Из меди в золото

Моё имя Виктор. Я алхимик. Ну, то есть как алхимик… Им я стану, когда закончу обучение в Общенародной Физико-Алхимической Академии. А сейчас я обычный студент четвёртого курса, хоть уже и выпускник.

Для того, чтобы стать квалифицированным специалистом по алхимическому делу, а именно так называется моя будущая профессия, я должен защитить диплом. Но, честно говоря, даже и не знаю, как я буду его защищать. Нет, нет! Вы ничего не подумайте! Я довольно-таки умный парень (как мне моя мама говорит), но тему, которую мне дали в качестве выпускной работы я, честно говоря, не учил. Тема этой работы: «Медь. Не раскрытые возможности использования меди для человека». Меня в дрожь бросает только от одного её названия, а что уж говорить о целой дипломной работе.

Я ожидал, какой угодно химический элемент. Свинец, железо, ртуть, ну, или золото, в конце концов. Но не как не медь… Но ничего не поделаешь. Время идёт, а диплом защищать надо. И теперь я уже вторую неделю, прерываясь только на еду и сон «живу» в нашей академической библиотеке. Нет, ну, а что делать, если я в своё время не учил эту тему? Не понимаю, как я только до четвёртого курса доучился. Но, как уже говорил, парень я не глупый (но, должен признать, и не гений, увы), а информацию искать надо. Поэтому, схоронившись в самом дальнем углу библиотеки, за огромными стеллажами старых и пыльных книг, я сначала пролистал базовые учебники по химическим элементам для первых и вторых курсов, а потом перешёл к книгам посложнее.

И всё-таки, с чего же мне начать? Возможно, что с самого понятия. «Медь – металл нечистый и несовершенный, составленный из нечистой, неустойчивой, землистой, красной без блеска, горючей ртути. Меди недостает прочности, чистоты, веса. В ней слишком много землистых, негорючих частиц и нечистого цвета». Да уж, загнули так загнули… А вот следующее определение из пособия для первого курса «Терминология и основы химических элементов. Базовая теория» - «Медь — это элемент одиннадцатой группы четвёртого периода периодической системы химических элементов, с атомным номером 29. Обозначается символом Cu. Латинское название Cuprum. Простое вещество медь — это пластичный переходный металл золотисто-розового цвета (розового цвета при отсутствии оксидной плёнки). Это один из семи металлов алхимии (золото, серебро, ртуть, медь, свинец, железо и олово)». Не знаю даже, что больше понятней, первое или второе определение, но я возьму два.

Беру в руки увесистую книгу по Химическим и физическим свойствам семи основных металлов в алхимии. Вот, что написано здесь. Возможно, пригодиться.

«На самом деле, медь – один из первых металлов, широко освоенных алхимиками из-за сравнительной доступности и малой температуры плавления. В древности применялась в основном в виде сплава с оловом — бронзы — для изготовления оружия в Бронзовом веке.

  Латинское название меди Cuprum (древнее Aes cuprium, Aes cyprium) произошло от названия острова Кипр, где уже в III тысячелетии до н. э. существовали медные рудники, и производилась выплавка меди. Древние алхимики именовали медь «Венера» – Venus. А в более древние времена встречается название «Марс» – Mars.

В природе медь встречается как в соединениях, так и в самородном виде. Масса отдельных её скоплений может достигать 400 тонн. Сульфиды меди образуются в основном в среднетемпературных гидротермальных жилах. Также нередко встречаются месторождения меди в осадочных породах — медистые песчаники и сланцы».

Как же это… скучно. Да, возможно удастся откопать какие-нибудь опыты с медью. Но ведь мне не стоит, и забывать о теме. Нужно найти возможности использования меди для человека. На ум приходит только почему-то медицина. Ладно, отправлюсь-ка я в отдел библиотеки с медицинскими справочниками.

После не очень плодотворных поисков я всё-таки смог отыскать несколько довольно старинных трактатов и рукописей. Не буду дословно переписывать, о чём в них говорилось. Перескажу  лишь своими словами и всё это включу в свою выпускную работу.

В древних манускриптах можно найти подробные описания случаев, в которых для очищения и лечения применялись пластины из различных металлов, также там не раз упоминается о пользе ношения металлических украшений. О том, что с помощью пластин из меди можно лечить заболевания кожи, различные язвы и ушибы, а также холеру, писали Аристотель, Гиппократ, Гален, Парацельс, Аль-Бируни и Авиценна. Препараты, в состав которых входило золото и его соли, применяли при лечении проказы, волчанки, туберкулеза и некоторых венерических болезней.

Аристотель упоминал об использовании медных пластин для предупреждения образования гематом при ушибах, а также об использовании меди для снятия отечности. Гиппократ в своих трудах описал методику применения медных пластин при лечении глухоты и ангины.

А вот  в трудах Авиценны описан способ лечения переломов, который предполагал прием внутрь порошка меди. Для очищения, обеззараживания и скорейшего заживления гнойных ран он рекомендовал накладывать на них медные пластины. Также, по мнению Авиценны, препараты меди способствуют улучшению зрения и выведению из организма избыточной жидкости.

Возможно, это всё очень и поверхностно и давно всем известно, но я просто обязан об этом упомянуть, ибо не видать мне тогда диплома. Далее я хотел бы найти более глубокие познания человека о пользе меди и… и тут мои благие поиски бессовестно прервал один человек, который возможно больше никогда и не выйдет из этой библиотеки.

- Работаешь? – это был мой друг и однокурсник Максим.
Я выразительно посмотрел на него. Дескать, а что, не видно?
- Извини, извини, - понял мой намёк друг. -  Я подумал, может помощь, какая нужна? Нет?
- Помощь? – переспросил я. – Хм, а что, мне не помешает, да. Садись, - указал на стул напротив меня за массивным дубовым столом, который был заставлен стопками книг и завален кучами трактатов.

Максим сел за стол.
- Какая тема? – спросил юный алхимик.
- Медь и её польза для человека, - ответил я.
- Со стороны алхимии? – задал он второй вопрос.
- Эм, - я запнулся, - возможно, или…
- Ладно, дай я посмотрю, - он взял уже написанную мной информацию, просмотрел её и выдал. – Это не то.
- Не то? В смысле? – опешил я.
- Да в прямом. У тебя тема – НЕ раскрытые возможности использования меди для человека.
- Не раскрытые? То есть хочешь сказать, что я им тут должен формулу философского камня забацать?
- Ну, не прямо так… Хотя, постой! Это идея! Можешь в плане опытов показать, как из меди создать золото, а там и до философского камня недалеко!

Вы ещё помните, как я говорил, что довольно не глупый парень? Забудьте. Я тюлень. Абсолютный неуч.

- Так может сразу с философского камня, и начнём, а? – с сарказмом в голосе спросил я.
- Нет, нет, - замотал головой Максим. – Тебе нужно начать обязательно с меди. Тема диплома ведь. Начни с опыта обычной медной монетки и преврати её в золотую.
- Тебя послушаешь, да так всё просто! – воскликнул я, прикидывая в уме, во что нам это может обернуться. Нет, в принципе опыт превращения меди в золото довольно прост. Его проходят в середине первого семестра на втором курсе, но я только видел, как это делают. Сам же я никогда этого не проверял.
- Хорошо, - кивнул я. – Давай попробуем.
- Вот и замечательно! – воскликнул Максим. – Тогда копай информацию, а я побегу в лабораторию и всё приготовлю к опыту, ладно?

Я ещё раз кивнул. Проследил за удаляющимся из библиотеки Максимом, встал из-за стола и прошествовал в отдел практической алхимии. Да, я нашёл несколько рукописей с описанием превращения любого металла, в моём случае меди, в золото. Собрав всю эту информацию, я набросал краткий план для будущего опыта.

«Что нужно: 10 грамм сульфата цинка; Цинк; Медные монеты; Колба; Спиртовка.
Процесс опыта: В колбу наливаем растворённый в 50 мл сульфат цинка, кладём в него кусочки цинка и медную монету, так чтобы она соприкасалась с цинком. Крепим колбу на штатив и нагреваем всё это на спиртовке. Получилась серебреная монета, но нужна ведь золотая. Поэтому саму монету нужно прогревать на спиртовке и та превращается в золотую».

Да, опыт вроде бы простецкий, ничего сложного. Но здесь есть одно НО – не указано время. Сколько времени нужно греть монету сначала в цинке, а затем её саму. В этом-то и состоит вся загвоздка. Если перегреть, то может так жахнуть, что вся академия взлетит на воздух. Нет, конечно, можно спросить у преподавателей, но они скажут лишь, что, нет милый наш Виктор, высчитывай время сам. Ну, да ладно, опыт я нашёл, теперь надо бы идти в лабораторию к Максиму.

Я не знаю, но возможно вам будет интересно узнать о том, что же такое эта академия. Полное её название – Общенародная Физико-Алхимическая Академия. Почему общенародная? Потому, что принимают в академию людей абсолютно любой национальности от пятнадцати до пятидесяти лет. Заведение это полностью бесплатное и финансируется за счёт государств, чьи люди входят в совет директоров. Но и попасть в академию не так-то просто. Нужно знать основной базовый курс химии и физики, а также не помешало бы среднее или высшее образование по какому-то из этих двух предметов. А также нужно владеть разговорным английским. Подавая документы, ты также сдаёшь и четыре вступительных экзамена. Два по физике – теория и практика, и два по химии, также теория и практика. Набирая проходной балл, ты поступаешь в академию.

К слову сказать, я поступил сюда в двадцать четыре года, имея за собой образование в одиннадцать классов и среднюю специальность по физике. Но выбора в академии нет, здесь есть лишь одна специальность. Все мы после выпуска будем высококвалифицированными специалистами по алхимическому делу.

И вот сейчас я, будучи в возрасте двадцати восьми лет, иду по запутанным и мало освещённым коридорам академии в лабораторию, которая находится совершенно в противоположенной от библиотеки стороне.

А не интересно ли вам, где же находится сие учебное заведение и как оное выглядит? С удовольствием расскажу.

Огромный Средневековый замок эпохи Возрождения так и пышущий помпезностью и недюжинным величием. Я, обычный парень из Перми, даже никогда и подумать не мог, что буду жить в таком месте как это. Он расположен в горах Румынии и когда подъезжаешь к нему, замок так и свисает на тебя своей громадой облицованного чёрного камня. Академия с одной стороны кажется мрачным и негостеприимным местом, но с другой это потрясающий эталон настоящего замка в котором, если представить, так и корпят над своими склянками и пробирками алхимики, а из их лабораторий идут едкие разноцветные пары химических реакций.

Миновав с десяток коридоров, залов и два десятка пролётов лестниц, я вошёл в лабораторную башню. Не буду вам её описывать, ибо алхимическая лаборатория выглядит абсолютно так, как и должно выглядеть алхимической лаборатории. Максима я увидел сидящем на стуле и закинувшим ноги на стол. В руке он крутил одну из многочисленных стеклянных пробирок.

- Нашёл опыт? – сразу завидев меня, спросил он.
- Нашёл, но есть одна проблема, - сказал я, отдавая ему тетрадь, куда всё записал.
- И какая же?
- В опыте не указано время.
- А ты что думал, в сказку попал? – усмехнулся Максим, открывая тетрадь и читая, какие понадобятся ингредиенты.
- Кстати, а как же твоя выпускная работа? – было всё-таки интересно, чего это он кинулся помогать мне, не доделав при этом своё.
- А я всё сделал, - пожал плечами алхимик. – Так, десять грамм сульфата цинка, медные монеты, - читал он, подходя к шкафам с разными алхимическими снастями.
- А тебе не кажется, что одного такого опыта будет маловато? – снова спросил я.
- Вот ты знаешь, кажется, - подал голос Максим с высокой стремянки. – А вот и цинк! – победоносно потряс он в воздухе небольшой коробочкой и начал спускаться. – Поэтому, пока ты кис в библиотеке, я пробрался в личное хранилище книг магистра Алмейда.
- Ты что, прости, сделал?! – воскликнул я.
Магистр Алмейд главный алхимик академии после её директора – профессора Эскобара.
- Ой, да не кричи ты так, - махнул рукой Максим. – Никто меня даже и не заметил.
- Так, ладно, - вздохнул я, - ведь если какой-то книги хватятся, это твои проблемы.
- Именно так, - кивнул он и выложил на стол всё то, что нам понадобится. – Ну что, начнём? – я кивнул.

Опыт начался. Хотя, какой опыт? Сначала мы принялись высчитывать, сколько нам может понадобиться времени, чтобы прогревать медную монету в растворе цинка, а затем и её саму. В процессе расчётов я поинтересовался у Максима.
- А что именно ты украл из хранилища?
- Ну, вообще-то, не украл, а взял, - поправил он. – «Великий Гримуар».
- Что?! – я чуть не поперхнулся.

Для справки. «Великий Гримуар, или искусство управления воздушными, земными и подземными духами. Содержит истинную тайну того, как общаться с мёртвыми, выигрывать в лотерею, находить скрытые сокровища и так далее. Составлен по рукописи Антонио Венициана 1522 года».

Какое значение он имеет к алхимии? Да самое прямое. Этот Антонио Венициан создал рецепт приготовления философского камня на основе меди. Если есть рецепт, то почему бы и не создать этот камень, верно? Видите ли, у алхимиков есть такое правило, не открывать все свои секреты. Что Венициан и сделал. Он хоть и описал точный рецепт, но не указал время. Да, да. Опять-таки, всё упирается во время. И если вычислить время превращения какой-то медной монеты в золотую, относительно и просто, то с философским камнем надо бы и повозиться.

- А что такого? – не понял Максим. – Я представляю, как у всех этих магистров отвиснет челюсть, когда ты им заявишь, что вычислил секрет приготовления Эликсира. Да и потом, он составлен на основе меди, а это как раз по твоей теме.
- Ну, в чём-то ты и прав. Тогда диплом будет у меня в кармане, - кивнул я. – Но если мы уж начнём вычислять это секрет, то у нас будет два пути. Либо всё получится, либо мы с тобой взорвём всю академию.
- Ха, тоже верно, - улыбнулся Максим, а потом воскликнул. – О, глянь-ка, у меня что-то получилось!
- Покажи, - я посмотрел в его записи. – Девятьсот секунд? Пятнадцать минут что ли?
Максим кивнул.
- А монету, сколько прогревать нужно?
 - Две тысячи сорок секунд, - ответил он. – Тридцать четыре минуты.
- Ну ладно, давай попробуем, - пожал плечами я.

И вот теперь опыт точно начался. Отмерив десять грамм сульфата цинка и растворив его в пятидесяти миллилитрах воды в одной из колб, поставили её на штатив над спиртовкой. Положив в колбу несколько кусочков чистого цинка, бросили туда медную монету так, чтобы она соприкасалась с цинком. Включив спиртовку, начали кипятить всё это дело ровно пятнадцать минут.

Постепенно начала происходить химическая реакция, и медная монета превращалась в серебряную. Зафиксировав всё это, мы, по истечении пятнадцати минут вытащили монету и, укрепив её на другом штативе поменьше, начали прокаливать её над фитилём спиртовки в течение тридцати четырёх минут. Но тут произошло то, чего я именно боялся. В лаборатории раздалось довольно громкое БА-БАХ!! Это взорвалась спиртовка вместе с монетой.

- Видимо я допустил какую-то погрешность, - говорил Максим, при этом убирая последствия взрыва.
- Видимо так, - я просматривал свои и его расчёты. – Макс, - позвал друга, - наши с тобой вычисления кое-чем различаются. Смотри, первые девятьсот секунд у нас одинаковые, но второй расчёт разный. У тебя две тысячи сорок секунд, а у меня тысяча восемьсот. У тебя погрешность в целых двести сорок секунд.
- Ясно, - кивнул Максим. – Мы передержали монету, и она рванула.
- Ладно, давай начинать сначала, - вздохнул я.

Мы начали всё заново. И, странное дело, но у нас получилось. Теперь на столе лежала блестящая такая золотая монетка. Я сел фиксировать опыт. Максим в это время листал какую-то книгу.
- Что за книга? – спросил я.
- Гримуар.
- Тот самый? Ясно. А почему ты решил, что для меня будет полезно, если я раскрою секрет Элексира? Ну, конечно, кроме того, что все профессора могут от этого в обморок упасть.
- Ты ведь помнишь семь правил кодекса алхимиков? – спросил меня Максим, я кивнул.

Кодекс алхимиков – это особый свод из семи правил, которым должны следовать все алхимики мира. Следуя древним трактатам о целях науки алхимии, выделяются семь главных задач:
1. Приготовление Эликсира или философского камня – Lapis Philosoiphorum.
2. Создание гомункулуса – существа, подобного человеку, которого можно получить искусственным путём.
3. Приготовление алкагеста – универсального растворителя.
4. Палигенез, или восстановление растений из пепла.
5. Приготовление мирового духа (spiritus mundi) – некой непонятной субстанции, растворяющей золото.
6. Извлечение квинтэссенции – некий тонкий элемент (или стихия), эфир, противополагавшийся остальным элементам (воде, земле, огню и воздуху) и признававшийся основной сущностью. В некоторых источниках зафиксировано, что она сродни молнии.
7. Приготовление жидкого золота (aurum potabile), совершенного средства извлечения.

- Исходя из этих правил, самая первая задача алхимии это искать секрет приготовления легендарного философского камня, - говорил Максим, пролистывая Гримуар. – Во-первых, твоя тема – это медь и её не раскрытые возможности. На основе меди в этой книге, - он указал на Гримуар, - описан один из множества рецептов Элексира, но ещё не раскрытых. Поэтому отсюда можно сделать хороший вывод, что магистры и весь совет директоров во главе с профессором Эскобаром будут буквально преклоняться перед тобой, если ты раскроешь этот секрет.
- Ну да. Я мог бы и сам догадаться, - с тенью сарказма сказал я, продолжая записывать детали первого опыта и переходя к выводу.
- Закончил, - через некоторое время изрёк я, отодвигая записи в сторону.
- Хорошо, - Максим встал, - Тогда продолжим?
Я кивнул. Друг положил передо мной книгу и, ткнув в неё пальцем, сказал.
- Вот здесь этот рецепт. Надо бы его сначала хорошо осмыслить и разобрать.
Я быстро пробежал глазами по строкам.

«Рецепт получения философского камня. «Великий Гримуар».
Глава «Секреты магического искусства»

Возьмите горшок свежей земли, добавьте туда фунт красной меди и полстакана холодной воды, (и все это) прокипятите; после чего добавите туда три унции окиси меди – прокипятите; затем добавите две с половиной унции мышьяка – прокипятите; добавите три унции, хорошо размельченной дубовой коры и оставите кипеть. Добавьте горшок розовой воды – прокипятив, а затем три унции сажи, и будете кипятить до тех пор, пока состав не окажется готов.
Чтобы узнать, сварен ли он до конца, надо опустить в него гвоздь: если состав действует на гвоздь, снимайте с огня; этот состав позволит вам добыть полтора фунта золота; если же не действует, это - признак того, что состав не доварен. Жидкостью можно пользоваться четыре раза».

- Так, вот здесь говорится, горшок свежей земли, - я указал на текст, - а вот здесь, горшок розовой воды. Это, наверное, используется стандартный размер в один фунт?
- Видимо да, - пожал плечами Максим.
- Далее, как будем измерять стаканы? – снова спросил я – Такими же стандартными размерами?
- Ну, а что делать? Попробуем для начала так, - согласился друг.

Мы составили список всех ингредиентов, что входят в приготовление найденного Максимом эликсира, ибо без этого списка мы просто запутаемся.

«Состав опыта:
1. Горшок (1 фунт) свежей земли (чернозём);
2. Красная медь – 1 фунт;
3. Полстакана (0,25 литр) холодной родниковой воды;
4. Окись меди – 3 унции;
5. Мышьяк – 2,5 унции;
6. Размельчённая дубовая кора – 3 унции;
7. Горшок (1 фунт) розовой воды;
8. Сажа – 3 унции».

- Это всё? – спросил Максим, заглядывая в мои записи.
- Да, - кивнул я. – Сколько уже времени?
- Сейчас, - он посмотрел на свои наручные часы. – Ого! Уже половина первого ночи! Надо бы идти.
- Надо бы, - согласился я. – убирать ничего не будем, да?
- А зачем? – пожал плечами Максим. – Поставим табличку, чтоб никто ничего не трогал и всё. А завтра в семь вечера вернёмся и продолжим, а то ведь утром-то у нас ещё пары.
- Точно, - сказал я, вставая из-за стола.

На следующий день меня ожидала нескончаемая череда занудных тем, связанных с химией и высшей алхимией. Но за четыре года в академии я уже привык ко всем этим профессорам с седыми козлиными бородками, и чьи монотонные голоса вгоняли в депрессию даже самых оптимистичных студентов. Отважно выдержав все шесть пар, а это не много немало с восьми утра и до семи вечера лишь с перерывом на обед, я (еле-еле душа в теле) направился в лабораторию, где меня уже ждал Максим. Я застал этого человека бегающим по всей лаборатории. Он заглядывал во все шкафы, тумбочки, рылся в горах бумаг на столах и как будто что-то искал.

На самом деле, лабораторная башня состоит из нескольких этажей и каждый из этажей разделён на пять-шесть отдельных лабораторий, где и могут проводить свои опыты студенты. Мы с Максимом заняли лабораторию № 24, которая находиться на третьем этаже.

- И откуда в тебе столько энергии? – спросил я, плюхнувшись на ближайший стул.
- Ты лучше бы помог, - огрызнулся тот.
- А ты что-то потерял?
- Да, - ответил Макс, - книгу.
Я сглотнул. У меня появилось плохое предчувствие.
- И какую же? – хотя, как мне казалось, я уже знал ответ.
- Гримуар, - коротко бросил Максим.
- Что?! – воскликнул я, чуть не свалившись со стула.
- Ой, да не надрывайся ты, - отмахнулся друг, - сам знаю, что если не найду книгу, то мне не жить.
- Верно, - кивнул, зло смотря на Макса, - ведь если этой чёртовой книжки хватятся, то я даже не представляю, что с тобой сделают.
- Не волнуйся, - сказал Максим, осматривая внутренности шкафов. – Я взял Гримуар вчера в воскресенье, так что до следующего воскресенья его никто искать не будет.
- Ты в этом уверен? – скептически поднял бровь я. – А если магистр захочет осмотреть свой архив в середине недели, а не в конце как обычно, что тогда?
- Тогда ты тоже со мной по этапу пойдёшь, - с улыбкой ответил друг, такое ощущение, что он вообще не волновался по этому поводу.
- Не понял, а я-то тут причём?
- А для кого я книгу-то стащил?
- Ну, ты и зараза Никифоров, ищи, давай Гримуар, а я начну высчитывать время.

На самом деле Максим не русский, он с Украины и говорит с соответствующим акцентом, а его английский и вовсе ужасен, но зато алхимик он, как говорится, от Бога.

На первом году обучения в академии именно с ним первым я познакомился и, естественно, очень удивился, когда он заговорил по-русски, ведь мне сказали, что я единственный студент из России. Макс младше меня на пять лет, сейчас ему двадцать три и он самый младший на нашем курсе.

Прошло две недели, Максим всё-таки отыскал Гримуар. Книга оказалась у него под кроватью, и, спросив его, как она туда попала, он ответил, что сам не в курсе, но благополучно вернул её в архив магистра Алмейда. Хотя в течение этих двух недель в плане опыта над философским камнем мы не продвинулись ни на йоту.

Сейчас суббота, пять вечера. Я находился в лаборатории, а Макс на дополнительных занятиях до половины шестого. Хоть мы и совсем немного мучаемся с этим рецептом, но я до сих пор никак не мог понять, почему у меня ничего не выходит. Все формулы, которыми я пользовался, чтобы высчитать время для опыта были абсолютно правильными, в этом я не сомневался. Если только Венициан не пользовался другими формулами, какими-нибудь своими личными, которые никто не знал. Хотя это невозможно, ибо учителя нам говорили, что абсолютно все алхимические формулы, которые существуют сейчас, существовали ещё до четырнадцатого века, то есть задолго до рождения самого Антонио Венициана. Так что я не сомневаюсь, что этот алхимик пользовался обычными стандартными формулами. Но вот только я всё ещё никак не мог высчитать точное время опыта, если только…

Ну, конечно!

Если только Венициан не поменял местами размерность двух главных ингредиентов – это окись меди и красную медь! Тогда получается, что нужно брать один фунт не красной, а окиси меди. И, следовательно, наоборот, три унции не окиси меди, а красной.

Итак, после получаса бесполезных попыток у меня всё-таки получилось вывести время первого кипения воды и земли с добавлением красной меди – это ровно тысяча восемьсот секунд, ну, или тридцать минут. Через некоторое время подошёл Максим. Я поведал ему о своих успехах.

- И всего-то? – неподдельно удивился он. – Нужно было только поменять размерность местами?
- Ага, - улыбнулся я. – Сам в шоке.

Не прошло и трёх часов, а мы уже высчитали время каждого этапа рецепта. Я перенёс все записи на чистовик со всеми поправками, и вот, что, в общем получилось.

«Ингредиенты:
1. Горшок (1 фунт) земли (чернозём);
2. Красная медь –3 унции;
3. Полстакана (0,5 литр) холодной родниковой воды;
4. Окись меди –1 фунт;
5. Мышьяк – 2,5 унции;
6. Размельчённая дубовая кора – 3 унции;
7. Горшок (1 фунт) розовой воды;
8. Сажа – 3 унции.

Смертельный состав, или философский камень:

Возьмите горшок свежей земли, добавьте туда три унции красной меди и полстакана холодной воды, и всё это прокипятите в течение тысячи восемьсот секунд (тридцать минут).
После чего добавьте к составу один фунт окиси меди и прокипятите три тысячи шестьсот секунд (60 минут); затем добавьте две с половиной унции мышьяка и прокипятите ещё столько же.
После этого добавьте три унции, хорошо размельчённой дубовой коры и оставьте кипеть тысяча восемьсот секунд (тридцать минут); добавьте в горшок унцию розовой воды, прокипятите семьсот двадцать секунд (двенадцать минут).
Затем добавьте три унции сажи и кипятите до тех пор, пока состав не окажется готов.
Чтобы узнать, сварен ли он до конца, нужно опустить в него гвоздь: если состав действует на гвоздь, снимайте с огня».

- Отлично! – изрёк Максим, заглядывая в мои записи. – Ну, думаю, на сегодня закончим, а завтра в воскресенье можем хоть целый день работать.
- Так и будет, - кивнул я.

В лаборатории я был уже в девять утра, сразу после общего завтрака. Максим ещё не появился. Пока начну без него. Открыв список ингредиентов для опыта, пробежал по нему глазами. Да, работы будет не меряно. Нужно многое приготовить. Я вышел из лаборатории, чтобы подняться на пятый этаж башни и зайти на склад за теми ингредиентами, которых нет в шкафах, также, не забыв прихватить список с собой.

- О, Виктор! – кто-то окликнул меня сзади, я обернулся, это был Джексон Блэкбери, высокий светло-рыжий ирландец тридцати двух лет.
Чертыхнувшись про себя, но, всё же мило улыбнувшись, я поздоровался. Почему так? Да потому что с самого первого курса у нас с Блэкбери взаимная неприязнь на клеточном уровне. Хоть мы этого не показываем, но все вокруг об этом знают и смеются над тем, как мы давимся ядом друг друга.

- Доброе утро, Джек, - сказал я по-английски, как можно более протяжно произнося его имя, ибо это ему не нравится.
- Доброе, - кивнул ирландец, смотря на меня с небольшим прищуром из-под светлых бровей. – С утра и уже работаешь, с чего вдруг?
- К дипломной работе готовлюсь, - пожал я плечами, надо быстренько от него отделаться, а то уже начинает действовать на нервы.
- Вот как, - произнёс Джексон, запуская руки в карманы серых брюк. – А я свою закончил. Всё-таки, уже конец апреля, как-никак. Про что ты пишешь? – и посмотрел на меня выжидающим взглядом.
- Как с точки зрения банальной эрудиции игнорировать критерии утопического субъективизма, концептуально интерпретируя общепринятые дефанизирующие поляризаторы. И как консенсус, достигнутый диалектической материальной классификацией всеобщих мотиваций в парадогматических связях предикатов, решает проблему усовершенствования формирующих геотрансплантационных квазипузлистатов всех кинетически коррелирующих аспектов, - выпалил я с очень серьёзным видом.

Где я только таких слов понабрался, да ещё и на английском. Посмотрел на собеседника, сам пытаясь дико не рассмеяться. А тот стоял и тупо хлопал глазами. Похоже, что он мало что понял. Да, некоторые слова я всё-таки произнёс по-русски, и они были просто набором букв.
- Вот так прямо я тебе и сказал, - усмехнулся я.
- Нет так нет, - пожал плечами ирландец, но было видно, что ему жуть как хочется узнать о моей теме. Прям детский сад какой-то, ей богу! – А что это у тебя? – указал на тетрадь у меня в руке. Этот мужик скоро точно выведет меня из себя.
- Да так, - неопределённо ответил я, стараясь сохранять спокойствие. – Черновик.
- Ты на склад идёшь, не так ли? Я ведь как раз именно туда направляюсь.

Святые Уральские горы, за что мне это?!
Я быстро кивнул в ответ и, не дожидаясь следующей его фразы, зашагал по коридору пятого этажа, туда, где находилась массивная металлическая дверь. Ирландец засеменил следом за мной.

На самом деле входить на склад в лабораторной башне разрешается не многим. Естественно, лишь преподавателям, а также студентам третьих и четвёртых курсов. Первокурсники должны же были быть в сопровождении одного из учителей, ибо дверь была на электронном замке, который открывается отпечатком большого пальца. Когда студены, переходят на третий курс, у них снимают отпечатки всей левой ладони, правого большого пальца, сканируют сетчатку глаза, а также записывают для распознавания их голос, и это всё вносится в базу данных, чтобы они без проблем могли открыть любые двери в академии с такими электронными замками. Да, морока та ещё и иногда мне кажется, что я не просто учусь, а работаю каким-то секретным агентом в здании Пентагона.

Приложив большой палец к чёрному сенсорному экрану, который находился на стене, справа от ручки двери, мы услышали тихий писк, и голубая линия просканировала отпечаток пальца, а затем механический женский голос по-английски произнёс, делая паузы в две секунды после каждого слова.
- Ваш. Пароль. Распознан. Студент. Виктор. Белов. Четвёртый. Курс, - раздался ещё один длинный, режущий слух сигнал, означающий, что дверь открыта.

Я повернул ручку и потянул тяжёлую дверь на себя, входя внутрь. Джексон юркнул за мной. Никаких окон на складе не было, поэтому свет включился здесь автоматически, как только открылся замок. Ирландец сразу направился к каким-то шкафам, видимо за тем, что ему было нужно, а я заглянул в список и направился к компьютеру, стоящему в нескольких метрах от входной двери, и ввёл в поисковую строку те названия ингредиентов, за которыми пришёл сюда. Не прошло и двух секунд как на экране высветилось:

«Красная медь – Отдел D, стеллаж №15.
Окись меди – Отдел D1, стеллаж №23.
Дубовая кора – Отдел B3, стеллаж №7.
Чернозём свежий – Отдел F, стеллаж №67.
Сажа аморфно-углеродная – Отдел S, стеллаж 54».

Я распечатал это на стоявшем радом принтере и отправился на поиски вглубь склада. Прошло около двадцати минут, когда я вернулся к выходу со склада с большой картонной коробкой в руках, где лежало всё необходимое.  Вернувшись в лабораторию № 24, я уже застал там Максима.

- Привет! – махнул он мне.
- Привет, - кивнул я, ставя коробку на ближайший стол.
- Уже с утра пораньше на склад бегал? – усмехнулся Максим, раскрывая коробку.
- Ага, и ты не поверишь, кого я встретил по пути.
- Блэкбери? – поднял бровь парень. – Ну, я не удивлён. Вы вечно сталкиваетесь вместе в неподходящих местах.
- Да, а ещё он выклянчивал у меня название моей работы, - говорил я, вытаскивая всё из коробки на стол.
- Ну, это тоже не новость. Он это спрашивал у половины курса и у меня тоже, - небрежно махнул Максим рукой. – И что ты принёс?
- В общем-то, всё кроме мышьяка. Кажется, я помню, что он есть здесь, - я осмотрел лабораторию.
- Верно, - кивнул друг. – Вон там, на верху, - указал на шкаф у меня за спиной.
- Ага, спасибо, - я подошёл к шкафу и открыл его верхнюю дверку, там, на полке я вытащил длинную коробку с надписью на крышке «Мышьяк твёрдый» и поставил её на стол. – Вот теперь всё готово.
- Тогда начнём, - улыбнулся Максим, я кивнул.

Я пошёл разогревать печь. Да, да. Обычную каменную печь, где горят дрова и угли. Мы не пользуемся никакими газовыми или электрическими плитами. Максим начал ставить на другой стол мерные горшки и стаканы. Я, закончив с печью, подошёл к другу и начал помогать ему. Взяв прозрачный пакет с землёй, я пересыпал её в одно фунтовый горшок, это немного меньше половины килограмма. Я достал с нижних полок шкафов один большой глиняный горшок в один галлон (чуть больше трёх литров). Затем Максим взял деревянную коробочку, там лежала красная медь. Она была в виде небольших шариков каждый весом в 0,5 унции. Высыпав в глиняный горшок отмеренный размер земли, бросили туда и шесть медных шариков, а затем, отмерив полстакана – 0,5 литр – чистой воды, вылили в горшок и её. С помощью ухвата, так как печь уже прилично разогрелась, поставили в неё горшок со всем содержимым. Быстро поставили таймер ровно на тысяча восемьсот секунд, чтобы не передержать состав.
Пока всё это кипятилось, мы отмерили ровно один фунт окиси меди (это был тёмно-серый порошок) на точных электронных весах. Полчаса пролетели быстро. Вытащив горшок со смесью на половину из печи, быстро высыпали туда окись меди, и поставили обратно кипятится на шестьдесят минут или, по алхимическим правилам, на три тысячи шестьсот секунд, и не забыли снова поставить таймер.

В этот час мы приготовили две с половиной унции мышьяка, также взвесив их на электронных весах, это были серые блестящие камни неправильной формы. По истечении часа, добавили мышьяк и снова оставили кипеть шестьдесят минут. Видимо, стоит добавить, что от этого готовящегося состава жутко воняло. Это было просто невыносимо. Максим открыл в лаборатории все окна, но и это не помогало. Нам осталось только надеть респираторы и терпеть.

В течение этого часа вы размельчили ровное количество (три унции) дубовой коры в небольшой керамической ступке. По истечении времени добавили её в состав и оставили на тридцать минут. И тут я выяснил, что кое-чего не хватает.

- А где розовая вода? – спросил я.
- Так её в лаборатории нет, - ответил Максим. – Ты разве не взял со склада?
- Нет, не взял! Потому что ты сказал, что она есть здесь! – я начал паниковать, ведь если не добавить какой-то ингредиент во время, то всё, что мы делали до этого пойдёт псу под хвост.
- Да не наводи ты панику, - сказал Максим, нахмурив брови, всё-таки он и сам уже нервничал. – Я мигом сбегаю на склад, а ты готовь то, что идёт по списку. Я быстро! – и он выскочил из лаборатории.

Ну вот. Вечно у нас всё через одно пикантное место. Я замерил три унции сажи – чёрного мелкого, как пыль, порошка. Я посмотрел на таймер, оставалось семь минут. Чёрт! Где этот Максим? Меня сейчас инфаркт хватит!

И вот мой друг появился, когда оставалось три минуты. В руке он держал полутора литровую банку с прозрачной жидкостью – это была розовая вода, водный раствор компонентов эфирного масла розы. Мы второпях отмерили одну унцию, и как раз во время. Сработал таймер, и мы вылили эту воду в остальной состав и вновь оставили кипеть семьсот двадцать секунд (12 минут).

Время пролетело. Добавили в содержимое горшка приготовленную мной сажу и оставили кипеть до полного приготовления. Через пятнадцать минут решили проверить. Максим взял обычный гвоздь, покрытый со всех сторон ржавчиной.

- Не волнуйся, - сказал мне друг. – Если не подействует, значит, не доварили, - я кивнул.
Мы обмакнули в булькающий, желеобразный состав, от которого до сих пор жутко воняло, гвоздь. Но, увы, эликсир не подействовал. Решили подержать ещё тридцать минут.

Это просто непередаваемые ощущения, когда ты ещё не знаешь, получится у тебя или нет. Страх перед неизвестностью, но и в то же время сладкое чувство тяги к этим знаниям. Нам всегда говорили, что алхимия это не просто наука, она не имеет ничего общего ни с химией, ни тем более с физикой. Алхимия – это скорее научная философия самой жизни, раскрытия её секретов и преломления жизненных законов. Чем мы сейчас  занимаемся. Мы делаем великий эликсир, философский камень, он же магистерий, красная тинктура, и всё это на основе меди. Да, мне страшно. Я боюсь. Но это нормально. Если не получится, то я буду пытаться снова, снова и снова. Ведь я алхимик, в конце концов!