Истории Жоры Пенкина. Армия15. Баня на плацу

               
      Привыкнуть в жизни можно ко всему.
 К сорокоградусным морозам Жора Пенкин привык довольно быстро.
С чем он никак все не мог свыкнуться, так это с отсутствием ванны или душа, не говоря уже о бане с парной и березовым веничком.
 Сначала прошло две недели, когда вместо бани личному составу выдали новое белье, а ношеное увезли в прачечную. Потом прошла еще неделя и в субботу, которая в войсках повсеместно является и парко - хозяйственным и банным днем, долгожданная баня для солдат и командиров ротного уровня организована так и не была. Белье, правда, вновь выдали. Конечно и это лучше, чем ничего, но, сколько можно ссылаться на трудности? Да. Ладно бы еще только это. Последние три дня Жора
ложился спать с внутренним содроганием всего своего интеллигентного организма. Спал он в расположении роты со своим личным составом в общем ряду, на втором этаже из железных армейских кроватей, потому, что там было теплее. Иногда бывало просто жарко очень. Как то замерили температуру под потолком, когда четырехметровой длины "буржуйка" была натоплена так, что раскалилась докрасна. Термометр показал 32 градуса. Обычно до такой температуры топили редко, но двадцать семь - двадцать восемь, у потолка палатки держалось постоянно. Меньше было нельзя. Даже в этом режиме вода на полу замерзала. Те, кто спал на первом этаже, ощущали дыхание вечной мерзлоты даже под двумя шерстяными одеялами. Единственное, в чем было отличие спального места Пенкина, что оно было над отдельно стоящей кроватью, несмотря на то, что была почти по центру палатки. Обычно же кровати стояли блоками из четырех - две вверху, две внизу, отданные от такого же блока двумя тумбочками. Под Пенкиным
Спал замкомвзвода водителей старший сержант Лагидный.
Так вот, три дня назад Пенкин во время утреннего развода, когда уже достаточно, расцвело, вдруг разглядел, что боец Каримов имеет весьма запущенную завшивелость.
   На утреннем осмотре тот снял шапку, чтобы продемонстрировать наличие в ней иголки с ниткой, что предусматривалось по распорядку,   замполит роты с ужасом увидел, как по стриженой голове этого молодого киргиза ползают буквально десятки насекомых, ранее никогда им не виданных. Прочитанная литература и природная смекалка дали возможность Жоре определить, что это были вульгарные вши. Его догадка подтвердилась, когда он осмотрел еще четырех бойцов.
 У одного из трех,  вшей было еще больше, волосы двух других были покрыты как манной крупой гнидами. Это открытие потрясло его и заставило внутренне содрогнуться. Из офицеров роты только он спал вместе с бойцами, можно сказать, вплотную. В свое время в офицерской палатке ему не хватило места, потом ему не понравилось там жить. В палатке ротных командиров было вечно накурено и до часу ночи, а то и до двух не выключался свет, поскольку господа командиры отдых проводить любили за карточными играми.
Потом появилась вторая офицерская палатка, где было уже комфортнее, но Жора уже привык к своему месту и так и не покидал его до конца службы на БАМе.
Короче, он тщательным образом проинспектировал свое белье, а так же  и постель на предмет наличия вшей и с облегчением вздохнул, когда выяснилось, что их у него нет. Неоказалось их и у Лагидного, который недавно прибыл из госпиталя. Тогда Пенкин задумался.
-Чем мы с Лагидный отличаемся от остальных наших  сослуживцев по роте? –подумал Пенкин. -Как убереглись от этого командиры взводов- понятно, они спят в другой палатке, а сюда только иногда заходят. Но мы то, чем не такие как рядовые бойцы? Не могут же вши различать воинские звания. Им же все едино- был бы живой человек.

 И тут Пенкина осенило: все солдаты ходят в наряд или дневальными или  как сержанты- дежурными по роте. Дежурному на время дежурства выдается дежурный тулуп, который одевается прямо на шинель или куртку быстро скидывается.
По приказу Пенкина тулупы вытащили из палаток на мороз и, бросив на свежий БАМовский снежок, начали выколачивать палками.
Снег стал серым под ними после пятиминутного выколачивания.
 -Лагидный, пригласите военфельдшера, пусть полюбуется. Вскоре тот прибыл, сверкая начищенными сапогами. В новеньком белом полушубке. Чувствовал ось, что,  как и начпрод и начальник столовой этот прапорщик у зама по тылу был в чести. Он глянул на серое пятно под тулупами.
- Что это?- Думаю, что вши,- ответил Пенкин. Та самая "форма 20", которой вы успешно пользуетесь, когда нужно построить и постричь  строптивого солдата.
- Что вы предлагаете? Чтобы я их постриг?
  - Я полагаю, что их нужно постричь и обработать специальным мылом, а уж кто это будет делать, вы лично или кто-то другой, мне все равно..
- Вы, что думаете, заразили весь личный состав формой 20, а я отдуваться должен?
- Я что ли солдат и офицеров нашего батальона бани на месяц лишил? За мозги возьмись. Уж скорее в этом твоя вина есть. Лучше командиру  части доложи.
Что доложил военфельдшер командиру, осталось тайной. В своей же роте Пенкин и командиры взводов заставили всех солдат остричься наголо, некоторые при этом еще и бритвой друг друга обработали. На морозе трясли белье, валяли его в снегу и выколачивали.  Занятно было смотреть, как темно-серые насекомые на сорокаградусном морозе при замерзании становились почти белыми и не страшными.
Нагрели воины на буржуйке в двух ведрах воду и головы мыли горячей водой. Однако, чтобы как следует помыться разве на буржуйке воды на всю роту нагреешь?

В субботу как раз замполит Пенкин был дежурным по части. После ужина, когда изрядно стемнело, у шлагбаума в готовности замерили два УАЗа. Водитель первого на вопрос старшего лейтенанта Пенкина ответил, что командир приказал доставить руководство в хозяйство Ковязина, что было в восьми километрах по трассе. Вскоре в них места заняли все замы командира. И машины исчезли в темноте.
Часа через три они появились уже в части. Вышли из них старшие офицеры, пахнущие банными вениками, одеколоном и водочкой, веселые и довольные.
- Вот сволочи, -возмутился Жора,- нет чтобы солдатам помывку организовать, сами напарились, а остальные хоть мхом пусть обрастают и вшей откармливают.
В воскресенье ни на какие работы Пенкин не пошел. У него было законное право выспаться после дежурства, а коме того было все-таки воскресенье. Вызвав старшину роты, Жора поставил ему задачу, которую тот, усмехнувшись, все же начал выполнять.
Вскоре четыре воина, выделенных под командование замполита, приволокли со склада чугунную ванну, не новую, но вполне целую.  Из кирпичей соорудили нечто вроде подиума и, водрузи ванну на кирпичи,  под ней развели костер,  залив в ванну пять или  шесть ведер воды. Когда она согрелась до сорока градусов из автопарка при тащили еще четыре ведра воды из водогрейки которая топилась круглосуточно для радиаторов автомобилей.
Жора взглянул на градусник. На воздухе в районе поселка Зейск этим ясным мартовским утром было всего минус двадцать три по Цельсию. Это вам не минус сорок и уж тем более не пятьдесят. Можно жить. Это уже почти комфорт. Однако растелешаться на таком морозе до сих пор Пенкину не приходилось. Поеживаясь и покряхтывая, он сбросил с себя все и переступив с брошенного на снег бушлата, храбро шагнул в ванну под которой был разведен костер.
Давно забытое им чувство наслаждения от погружения в чистую горячую воду охватило его всего. Чуть позже, он , правда, почувствовал, что дно ванны уже нагрелось весьма и сидеть на нем голым задом очень горячо, не то что некомфортно, а почти не возможно. По просьбе замполита один из солдат подал ему валявшийся на снегу свитер и Жора подсунул его, сложив в двое, под себя. Это уже решило проблему. Он с наслаждением тер себя мыльной мочалкой, а спину ему намывал воин из тех, что должны были обеспечивать помывку старшего лейтенанта Пенкина.
Тут выяснилась еще одна особенность этого необычного мытья. Волосы на морозе через минуту-две обмерзали и аж слипались в сосульки. Пришлось попросить одного из солдат лить ему на голову воду, зачерпываемую тут же из ванны. Слухи в армии расходятся быстро.  Вскоре человек пятнадцать поглядывая невдалеке, весело обсуждали эту необычную помывку. Большинство же, проходя мимо, хмыкало, завидев происходящее.
Однако настала пора завершить это приятное мероприятие и Жору напоследок облили из ведра чистой водой, когда он встал в ванне во весь свой рост. Протерев глаза он заметил, что на противоположном конце плаца со ступенек штабного вагончика стояли, глядя в его сторону, две дамы в форме.
- Блин. Опять бухгалтерия будет наушничать. Да, ну и Бог с ними,- подумал Жора, кутаясь в простыню, протянутую ему старшиной.
 Он уже начал было одеваться, однако, в это время подошел к нему начштаба.
- Старший лейтенант Пенкин, немедленно прекратите безобразие.
- Есть, прекратить безобразие. А которое? - поинтересовался Пенкин, все еще стоя в ванне, закутанный в простыню как древнеримский сенатор.
От гнева у начштаба чуть глаза не выскочили из орбит,
- Он еще и издевается. Я имею ввиду весь этот балаган с ванной возле плаца. Тем более, что вы грубо нарушаете пожарную безопасность.
-Пожарный разрыв от открытого огня составляет не менее пятнадцати метров, так что ничего мы не нарушаем, а запас имеющейся, хотя и мыльной воды, позволяет потушить весьма значительно загорание.  Разрешите покинуть это безобразие?-  ехидно спросил Пенкин и, не дожидаясь ответа, начал вылезать из ванны.
Солдаты, оказавшиеся в непосредственной близости от происходящего, стоя при начальнике штаба вытянувшись по струнке, едва не лопались от смеха, оценивая ситуацию. Жора собрал одежду в охапку и шагнул в сторону палатки.
- Старший лейтенант, я вас не отпускал,- прогремел голос Чупрыны.
- Так, вроде меня и не приглашали, а потом, холодно босиком стоять на снегу, я не хочу без ног  остаться,- с этими словами Жора удалился в свою палатку, а за ним следом, выбивая каблуками комки снега из плаца, неотступно шествовал начштаба. Как только он вошли внутрь, подбежал дневальный и хотел было доложить вошедшему начальнику штаба, однако тот, зыркнув на него бешеными глазами, рявкнул,
-Вон из палатки.
Пока старший лейтенант одевался, начштаба, нависнув над ним стодвадцатикилограмовой глыбой,  продолжил свои обвинения.
- Мало того, что ты устроил этот непонятный цирк, так еще позволил трясти своими гениталиями перед женщинами военнослужащими. Это безобразие. Придётся на суд офицерской чести тебя вызвать, чтобы в чувство привести.
- Вот жабы, всё-таки нажаловались,- пронеслось у Жоры в голове, а вслух произнёс,- это бы не плохо. Может, баню после этого организуют, а то личный состав обовшивел весь.  А насчет моих гениталий, которые так бухгалтерии не понравились, так не так уж они велики, чтобы за восемьдесят метров без бинокля можно было, что-либо разглядеть. Кстати у вас вшей нет? Тогда к нам в роту  лучше не заходите - будут. Военфельдшер на 90% формы 20 определил.
- Ты за это ответишь,- рявкнул начштаба и выскочил из палатки брезгливо отрясая на себе полушубок.
Через час в палатку зашел командир роты Николай Незовибатько.
- Ну, что ты, Жора, вроде нормальный мужик, а всё время нарываешься? Не успел  я из Зеи приехать, а уже вместо благодарности, сейчас из-за тебя таких люлей получил, что чуть башка не отвалилась.
- Ну, извини. Только за что?
- За то, что плохо воспитываю офицеров роты. Кстати, через пятнадцать минут ты должен быть в штабе, там отцы командиры будут с тобой беседовать и вроде партбюро собирают.
Когда Пенкин зашел в штаб, то руководство и партбюро уже собрались, за исключением главного инженера, который был в командировке.
Жоре предложили сесть на стул перед собравшимися. Затем слово взял начальник штаба и в двух словах обрисовал обстановку, как циничное хулиганство офицера Пенкина. Комбат спросил у Пенкина, что тот может сказать в свое оправдание.
Жора встал и сказал свою речь. Из которой следовало, что он нашел единственный способ помыться, и, таким образом,  попытаться уберечь себя от вшей, поскольку спит с вшивым личным составом в одной палатке.
- Кстати военфельдшер может это подтвердить,- кивнул Жора в сторону  Грицко Палия, который сидел с улыбкой среди офицеров и разглядывал носки своих зеркально-начищенных сапог, поскольку являлся членом партбюро в\части.
- Прапорщик Палий,- нахмурил брови замполит,- это что за новости?
- Так точно. Во второй мехроте, которой командует Незовибатько «форма 20» процветает, а командование роты мер не принимает. Предлагаю командиру и замполиту объявить партийное взыскание, а командирам взводов взыскание по службе.
Тут уже Жора не выдержал,
- А копию протокола, как и положено политотдел бригады направьте, пусть порадуются, что в хозяйстве Бурлаченко воины больше месяца помывки в бане не видели. Думаю, там не только ваш протокол утвердят, но и звезды с ваших погон к нему приложат.
- Пенкин, ты опять нас учить вздумал. Без году неделя в батальоне, а спотыкаются все об тебя как об бревно на дороге. Прекращай.
Но тут Пенкина понесло.
- Когда в первый раз Байкало-Амурскую железную дорогу в 1939 году начинали строить силами заключенных, при инспекторской проверке командира одного из отрядов приговорили к высшей мере, когда обнаружили у зеков вшей.
(На самом деле был такой факт или нет,  Пенкину не было известно, но он уже, что называется «закусил удила»  и врал самозабвенно).
- Во время войны Маршал Жуков трёх комбатов в штрафбат отправил, за «форму 20» в их подразделениях,- продолжал он, - а заметьте, нынче не война и не тридцать седьмой год. Это  до чего же нужно довести советских воинов, чтобы они все во вшах ходили? – завершил он свою речь риторическим вопросом.
- Так, Пенкин, - привставая со своего места, -сказал комбат. – Выйдите из вагончика, о решении мы вам сообщим позднее.
Жора не заставил себя ждать и со ступенек буквально упал в группу офицеров-двухгодичников, которые переживали за судьбу товарища. Пока он им передавал на словах суть происходящего, прошло минут десять. Потом из вагончика буквально вылетели прапорщик Палий и его начальник зам. по тылу. Среди собравшихся начал расходиться слушок,  что получили они за «форму 20» по «самое некуда».
На другой была устроена поголовная проверка всех военнослужащих части на предмет наличия «формы 20» с составлением поименных списков. Четверо стригалей работали с утра до вечера, освобождая солдат от волосяных покровов. Военфельдшер в каждую роту выдал по банке с какой то вонючей мазью, которую нужно было втирать на то место, где еще недавно волосы росли.  К Середине дня прибыл автоклав, куда кидали завшивелую одежду для пропарки, к вечеру приехала передвижная баня- санпропускник и в течение шести часов практически весь рядовой состав удалось через него прогнать. Выдали новое чистое белье. 
После отбоя солдаты долго еще перешептывались и хохотали, растянувшись в чистом белье на новых простынях, вспоминая помывку Пенкина у плаца.