Правда желаний

               


                ПРАВДА ЖЕЛАНИЙ

               
                ( пьеса из девяти сцен )

Иван Сергеевич
Его жена, - Наталья Анатольевна
Их сын, - Георгий
Слесарь
Сослуживица Настя
Сослуживец Отонго (негр)
Начальник Ивана Сергеевича
Девушка, - специалист по выдаче кредита
Первый приёмщик
Второй приёмщик
Блондинка в баре
Андрей Юрьевич, - тренер по фитнесу
Девушка качающая пресс
Бомж
Врач
Два медбрата


                Сцена первая.


    Иван Сергеевич в трусах и в майке сидит на кровати. Мимо него, от шкафа до зеркала, в домашнем халате ходит жена, прикидывая на себя то одно платье то другое. На протяжении всей сцены Ивану Сергеевичу, включаясь само по себе, мешает радио, которое он периодически бегает выключать.
Иван Сергеевич – Наташа!
Наталья Анатольевна – (не обращает внимания)
И. С. – Наташ!
Н. А. – (как будто её не касается)
И. С. – Нат!!!
Н. А. – (и это её не пробивает)
И. С. – Же-е-ена-а-а!!! Раскудрить тебя в коромысло.
Н. А. – А!?
И. С. – На!
Н. А. – А-а-а?
И. С. – Чё, оглохла в одночасье?
Н. А. – С чего ты это взял?
И. С. – С чего я взял?
Н. А. – Да, с чего ты это взял?
И. С. – С чего, с чего…, с него.
Н. А. – С него это с кого?
И. С. – С него, это с него самого.
Н. А. – И кто же он этот самый?
И. С. – Этот самый, он тот самый и есть.
Н. А. – Я может быть и оглохла в одночасье, зато ты в одночасье ума
        лишился. (пауза) Боже, да что же я такое говорю. Какое одночасье,
        ты уже давно его потерял. Больше повторять не буду, быстро говори
        кто этот он, чёрт тебя дери?
И. С. – Вот теперь можно и ответить, это потолок!
Н. А. – Потолок!? Ах потолок! Ну, тогда это в корне меняет дело. Передай
        потолку, что он не правильно сливает тебе информацию, ошибается
        твой тот самый потолок, я вообще-то слышащая оказалась, и не
        только, а ещё и всевидящая, к твоему разумению. А ты, напарник
        потолка, пожалуйста, не фамильярничай больше.
И. С. – Что за словечки, мадам. Я попрошу вас… Проблемы, я вижу, у вас с
        культуркой.
Н. А. – Вот как раз с культуркой-то у меня проблем никаких. Культура у
        меня вся на…руже. А вот ты чего?
И. С. – Чего?
Н. А. – Да ничего, женой меня обзываешь. Ты перешёл на новую ступень
        развития?

     Иван Сергеевич встал с кровати и отключил музыкальный центр. Затем вернулся на кровать.

И. С. – А я не обзываю, я тебя прямо так и называю, - жена моя. Это даже
        как-то полюбовно звучит, ты не находишь? Мы же с тобой
        расписаны? Штамп в паспортах имеем? А раз у тебя есть штамп,
        значит таких как ты как называют? правильно, их называют жёнами.
        Вот я тебя и назвал согласно официальному документу.
Н. А. – Называешь, а не знаешь…
И. С. – Чего это я не знаю?
Н. А. – Не знаешь, хорёк ты офисный, что означает слово, - жена?
И. С. – Наверняка, что-то сволочное в своей глубинной сути? Так?
Н. А. – Ну, уж если сильно глубоко копать, то…, не исключено, я ещё до
        такого уровня не дошла.
И. С. – А чего это ты так, вся подламываешься, как будто шарниры маслом
        перелили? Я ведь не твой начальник, и взять тебя в деловую поездку
        на Мальдвивы не смогу.
Н. А. – Не Мальдвивы, а Маль…, а в прочем без разницы.
И. С. – Ну заканчивай свой… этот…, как он называется?
Н. А. – Пролог.
И. С. – Я так и хотел сказать. И так, к чему этот пролог?
Н. А. – Это пролог моего объяснения к слову, - жена.
И. С. – Да-а-а…, если это пролог, то, я представляю, какой будет эпилог.
        Давайте, госпожа этимолог, прошу вас, будьте ближе к тексту, как
        говорил классик.
Н. А. – Ну что же, к тексту так к тексту. Конспектировать будешь?
И. С. – Ну вот ещё, нашла конспекторщика.
Н. А. – Ну что же, если не умеешь конспектировать, тогда наматывай на ус, -
        фэзэушник.
И. С. – Не волнуйся, ты успевай разматывай, а уж я намотаю.
Н. А. – Мотай, стахановец, мотай не отвлекайся.
И. С. – Сей секунд, только ладошку почешу.
Н. А. – Слово жена означает…. (пауза) Вот смотрю я в твои глаза бездонные,
        и вижу…
И. С. – Ну…, ну не тяни, что ты там видишь?
Н. А. – Вижу, что они и впрямь бездонные. Бездонные и пустые, как
        высохший колодец. Любая здравая мысль, попадая в тебя, исчезает в
        этой бездне, так и не успев ни за что зацепиться. Сходи лучше в
        библиотеку, может быть преодоление маломальских трудностей
        пойдёт тебе на пользу, и ты не сразу забудешь то, что вычитал в
        умных книгах, а продержишься хотя бы до следующего завтрака.

    Опять включилось радио. И. С. опять встал и выключил его, и снова вернулся на своё место.

И. С. – (сам себе)  Странно, опять включилось, очень странно. (жене)
        Знаешь, что я хочу тебе сказать. – Жена, не обращая внимания,
        продолжает примерки. – Ты уже минут двадцать пять вертишь
        передо мной своим задом, а мне всё равно.
Н. А. – И мне всё равно.
И. С. – К чему тогда это дефиле вокруг меня, что ты хочешь этим сказать
        или, хуже того, показать? А может быть, ты мне спозаранку на что-то
        недвусмысленно намекаешь?
Н. А. – Могу снять халат, тогда быстрее начнёшь соображать.
И. С. – Нет-нет, ни в коем случае, если не хочешь испортить мне начало
             трудового дня.
Н. А. – Ой-ой-ой, на себя-то посмотри. Надел спереди рюкзак, и таскаешься
        с ним как с писаной торбой. На кого стал похож? Гляньте люди
        добрые! Глаза заплыли, щёки висят, а нижняя губа…, нижняя твоя
        губа до такой степени отвисла, что подбородка не видно, в общем
        висит всё, куда ни глянь. Ты превратился в обвисшего никчёмного
        старикашку, в свои-то…, сколько там тебе? Ты истощён и телом и
        духом, и уже ни на что не способен. Твоё будущее, Ванюша, - это
        раскрашивание пасхальных яиц, и заметь, я не сказала
        расписывание, а именно раскрашивание, потому что расписывание
        присуще талантливым и творческим личностям. Подожди, а может
        быть я всё-таки ошибаюсь, может быть по забывчивости занижаю
        твои творческие способности, которые ты, с таким усердием, очень
        умело до сих пор скрываешь от моих глаз? Может быть осталась в
        тебе ещё кое-какая прыть, которая промелькнула передо мной в
        молодости, и исчезла внутри твоих духовных изысканий, и по этой
        причине я про неё успешно забыла, а поэтому давненько не
        проверяла? Встань засекреченный мачо, разденься и подойди ко
        мне, я хочу дотронутся до той струны, которая разбудит в тебе
        самца. Хотя постой, не подходи, а тем более не раздевайся. Ни к
        чему мне всё это, да и зачем мне эти потуги, мне и так хорошо, а ты,
        даже если ещё не импотент, то всё равно скоро им станешь. Короче,
        тренируй руки, и если не получится с яйцами, займёшься плетёной
        мебелью, она всегда в цене.
И. С. – Боюсь тебя разочаровать, бывшая моя любимая, но мебель пока что
        мне не грозит и яички, до поры до времени, пускай побудут в
        яйцекладке, а вот что касаемо интимного, то здесь я ещё, ого-го да
        иго-го, как тот породистый иноходец, на многое горазд. Просто до
        твоего тела очередь не доходит, а это, естественно, раздражает твою
        сущность, бесит самолюбие, и не даёт покоя. Понимаю тебя.
        Поэтому, в отместкумне, ты специально демонстрируешь передо
        мной свою вечную удовлетворённость, от того и делаешь вид что,
        если даже и возникает у тебя непреодолимое сексуальное желание, то
        никогда первой не сделаешь шаг ко мне на встречу. Вам, Наталья
        Анатольевна, вероятно, по статусу не положено? Как говорится, -
        кесарю кесарку, а слесарю слесарку. Вы, Наталья Анатольевна,
        теперь у нас принцесса на боблах, а поэтому аутентичны. А я, между
        прочим, олень не гордый, и в отличие от тебя, заставляю себя
        сдерживаться, понимаешь, - сдерживаться, что, откровенно говоря,
        удаётся не часто.
Н. А. – Ха-ха-ха, не смеши квартал. Смотрите-ка, мачо рассекретился с
        мачетой наголо. Вот это вот всё, - то, что ты сейчас напридумывал,
        поставь вон в том углу, а если, не дай Бог, вспомнишь, сразу же
        начинай читать мантры, и повторяй до тех пор пока сон в руку не
        придёт. Ишь, Ваня - Ваня-петушок, ишь распетушился-то как на
        людях. Насморкай в ладошку, да гребешочек-то свой на бочёчек-то
        пригладь. На многое он способен. Слюну Павлова пускать, и ей же
        давиться, вот на что ты способен. А про оленя, это ты молодец, смело
        и самокретично.
И. С. – А ты проверь, плесень конторская, нет, ты проверь, тогда и
        посмотрим, кто на что способен.
Н. А. – Сбегай за виагрой, осемянитель.

   Опять включилось радио, и опять И. С. проделал путь туда и обратно.

И. С. – (сам себе) Ничего не пойму, мистика какая-то, а может что-то с радио
        моим стало, не на шутку вдруг взбесилось. (жене) Ты слышала?
Н. А. - Что?
И. С. - Ну, слышала, или нет?
Н. А. - Да, что я должна была услышать?
И. С. - Радио само по себе включилось.
Н. А. - Радио?
И. С. - Да, и, причём, не в первый раз за это утро.
Н. А. - Ваня, я давно тебе говорила, - лечи голову, спасай остаток мозгов.
И. С. - Значит до такой степени, да?
Н. А. - Что?
И. С. - Наташа, скажи честно, ты меня не любишь?
Н. А. – Нет, а ты меня?
И. С. – И я тебя разлюбил. Интересная какая получается штука, ведь это всё
        произошло не с кем-нибудь, а именно со мной, и зародилось это не
        вчера. Почему же раньше я этого не узрел, а только сейчас это
        понял? Я был слепцом. А-а-а!..., догадываюсь, меня приворожили.
        Интересно кто? Да кто-кто, тёща без стыда и пальто, и эта
        захребетная наседка, - её дочка. Воспользовались, понимаешь, моим
        мягким характером, а потом, когда стал не нужен, порчу навели,
        чтобы, значит, им не мешал и на других не заглядывался. Теперь обе
        шарахаются от меня как от прокажённого. Ух, ведьмы! Инквизиции
        на вас нет. Костёр по вам плачет.
Н. А. – Посмотри, как на мне это платье? Давно его не одевала. Не слишком
        старомодное?
И. С. – Это платье делает тебя ещё толще.
Н. А. – Зато подчёркивает фигуру.
И. С. – Чью фигуру?
Н. А. – Мою, конечно, чью же ещё.
И. С. – У тебя есть фигура?
Н. А. – Ну а куда же она делась, - хлопает себя по заду, - вот она во всей
        своей красе.
И. С. – Наташа, а когда замуж за меня выходила, - любила?
Н. А. – Нет, не любила.
И. С. – Зачем же тогда пошла?
Н. А. – Фильмов насмотрелась, вот и вознамерилась стать генеральшей.
И. С. – Ну и как, стала?
Н. А. – Сам-то понял, что спросил? Ты когда, товарищ генерал, в последний
        раз в зеркало на себя смотрел, когда с не замыленными глазами
        обходил нашу квартиру, плачущую по ремонту, хотя бы
        косметическому, когда тебя в последний раз стошнило от
        общественного транспорта, и вообще, когда ты начнёшь, наконец,
        хотя бы по капле, выдавливать из себя раба, и звезданёшь своему
        начальнику по морде, когда разозлишься на себя до такой степени,
        что откроешь своё дело, и последнее, когда, наконец, в твоём гнилом
        нутре зародится хотя бы пядь плодородной почвы?
И. С. – Что, так невыносимо пахнет моё нутро?
Н. А. – Ой, извини Ваньша, оно не пахнет, оно просто смердит.
И. С. – Стало быть, ты так и осталась лейтенантшей?
Н. А. – Ох, если бы лейтенантшей, то ещё куда ни шло, а то так, - голая
        ефрейторша. Ну что ж теперь поделаешь, не повезло, так не повезло,
        вытащила не тот билет. Да-а-а…, досадно вспоминать, о том, как я
        тогда грубо ошиблась в расчётах.
И. С. – Я что-то сейчас не понял, ты меня выбирала как того породистого
        коня на сельскохозяйственной выставке.
Н. А. – Если бы я тогда умела разбираться в породах, то поверь, не сделала
        бы такой грубой ошибки.
И. С. – Так ты, оказывается, в молодости дурой была.
Н. А. – Была, но не дурой, а скорее всего неопытной, однако с возрастом
        быстро стала умнеть.
И. С. – Интересно узнать, какой же был твой первый умный поступок?
Н. А. – Когда сообразила родить ребёнка от другого.
И. С. – Что!? Ты мне изменяла!?
Н. А. – Конечно изменяла, я и сейчас тебе изменяю. Каким образом, по
        твоему, оказалось подо мной моё директорское кресло, с
        причитающейся к нему зарплатой?
И. С. – Моя жена, - шлюха.
Н. А. – Не груби. Я деловая женщина, кормящая жена и мать, а так же опора
        для подрастающего поколенья, дающая ему, между прочим, вместо
        виртуальной путёвки в жизнь, реальные деньги.
И. С. – Почему же ты меня не бросила, а живёшь до сих пор?
Н. А. – Рано пока.  Ты мне не мешаешь, это во-первых, во вторых, ты
        устойчивый к болезням, а в третьих, от тебя хоть какая-то польза.
И. С. – Ну-ка, ну-ка, вспрысни на уши бальзамчиком, пошире раскрой смысл
        пользы.
Н. А. – Пожалуйста: гвоздь в стенку забить можешь, не пьёшь, не куришь, не
        дебоширишь, футбол только с разрешения, и вообще…, дальше
        дивана не мусоришь.
И. С. – Ты описала идеального мужа.
Н. А. – Скажем, подходящего работника. Так что, покамест попользуемся, а
        там посмотрим.
И. С. – Тебя надо убить, не дожидаясь прихода инквизиции.
Н. А. – А кто будет тебя кормить?
И. С. – Заведу любовницу.
Н. А. – И что ты с ней будешь делать? Ты свой любимый футбол до конца
        досмотреть не можешь, засыпаешь в перерыве между таймами, а тут
        молодая ненасытница.
И. С. – Когда ты, старая, сморщенная, и немощная будешь умирать лёжа в
        постели, я стакан воды поставлю на стол перед тобой, а сам сяду
        рядом, и буду наслаждаться твоими мучениями.
Н. А. – А когда тебя, почти всего парализованного, лежащего под
        проводами, будут, под моим чутким руководством, обкалывать
        препаратами, да такими, перед которыми виагра покажется
        эротическим недоразумением, а после этого приводить к тебе
        молодых проституток, чтобы они занимались с тобой убойным
        сексом, вот тогда-то ты, высунув язык, будешь громко и неистово
        умалять меня не отключать тебя от аппарата, - искусственного
        поддержания жизнедеятельности организма.

   Опять включилось радио, и снова И. С. его выключил

И. С. – Да что такое сегодня происходит, просто напасть какая-то.
        Ещё раз включишься без спроса, я весь твой фасад разобью. (жене)
        Так вот, дорогая моя, по сравнению с тобой, Гаргулия, - агнец Божий.
Н. А. – Значит, ты полагаешь, что в этом платье я буду выглядеть стильно?
И. С. – Платье дуру не украсит.
Н. А. – Я так и думала, что наши мнения совпадут.

                В спальню входит сын.

И. С. – Недоросль, тебя разве не учили в семье и школе, что прежде чем
        вламываться к старшим, да ещё на чужую территорию, то хотя бы
        следует постучать?
Георгий, (Г) – А ты почему до сих пор в трусах и майке?
И. С. – Извиняюсь, а что, разве уже пора снимать?
Г. –    Ма, тогда выйди ты, а то к нам слесарь пришёл и, по-моему, в плохом
        расположении духа.
И. С. – Интересно было бы узнать, в какие дни он находится в хорошем
        расположении духа, я бы первый прибежал посмотреть.

    Наталья Анатольевна уходит с платьем наперевес. Опять радио.

И. С. – Нет, с радио определённо что-то не то, надо сдать его в ремонт.
        Жора, сынок, сделай милость, выключи это чёртово радио.
Г. - Не выключу.
И. С. - Почему?
Г. - Я не умею выключать не включенное радио.
И. С. - Ну как же не включено, когда включено, ты чё глухой, не слышишь
        как оно орёт?
Г. - Как ты орёшь, я слышу, а радио не слышу. Чё ты докопался ко мне со
     своим радио.
И. С - Ладно, не хочешь сделать отцу приятное, тогда будем разговаривать с
       включённым радио до тех пор пока я его не выключу. (выключает
       радио) Послушай, гусь лапчатый, когда ты, наконец, устроишься на
       работу? Тебе лет-то уж…, ого-го сколько. Доколе твоя совесть
       позволит тебе сидеть на маминой и папиной шее?
Г. –   Извини, но твоей шеи я под собой что-то не чувствую.
И. С. – Тем более, ты своей великовозрастной задницей напрочь отдавил
       хрупкие мамины плечи.
Г. –   Мне работа противопоказана.
И. С. – С чего бы это?
Г. –   У меня на неё аллергия. Даже при одном упоминании о ней начинаю
       чесаться.

                Задирает футболку и начинает неистова чесаться.

И. С. – Ну прекращай картину гнать, не на призывной комиссии.
Г. –    Не могу, чешется зараза.
И. С. – И какой же выход Георгий Иванович?
Г. –    Буду успевать ловить кайф, пока вы не помрёте.
И. С. – А потом? 
Г. –    Потом не знаю, может медицина подтянется к тому времени и 
        поможет. 
И. С. – А вдруг не подтянется, тогда как?
Г. –    Тогда женюсь на какой-нибудь богатой лохушке.
И. С. – А как же любовь, сынок?
Г. –    Ничего, разыграем как по нотам, будет правдоподобно.
И. С. – Жорик, так поступают альфонсы.
Г. –    Альфонс альфонсу говорит, вот умора.
И. С. – Я не был альфонсом, когда женился на твоей маме.
Г. –    Да видел я и помню всё: ты был рыцарем без страха и упрёка, потом
        вдруг стал неудачником, а сейчас законченный альфонс. Зачем
        мучиться, повторяя печальный опыт, если всё равно придём к
        единому знаменателю.
И. С. – Я не хочу, чтобы у меня был такой сын.
Г. –    Радуйся, у тебя его никогда не будет.

                Входит жена.

Н. А. – Иди, проследи за пролетариатом.

                Георгий уходит.

И. С. – Какого хрена припёрся этот слесарюга?
Н. А. – Склеротик, мы его уже три дня поджидаем.
И. С. – Но почему в такую рань?
Н. А. – Потому что его всего колбасит как в лихорадке, того и гляди башка
        отвалится, и чтобы в нашей прихожей не разыгралась беда, ему
        нужно срочно дать опохмелиться.
И. С. – Ну а мы-то тут причём? У нас, между прочим, нет коровы, которая
        доится самогоном.
Н. А. – Коровы, к сожалению, нет, это точно, зато у нас есть деньги.
И. С. – У нас есть деньги, в магазине круглосуточно водка, а у него
        ненасытная глотка.
Н. А. – Правильно, Иван, по злее, по злее с ихним братом, не давай слабину,
        понужай жёстче.
И. С. – Зови сюда этого мироеда!
Н. А. – Сюда, в мою спальню!?
И. С. – Ну не мне же бежать к нему на полусогнутых. Нет уж, пусть сам на
        четвереньках приползёт, и умаляет меня, если хочет жить. Интересно,
        а выживет ли он, ведь денег я ему всё равно не дам? Будет корчиться
        в муках, кататься по полу, плакать, брызгая слюной, а я всё равно не
        дам. Фигу покажу, а деньги не покажу. Нет, деньги всё же покажу, но
        не дам.

    Жена выходит, появляется слесарь. Опять включилось радио. И. С.
    выключает радио.

И. С. – Вот видишь, от твоего присутствия даже радио стонет. Чего ты
        хочешь, недоносок?
Слесарь – Сергеич, ты бы оделся, чё как правофланговый в шеренге
          педерастов.
И.С. – Я-я…, где!? А откуда, интересно, ты, простой российский сантехник,
       бичующий всю жизнь в подвальной слесарке, и поднимающийся выше
       тротуара только по письменной заявке, знаешь, какие у геев
       правофланговые? В твоём гадюшнике со времён застоя завалялся
       телевизор, по которому в момент протрезвления ты распознал эту
       шеренгу среди пёстрого многообразия других шеренг, и,
       проникнувшись братством мужчин, тебе удалось найти их, связаться с
       ними, втереться к ним в доверие и, наконец, поучавствовать в этом
       боевом смотре?
Слесарь - Да Бог с тобой, Сергеич, тьфу-тьфу-тьфу, какой из меня
          гейпарадист, таких как я не берут в гейсмонавты. А на счёт
          правофлангового, так это у меня как-то само собой, непроизвольно
          изо рта вылетело, видать пионерское детство до сих пор в памяти
          живёт.
И. С. – А знаешь ли ты, пережиток застоя, что ты свинья, и живёшь ты по
        свински, и дети твои из этой лужи не вылезут. Ты даже в партию
        геев вступить не способен. Тебе бы только на безвольных людях
        выезжать, выклянчивая у них на опохмелку. Прижился полип.
Слесарь – Сергеич, я же не рэкетёр, мне бы только на шкалик, чтобы буксы
          не горели и разбалансировка утихомирилась, я потом отдам, ты же
          знаешь, или отработаю.
И. С. – Знаем мы вас, в школе проходили, - сначала на шкалик, потом
        владычецей морскою. Сначала клозет…, обслужишь его, потом ко
        мне с отчётом.
Слесарь – Сначала кто…, чё ты сразу ругаешься? Хоть ты мне и товарищ, но
          скажу тебе как инвестору: пусть моё здоровье похоронено на дне
          бутылки, но зато техника владением приёмами всегда при мне, как
          говориться, - технику не пропьёшь, и поэтому за козла я не
          раздумывая в драку полезу.
И. С. – Я в тебе не ошибся, с такими темпами ты точно скоро хрюкать
        начнёшь.
Слесарь – Сергеич не доводи до греха. У меня на почве трезвости
          помутнение разума случается, и тогда я становлюсь страшнее
          страшного, врачи в таких случаях говорят, что я не адекватен, и за
          свои действия не отвечаю. Чего ты своими подковырками
          добиваешься? А? Добиваешься, чтобы я тебя осиротил?
И. С. – Неужели способен?
Слесарь – Ты даже представить себе не можешь, на что способен не
          опохмелившийся российский сантехник.
И. С. – В таком случае иди, мессия, доверься судьбе, и исполни
        предначертанное свыше, а жену в ванной найдёшь.
Слесарь – Зачем мне твоя жена?
И. С. – Мечтаю стать сиротой.
Слесарь – А я причём?
И. С. – Так ты же сейчас как раз в трезвом помутнении разума, правильно?
        Так осуществи мою мечту, помоги моей жене случайно упасть на нож
        восемь раз. Долой диктатуру, да здравствует анархия!
Слесарь – Не могу.
И.С. – Почему, братка? Это же так просто, - раз-раз и так восемь раз. Зато
       после этого, можно будет на неделю закрыться в слесарке и забыть о
       заявках, и даже не смотреть в телевизор, шаря по каналам в поисках
       гей парадов.
Слесарь – Нет, не могу, Сергеич, и даже не уговаривай, рождённый пить, на
          мокруху не способен.
И. С. – Ты ещё тупее, чем я ожидал. Ладно, раскрываю карты. В нашем доме
        деньгами распоряжается жена, а кубышка у неё под лифтиком.
        Понимаешь…, понимаешь о чём я…? Иди алкашуля, теперь ты
        знаешь в какие закрома нужно заныривать, а заодно удовольствие
        получи от изъятия денег.
Слесарь – Думаешь даст?
И. С. – Всё зависит от твоей обаятельности, нежности и ловкости.
Слесарь – Эх, чёрт, вот если бы не эта трясучка.
И. С. – Всё, скройся с глаз моих, не мешай медитировать, а то из-за тебя не
        успеваю перед работой в астрал сбегать.
Слесарь – Давай я сбегаю.
И. С. – Куда?
Слесарь – Ну, в этот, в «Кристалл».
И. С. – Тупица, астрал, это потусторонний мир.
Слесарь – Мне-то какая разница куда бежать, что по ту сторону, что по эту,
          лишь бы магазин был дешёвый.
И. С. – А вот теперь я точно за себя не отвечаю! Или ты идёшь и ищешь мою
        жену, которая сейчас в ванной, или я достаю из под подушки своего
        кореша, - Стечкина, и отстреливаю тебе седалищный нерв!

    Иван Сергеевич полез под подушку, а слесарь, видя такое дело, пятится задом.

Слесарь – Сергеич, прежде чем стрелять, задумайся о внуках!

                Слесарь убегает.

И. С. – Интересно, а о чьих внуках я должен задуматься?

    Иван Сергеевич слез с кровати, включил приёмник, и пошёл к шкафу одеваться. Приёмник громко запикал, отсчитывая секунды, затем женский голос объявил, - «московское время, четыре часа, - и через паузу этот же голос добавил, - а по-вашему семь утра. Для тех, кто собирается на работу, - концерт по заявкам. И первая заявка для Ивана Сергеевича Перетрухина. Какую песню желаете услышать?»

И. С. – Во поле берёзонька стояла.
Радио – Это которая кудрявая стояла?
И. С. – Да, про неё родимую, – через паузу, - а это кто говорит?
Радио – Говорит, но не показывает, Москва. Московское время четыре
        часа…, и уже как две минуты.
И. С. – Это что, розыгрыш, или со мной действительно радио разговаривает?
Радио – А что, здесь, кроме нас, ещё кто-то есть?
И. С. – Да, есть: кровать и шкаф есть, тапочки вот мои стоят.
Радио – Да, ты прав, они есть, но они не умеют разговаривать.
И. С. – А радио, значит, умеет.
Радио – Если ты мне отвечаешь, значит умеет.
И. С. –И у вас есть имя…, собственное?
Радио – Матрёна.
И. С. – Вы дикторша?
Радио – Нет, я радио.
И. С. – А дикторша где?
Радио – Не принципиально, вы песню слушать будете?
И. С. – А может лучше по душам поговорим?
Радио – Я предмет не одушевлённый.
И. С. – Значит, по душам не получится. Жаль, а ведь мне так хочется…
Радио – Ты получишь то, что тебе хочется. 

            Звучит песня. Не обязательно «Во поле берёзонька стояла»


                Сцена вторая.

    На большей части сцены стоят три стола: один пустой, за другим сидит женщина лет тридцати пяти, за третьим сидит негр. Ширмой отгорожена меньшая часть сцены, за которой находится кабинет начальника. Начальник, допустим, смотрит телевизор и прихлёбывает из кружки. На протяжении всей сцены по кабинету пробегают люди в кабинет начальника и обратно. Туда аккуратно одетые, а обратно в лохмотьях.

                Важно входит И. С., одна брючина испачкана.

И. С. – Даже здороваться не хочу.
Настя – А что так, Иван Сергеевич?
И. С. – Думал, что уже сегодня увижу здесь других сотрудников. Ан, нет,
        опять всё те же опостылевшие физиономии.
Настя – Ну и правильно, и мы с тобой не будем здороваться за компанию.
Негр – Зраустууй.
И. С. – Ты кто такой?
Негр – Зраустууй.
И. С. – (Насте) Это кто?
Настя – Негр.
И. С. – Вижу, что не китаец. Откуда в нашем учреждении взялись негры?
Настя – Да он у нас, почитай, уже года как три. Ты же сам, на прошлый
        Новый год, вместе с ним Деда Мороза и Снегурочку изображали.
И. С. – Я, с ним?
Настя – Ну да, ещё подарки всем раздавали, а потом вместе танец
        исполняли.
И. С. – Танец-то, хоть приличный был?
Настя – Убойный, в борделе такой танец называется приватный. Вас тогда
        семь раз на бис вызывали.
И. С. – Это мы могём. А кто Снегурочку изображал?
Настя – Ну, кто же может Снегурочку изображать, конечно, он.
И. С. – Логично, какой, на фиг, из него Дед Мороз. (обращается к негру)
        Правильно я толкую?
Негр – Зраустууй.
И. С. (негру) – Ты это… вот что…, получаешь зарплату, получай, только рот
       по реже открывай, а то весь наш, великий и могучий, испоганишь.
      (Насте) А кому тогда больше всего аплодировали, - мне, или этому?
Настя – Сначала, конечно, тебе, но когда у вас потёк грим, то тут уж все на
        него переключились.

           И. С. сел за свой стол. Вбегает мужчина и пробегает в кабинет
           начальника, а через пару секунд выбегает уже в лохмотьях.

И. С. - Бедняга, наверное за правду пострадал, как считаешь, "темнота
        дремучая"?
Негр - Зрауустууй!
И. С. - (машет рукой) Ах, да, я ведь совсем забыл, ты же не ухо ни рыло, ни
       петь не танцевать, только "бабки" получать. 
Настя – Что-то ты, Сергеич, сегодня припозднился на службу, веская
        причина по дороге в объятья попалась?
И. С. – Да, случилось нечто.
Настя – Расскажи скорее нам, а то жуть, как интересно узнать, за что тебя
        лишат премии в этот квартал.
И. С. – И афророссиянину тоже интересно?
Настя – Не хочешь, чтобы он слушал?
И. С. – Совершенно верно. Не хватало нам ещё засланных казачков. Я
        знаешь, чего сейчас подумал…
Настя – Сергеич не спеши, вот сейчас не спеши. Мне послышалось, или ты
        взаправду произнёс слово, - «подумал»?
И. С. – Да, я произнёс слово «подумал», но не только произнёс, но и
        действительно подумал.
Настя – Такого не может быть, мне казалось, да, нет, я просто была уверена,
        что ты даже слова такого не знаешь, а тут…, у тебя в голове такое,
        там, в головушке твоей, случаем, не короткое замыкание
        произошло?
И. С. – С моей головой всё в порядке, а с серым веществом тем более. Да,
        (пауза) с некоторых пор, а именно с сегодняшнего утра я вдруг
        прозрел, я стал не только думать, я даже начал мыслить. И вот чего я
        такого кумекаю, этого Штирлица надо сдать миграционной службе,
        пускай депортируют его  обратно в родные пампасы, и посадят на
        дерево, где вокруг, - «…бегают бизоны и над баобабами закаты
        словно кровь».
Настя – (кричит негру) Слышишь ты, коллега, иди покури.
Негр – Зраустууй Аста.
Настя – Да-а-а, проблемный у нас персонал. Как же нам из положения
        выходить? Слушай, а может мелом его осыпать, чтобы не так в глаза
        бросался, или уши ему эпоксидкой залить?
И. С. – А каким образом он вообще здесь оказался? Слыш ты, приблудный,
        от какого гетто отпочковался?
Негр – Зраустууй.
Настя – Ты, Иван Сергеич, с ним поосторожней, у него, между прочим,
        безотказное резюме, неподъёмный портфолио, и ай-кью девяносто
        семь и семь десятых процентов. После такой информации в отделе
        кадров знаешь что случилось? а-а-а…, вот то-то и оно, а там, между
        прочим, компьютер, без приказу свыше, взбесился. Сначала
        самопроизвольно стёр всех других претендентов, а потом так же
        самопроизвольно завис, и теперь включаться не хочет. Слесарь-
        компьютерщик приходил, разобрал его полностью и ушёл со
        словами, - «я на фронт», а на какой не сказал. Мы долго
        анализировали и пришли к выводу, что он нас обманул, потому что в
        данное время наша страна ни с кем не воюет. Но отделу кадров от
        этого не легче, потому что теперь зависли они, как и их компьютер,
        а вот что дальше делать понятия не имеют. А работать-то надо, а
        работы-то невпроворот. Ведь у нас не хухры-мухры, а департамент
        всё-таки, вот и…
И. С. – А департамент у нас чего?
Настя – Как чего?
И. С. – Вот и я спрашиваю, - департамент… чего?
Настя – Чего-чего, государственный он, вот чего.
И. С. – Это веский аргумент.
Настя – Соглашусь, против такого аргумента не попрёшь. Штатное
        расписание закрывать надо? Надо. Зарплату выдавать надо? Без
        вопросов. А то, что этот тёмный тип языком не владеет, так для
        нашей системы может быть ещё и лучше.
И. С. – Ладно, пусть слушает. Кстати, как его зовут?
Настя – Не знаю.
И. С. – Так давай познакомимся.

       Подходит к столу негра. В кабинет опять вбегает мужчина и скрывается
        за дверью начальника, а через несколько секунд выбегает так же в
        лохмотьях.

И. С. – Видел?
Негр - Зрауустуй.
И. С. - С тобой будет происходить тоже самое, и, причём, каждый день. Ты
        уж не обессудь, Ну, а теперь давай знакомиться. (протянул ему руку)
        Здорово комрад, дружба народов, фройндшафт, фестиваль молодёжи
        и студентов? Что же ещё-то тебе сказать. Пролетарии всех стран
        соединяйтесь? Хотя нет, с пролетарием я перегнул, ты же кайлом не
        машешь. Клерки всех стран объединяйтесь в социальных сетях. Уже
        получше, но всё равно длинновато и витиевато. Короче, - все в
        интернет!
Негр – Зраустуй.
И. С. – Уже не плохо. Меня зовут Иван, понимаешь Иван, а отчество
        Сергеевич.
Настя – Ты ему ещё фамилию назови, и про происхождение своё
        пролетарское не забудь…
И. С. – Настя не влезай в процесс объединения наций. Я, Иван, а ты…?
Негр – Зраустууй Иуан.
И. С. – Потрясающие успехи. Теперь назови своё имя. Вот я, - Иуан, а ты…,
        ты кто? Кто ты такой, чёрт тебя подери, отвечай поскорей, не
        задерживай добрых и честных людей! Нам работать надо, нам план
        гнать надо, нам ещё многое чего надо гнать! Говори африканский
        единоверец!
Негр – Отонго.
И. С. – Ну вот видишь, нет предела для человеческого познания. Молодец
        Отонго, быстро ассимилируешься, теперь ты почти что
        афророссиянин. Настя, будь добра, свари кофе, а то, что-то я
        подустал в интернациональных штормах.

      И. С. вернулся за свой стол. Опять пробежал человек, и всё повторилось.

И. С. - Что-то посетителей сегодня в переизбытке, и, причём, идут одни не
        везучие. Интересно, какой сегодня день?
Настя – День святого Молохия. Тебе какого кофе, чёрного или белого?
И. С. – Да-а-а…, то-то я смотрю моросит с утра. Мне коричневого, без
        кофеина, без сахара, и без ложечки.
Настя – А этому?
И. С. – А этому белого.
Настя – Белого!? Это как?
И. С. – Очень просто, налей воды из под крана. У них на генном уровне, из-
        за нехватки воды, постоянная жажда, поэтому и чернеют от злости.
Настя – Холодной или горячей?
И. С. – Настя, ты свой-то мозг-то, хоть иногда включай. Конечно горячей,
        ведь это же всё-таки кофе.
        Настя принесла И. С. кружку с кофе, а негру стакан с горячей водой.
И. С. – Я чего-то подзабыл, ты меня о чём-то спрашивала, или хотела
        спросить?
Настя – Хотела узнать, где ты так штанину увазюкал?
И. С. – Зачем тебе?
Настя – Скучно, а так хочется маломальского праздника для души.
И. С. – Ну, если только для души, тогда ладно. Еду я сегодня в трамвае.
        Трамвай старый убогий, весь кряхтит, того и гляди развалится или с
        рельсов сойдёт, в салоне ни одного целого кресла, и почему-то на
        всех сиденьях посередине дырка, стёкла грязные, не снаружи, там
        как раз их моют, внутри серой слизью засалены, а в добавок
        форточки не открываются, потому что ручки на них обломаны. Еду
        я, страдаю, а вагон, словно люлька детская, раскачивается из стороны
        в сторону. Тут кондукторша, уверенным шагом моряка, подошла ко
        мне и требует, значит, чтобы я обилетился. Я ей отвечаю, -   
        «паршивый у вас вагон, стрёмный, за билет дам половину
        стоимости». - А она не унимается, видимо добросовестно учила
        служебные обязанности. – «Вы, гражданин, не за условия платите, а
        за проезд». - «Ладно, - говорю, - щаз обилечусь.» - Достал кусок
        бумажки, нарисовал на ней червонец, и подаю кондукторше. Она как
        завизжит, истеричка, как бросится на меня с кулаками. Пришлось
        драться. И только я начал её одолевать, как меня неожиданно
        стошнило, укачало наверное. В основном вся слава ей досталось, ну и
        меня краем задело, вот и  получается, что пострадал ни за что.
Настя – А за билет-то рассчитался?
И. С. – Нет, я вышел на следующей остановке и оставшуюся часть дороги до
        работы прошёл пешком, тем более, что надо было просушиться и
        проветриться.
 Настя – Ко всем твоим неприятностям можно я ещё добавлю, если не
         возражаешь?
И. С. – Естественно я отвечу отказом.
Настя – Босс сегодня не в духе, раза три выбегал узнавать, пришёл ты или
        нет.
И. С. – А чего это он не в духе-то?
Настя – А мне почём знать.
И. С. – Ну а кому, если не тебе.
Настя – С какого боку?
И. С. – Как это, с какого боку. С тёплого Настя, с тёплого. Кому, как не
        тебе знать, ведь не я же у него в любовниках.
Настя – О-о-о, родной ты мой коллега! Отстал от жизни, ты, Сергеич,
        заработался. То, что было раньше, то быльём поросло.
И. С. – Сильно поросло?
Настя – Сплошные джунгли.
И. С. – Не достаточно было внимания, ты его плохо ласкала?
Настя – Как раз до ласк-то и не дошло.
И. С. – Что ж так?
Настя – Сергеич, верь мне, я честно отработала свою программу. Я к нему и
        так и эдак, и боком к нему в кабинет заходила, и задом
        практиковала, все летящие от него слова ловила, Третьяк
        позавидует, в рот к нему заглядывала, гниленький, доложу я вам, у
        него ротешник, четырнадцать зубов не хватает, я подсчитала, до
        дому провожала, кофе на кухне пила, сказку на ночь шептала,
        лысину в засос целовала, а вот момент поймать так и не смогла.
И. С. -  Какой момент?
Настя – Чтобы задать тот единственный вопрос, ради которого я переломила
        свои принципы. – «Когда же ты, сволочь, меня в секретарши
        переведёшь?»
И. С. – Как же так получалось?
Настя – Он засыпал быстрее, чем я успевала среагировать и открыть рот.
И. С. – Так ты бы разбудила его. Скалкой по лысой башке, и всё, и задавай
        вопросы хоть всю ночь.
Настя – Пробовала.
И. С. – Чем?
Настя – Сковородкой.
И. С. – Подействовало?
Настя – Нет, он геем оказался.
И. С. – Ах, вон оно что, - посмотрел на негра, - вот, оказывается, почему он
        Отонго не увольняет, а в секретари взять не может.
Отонго – Зраустууте.
И. С. – Заткнись, нечистый.
Настя – С тех пор и страдаю.
И. С. – Ну, что я тебе могу сказать, порадовала ты меня. Теперь твои
        страдания, да мне в душу, - это покруче фитотерапии будет.
Настя – Видимо у меня на роду написано всех радовать.
И. С. – А классная у нас компания подобралась? Да? Гомосексуалист, прошу
        не путать с гомо сапиенсом, не состоявшаяся шлюха, и альфонс
        -неудачник.
Настя – В такой компании скучать не придётся.

                Вбегает лысый начальник.

Начальник (Нач) – Ага, появился, не запылился. Где тебя носило, лишенец?
И. С. – Ой, и не спрашивайте меня об этом, лысая башка, лучше спросите,
        где меня не носило.
Нач. – Быстро ко мне, для тебя дыбка намылена.

                Начальник скрывается в своём кабинете.

И. С. – Пойду. Не поминай меня, Настя, лихом. Передай моим, что их муж и
        отец не мучился на смертном одре, и отошёл в иной мир легко. Хотя
        нет, так не передавай, этим ты их только огорчишь. Лучше опиши им
        страшную картину моих страданий.
Настя – Непременно передам, распишу не хуже Малевича.
И. С. – Спасибо и прощай.
Настя (вдогонку) – Везёт же некоторым, правда, Отонго?
Отонго – Зраустууй.
   
     Иван Сергеевич достаёт гитару и поёт песню, или под песню исполняет, вместе с танцорами, хореографический номер.

                Сцена третья.
 
    Кабинет начальника. Висевший на стенке портрет самого начальника, который всё время падает, и в конце сцены начальник его разорвал в клочья.

Нач. – Не смей садиться, стоять передо мной, отвечать на вопросы
       членораздельно.
И. С. – Вам так лучше слышно?
Нач. – Ты бездарный сотрудник.
И. С. – Вам с утра сообщили?
Нач. – Ты не грамотен, не профессионален, ленив, безволен, склонен к
       сплетням, не аккуратен и неряшлив, льстишь непосредственному
       начальнику, а вышестоящему начальству не задумываясь задницу
       вылежишь.
И. С. – Для меня это не новость, а для вас?
Нач. – Я всегда знал, что ты из себя представляешь.
И. С. – Вы знали, я знал, значит у нас полная гармония. Разрешите сесть?
Нач. – Садись, если совесть позволит.

    Иван Сергеевич сел на стул. Со стены упал портрет начальника.

И. С. - Упавший со стены портрет, - плохая примета.
Нач. - (вешает портрет на место) Я в приметы не верю.
И. С. - А во что вы верите?
Нач, - В стабильный курс рубля.
И. С. - У вас напряжёнка с бивалютной корзиной?
Нач. – Почему ты такой?
И. С. – А почему вы такой?
Нач. – Какой такой?
И. С. – А я какой?
Нач. – Ты не от мира сего.
И. С. – А вы гей.
Нач. (возмущённо) – Кто гей?
И. С. – Вы, афророссиянин раскололся.
Нач. – Какой ещё афророссиянин?
И. С. - Который вон за той дверью сидит, и стол у него справа от меня.
Нач. - Это ты про Отонго, что ли? Дык какой же он афророссиянин, он
       чистый афроамериканец.
И. С. - Это в Объединённых Губерниях Америки он афроамериканец, а у нас
        он просто негр. И потом, на счёт чистоты, вы бы поосторожнее,
        (постучал пальцем по настенной розетке), пока ещё запись никто не
        отменял, всё как встарь, всё пишется и пишется, и, причём, не
        прерываясь, так сказать "нон стоп".
Нач. - Да что ты говоришь, неужели до сих пор…? Ай-яй-яй! А про меня,
       действительно афроаме…, то есть негр, самолично тебе раскололся? 
И. С. – Вам сто раз повторить?
Нач. – Не надо мне повторять! Да, я гей, но не активный.
И. С. – Ваш аргумент принимается только в том случае, если хрен слаще
        редьки.
Нач. – Ты слишком дерзок, и твой язык мелет всякую непотребную правду,
       поэтому я тебя уволю.
И. С. – А я дам вам по морде.

                Опять падает портрет.

И. С. - Проклятое место, портрет недвусмысленно на это намекает. Что-то на
        этом месте, в дальнейшем, должно будет случиться. Как вы считаете?
Нач, - Я в мистику не верю.
И. С. - А во что вы верите?
Нач. - В диалектический материализм.
И. С. - Дарвин, случаем, не ваш дальний родственник?
Нач. – Задушевная беседа. Скажу тебе честно, тащусь от таких перебранок.
И. С. – Как удав по стекловате?
Нач. – Как мокрый червь по негашёной извести.
И. С. – Завидую.
Нач. – А ты заплачь.
И. С. – Так сразу не могу, настроиться надо.
Нач. – Как жена, как дети, не бедствуете ли?
И. С. – Жена изменяет, ребёнок не работает, а так не бедствуем.
Нач. – Хреново, что не бедствуете.
И. С. – Извините, босс, если не угодил.
Нач. – Ладно, переживу.
И. С. – Босс, я что-то не понял, все эти вопросы, они к чему? Хотите
        зарплату мне повысить?
Нач. – С ума сошёл, даже если б и была возможность, то я бы никогда себе
       это не  позволил. Нет, тут другое.
И. С. – Тоже радостное?
Нач. – Да как тебе сказать, чтоб не обидеть. Разнарядка пришла.
И. С. – Когда?
Нач. – С утра.
И. С. – И чё говорит?
Нач. – Говорит, что в нашем отделе необходимо сократить одного
       сотрудника.
И. С. – И кто этот счастливчик?
Нач. – Догадайся с одного сразу.
И. С. – Я.
Нач. – Иногда бываешь сообразительным.
И. С. – У меня предложение.
Нач. – Если дельное, то давай.
И. С. – Увольте себя.
Нач. – Пробовал, духу не хватает.
И. С. – Больше предложений не имею.
Нач. – Ну, что ж, на нет, и суда нет, и тебя нет.
И. С. – Так, значит, я свободен?
Нач. – Как ветер в чистом поле. Постой, ты забыл дать мне по морде.
И. С. – Как-нибудь в другой раз.
Нач. – Обещаешь!?
И. С. – Век воли не видать!

    Иван Сергеевич выходит из кабинета начальника хлопнув дверью, портрет падает, начальник хватает портрет и разрывает его на части.

                Иван Сергеевич возвращается к своему столу.

Настя – Сергеич, а чего такой радостный, никак премии лишили?
И. С. – Какая премия, уволили меня без выходного пособия.
Настя – А как же мы?
И. С. – А вы здесь остаётесь, вам ещё расти и расти по служебной лестнице.
        Странно, так долго сидел на этом месте, а вещей, - всего-то одна
        фотография, и то моя. Ну что ж, вот и всё, пошёл я. Покедова Настя.
Настя – Катись, Сергеич, колбаской по малой Спасской.
И. С. – Не тужи, Отонго.
Отонго – Зраустууте.

    Иван Сергеевич достаёт гитару и поёт песню, но другую, или под песню, вместе с танцорами, исполняет номер.

                Сцена четвёртая.

    Кредитный отдел банка. За столом сидит молодая привлекательная сотрудница. Входит Иван Сергеевич. Периодически заходят люди и меняют на столе у девушки название банка.

И. С. – Здравствуйте.
Девушка (Дева) – Здравствуйте.
И. С. – Это банк?
Дева – Разве вывески на входе нет?
И. С. – Я не заметил.
Дева – Значит, лицензии лишили.
И. С. – Видать ошибся.
Дева – Что вы, что вы, мы самый настоящий банк.
И. С. – Да?
Дева – Ну а как же, конечно. Видите, у нас табличка на столе фирменная,
       сотрудники у нас настоящие, все как на подбор, сплошь женский
       персонал,  любую на выбор, деньги не поддельные, имеется вся
       валюта мира, кредиты халявские, и в довесок ко всему, директор у
       нас, - мужчина.
И. С. – Выходит, я круто попал.
Дева – Ещё как. Отпустите дверь и подойдите ко мне.
               
           Иван Сергеевич садится напротив. В это время заходят два человека в черном, подходят к столу и меняют на нём табличку.

И. С. - Какие серьёзные и вежливые молодые люди, кто они такие?
Дева - Это наши друзья, - рейдеры.
И. С. - Вот бы мне таких друзей.
Дева – Они не со всеми дружат, у них очень большая избирательность. Ну,
       что же, долгожданный наш клиент, тронемся потихоньку?
И. С. - Поехали.
Дева - Представьте, что я ваш лечащий  врач.
И. С. – А-а-а…
Дева – Представили?
И. С. – Пускай представил.
Дева – Прекрасно, а теперь доверьтесь мне и расскажите, что вас беспокоит?
И. С. – Печень.
Дева – Про печень потом, сначала о кредите поговорим.
И. С. – Я про кредит ничего не знаю.
Дева – Зато я знаю до чёрта, и могу вкратце просветить.
И. С. – Так я для этого и пришёл. Вы мне помогите, пожалуйста,
        аккредитоваться.
Дева – Это наша работа. И так, если я вас правильно поняла, вы хотите взять
       кредит?
И. С. – Хочу, и не только взять, но и владеть им безраздельно.
Дева – Большой?
И. С. – Сообразно моей комплекции.
Дева – Значит, большой.
И. С. – Солидный, я бы так сказал.

   Опять входят двое мужчин в чёрном, и меняют на столе табличку.

И. С. - Какие у вас заботливые друзья, не забывают постоянно обновлять
        табличку, и название на табличках каждый раз тоже свежее.
Дева – Не будем отвлекаться на всякие там таблички. Для чего желаете взять
       солидный кредит?
И. С. – С обеда мечтаю открыть своё дело. Хочу работать на себя, и не от
        кого не зависеть. Ведь это ни с чем не сравнимое удовольствие, - ни
        от кого не зависеть. Сам себе ставишь задачу, сам её выполняешь,
        сам себя контролируешь, сам узнаёшь о приходе денег на счёт, сам
        высчитываешь прибыль, сам себе выдаёшь зарплату, а премию
        заначиваешь. Вот она, - финансовая самостоятельность.
Дева – Банк даст вам кредит.
И. С. – Я счастлив.
Дева – Что оставите в залог?
И. С. – Жену!
Дева – Маловато будет.
И. С. – Тогда сына в придачу.
Дева – Уже лучше, но не хватает довеска.
И. С. – Берите квартиру, всё равно мне не достанется.
Дева – На какой срок вам оформить кредит?
И. С. – Лет, эдак, на пять, думаю достаточно.
Дева – Поздравляю вас, вы стали вечным должником нашего банка.
И. С. – И вы меня не бросите.
Дева – Ни в коем случае, теперь наше дыхание всегда будет согревать ваш
       затылок.

    Всё тоже самое, как после третьей сцены, только песня снова другая.

                Сцена пятая.

    Салон по ремонту элитных квартир. За столом сидят двое приёмщиков. Периодически заходят люди и отдают предоплату.

И. С. – Здравствуйте.
Первый – О-о-о! Кого я вижу, знакомые всё лица. Здравствуйте, 
         здравствуйте, проходите, садитесь.
И. С. – Мы раньше встречались?
Второй – Все когда-нибудь и где-нибудь встречались. Вот только с памятью
         нашей постоянные проблемы, никак не запомним имена друзей. Да
         что там друзей, родных и то без подсказки назвать не можем. Стыд и
         срам, вы согласны?
И. С. – Согласен, мне тоже стыдно, потому что в упор не помню, ни вас
        вместе, ни по одному раздельно. Но вы-то, я надеюсь, меня помните?
Первый – Ну, как же можно вас забыть.
Второй – Не балуете вы нас своими посещениями.

    Заходит парочка, отдаёт деньги со словами - "мы согласны, вот предоплата".

Первый – (Ивану Сергеевичу) А ещё друг, называется.
И. С. – Разве мы друзья?
Первый – С детства. Мы же в детском саду на горшках рядом сидели.
Второй – Будь я вредный и злопамятный, то обиделся бы на друга, до
         глубины души, наплевал бы ему в лицо и вывеску на дверь
         повесил, - «Друзьям и рекламным агентам не беспокоить».
Первый – А я бы друга простил.
Второй – Да и я, в конечном итоге, пообижался бы пообижался, и тоже
         простил.
Первый – Как это прекрасно, друзья простили друг друга, и друг
         возвращается к друзьям.
Второй – Твои слова бередят мне душу, мне хочется плакать.
И. С. (всхлипывая) – Если у вас осталось хоть капля жалости ко мне, то
         простите меня друзья.
Первый (второму) – У тебя найдётся капля для друга?
Второй – Ну, если только для друга.
Первый – Друг, у нас есть для тебя пара капель.
И. С. – Спасибо, спасибо друзья, вы вернули меня к жизни.

      Снова входит парочка, и отдаёт деньги с теми же словами.

Второй - Не переживайте, всё будет в ажуре.
Первый – (Ивану Сергеевичу) Слушай сюда. Друзья обязаны вернуть друга к
         жизни, а так же помочь сделать евроремонт за символическое
         вознаграждение. Ты согласен со мной?
И. С. – Согласен, но я не желаю за символическое. За вашу доброту я буду
        щедр как в последний раз.
Второй – В последний нельзя, живи долго, и радуй нас чаще.
И. С. – Хорошо, тогда я отдам вам половину, а вторую в следующий раз.
Первый – Но мы готовы принять всё.
Второй – Всё сейчас и всё в следующий раз.
Первый – А помнишь, друг, нашу квартиру, то есть твою квартиру, где мы
         так славно проводили вечера.
Второй – И ночи.
Первый – Мы встречали рассвет прямо на кухне.
Второй – На летней кухне.
Первый – И на летней тоже. Друг, у тебя сколько кухонь?
И.С. – Одна.
Второй – Представляешь, кухня одна, а функций две.
Первый – Многофункциональная кухня. Да-а-а…, незабываемое время.
Второй – А эта половая кровать, в виде колючего матраса в центре
         спальни. Его как не переворачивай, всё пружины наружу, не один
         комплект термобелья был изодран в клочья. Но я как друг молчал,
         и компенсации не требовал.
И. С. – Разве у меня было так холодно?
Второй – Когда пьёшь, тепло, а вот когда трезвеешь, без подушки и одеяла,
         становится прохладно.
И. С. – Но у меня нет матраса.
Первый – Украли?
И. С. – Нет.
Первый – А что тогда, неужели пропил? Нашу память пропил. Как ты мог
         покуситься на святое.
И. С. – Друзья, я не мог пропить то, что никогда не покупал.
Второй – Иногда пропивают в долг.
Первый – Если ты всё пропиваешь в долг, тогда чем же ты обставил свои
         семь комнат?
И. С. – У меня две комнаты.
Второй – Надо же, на одну больше, чем кухонь.
Первый – А туалет есть, или удобства во дворе?
И. С. – Да вы что, забыли, никакого двора, санузел у нас рядом с кухней, и
        между прочим раздельный.
Второй – Для мальчиков и для девочек?
И. С. – Для всех полов. В одной комнатке унитаз, а в другой ванна с
        умывальником и стиральной машиной.
Первый – Значит и здесь комнат две?
И. С. – Выходит, что так.
Первый (второму) – Ты записываешь?
Второй – А ты говорил, что он безнадёжен. Друг, мы сделаем из твоей
         совмещёнки, покои для президента.
Первый – Оставляй деньги и уходи.
И. С. – Не подведите меня друзья, а то мне перед другими друзьями
        неудобно будет, ведь я под это дело взял кредит.
Первый – Не волнуйся, в скором времени тебе нечем будет стыдиться.
И. С. - Я просто счастлив, у меня на душе праздник, пойду, отмечу, как
        следует, это дело.
          
               Новая песня с новым танцем, или что-нибудь другое.

                Сцена шестая.

    Иван Сергеевич заходит в ресторан. С минуту стоит оглядывается, оценивая обстановку, и увидев у барной стойки красивую молодую блондинку, решительным шагом направляется прямо к ней и присаживается рядом.

И. С. - Хай!
Блондинка - Чё ты сказал? Я не расслышала, музыка громко играет.
И. С. - Я говорю привет!
Б. - Нет, а перед этим ты что сказал?
И. С. - Ничего, просто кашлянул, в горле вдруг что-то запершило.
Б. - А-а-а…! Ну, тогда тоже привет.
И. С. - Как дела?
Б. - А глупее ничего не мог спросить?
И. С. - Мог, конечно, но не стал. А разве вопрос, "как дела", глупый?
Б. - Его, при каждом случае, задают америкосы, а они тупые, а если они
      тупые, то и этот ихний дежурный вопрос тоже тупой.
И. С. - Но я же не америкос?
Б. - Нет конечно, этих пассажиров я вычисляю в шесть секунд.

                Подходит молодой человек.

Мол. Чел. - Разрешите пригласить вашу даму на танец?
Б. - Папа не разрешает мне танцевать до свадьбы.
Мол. Чел. - А что так?
Б. - Мой папик самых строгих правил.
   
                Молодой человек уходит.

И. С. - Слушай, а почему папа?
Б. - Ну, потому что до дедушки ты явно не дотягиваешь.       
И. С. - Действительно. Давай теперь с америкосами покончим. Если я не
        америкос, значит я не тупой, просто, в тот момент, когда задавал
        вопрос, не успел подумать. Но, теперь я подумал, и хочу задать тебе
        другой вопрос. Можно?
Б. - Разрешаю.
И. С. - Вопрос прямой, откровенный, но совсем безобидный.
Б. - Давай уже короче, этот вопрос я жду с тех самых пор, как ты сюда
     вошёл.
И. С. - Ты говоришь не правду, ты не могла меня видеть, потому что всё это
        время сидела ко мне спиной.
Б. - Папаша, этот ларчик просто открывается, я наблюдала за тобой вот в это
     большое зеркало, которое весит прямо передо мной.
И. С. - И ты меня сразу заметила?
Б. - Тебя не заметить было нельзя, ведь ты вошёл один. Но я тебя немножко
     запутала, уведя разговор в другую область, а ты намеревался задать мне
     какой-то вопрос?
И. С. - Конечно намеревался. Меня зовут Иван.
Б. - Хорошее русское имя, ну а как же всё-таки на счёт вопроса, задавать
     будешь или как?
И. С. - Буду. Скажи, ты сюда одна пришла?
Б. - Ну что ты, Иванушка, конечно нет, как я могла себе это позволить, я
     пришла сюда с папой и мамой. А ближе к двенадцати вся родня
     подтянется.
И. С. - Везучая, у тебя есть родня. А я пришёл один.
Б. - А чё так?
И. С. - Я хотел было позвать всех…
Б. - Ну, давай, чего завис, заканчивай мысль, хотел было позвать, ну, и что
     случилось-то, почему не позвал?
И. С. - Оказалось, что у меня никого нет.
Б. - Ни родни, ни друзей?
И. С. - Так точно, ни родни, ни друзей, даже врагов, и тех тоже нет.
Б. - Тяжело, наверное, без родственников и друзей?
И. С. - Смотря каких, и в каком качестве.
Б. - Как понять каких, а особенно в каком качестве? Что-то я не догоняюсь в
     твоих рассуждениях. Родственник не бывает ни в каком качестве, кроме
     как родной. А родной, это значит твоя кровинушка, так сказать плоть от
     плоти, кровь от крови, родной это значит душа в душу, и ближе никого
     нет. А друг, это та же родня, только не единокровная, это когда хлеба
     горбушку и ту пополам, это когда свою жизнь вместо другой, это когда
     сам погибай а друга выручай, это когда твоя последняя рубашка надета
     на его голое тело, это когда горе пополам, а радость вся ему, а если в
     разведку, то только с ним. 
И. С. - Ты учишься в институте?
Б. - Нет, не учусь, я уже работаю.
И. С. - И по какой специальности?
Б. - Я работаю проституткой.
И. С. - Тебе нравится эта профессия?
Б. - Нет.
И. С. - Тогда зачем мучаешь свою плоть и душу?
Б. - В этом бизнесе хорошо платят, а против такого лома трудно подобрать
     аргумент, да и учиться пять лет не надо.
И. С. - Может быть выпьем?
Б. - За твой счёт, сколько угодно.

                Выпили заказанный коктейль.

И. С. - А ты мне сразу понравилась, у меня даже сердце ёкнуло, когда тебя
        увидел. Если бы ты меня полюбила, то я бы с радостью женился на
        тебе.
Б. - Если твоё сердце ёкнуло, то ты просто обязан на мне жениться.

                Подходит другой молодой человек.

Мол. Чел. - Разрешите вас пригласить на танец?
Б. - Я бы с удовольствием, но вот жених запрещает мне всякие вне семейные
     сношения.
                Молодой человек уходит.

Б. - Продолжим. Итак, по зову сердца, ты согласен на мне жениться?
И. С. - А разве ты меня любишь?
Б. - Это единственное препятствие, влияющее на твоё решение?
И. С. - На данный момент единственное.
Б. - А как же, утверждение - время сближает, или там стерпится, слюбится?
И. С. - Это утверждение для тех, кто хочет обогатиться за чужой счёт, а
        работать не хочет.
Б. - Вот видишь, как раз про меня. Ты меня будешь обогащать, а я буду тебя
     терпеть и любить.
И. С. - Не получится.
Б. - Подумай, а вдруг ты ошибаешься.
И. С. - Нет, не ошибаюсь, я уже один раз так пробовал.
Б. - И что, не получилось?
И. С. - Полное фиаско.
Б. - Как она это обосновала?
И. С. - Она сказала, что я неудачник, и её лучшие годы, потраченные на
        меня, прошли впустую.
Б. - Но ты же не алкоголик?
И. С. - Нет, а как ты догадалась?
Б. - У меня на них нюх, а ты алкоголоидами не пахнешь. Может ты
     бездельник и лоботряс?
И. С. - Как это?
Б. - Ну, как-как, очень просто, утюг починить не можешь, или не хочешь.
И. С. - Как раз наоборот, могу и хочу.
Б. - Может быть ты ещё, и полы моешь?
И. С. - Нет, конечно, не мою, полы и ковры я только пылесосю, причём
        каждую неделю, окна в квартире весной и осенью мою, в магазин
        хожу, ремонт периодически делаю, глажу и подшиваю, а так же
        прочее, прочее, прочее, всего и не перечислишь.
Б. - Охренеть! Слушай, а может быть ты импотент?
И. С. - В том-то и фишка, что нет.
Б. - А она испытывает оргазм?
И. С. - Вроде как испытывает.
Б. - И сколько лет она вроде как испытывает?
И. С. - В течение всего нашего замужества.
Б. - Значит она права, про её лучшие годы. Выпьем.
И. С. - Выпьем.
Б. - Ну а про твои лучшие годы, про них она ничего не говорила?
И. С. - Она не говорила, а я не спрашивал. Я её любил и был счастлив, эти
        годы пролетели как одно мгновенье.
Б. - Везунчик, ты знаком с таким чувством как любовь. А теперь, стало быть,
     ты уже её не любишь?
И. С. - Теперь я её ненавижу, и слышать о ней ничего не хочу. Теперь, я как
        будто возродился заново, потому что у меня есть новая любовь.
Б. - И кто же она?
И. С. - Это ты.
Б. - Но я же тебя не люблю.
И. С. - Но ты ведь только что говорила, что стерпится, слюбится.
Б. - Ты олигарх?
И. С. - Пока не олигарх, но в данный момент денег имею много.
Б. - А что это значит, - много денег, и тем более, - в данный момент?
И. С. - Как, что это значит? А то и значит, что на данный момент денег
        много.
Б. - Я тебя правильно поняла, - значит, заплатить за шикарный ужин у тебя
     денег хватит, а вот доехать до дому на такси уже не хватит?
И. С. - Ну если только фигурально выражаясь.
Б. - Ну вот теперь всё встало на свои места, осталось подбить "бабки".
     Значит весь этот вечер я буду тебя терпеть и любить, но после его
     окончания ты пойдёшь домой один, уж извини, пешком. А теперь иди ко
     мне, мой Иванушка дурачок, я тебя поцелую, да так, как никто и никогда
     тебя не целовал.

      Долго и страстно целует в губы Ивана Сергеевича. Опять подходит молодой парень и приглашает на танец.

Б. - Молодой человек, вы что слепой, какие могут быть танцы, разве не
     видите, что я по мужу соскучилась, аж невмоготу.

                Молодой человек уходит.

И. С. - Скажи, любимая, я ведь могу до конца вечера так тебя называть?
Б. -  Конечно, любимый, называй меня, как только тебе в голову взбредёт.
И. С. - Свет мой ясный в окошке, прошу тебя, сделай над собой страшное
        усилие, полюби меня и после окончания вечера.
Б. - Не могу, рыцарь моего сердца, даже при великом напряге.
И. С. - Но почему?
Б. - Такие как ты мне не нравятся, ты не в моём вкусе.
И. С. - А какой у тебя вкус?
Б. - Совсем неприхотливый. Мужчина должен быть высоким, атлетического
     телосложения, блондин с голубыми глазами. Всего-то самая малость.
И. С. - Стало быть я не подхожу?
Б. - Не обижайся, сокол мой ясный, ты полная ему противоположность.
И. С. - А если я поработаю над собой?
Б. - В смысле?
И. С. - Ну что же тут не понятного. Удлиню свой рост, сделаю себе фигуру,
        покрашу волосы и вставлю линзы.
Б. - И всё равно не получится.
И. С. - Что опять не так?
Б. - Самое-то главное, - куда ты денешь свой предстарческий возраст? Я не
     хочу, чтобы прожив с тобой пару лет, и отвечая на твой вопрос, -
     испытала ли я оргазм? - я бы риторически произнесла, - вроде бы
     испытала.
И. С. - Да-а-а…, аргумент железобетонный. Но это только с первого взгляда,
        а если взглянуть во второй раз, то можно заметить, что наука не стоит
        на месте. Сейчас она творит просто чудеса, и кто его знает, может
        быть после её чудесных действий, я уже не захочу продолжать с тобой
        отношения, так как ты станешь для меня старой.
Б. - Нет, радость моя, как не крути, но природу не обманешь, ни скальпелем,
     ни виагрой.
И. С. - Но я всё же попробую, чем чёрт не шутит, пока Бог спит.
Б. - Иди, мой рыцарь печального образа, дерзай, кто знает, а вдруг случится
     чудо и всё будет по-твоему.
И. С. - Нельзя терять ни минуты. Я тебя покидаю, но на время. Дождись
        меня, любимая.
Б. - Лети мой стрегунок, и возвращайся жеребцом.

                Сцена седьмая.

                Зал фитнеса.

И. С. – Добрый вечер.
Тренер – Новичок?
И. С. – Я сказал, - добрый вечер.
Тренер – Не раздувай мягкие места, мешок. Проходи в раздевалку, и
         постарайся на свои телеса одеть что-нибудь более закрытое, а то
         смотреть на тебя противно.

    Иван Сергеевич уходит переодеваться. Тренер перед зеркалом рассматривает свои мускулы. Входит Иван Сергеевич в сплошном полосатом костюме, какими пользовались для купания в начале прошлого века.

Тренер - Встань вот сюда, на центр, чтобы тебя было видно со всех сторон. -  (Иван Сергеевич встал в центре зала) - А теперь скажи мне своё погоняло.
И. С. - Простите, но я вас не понял.
Тренер - Так ты, ко всему прочему, ещё и тупой. - (Чуть ласковее) -
         Представся, сделай милость.
И. С. – Ах, да, давайте знакомиться, меня зовут Иван Сергеевич.
Тренер – До Ивана Сергеевича ещё как до Китая пешком. Вот меня можно
         назвать Андреем Юрьевичем, а ты пока что просто мешок с сеном.
         Нет, ты мешок с соломой, или всё же с сеном? Ладно, ни тебе и ни
         мене, будешь наполовину и тем и другим. Итак, мысль свою
         идиотскую, излагай кратко, но чётко.
И. С. – Я хочу купить у вас годовой абонемент.
Тренер – Зачем?
И. С. – Чтобы сделать себе имидж.
Тренер – А надо?
И. С. – Не обсуждается.
Тренер – Ого, да ты никак огрызаешься, это меня несколько веселит. Как
         оплачивать будешь, имиджмейкер?
И. С. – Деньгами.
Тренер – Понятно, что не бартером. Времена, когда рассчитывались натурой
         прошли. Деньги какие, наличные или виртуальные?
И. С. – Перечислением.
Тренер – Тогда на десять процентов дороже.
И. С. – От чего же так?
Тренер – А ты как думал, в нашей экономике, для того чтобы безналик
         перевести в налик приходится кое с кем делиться.
И. С. – Ладно, на десять так на десять, для меня это не принципиально.
Тренер - Я так понял, что мы договорились. Тогда приступим. Сначала
         разминка, по периметру десять кругов, бегом марш!

     Иван Сергеевич пробежал три круга и остановился, чтобы отдышаться.

Тренер - Господин Страшила, вы что, тугой на ухо, причём на оба сразу, или
         с арифметикой не дружите? Я же русским языком сказал, кругов
         надо пробежать десять штук.
И. С. - Вы…
Тренер - Андрей Юрьевич.
И. С. - Вы, Андрей Юрьевич, опять…, какой я вам Страшила.
Тренер - Вылитый, ну просто один к одному герой сказки "Волшебник
         изумрудного города", с одной только маленькой разницей между
         вами, тот хотел поиметь мозги, а ты имидж. На каком этаже
         живёшь?
И. С. - На третьем.
Тренер - До третьего этажа на лифте добираешься?
И. С. - У нас лифт на третьем не останавливается, приходится выходить на
        четвёртом.
Тренер - Я так и думал, разница высот тебя подкосила.
И. С. - Каких высот?
Тренер - Читай по губам, если глухой. Когда снизу вверх, - это прогресс, а
         когда сверху вниз, - это регресс.
И. С. - Хочется вам заметить, что я сюда не на курсы философии записался.
Тренер – Так это же меняет дело. Быстро упор лёжа принять и отжаться от
         пола столько сколько сможешь.

       Иван Сергеевич принял упор лёжа, но отжаться не смог ни разу.

Тренер – С этим понятно, продолжаем тестирование дальше. Бегом к
         шведской стенке, будем держать «уголок» а заодно и пресс
         проверим.

       Иван Сергеевич весит на стенке, но «уголок» сделать не может.

Тренер – Давай имиджмейкер поднатужься, подними ноги-то, и носочек
         оттяни.
И. С. – Не могу.
Тренер – А жрать котлеты без хлеба, и водку не запивать, мог?
И. С. – Я не пью. Я вегетарианец.
Тренер – В таком случае, я психотерапевт. Скажи-ка мне, 
         вегетарианец,  откуда вдруг пузо у вас такое? Случайно проглотил
         арбуз,  а он оказался железным ядром, теперь всё к центру земли
         тянет, да силовыми линиями на части разрывает? Да? Нет? Тупичок
         у вас, товарищ физкультурник, образовался, - арбуз-то не
         переваривается, в сортир  по естественной нужде не сходить,
         только зайти да  поглазеть на  унитаз, клизма бесполезна, а
         рассказать кому, - так  это на всю  жизнь посмешищем остаться.
И. С. – Можно я слезу?
Тренер – Можно Машку через промокашку, или козу на возу. Здесь я
         командир и я приказываю, кому и когда залазить, а тем более  кому
         и откуда слезать. Висеть! Когда арбуз глотал, радовался? Так вот
         теперь будь любезен улыбочку на мурло своё натяни.
И. С. – Не могу, Андрей Юрьевич, у меня пальцы разжимаются.
Тренер – Память хорошая, а вот с физикой полный отстой. Висеть я сказал.
         Смотри, вон видишь девица, в три раза меньше тебя, а пресс, между
         прочим, с отягощением качает? – Обращается к девице. – Милая,
         выдержишь ещё недельку не останавливаясь?
Девица – Без проблем, только пить не забывай давать.
Тренер – Ты видишь мешок, видишь, как куются рекорды для книги
         Гиннеса?
И. С. – Не вижу, у меня помутнение в глазах.
Тренер – Через месяц тренировок под моим руководством и ты станешь
         рекордсменом.
И. С. – Я не хочу быть знаменитым.
Тренер – В армии служил?
И. С. – Нет.
Тренер – Тогда висеть, дезертир хренов. Попался бы ты мне в казарме, я бы
         из тебя за один вечер имидж сделал.

                Иван Сергеевич не выдержал и рухнул на пол.

Тренер – Тест третий, но не последний.
И. С. – Может на первый раз достаточно?
Тренер – Что!? Это кто посмел вякнуть? Это ты мешок? Ещё можешь
         говорить? Встать! (И. С. встал) Лечь! (И. С. лёг) Встать! Лечь!
         Встать! Лечь! Встать! Бегом к штанге. Отрабатываем жим с груди.
         Начальный вес сотка.
И. С. – Я не смогу, это самоубийство!
Тренер – Жить хочешь?
И. С. – Очень.
Тренер – Тогда сможешь. Ложись, счастливчик.
И. С. – А-а-а, спасите, помогите!

    Иван Сергеевич убегает. Песня не поётся, танцы не танцуются.

                Сцена восьмая.

    Сумерки. Иван Сергеевич в своём полосатом костюме сидит в сквере на лавочке. Появляется бомж.

Бомж – Слыш, полосатенький, подними-ка ножку.
                Иван Сергеевич приподнимает ногу.
Бомж – Повыше повыше, чё ты как немощный.
И. С. – Выше не могу, нету сил.
Бомж – И куда они делись?
И. С. – По дороге сюда все растратил.
Бомж – Как же ты так не экономно?
И. С. – Плевать, новые придут.
Бомж – А если вдруг возьмут и не придут?
И. С. – Тоже плевать.
Бомж – Экий ты верблюдистый.
И. С. – Тем более плевать.
Бомж – Эту можешь опустить, а вот другую подними.
И. С. – Да что ты там ищешь?
Бомж – Счастье.
И. С. – Ну и как, нашёл?
Бомж – А как же, сразу два. Вот они, мои любимые крошки, стеклянная и
       алюминиевая. Отлично, норма выполнена, теперь можно и
       передохнуть. Подвинься я присяду.
И. С. – Тебе что, места мало?
Бомж – Места хватает, я чтоб тебя не замарать.
И. С. – Ты думаешь, что я чище тебя?
Бомж -  В сумерках плохо видно, так что ты не обижайся, если я ошибся.
И. С. - Послушай, у тебя случаем выпить есть?
Бомж - А что так, кручина какая на душе приключилась?
И. С. - (тяжело вздохнул) Наоборот, тяжесть с души спала и она
       опустошилась. Теперь и мозг нужно освободить, а для этого нужен
       алкоголь.
Бомж - Ты в этом уверен?
И. С. - Как никогда.
Бомж - Ладно войду в твоё положение, и постараюсь помочь. ( порывшись в
       большой клеёнчатой сумке, бомж достал поллитровку на четверть
       заполненную прозрачной жидкостью)  На, очисти свой мозг от
       мусора всякого.
И. С. - Как называется это пойло?
Бомж - А какая разница?
И. С. - Просто хочется чтоб покрепче.
Бомж - Это семидесяти пяти градусные виски.
И. С. - Да-а-а! Но виски, навроде как, должны быть коричневыми?
Бомж - Это особые виски, тройной перегонки. Да ты пей, не буксуй, а то
       ведь я могу и передумать, ведь для своего потреба хранил.
И. С. – (За один присест выпил всё содержимое бутылки. Скривившись
        от вонючей смеси, он вернул тару бомжу.) Спасибо, отвратительное
        пойло, как ты его пьёшь?
Бомж - Тебе может быть и пойло, ну а мне так в самый раз. Это мой
       фирменный коктейль, я его назвал "напиток ночных беркутов".
И. С. - Ответь мне бомж, как это быть бомжом?
Бомж - Бомж, - это не состояние тела, хотя и бросается в глаза, бомж, - это,
       скорее всего, философия духа, которую не понимает и презирает
       обыватель.
И. С. -  А за что вас любить?
Бомж - А нас и не надо любить.
И. С. - А как тогда прикажете к вам относиться, если вы добровольно себя
        деградируете в своём филосовском клубе?
Бомж - Так же как и раньше, мы стерпим, только одна маленькая просьба…
И. С. - Интересно услышать.
Бомж - Презирать нас не надо.
И. С. - Но вы же вечно грязные, дурно пахните и в постоянном поиске
        выпивки.
Бомж - Ты сейчас о ком, обо мне или о себе?
И. С. - Да ладно тебе прикидываться, неужели не понятно?
Бомж - Ты знаешь в темноте трудно сравнивать.
И. С. - Будем считать, что я твой намёк не понял. Лучше расскажи мне про
        свой бомжовский бизнес, я хочу посмотреть на него, так сказать,
        изнутри.
Бомж – Бомжом быть не сложно, бизнес незатейливый, хотя и здесь есть
       свои трудности.
И. С. – Не хватает стеклотары?
Бомж – Да нет, на жизнь хватает, даже с избытком.
И. С. – А что тогда?
Бомж – Конкуренция. Молодёжь подпирает без всякого уважения к
       долгожителям.   
И. С. – А можно я ещё задам тебе вопрос?
Бомж – Задавай, ночь длинная, мне торопиться некуда, завтра не на работу.
И. С. – Да, но вопрос не совсем корректный.
Бомж – Я забыл истинное значение слова, - корректный. Для меня оно
       существует в виде десяти бутылок стеклянных и сорока банок
       алюминиевых.
И. С. – Скажи, у тебя нутро гнилое?
Бомж – Ох, и не спрашивай, живого места нет, с каждым днём всё хуже и
       хуже.
И. С. – Ты меня не понял, я не в физическом смысле.
Бомж – А у меня другого смысла не осталось.
И. С. – Стало быть ты меня действительно не понимаешь?
Бомж – Не грусти, парень, я не то чтобы не хочу тебя понять, просто в моей
       нынешней профессии это мешает. Чтобы нам понять друг друга, это
       надо: или мне подняться до твоего уровня или тебе опуститься до
       моего.
И. С. – Мне не нужно опускаться до твоего уровня, у меня уже нутро гнилое.
Бомж – Кто тебе такую ерунду сморозил?
И. С. – Жена.
Бомж – Брось её.
И. С. – Тогда я автоматически становлюсь твоим конкурентом.
Бомж – Для меня это смерти подобно.
И. С. – Ни куда не денешься, выживает сильнейший.
Бомж – Может быть сумеем договориться?
И. С. – Нет, один из нас должен умереть.
Бомж – О Господи!
И. С. – Ну что же, товарищ бомж, прощай.
Бомж – Придёшь домой, обязательно помирись с женой?
И. С. – С ней мириться бесполезно, попробую застрелиться.
Бомж – Тогда постарайся с первого раза попасть.
И. С. – Не обещаю, но постараюсь.

    Снова песня под гитару в исполнении Ивана Сергеевича. Подтанцовка по желанию.

                Сцена девятая.

    Больничная палата. На койке, в смирительной рубашке, сидит Иван Сергеевич. Входит лечащий врач.

Врач – Доброе утро Иван Сергеевич. (И. С. молчит) Как спалось, как
       настроение, рубашка не жмёт? Вы уж нас извините, Иван Сергеевич,
       но не надеть мы её не могли, уж очень вы вчера вечером
       разволновались. Нельзя так, беречь надо свои нервы. Вдруг на
       поправку пойдёте, а там, не за горами выписка, придётся в социум
       вливаться с последующей адаптацией, а нервов нет. Вы и недели не
       продержитесь, и снова к нам. А здесь режим, лекарства горькие,
       болезненные уколы в нежелательные места, родственников не
       пускают, на прогулку по внутреннему распорядку. Короче,
       "ол инклюзив" в закрытом режиме.
И. С. – Я…, я…
Врач – Не волнуйтесь, и не торопитесь, я ещё не собираюсь уходить.
И. С. – По-моему, я вчера, ненароком, перешёл границу дозволенного. Доктор, сознаюсь, я  был не прав. Извините меня.
Доктор – С кем в нашей клинике не бывает.
И. С. – Я плохо помню, но даже те обрывки воспоминаний, плавающих в 
        моём сознании, заставляют меня краснеть, и вызывают чувство
        глубокого стыда.
Доктор – Вот это радует. Чувство стыда, - это прогресс, значит есть
         положительная динамика.
И. С. – Я очень плохо себя вёл?
Доктор – Ну что вы, так пошалили немножко.
И. С. – Я кому-нибудь сделал больно?
Доктор – Совсем чуть-чуть.
И. С. – Ну если только чуть-чуть.
Доктор – Да, чуть жену не убили. Не подоспей мы, так бы и задушили
         невинную женщину в своих объятиях, как Отелло Дездемону.
И. С. – Я!? За что?
Доктор – За то, что она не разглядела в вас личность.
И. С. – Разве за это убивают?
Доктор – Глядя на вас, начинаешь в это верить.
И. С. – Она меня простила?
Доктор – Она ещё не может говорить, но, думаю, простит. Знаете, ведь
         женщины, - народ отходчивый, когда излечатся и проплачутся.
И. С. – А сына, сына я случаем не покалечил?
Доктор – С сыном всё в порядке, он жив и здоров.
И. С. – А что он делает?
Доктор – Закапывает яму.
И. С. – Какую яму?
Доктор – Которую, по вашему приказу, он вчера весь день выкапывал.
И. С. – Странный приказ.
Доктор – Не согласен, приказ правильный, и здесь я на вашей стороне.
         Только так бездельников и надо воспитывать.
И. С. – У меня сын бездельник?
Доктор – Конченный оболтус.
И. С – А собаки у меня, случайно, нет?
Доктор – Собаки нет, а вот слесарь был.
И. С. – Слесарь, - это кличка кота?
Доктор – Слесарь, - он и по кличке и по призванию и по должности слесарь.
         По форме, правда, мужика напоминает.
И. С. – Надеюсь, он живой и яму не копает?
Доктор – Он живой и яму не копает.
И. С. – Слава Богу!
Доктор – Он сидит в тюрьме.
И. С. – За что?
Доктор – За изнасилование вашей жены.
И. С. - Вот гад, правильно сделала Наташа, что засадила этого извращенца.
Доктор - Здесь хочу сделать маленькую поправочку, - ваша жена не писала
         заявление в милицию.
И. С. - А каким тогда образом его посадили?
Доктор - Он не мог нести на себе этот грех и явился с повинной.
И. С. – Ну-у-у дела.
Доктор – Разве это дела, так делишки.
И. С. – Доктор, вы меня пугаете.
Доктор – Ну, дорогой мой, что было, то было.
И. С. – А что было?
Доктор – Да много чего.
И. С. – Расскажите, я вас очень прошу.
Доктор – Не могу не удовлетворить вашего желания. Помните вашего
         сослуживца афророссиянина Отонго?
И. С. – Прекрасно помню.
Доктор – Так вот он сделал операцию по изменению пола и пигментации
         кожи.
И. С. – Кому?
Доктор – Себе.
И. С. – Зачем?
Доктор – Не знаю, вы же его заставили. Аргументировали тем, что это
         поможет ему в продвижении по служебной лестнице.
И. С. – А Настя?
Доктор – Настя пересела на трактор.
И. С. – Правильно.
Доктор – Я тоже так считаю. Какой смысл ей прозябать в департаменте, где
         ни какого будущего, а так хоть трактор выкупит. Представьте, у вас
         свой трактор. Ни у кого в деревне нет, а у вас есть, да ещё на
         гусеничном ходу.
И. С. – Да это же кландайк.
Доктор – Согласен, повезло девчонке.
И. С. – А начальник, он, надеюсь, не уволился.
Доктор – Он даже под угрозой смерти не уволится. Мемуары стал писать.
И. С. – С чего бы это?
Доктор – Видимо что-то сдвинулось у него в голове, после того, как вы,
         вернувшись, всё-таки врезали ему по морде.
И. С. – Когда презентация книги?
Доктор – После того, как научится писать. От удара в челюсть, он лишился
         дара речи, и алфавит забыл.
И. С. – А что было дальше, здесь у меня большой провал.
Доктор – Девчонку, которая оформляла кредит, помните?
И. С. – Нет.
Доктор – Допустим. Так вот, банк, в котором она работала, разорился, её
         сократили, и она, не сумев адаптироваться в кризисных условиях,
         спилась.
И. С. – Слава Богу, я в этом случае не причём.
Доктор – Напрямую да, но косвенно нет. Ведь только после встречи с вами
         у них у всех стали происходить радикальные изменения.
И. С. – Я злой рок.
Доктор – Ну, почему же, кое у кого, наоборот, дела пошли в гору. Например,
         ребята, занимавшиеся ремонтом, разбогатели, и так серьёзно, что
         скупили тот разорившийся банк, где вы брали кредит.
И. С. - Доктор, я вам хочу сказать кое что по секрету.
Доктор - Мне, и по секрету?
И. С. - Только вам, и по страшному секрету.
Доктор - Хорошо, я никому, я могила…, зуб даю.
И. С. - Та девушка, в баре, которую я полюбил, я хочу её найти.
Доктор - Да, без проблем, вечером она придёт мыть полы.
И. С. - Какие такие полы?
Доктор - Нашенские, диспанцерские.
И. С. - Она работает уборщицей?
Доктор - В нашем государстве все профессии в почёте.
И. С. - Гуманное у вас государство.
Доктор - Согласен, гуманное, лучше некуда.
И. С. - А как сложилась её судьба?
Доктор - Счастливо, концовку ты знаешь. А в промежутке между тобой и
         полами, успела выйти замуж и родить двоих детей, в которых души
         не чает. Муж её бил до тех пор, пока она с ним не разошлась.
         Живёт в малосемейке, зато дети отличники, и по мере сил
         подрабатывают.
И. С. - Значит, она нашла своё счастье?
Доктор - Не совсем, как ей хотелось, но она не отчаивается и продолжает
         идти к своей цели.
И. С. – Вспомнил, был ещё культурист.
Доктор – Культурист ушёл в монастырь.
И. С. – Подстригся в монахи?
Доктор – Нет, открыл там зал для фитнеса. Сейчас вся монастырская братва,
         после обедни, у станков послушание терпит.
И. С. – Мне кажется, что был ещё кто-то?
Доктор – Был. Бомж был. Был, да сплыл. Зарезала его конкурирующая
         группировка.
И. С. – Жалко человека.
Доктор – Да бросьте вы убиваться из-за бомжа, нашли о чём жалеть. Лучше
         давайте-ка, пока статисты свободны, подумаем во что сегодня
         играть будем?
И.С. – Настроения нет, безрадостно как-то мне.
Доктор – Ничего, раз такой случай, разыграем грусть.
И. С. – А сможем?
Доктор – Запросто. Сначала убьём кого-нибудь, а потом будем грустить.
И. С. – Чтобы кого-нибудь убить, для этого должна быть очень веская
        причина.
Доктор – Не вопрос. Представьте себя Иваном Грозным, и всё, другой
         причины не нужно. А хотите быть Лениным на броневике, или
         Ельциным на бронетранспортёре?
И. С. – Нет.
Доктор – Чего, нет?
И. С. – Ничего нет.
Доктор – Но что-то всё-таки есть?
И. С. - Что-то есть.
Доктор - И что же это?
И. С. - Радио.
Доктор - Какое радио?
И. С. - Одушевлённое.
Доктор - Ошибаетесь, дорогой Иван Сергеевич, одушевлённого радио не
         бывает.
И. С. – Да, нет, дорогой доктор, ошибаетесь как раз вы, но, я так думаю, это
        бесперспективный спор.  Лучше принесите мне краски.
Доктор – Масляные?
И. С. – Да.
Доктор – Для наружных или внутренних работ?
И. С. – Принесите ещё холст на подрамнике, но чтоб загрунтованный, и
        кисти.
Доктор – А-а-а, понял, рисуем сцены насилия.
И. С. – Я хочу быть творцом. Я нарисую землю, красивую-красивую,
        переселюсь на неё и заживу счастливо. Это будет моя земля.
Доктор – Иван Сергеевич, может укольчик успокоительного?
И. С. – Доктор, это последняя просьба умирающего.
Доктор – Вас понял, играем в покойников. Принесите ему всё, что он просит,
         и развяжите его.

    Появляются два медбрата, в руках которых всё, что заказал Иван Сергеевич. Сняли смирительную рубашку, и вместе с доктором удалились.
Оставшись один, Иван Сергеевич, не слезая с кровати, принялся за работу.
Играет композиция, - "Время вперёд". Прожектор высвечивает творца, а вокруг гаснет свет. Через мгновенье в темноте происходит что-то фантасмагоричное. (на усмотрение режиссёра)               
               
                Конец.


             Автор – Ткачёв Алексей Иванович (8-909-536-0549)