Бестолочь

  В конце рабочего дня начальнику геолого-съемочной партии Андрею Кузнецову позвонила бухгалтерша Тоня и попросила взять племянника на полевой сезон:
  – Андрюша, ну возьми ты, бога ради, эту бестолочь к себе. Поступать в институт отказывается, да и вряд ли поступит со своими трояками. После армии, говорит, буду определяться. Сидит днями и ночами за своим компьютером, будь он неладен. Хоть чему-то полезному у тебя научится.
  Андрей не любил работать с "позвоночниками" – избалованными детками начальников, но Тоне он отказать не мог. Когда-то давно ни вместе приехали в экспедицию после институтов и в одном отряде отпахали три тяжелейших полевых сезона.
  При первом знакомстве племянник заявил:
  – Меня зовут Серый, я – бестолочь, ничего не умею…
  Переждав вспышку смеха геологов, которых Андрей собрал у себя в кабинете на летучку, парень продолжил, как ни в чём ни бывало:
  – Тетя Тоня Вас очень уважает. Я ее люблю, и постараюсь не подвести. А вообще, дядя Андрей, если честно, я считаю вашу профессию умирающей.
Последовал просто взрыв смеха. Кто-то из геологов сползает со стула на пол, кто-то утирает слёзы, кто-то бьется лбом о столешницу…
  – Ладно, дядя Серый, про геологию у нас будет время поговорить,– улыбнулся начальник.– Запоминай: вот этот дядя Ваня, который с бородой, оденет и обует тебя, выдаст рюкзак, накомарник и прочее. Тетя Лида – та, которая светленькая – поможет штаны укоротить. А дядя Слава – вон тот, с пышными усами – будет твоим шефом и учителем.
  С этого дня на многие годы все работники Хребтовой партии от маршрутного рабочего до начальника называли друг друга только дядями и тетями. Даже юные студенты-практиканты на 3-4 месяца становились дядями Витями и тетями Верами.
.
  На первую точку забросились вертолетом. Быстро поставили палатку-шестерку, установили печку, соорудили навес и обустроили костровище. Андрей незаметно следил за каждым движением Серого, но тот ни разу не ошибся: не суетился, топор держал правильно, сучки срубал так, чтобы лезвие при случайном отскоке не могло ударить по ноге.
  – А ты не такая уж и бестолочь, дядя Серый,– не смог удержаться от похвалы начальник.
  – Дядя Слава еще на базе научил,– уважительно кивнул парень в сторону своего шефа.– К тому же, я ведь не утверждал, что я бестолочь необучаемая.
  – Так, мужики натягивают антенну и готовят дрова на неделю, тетя Света кипятит и заваривает чайник, чистит картошку и через час ставит ведро под уху. А я сбегаю к речке за рыбой. Тут рядом небольшая ямка должна быть.
  Яма действительно оказалась мелкой, но пару килограммовых ленков выдернуть все-таки удалось. Почистив рыбу, Андрей уселся на прогретую солнцем бровку террасы покурить, полюбоваться предзакатными бликами на воде и впитать в себя таежную тишину, которой так не хватало в эти суматошные дни заброски и организации работ.
  Возвращаясь в лагерь, начальник неожиданно встретил спускающегося к реке Серого, который, предваряя все возможные вопросы, сразу сообщил:
  – А мне разрешили порыбачить десять минут. А если медведь, то я должен так завизжать, чтобы меня услышали в лагере. И еще, у меня острый нож!
  – Ну, раз нож… А это тебя тоже дядя Слава научил?– улыбнувшись, кивнул Андрей на толстенную удочку с толстенной же миллиметровой леской и огромным крючком.
  – Нет, это я сам сделал.
  – Ну, беги, время идет. Только рыбу-то в ямке я всю повыдергал.
  – Да ладно, это я так, пробежаться…
  Серый появился в лагере буквально через несколько минут. Он нес, засунув ладонь под жабры, небольшого таймешка. Килограмма на четыре!
  – Ну, ты уделал начальника, дядя Серый!– рассмеялся дядя Слава,– теперь он на тебя на весь сезон зуб нарисует!
  – Это правда, дядя Андрей?– растерянно спросил рыбак.– А как это зуб рисуют?
  – Узнаешь, все узнаешь про умирающую геологию… На что ловил-то?
  – На кузнечика.
  – Ого!– поразился дядя Слава.– Да ты не только начальника, ты всех нас уделал! Я вот ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь здесь ловил на что-то другое, кроме мушки, мышки и блесны. Ну, еще на червя и ручейника, но это очень редко.
.
  Четыре месяца напряженной, а то и изматывающей маршрутной работы преобразили парня. Он заметно повзрослел, добавил и в росте и в весе, приобрел заметную поросль на верхней губе. Теперь он знал и умел почти все, что должен знать и уметь полевик, но особенно гордился легко давшимися ему умениями профессионально промывать шлихи в лотке и метко стрелять из карабина. Серый прекрасно ориентировался в тайге, поэтому ему уже не надо было отпрашиваться на рыбалку или сходить со студенткой тетей Светой пофотографировать Шоколадные скалы. Достаточно было сказать: "Дя Слава, мы на часок к водопаду".
  Еще несколько раз после того тайменя, Серому удалось "умыть" самых матерых полевиков Хребтовой партии.
  Как-то в начале осени он принес на плече и небрежно бросил у палатки кабаргу – карликового оленя, которого все почему-то называли "зайцем с копытАми".
  – Оленеводы передали?– равнодушно спросил дядя Слава.– Сказал бы, что мы еще их оленину не съели.
  – Да нет, я сам подстрелил,– с не меньшим равнодушием пожал плечами парень.
Начальник поднялся с чурки, заглянул в палатку и, убедившись, что карабин на месте, достаточно ехидно спросил:
  – Руками поймал?
  – Почему руками?– улыбнулся Серый, и незаметно хитро подмигнул тете Свете.– Афанасий мелкашку дал на десять минут. Я подманил и выстрелил.
  – Ну-ка, продемонстрируй,– потребовал дядя Слава, заметив перемигивание парня со студенткой и подозревая какой-то подвох.
Парень опять пожал плечами, достал из нагрудного кармана берестяную ленточку, прижал ее зубами, и над тайгой разнесся чистый и громкий плачь грудного ребенка, которого забыли вовремя покормить. Тут же послышался ответный хрюкающе-хыркающий звук и по-лошадиному громкий стук копыт, а через полминуты на полянку в полусотне метров от палатки выскочила и замерла, как вкопанная, самка кабарги. Увидев людей и дым костра, она тут же исчезла в зарослях. Начальнику, убившему когда-то кучу времени в попытках научиться подманивать этого чуткого несуразного зверя, только и осталось – развести руками.
  – Не переживай, дядя Андрей,– подначил начальника дядя Слава.– Бестолочь, ну что с него возьмешь!
.
  В конце лета к отряду прибилась молоденькая, удивительно красивая, явно породистая лайка. Просто пришла в лагерь, съела чашку оставшегося от ужина супа, поблагодарила покачиванием свернутого в колечко хвоста и уютно свернулась под козырьком палатки. Ждали, что появится хозяин, но шли дни, а никто не приходил. Вот с этой собакой и скорешился Серый в браконьерской охоте на соболей.
  Начальник еще в начале сезона предупредил всех геологов партии, чтобы не стреляли ни белку, ни соболя до начала ноября. Андрею и в голову не могло придти, что этот приказ дерзко нарушается под самым его носом аж с середины октября. Меньше всего можно было заподозрить в браконьерстве именно Серого – у него не было никакого огнестрельного оружия. Зато было "галькострельное" – обыкновенная рогатка!
  Половину сезона юный охотник потратил на поиски идеально круглых и одинаковых по размеру тяжелых (рудных) галек и на пристрелку своего оружия. При этом он совершенно спокойно переносил смешки и подтрунивания геологов и студентов: пожимал плечами и виновато гримасничал, мол, вот такой я балбес, вот такое я дитятко…
  А охота происходила как обычная охота на пушного зверя. Надо было только дождаться случая, когда начальник найдет интересное обнажение и увлечется его документацией. В такие минуты и часы он, как глухарь на току – слепой и глухой. Ну и конечно, надо, чтобы в это время лайка нашла и облаяла зверя. А дальше – "дело техники": пятая или десятая, а то и вовсе двадцатая галька попадала в голову дразнящему собаку зверьку, и он кувырком падал на землю – прямо в зубы лайке, которая убивала его буквально двумя движениями челюстей, не оставляя при этом никаких следов на шкурке. Порода!
  В последних числах октября, когда уже окончательно лег снег, и база была полностью подготовлена к ликвидации, Серый принес в камеральную платку и небрежно швырнул на стол связку из четырех соболиных и нескольких беличьих шкурок. Женщины (а только они знают истинную ценность меха!) разом охнули и тут же стали перебирать и  гладить шкурки, прижимать их к щекам…
  Опережая гневную отповедь набычившегося и поднявшего уже грозный палец начальника, Серый успокоил:
  – Все законно, дядя Андрей! Афанасий еще полмесяца назад сказал, что можно добывать, что шкурки уже выходные. Да он их сам почти все и снимал и выделывал.
  – Так это ты из рогатки?!– догадался дядя Слава и захохотал, выкрикивая раз за разом:
  – Ну, бестолочь! Ну, балбес! Ну, бестолочь!..
  Все в палатке тоже смеялись и восхищались охотником. Начальник уже почти полностью отошел от неожиданной вспышки гнева:
  – Чингачгук хренов! А нельзя было раньше сказать?!
  – Но так же интересней!– улыбнулся Серый и незаметно от начальника подмигнул тете Свете.– Только я тут почти не причем. Это все – собачка!
  – Да, кстати,– вспомнил Андрей,– сегодня утром сообщили по рации, что нашелся хозяин. Она на самом деле очень породистая эвенкийская лайка с кучей медалей от рождения.
  – Ну и кому подаришь?– спросил дядя Слава.
  – Соболей – маме и тете Тоне, а белок – тете Свете.
  – Что же, все правильно,– улыбнулся в усы довольный шеф.
.
  На пьянке по случаю удачного завершения полевого сезона кто-то вспомнил: "Дядя Серый, а как там насчет умирающей геологии?"
  Серый поднялся, поправил галстук, застегнул нижнюю пуговицу пиджака, поднял кружку с сухим вином, сделал серьезное лицо и сообщил:
  – Вот я и дождался главного вопроса! Дядя Слава, снимайте! Торжественный момент!
  После фотовспышки все было проделано в обратном порядке: кружка – на стол, полы пиджака – раскрыты, узел галстука – ослаблен. В кабинете полная тишина и ожидание: чего на этот раз учудит этот непростой парень?
  – В присутствии всего коллектива Хребтовой партии торжественно объявляю,– пафосно объявил Серый, сделал замечательную паузу, прокашлялся и повторил:
  – Объявляю, что отказываюсь от заявления, о летальном исходе геологии в обозримом и необозримом будущем.
  Все зашевелились, зашумели, засмеялись, но Серый одним движением руки восстановил прежнюю тишину и продолжил:
  –  Потому что такую глупость мог сморозить только умственно-недоразвитый выпускник средней, очень средней школы, а квалифицированный, хорошо обученный маршрутный рабочий, радиометрист и промывальщик, да еще первооткрыватель месторождения, точно знает: Геология пишется с большой буквы, является лучшей в мире профессией, и никогда не умрет! Ура!!!
  После того как коллеги троекратно проорали "Ура!" и выпили за Геологию, Андрей, перекрикивая застольный шум, громко спросил автора тоста:
  – Дядя Серый, ну-ка расскажи поподробней про новое месторождение. Что-то на моей карте полезных ископаемых его нет.
  По всему было видно, что начальник очень недоволен заявлением "квалифицированного кадра" и сейчас тот получит хорошую трёпку за трепотню. Опять в кабинет заползла тишина.
  – Дядя Андрей, Вы что, совсем шуток не понимаете?– искренне удивился парень, не прочувствовавший надвигавшуюся грозу.– Понятное дело, что пока это рудопроявление, а месторождением оно станет после разведки, бурения скважин. И только тогда я стану первооткрывателем. Вы ведь так мне говорили, дядя Слава?
  Дядя Слава аж поперхнулся куском малосольного хариуса. Все в партии знали: чтобы вывести из себя этого спокойного, флегматичного, добродушного человека – надо хорошо потрудиться. Судя по тому, что у шефа не только лицо покраснело, но и зарозовели мочки ушей, его подшефному это удалось без особого труда.
  – Говорил, не говорил… Кончай дурака валять! Доложи в двух словах, чего ты там наоткрывал.
  Начав напористо: "Месторождение титана, которое я назвал "Светино",– в этом месте Серый запнулся, и, скосив глаза на дядю Славу, уже не так уверенно уточнил,– ну, будущее… расположено на Рыжем ручье в 15 километрах от базы. Находится под руслом воды…
  – В русле ручья,–  сердито поправил шеф, переждав смех оживившихся коллег.
  – Да, там…– уже совсем неуверенно подтвердил Серый.
  – Ну, чего замолчал? Давай по пунктам. Ширина выхода?
  – Средняя – шесть и два метра.
  – Протяженность?
  – Сорок один метр. С обоих сторон…
  – С обеих.
  – Да, с обеих на руду наезжают террасы четвертички.
  – Наезжают – рэкетиры… Что за руда?
  – От вкраплёной до массивной.
  – Тетя Лида сказала?
  – Да.
  – Значит, сплошные и вкрапленные. Минсостав?
  – Не понял.
  – Рудные минералы?
  – Ильменит, магнетит.
  – Понятно. Почему не сказал?
  – Да я сам-то догадался за три дня до вертолета. Вспомнил, что когда собирал "пули" для рогатки, увидел с края каньона черные камни под пенистой водой. И рудной гальки ниже по течению было много. Вот я и подумал: а не руда ли это?  А вода так сильно упала, что черные камни должны быть на поверхности… Короче, я отпросился у Вас "жимолости пособирать", и мы с тетей Светой сбегали на Рыжий ручей. Но я все сделал, как Вы учили, дя Слава: измерил, зарисовал и опробовал. Правда, мешочков немного не хватило… А тетя Света еловыми лапами снег сметала…
  Этот диалог прервал поднявшийся с кружкой в руке начальник:
  – Ладно, это не застольный разговор. А я ведь знаю, почему не сказал. Просто "так – интересней!" Уважаемые коллеги! Предлагаю выпить за будущего геолога (если не зазнается) и сегодняшнего первооткрывателя завтрашнего месторождения!
  Дядя Слава дождался, пока все со всеми чокнулись кружками, и громко поставил последнюю печать:
  – Бестолочь, что с него возьмешь?!
.
2014