Гурманы

Он сказал:

– Там, на углу, у магазина…

Он сказал:

– Вы её сразу узнаете…

Он сказал:

– Очень, очень пожилая женщина…

Говорил это отнюдь не юный, нежно-румяный прелестник в кудрях-локонах и с первым пухом над розовыми губами. Говорил тощий, почти беззубый (ухищрения дантиста считать не будем), с лицом, которое долго и старательно гофрили годы. Говорил с омерзением.

В тот день по какой-то причине я не встретилась с «очень-очень пожилой». А месяца через два столкнулась с ним и с ней – с этой супружеской четой – в торговых рядах.

И я увидела: небольшого роста, нерасплывшихся форм женщину.

И я увидела: приятное лицо, не изуродованное возрастом.

И я увидела: она – рядом с ним – картину не портит. Украшает.

Но разве это аргумент, если ей семьдесят уже было! А в его глазах – криминал даже пятьдесят:

– Кому в Италии нужна пятидесятипятилетняя русская старуха!

Я не спрашивала у него прямо, сколько лет его подружке, которая как-то позвонила ему на мобильник (а мы как раз ехали по его делам в Псков). По обмолвкам сообразила: до тридцати. И вспомнила, как убивался другой мой – сорокасемилетний – знакомец, когда его бросила любовница возрастом моложе дочери этого самого знакомца. Его утешали, предлагали: «Да хочешь, мы тебя с отличной женщиной познакомим… Ей всего сорок!»

– Не надо такую старую! Мне бы лет двадцати шести! – рыдал он, размазывая слезы по толстому, в седой щетине, «зеркалу души».

Для сорокадвухлетнего героя романа Павла Крусанова «Американская дырка» Евграфа Мальчика женских сорок – тоже не всего, а уже. «…Ей уже по меньшей мере было сорок».

Народную мудрость «Бабий век – сорок лет» крепко памятовал довольно известный в свое время советский писатель Евгений Пермяк (роман «Старая ведьма»). В сорок пять уже неприлично наряжаться-молодиться и иметь виды на «возможные перспективы». Нет и не может быть никаких перспектив у сорокапятилетней. Разве что в жены-сиделки, стакан воды подносить… Манную кашку супругу варить. Пеленки-памперсы менять.

Вот и ходят по нашему маленькому городку причесанные, приодетые, симпатичные – и с бесконечно печальными лицами – женщины. Что из того, что когда-то они позаботились выйти замуж?.. Были честными женами и преданными матерями?.. Если супруг-ровесник не преминул разменять сорокалетнюю надоевшую на две по двадцать или пятидесятилетнюю опротивевшую на парочку двадцатипятилетних…

И ничего не поделаешь. Ведь даже в кулинарии ценится исключительно молодое мясо!