Любовь и смута. Глава9. ч. 3

Лантберт, разумеется, вовсе не собирался оставлять службу. Он знал, что король не отпустит его, и поэтому совершенно не рисковал ни своим высоким положением, ни своей должностью, заявляя об уходе. Зато он выяснил, что Лотарь не причастен к исчезновению Альберги, что он не убивал её, и что она, действительно, бежала из-под ареста.

Хотя это было бесполезно, но все же он в который раз мысленно обругал себя последними словами за то, что позволил своей жене уехать из Буржа в тот злосчастный  день после их свадьбы. Прояви он решительность, ослушавшись приказа короля, она была бы теперь дома, в безопасности. Уж он бы позаботился, чтобы она и шагу не ступила без его ведома. А теперь остается молить Бога, чтоб она была ещё жива. Но, может быть, Лотарь прав, и Альберга действительно уже дома и ждет когда муж приедет за ней.

Свернув в открытую галерею дворца, он заметил двигавшегося ему навстречу  Теобальда, одного из своих приближенных баронов. К удивлению графа, Теобальд нёс в руках небольшой поднос, на котором размещались миски с едой. Причём барона так увлекла его новая должность стольника, что он даже не сразу заметил Лантберта.

- Приветствую, сеньор граф, - без тени смущения произнес Теобальд, поравнявшись с сеньором.

-  Если это мне, то неси всё обратно, я не голоден, - недовольно отвечал на приветствие своего барона Лантберт.

- Разве вы назначали меня стольником? - живо отозвался барон. - Этот обед вовсе не для вас.

- И как же ты это всё объяснишь?

- Сеньор Лантберт, вы как видно забыли, что в день взятия Ахена приказали мне охранять одну арестантку, сказав, что она важная свидетельница. Вот я и охраняю. А это я несу для неё.

Лантберт действительно совершенно позабыл об арестованной им девушке. Камеристка королевы и подруга Альберги, она могла видеть её и может быть что-то знает о ней.

- А ну-ка проводи меня к ней, - кивнул граф. - Что, допрашивали её? - небрежно осведомился он.

- Вообще-то да, - мрачно отозвался барон. - На днях даже с пристрастием.

- Что?! - Лантберт расхохотался.

- По-вашему это смешно?

- Нелепица какая-то. Зачем истязать малышку, которая и без того так напугана, что готова подтвердить и рассказать все что угодно? Не могу поверить, чтобы король мог отдать такой приказ.

- Но всё так и было, сеньор граф. К счастью, Ингитруда больше испугалась, чем пострадала, похоже, было приказано лишь припугнуть её, но вообще-то для такого нежного, хрупкого создания как она даже и это испытание тяжко сверх всякой меры.

«Ишь-ты, как красиво запел, чисто соловей по весне» - усмехнулся про себя граф.

Вместе они вышли из галереи и направились в ту часть дворца, где раньше находились покои королевы.

В это время Ингитруда дожидалась возвращения Теобальда, пребывая в сильнейшем душевном смятении: она никак не могла решить какое из ожерелий надеть, сапфировое или изумрудное, беда в том, что одно шло к её глазам, а другое к наряду, но не надевать же оба сразу!

За дверью послышались шаги. Ингитруда поспешно убрала драгоценности, так и не приняв никакого решения.

Кстати, она уже не выглядела той растрепанной, заплаканной, перепуганной девушкой, какой предстала перед подругой в пыточной. Теперь бывшая камеристка императрицы, хотя и была  немного бледна от продолжительного пребывания в запертом помещении без свежего воздуха и почти без солнечного света, но глаза её сияли, во всех движениях сквозила уверенность, а наряд и причёска были безупречны.

Увидев входящего в комнату Лантберта, Ингитруда не на шутку перепугалась, решив, что он пришел за ней, чтобы подвергнуть истязаниям, а то и убить. Она подскочила, словно ужаленная змеёй, при этом с её лица мгновенно исчезли все естественные краски, которые ещё оставались, несмотря на бледность. Однако, заметив шедшего следом за ним спокойного и невозмутимого Теобальда с обедом на подносе, она немного приободрилась.

- Злой человек! - с негодованием обратилась она к Лантберту, испытывая одновременно и гнев, и страх - Что вы теперь задумали?! Хотите убить меня только за то, что я служанка императрицы?!

- Что вы, госпожа моя, не надо так волноваться. Мне необходимо всего лишь задать вам несколько вопросов...

- Но я уже ответила на все вопросы! Мне больше нечего сказать вам!

- О нет, это вопросы другого рода. Меня интересует все, что вы знаете о вашей подруге Альберге, может быть вы видели её здесь недавно, может на допросе, или она приходила сюда к вам? Может быть вы знаете, где она теперь. Она исчезла.

-  Не могу поверить! - Ингитруда совершенно успокоилась и осмелела, убедившись, что ей ничего не угрожает. - Мало того, что по вашей вине мне пришлось, чтобы спасти свою жизнь, оговорить королеву, теперь вы требуете, чтобы я ещё и выложила вам всё, что знаю о подруге?! Да я вам и слова не скажу!

- Ингитруда! - сердито одернул её Теобальд, который уже освободился от подноса с едой, поставив его на сундук возле кровати. - Брось ломаться и сейчас же рассказывай сеньору графу всё что знаешь!

Девушка растерянно глянула на барона - она явно не ожидала, что он предаст её, приняв сторону графа. Её глаза наполнились слезами.

- Ну да, я видела её здесь несколько дней назад... Но если бы вы знали как мне тяжело и страшно вновь вспоминать весь ужас тех дней, - проговорила она, утирая слезы тыльной стороной ладони.

- Где, при каких обстоятельствах вы видели Альбергу? - настойчиво повторил Лантберт, начиная терять терпение.

- Я видела её в пыточной, это было три дня назад...

- Где?!... Где вы её видели?! - переспросил ошеломленный Лантберт.

«Что же ты теперь не смеёшься?» - подумал Теобальд, исподлобья глянув на графа, припомнив его смех по поводу страданий Ингитруды.

- Её что, пытали?

- Нет... не знаю, когда меня привели туда, она сидела на скамейке у стены. Потом мы обнялись, потом... - Ингитруда всхлипнула, слезы мешали ей говорить, - потом меня схватил палач и... дальше я ничего не помню...

- Как не помните? Её пытали или нет?!

- Я не знаю, когда я очнулась было тихо, сплошная темнота, кругом никого. Я выбралась оттуда и пошла к себе в комнату.

Всё было именно так, но кое о чем Ингитруда умолчала, например, о том, что когда она очнулась и стала на ощупь пробираться к дверям, она несколько раз спотыкалась о тела убитых людей. Осталась ли там, среди убитых Альберга или её там не было, девушка не знала и потому предпочла попросту не упоминать о трупах в пыточной, равно как и о других происшествиях той, столь важной для неё, ставшей решающей в её судьбе, ночи.

Добравшись до выхода из пыточной, Ингитруда с огромным трудом открыла тяжелую скрипучую дверь, и на это ушло так много сил, что выйдя за порог, она некоторое время просидела, прислонившись к двери и глядя в черную пустоту, скрывавшую в себе лестницу, ведущую наверх, прочь из этого ужасного подземелья. Затем, собравшись с духом, девушка двинулась вперед, осторожно продвигаясь на четвереньках, и вскоре обнаружила ещё одного убитого, на лестнице. Плача от страха, она нашла в себе силы перебраться через него и продолжила подниматься вверх.

Ступенька за ступенькой, пролет за пролетом, Ингитруда в полной темноте осторожно преодолевала эту бесконечную лестницу и, уже безмерно устав и отчаявшись, наконец достигла верхней части дворца. Отдохнув немного, она поднялась на ноги и медленно, шатаясь, словно сомнамбула, побрела по освещенным факелами коридорам и галереям, провожаемая равнодушными сонными взглядами редких караульных.

Ожидая возвращения арестованной, Теобальд дежурил около её комнаты, не смыкая глаз. При этом в своей душе он чувствовал полнейший раздрай, ему вдруг опротивела его служба, мрачные мысли сменяли одна другую. К счастью, срок чертовой службы подходил к концу и скоро он отправится домой. А что дома? Он вдруг понял, что его жизнь никчемна и бессмысленна, что дело не в службе, а в том, что он стал противен сам себе в ту самую минуту, когда позволил увести в пыточную юную беззащитную арестованную. Кому и зачем понадобилось мучить её? Теобальд мрачно сплюнул. Будь всё проклято!

Увидев появившуюся в коридоре девушку, он мгновенно оказался на ногах и приблизился к ней — не дойдя нескольких шагов до своей комнаты, Ингитруда без сил опустилась на мраморный пол и, закрыв глаза, устало прильнула к стене.

- Госпожа камеристка, пойдемте, я провожу вас, - сказал Теобальд, с радостью отметив про себя, что арестованная вернулась из пыточной цела и невредима. «Стало быть, только постращали».

- Я не могу идти, - еле слышно отвечала Ингитруда.

- Я помогу вам, - с готовностью кивнул Теобальд и, легко подхватив её на руки, отнес в комнату и бережно уложил на кровать.

- Благодарю вас, сеньор барон, - сказала девушка. - Если меня опять отведут в эту страшную комнату, я сойду с ума, я больше этого не переживу, - призналась она, всхлипывая, и готовая опять расплакаться.

- Не плачьте, прошу вас, госпожа камеристка, клянусь Святым Крестом, я больше не позволю никому увести вас отсюда! Если за вами опять придут из пыточной, им придется сражаться со мной. Они смогут увести вас только убив меня, а это не так-то просто сделать, уверяю вас, госпожа камеристка, - горячо заверил Ингитруду её тюремщик.

- Ингитруда, - слабо улыбнувшись сквозь слезы, представилась девушка.

Теобальд молча кивнул.

- Я пойду... вы отдыхайте, не бойтесь ничего, я буду охранять вас, - немного запинаясь, произнес он и направился к дверям.

- Ах нет, что вы! Не уходите, если я останусь здесь одна, я умру от страха! - испуганно воскликнула девушка. - Уж лучше я пойду вместе с вами пережидать ночь в коридор, чем останусь одна в этой комнате!

- Нет, зачем же, уж лучше я останусь здесь, если вам так будет спокойнее, - отвечал барон.

Он устроился на полу возле кровати арестованной, подложив под голову свёрнутый плащ.

Вскоре он уже спал и видел себя дома, на своем винограднике. Полуденное солнце пылало зноем. Он оставил работу и устроился в тени одной из зеленеющих живых изгородей, глотнул прохладной и чистой родниковой воды из фляги и, закрыв глаза, погрузился в блаженную дрёму. Однако его отдых был нарушен, ибо матушке зачем-то понадобилось побеспокоить его и, подойдя к сыну, она принялась настойчиво трясти его за плечо: «Сынок, Теобальд, проснись, проснись же!».

Теобальд проснулся.

- Проснитесь, сеньор барон! - свесившись с кровати, Ингитруда толкала его в плечо.

Он сел, выжидающе глядя на неё.

- Мне страшно, я не могу сомкнуть глаз, все время смотрю на дверь и мне кажется, что она вот-вот откроется и меня опять поведут в пыточную. А вы спите, и вас как будто здесь нет!

- Ну хорошо, я не буду спать, - пообещал Теобальд.

- Нет, все равно мне страшно, - жалобно проговорила девушка, - будет лучше, если вы  ляжете здесь, на кровати... Подумайте сами, зачем спать на полу, если есть кровать, - резонно добавила Ингитруда.

- Но... это... да?... вы правы, - бессвязно пробормотал барон и осторожно улегся на край кровати, сразу соорудив между собой и госпожой камеристкой мысленные блокпосты. Однако, эти сооружения в одно мгновение были повержены Ингитрудой.

- Вот так мне не страшно, - успокоенно произнесла девушка, крепко обняв его и положив голову ему на плечо...

Переговорив с бывшей камеристкой королевы, Лантберт  решил разыскать Леона, чтобы немедленно отправить его в Бурж - проверить нет ли там графини.

- Сеньор граф! - окликнул его Теобальд, вышедший из комнаты вслед за графом.

Барон приблизился.

- Разрешите мне отбыть домой. Срок моей службы окончен, меня ждут.

- Да, Теобальд, благодарю за службу, можешь возвращаться домой, - кивнул Лантберт и добавил, дружески похлопав барона по плечу: - Поздравляю с удачной женитьбой.

- Благодарю, сеньор Лантберт, - расплылся в улыбке барон.

Он вернулся в комнату, где его ожидала взволнованная Ингитруда.

- Отпустил. Мы едем домой, - сказал он жене, довольно улыбаясь.

- О счастье! - воскликнула Ингитруда и, подбежав к мужу, смеясь от радости, обняла его, а он, так же смеясь, видя её счастливой, подхватил жену на руки и закружил в объятьях.

Разговор с Ингитрудой кое-что прояснил: не добившись от Альберги добровольных показаний, Лотарь решил запугать её и, судя по тому, что Ингитруда жива и здорова, это королю удалось и довольно быстро. «Альберга, любовь моя, я ведь предупреждал тебя как опасно вмешиваться в политические интриги, - с горечью и нежностью думал Лантберт, мысленно обращаясь к жене. - Послушалась бы ты меня и тебе не пришлось бы переживать все эти неприятности. И чего ты добилась в итоге? Теперь ты для всех стала врагом. Для короля ты предательница и изменница, для королевы тоже. Альберга, заклинаю, будь впредь благоразумна, и, клянусь, очень скоро мы снова будем вместе.» Но радужные надежды довольно быстро сменились прежним отчаянием: «Если же тебя уже нет среди живых, клянусь, я найду и похороню твои останки, и ни один из твоих убийц не уйдет от мести.»