Муська

    -Ох-хо-хо, - простонала бабка Дарья, с трудом поворачиваясь на другой бок. – Где ж ты, смертушка, заблудилась-то?..
Третий день беспросветно лил дождь и кости старухи ломило от сырости. Подслеповатыми глазами смотрела она с кровати в перекошенное окошко, и ничего, кроме струями стекавшей по стеклу воды, не видела. Лежать уже не было мочи, а вставать не хотелось. Да и было бы ради чего. Единственной живой душой в доме, кроме нее, Дарьи, была кошка Муська, и та куда-то запропастилась. Отпала надобность беспокоиться о животине, а у самой  старухи аппетита ни на еду, ни на жизнь, давно не было. Лежала, не пила, не ела, но и не умирала.
  Вспомнила она за эти три дня и три ночи всю свою нелегкую жизнь, от самого ее детства, недолго беззаботного, до той поры, когда осталась в этом доме одна-одинешенька. Если опять же не брать в расчет, пропавшую недавно кошку.
  Вспомнила, как в пору ее цветущей юности, бесцеремонно ворвалась война, осыпав серым пеплом людские головы и судьбы. Как отдала мать замуж за человека, вдвое старше, без любви, без ее на то согласия, так просто, чтобы легче жилось…а легче не стало. Родила дочку и вскоре ушла от разнелюбого, опять же в родительский дом. Чего она только не терпела от родной матери! И упреки, и скандалы, и вечное ворчание за то, что семейная жизнь ее не удалась…
  Во второй раз пошла замуж. Появился на свет сынок. Муженек был видный, бабы ему проходу не давали, да и выпить любил. Четырнадцать годков прожила-таки с ним Дарья. Двое детей, куда денешься… на этот раз делся он. Побежал за очередной юбкой, да и задержался, но назад она его не пустила. Сыну-подростку отец был, конечно, необходим, но чем такой, лучше уж ни какого, - решила она бабьим умом. И снова билась, билась о драные края своей коверканной жизни…
   А любовь к Дарье все-таки пришла, хоть ждать ее она давно перестала. Баба ведь как, всплакнет тихонько в ночи по несбывшемуся, что б не дай Бог, никто не услышал, а утром в заботы окунется… не до любви. Да только видно, если судьба человеку с любовью-то встретиться, так уж непременно встреча эта состоится. Где, какой тропой, ходило ее счастье, а вот нашло её, захлестнуло, расправило плечи. Расцвела Дарья, да так хороша стала, что и в молодости такой не была! Улыбка с губ не сходит, в глазах свет небесный играет, да что там, -  походка изменилась.
Два годочка  любви отпущено было ей Богом…помер, сердешный. И она следом чуть было не померла. Как выжила, сама не знает. Только с тех пор одна. Дети, внуки далеко. Звали, правда, к  себе жить, не согласилась. С кошкой век доживала.
  Мысли Дарьи возвратились из прошлого и она мучительно стала думать: куда же Муська запропастилась? Уж не закрыла ли я её, в погребе? Неделя прошла, сдохла поди! – холодным потом прошибло старуху.
  С прытью, давно ей не свойственной, вскочила она с продавленной кровати и метнулась к двери.
Холодный осенний дождь хлестал тугими струями, не щадя старушечьх плеч. Дарья, по колено в воде, пересекла двор и с трудом открыла разбухшую дверцу погреба. В темноте, на полке, под самым потолком, светились огромные испуганные глаза Муськи.
 -Муська, Мусенька, иди ко мне, моя хорошая.
Дарья, с трудом сдерживая слезы, протягивала к Муське руки и спускалась по залитым ступеням. Кошка тихо мяукнула, но в воду прыгнуть не решилась, ждала, что бабка теперь уж вызволит ее из беды. Дарья, и без того плохо видевшая, в темноте погреба вовсе ничего не видела.
 -Где-то тут табуретка была, - ворчала она себе под нос.
Шагнув еще со ступени вниз, Дарья очутилась в воде по пояс, и оказалась еще дальше от Муськи. Кошка снова жалобно мяукнула, а Дарья, дрожа всем телом, шарила по воде руками в поисках злосчастного табурета.
- Муська, Мусенька, подожди, я сейчас, - уговаривала она кошку.
Муська, наверное, поняла, что даже с табурета Дарья ее не достанет, и прыгнула в воду. Дарья тут же сгребла ее в охапку и с трудом выбралась наружу.
  В доме, вытерев кошку тряпкой, переодевшись, старуха затопила печь и стала варить кашу себе и Муське. Жизнь продолжалась.