Р. А. Б

Живёт между нами человек.
Простой, обычный человек.

Но обычный – это только на первый взгляд. Внимательному и долгому взгляду откроется что-то совсем необыкновенное.

Понаблюдаем же его. Хотя бы одни сутки.



*****


Утро. Наш объект (будем называть его по его инициалах – Р.А.Б.) ещё спит. Спит рядом с ним его жена. Тикает на тумбочке будильник. Из-за шторы в окно светит солнце. Вот будильник зазвенел. Жена переворачивается на другой бок (пусть себе спит дальше, она нам не нужна), а Р.А.Б. поднимается с постели и, увидев солнце, несколько раз ему низко кланяется (патология, да что сделаешь: у Р.А.Б. давно уже выработался рефлекс кланяться всем, кто ярче и выше его). Затем одевается, то, сё, завтракает и, перед тем как выйти из дома, увлажняется одеколоном – с целью создания вокруг себя на работе приятной атмосферы.
Явившись в отдел, Р.А.Б. садится за стол, и его вдруг охватывает предчувствие, что сегодня ему предстоит пережить нечто чрезвычайно торжественное, волнующее, почётное, радостное.
И действительно – вскорости его вызывают к директору.
Р.А.Б. входит в кабинет и почтительно приветствует директора. Вместо ответа директор  открывает рот и сильно, с аппетитом, чихает, так что и Р.А.Б. достаётся.
- Будьте здоровы,- говорит Р.А.Б., вкладывая как можно больше задушевности в свои слова.
- Ну, спасибо,- говорит директор.
- Да что вы, пожалуйста, не за что,- всё так же приязненно говорит Р.А.Б.
Директор начинает давать указания. Р.А.Б. внимательно слушает и вдруг чувствует, что вот-вот и сам чихнёт. Чтобы не мешать директору, он выхватывает из кармана носовой платок и чихает в него. Получается хорошо, неслышно.
Закончив с указаниями, директор достаёт из ящика стола портсигар, закуривает. Р.А.Б. собирается выйти.
- Хм. Интересно, куда пепельница делась? - бормочет в это время директор, приподнимая  со столешницы бумаги и папки да заглядывая под их.
Р.А.Б. активно присоединяется к поиску, копается на столе, лазит на коленях под столом, но пепельницы нигде не видно.
- Проклятие! – говорит сокрушённо директор. – Как же теперь без пепельницы? Везде же накидаю!
Р.А.Б. задумывается. И блестящая идея осеняет его.
- Пожалуйста, прошу вас,- говорит он и, наклонившись вперёд, показывает большим пальцем на свою голую макушку, обросшую со всех сторон сивыми волосами, так что на голове у Р.А.Б. находится что-то вроде маленькой серебряной пепельницы.
- Ооо! – удивлённо-одобрительно произносит директор и сбивает пепел в предложенный прибор, на что Р.А.Б. отвечает благодарным, полным любви и признания взглядом. И всё время, пока директор курит, Р.А.Б. стоит возле него в наклонённом положении; усмешка довольства освещает его лицо.
Наконец директор затягивается в последний раз, тыкает окурок в пепельницу и там же его оставляет. Р.А.Б. сверху начинает припекать; усмешка сползает с его лица, заменяясь гримасой боли. Обеими руками тогда берёт он себя за щёки  и возвращает усмешку на прежнюю позицию, насильно её там удерживая. Директор подсовывает к себе бумаги  и тем самым даёт Р.А.Б. знать, что его время закончилось. Всё так же наклонившись, Р.А.Б. спиною отступает к двери, и около  неё возникает проблема: руки по-прежнему заняты удерживанием на лице усмешки, и дверь - чем открыть? Впрочем, толкнём дверь тазом – вот так – и выйдем в коридор. Хорошо, когда у тебя есть соображение! Здесь можно выпрямиться, осторожно вытереть носовым платком макушку и поспешить в отдел. Аптечная сумочка там лежит, а в ней вазелин. Надо смазать ожог. Не дай бог воспалится кожа!
Смазав ожог вазелином, Р.А.Б. садится за стол и думает, что б это ещё сделать приятное директору. До конца работы ничего так и не придумал, но потом, когда всей конторой вывалили на улицу – и начальник тоже – Р.А.Б. посчастливилось. Порывом ветра с директора сорвало шляпу и понесло переворачивать по асфальту.
Некоторые из сослуживцев – дураки, злопыхатели, всегда такие найдутся – криво уже начали усмехаться. Но только не Р.А.Б. Вприпрыжку он бросился за шляпой, догнал её, бережно-старательно отряхнул, деликатно вручил директору. Тот в ответ – прилюдную благодарность.
Оживлённым, бодрым возвращается Р.А.Б. домой. Вечер проводит в настроении  возвышенном. Около полуночи даёт нырца в постель, кладёт ладонь на женин бок, вспоминает о своих недавно оказанных директору услугах, думает, что ж, есть серьёзные плоды, молодец, молодец, прожил день не напрасно, то, сё, засыпает, видит удивительный сон, вроде пришёл он помыться в баню и встречает в ней директора. И как же впечатляюще смотрится директор без одежды… ай-яй-яй! Р.А.Б. просто не ожидал такого. Представительный живот, достойная шея, сзади солидные округлости. Какая-то сила вдруг овладевает Р.А.Б., заставляет подойти к директору и толкнуть рукой в спину.  Директор падает вперёд, ударяется животом о пол и… отскочив как мячик от пола, снова становится на ноги. Э-ге-ге! Р.А.Б. тогда пихает директора в живот. Директор летит назад, бьётся округлостями о пол, пружинисто взлетает и снова хоть бы хны стоит на ногах. Р.А.Б. охватывает невыразимое умиление этим животом, и особенно этими округлостями, так замечательно предохраняющими директора от возможных ушибов, и ему нестерпимо хочется их поцеловать. Он заходит директору за спину, опускается на колени и трепетно тянется губами к…
В этот момент испуганно ойкает жена и прерывает его сон. Р.А.Б. чертыхается, натягивает на себя одеяло, чтобы не так слышать ойкания жены, если они у неё во сне ещё случатся, и пробует по новой попасть как-нибудь в ту баню. Однако сделать этого ему больше не удаётся. Р.А.Б. раздосадованно ворочается, вздыхает и думает о том, до чего всё же прекрасно было бы оставить свой поцелуй на…
Но тут на тумбочке звенит будильник. Надо собираться на работу. Проклиная в душе слабые женские нервы, Р.А.Б. поднимается с постели и низко кланяется солнцу.