Океан во мне

-Я научусь падать вверх, - заливисто смеялась огненноволосая, и океан внутри меня тихо вторил ей в ответ. Океан любил ее смех, ее голос, эти трогательно-хрупкие выпирающие ключицы в разрезе футболки. Я любил лишь огненный взгляд, которым она одаривала меня изредка, и – совсем немного – ее саму.
Она была Мечтательница с большой буквы «М» и в свои двадцать все еще верила в сказки. Океан внутри шумел, слыша ее голос; я молчаливо улыбался.
-О чем ты думаешь? – спрашивала огненноволосая, и, под ее взглядом океан успокаивался и затихал. Я не отвечал; соленая морская вода во мне молчала, хотя у нее был ответ.
Океан - во мне. Я - океан.

Рождались и умирали звезды, взрываясь напоследок. Люди встречались, расходились и умирали от скуки. Океан жил в моих венах; огненноволосая смеялась. Я хотел прикоснуться к ней, ощутить пожар под ее кожей, провести по языкам пламени рукой; в последний момент мои пальцы соскальзывали вниз.
Я – океан, она – живой огонь.

По утрам меня будит запах кофе и холод. Острые, бессвязные звуки – эхо чего-то далекого и непонятного, - врываются в мои уши. Я не понимаю их, но океан внутри подсказывает: это песня. Когда-то песня создала мир, говорю я океану, шлепая босыми пятками по ледяному полу. Конечно, соглашается он, а соленая вода плещется в моих венах.
Огненноволосая танцует в солнечных лучах, и я ей не мешаю. Когда-нибудь она меня спасет – или погубит, думается океану во мне. Мне кажется, он недоволен. Возможно, отвечаю я, читая утреннюю газету. Давай съездим сегодня на пляж, предлагает огненноволосая.
Давай.

На пляж мы выбираемся лишь вечером, когда солнце истекает кровью. Океан тихо здоровается с морем, оно радостно шепчет ему.
Море – это кровь солнца.
Зачем мы пришли сюда, тихо плещется у меня внутри. Сегодня был замечательный день, восторженно произносит огненноволосая, и пламя под кожей разгорается, подсвечивая ее изнутри. Я почти вижу, как тлеет сердце под зеленой тканью блузы. Пламя не достает до него, а жаль. Мне кажется, когда оно сгорит, все закончится. Огненноволосая лишится своего огня, своего пламени – лишится и уйдет из моей жизни. В ту самую секунду океан во мне умрет. Так уже было – за сотню взрывов звезд до, - я знаю.
Я не умею плавать, смеется огненноволосая. Я молчу. Океан во мне ждет. Так вот что ты задумал, думается мне, а вода в моих венах соглашается.
Тогда и не плавай, произношу я вслух немного грубее, чем хотел. Огненноволосая поджимает губы. Она ждала не такого ответа, но мне больше нечего сказать.
Ее пламя должно жить.

Я знаю, о чем ты думаешь, роняет огненноволосая в тишину квартиры, а ее тонкие пальцы скользят по моим волосам, баюкая океан внутри.
Несмотря на огонь в ней, она станет хорошей матерью. Если выживет. Если, шипит во мне соленая вода, и я вздрагиваю. Огонь под ее кожей мне нравится, он прогоняет холод по утрам и за ним приятно наблюдать. Мне совсем не хочется его тушить.
Вместо того, что бы выслушать огненноволосую, я цитирую по памяти строки, запомнившиеся мне еще в детстве.
Был Эру Единый.
Ты не слушаешь меня, дуется огненноволосая. Да, не слушаешь, вторит океан. И не собираюсь, отвечаю я ему.
На Арде зовется он Илуватар.
Посмотри мне в глаза, просит она. Отчего-то я подчиняюсь.
Если можно тонуть в огне, то сейчас я именно это и делаю. Океан внутри меня недоволен, но молчит – затаился, выжидает.
Руки у нее невероятно горячие, а губы – обветренные; когда я прикасаюсь к ним, внутренний огонь ее передается мне. Он проносится по венам, обжигая, опаляя океан внутри. Морская вода испаряется, оставляя после себя крупинки соли, заменяясь пламенем.
Наверное, именно так ты чувствуешь себя, живя с огнем в крови, думается мне, когда мои дрожащие пальцы расстегивают пуговицы на ее рубашке.
Прекрати, шелестит океан в глубине моего тела.
А потом все заполняет огонь…

Я был истинным фанатиком до появления огненной в своей жизни: верил океану и в океан. Не ходил на пляж, не хотел прикоснуться к пламени. Внутри была морская вода; по вечерам она тихо баюкала меня, плещась в венах.
Утром было холодно и не пахло кофе. У меня не было кого-то с теплыми руками и огнем под кожей и в волосах.
Вспоминая сейчас те дни, мне кажется, что я бродил во тьме – одинокий и потерянный, с океаном внутри. Проживал день – и тут же забывал его, как та рыба в аквариуме. Круг за кругом, круг за кругом, по аккомпанемент волн и тихого шепота.
Было ли это хорошо? Не знаю.
Сейчас у меня есть огненноволосая. По утрам – музыка, которая однажды создала мир. Мы завтракаем в тишине, потом уходим – кто куда. Город огромный и наши пути никогда еще не пересекались.
По вечерам я цитирую по памяти неоконченное никогда сказание, запомненное еще в детстве, а тонкие пальцы скользят по моим волосам.
Единственное, где мы никогда не бываем, так это на берегу моря. Она не умеет плавать – я никогда ее не научу.
Океан во мне молчит – уже давно. Но иногда, в дни, когда с неба льется вода, я слышу его отзвуки у себя в ушах. Океан молчит – ждет момента, когда можно будет отобрать огненноволосую у меня. Когда-то он любил ее смех и голос, теперь же ненавидит; вода никогда не полюбит пламя.
Молчи же и дальше, океан. Молчи, зная: уйдет она – исчезнешь ты.

Когда-то огненноволосая пообещала мне, что научится падать вверх. Прошло уже больше десяти лет. Пламя под ее кожей все такое же яркое, все такое же обжигающее.
Океан во мне молчит; он уснул и больше уже не проснется.
Неужели все хорошо?