Некрасивая

В почти предрассветный час, когда пепел первого снега припорашивал землю, она опять стояла на мосту.
Поздняя осень, уже давно растерявшая свое злато, постепенно умирала, растворяясь в холодном воздухе.
Ветер задумчиво трогал ее волосы, а она, так же задумчиво, сама того не замечая, рисовала озябшими пальцами узоры на перилах.
Темные воды, спокойные, едва-едва подернутые коркой льда у берегов, словно дверь. Или путь. По ту сторону водной глади, с этими, торчащими из неба деревьями, которые своими нагими ветвями стыдливо прикрывали это явное несоответствие и краснели, начинающей спеть, рябиной. Со смутно различимым куполом церквушки и редкими росчерками пролетающих птиц.
Осень все больше из темпа аллегро уходила в минорное адажио. И, действительно, ее пальцы наигрывали что-то на холодном дереве перил.
Некрасивая.
Бледная, с непослушной гривой волос и тонкими ногами. Несуразная и нескладная. Наверно, поэтому она часто была здесь одна, но никогда с кем-то.
Я не знал ее имени. Но, почему-то, каждое утро смотрел на ее одиночество.
Иногда она просто проскальзывала по мосту, иногда долго стояла, облокотившись на перила, а когда было тепло она часто кормила здесь уток.
Я часто видел ее в это время, но сегодня, впервые за перилами.
Сердце, кажется, пропустило шаг, а после вновь забилось.
За перилами.
Волосы закрывают ее склоненное лицо, но яркой искрой первых лучей, падает слеза. Легко можно представить, как она прокатилась по носу, или замерла на сжатых губах, а может быть, оторвалась от острого подбородка.
Время остановилось, а может быть, наоборот, вновь ускорило свой бег. Единственное, что я увидел, так это то, что руки ее отпустили перила.
Такие холодные руки.
И глаза, цвета весенней травы, испуганные, не знаю, мной ли или тем, что если бы не я, она бы уже свалилась в воду. Наконец, немой вопрос обрел свое звучание:
- Зачем?
- Пока ты здесь, я не уйду.
И тут все стало ясно. И пусть умирает осень, пусть солнце совсем потухнет, весь мир прекратит свой бег! Но не в это утро.

Некрасивая.
Любимая.