сияющие глаза встретили его на пороге свободной жизни. Они уехали в другой город, где было дочернее предприятие его завода. Они вместе. Они счастливы.