Письмо

     При­вет, ма­ма. Прош­ло мно­го вре­мени с то­го мо­мен­та, как мы с то­бой об­ща­лись в пос­ледний раз.

      Я очень силь­но ску­чаю, каж­дую ночь пе­ред сном про­шу, что­бы уви­деть, об­нять, ска­зать как силь­но люб­лю и поп­ро­сить про­щения за все те сло­ва, что ра­нили те­бя до глу­бины ду­ши, че­го я не смог сде­лать рань­ше. Пус­кай и пос­ледний раз.

      Ты, на­вер­ное, спро­сишь: "Как де­ла? Как моя жизнь?" Я от­ве­чу.
      Пос­ле тво­его ухо­да отец быс­тро ос­во­ил­ся. На­шел но­вую ра­боту, же­ну, ко­торая го­дит­ся мне в сес­тры. Смеш­но, не прав­да ли? Ку­да ка­тит­ся этот чер­тов мир? Та мо­раль, о ко­торой мне го­вори­ли, ис­чезла.
      Те­перь мо­лодень­кие де­воч­ки бро­са­ют­ся на муж­чин, ко­торые стар­ше их в ра­зы. А эти ста­рые ду­раки ве­дут­ся на ко­рот­кую юб­ку и рас­кра­шен­ное ли­цо.
      От од­ной толь­ко мыс­ли жут­ко... Я точ­но знаю, что не хо­чу быть та­ким, ма­ма.

      Ско­рее все­го ты спро­сишь, как мне жи­вет­ся с но­вой "ма­терью" в но­вой семье. Ска­жу чес­тно, не бу­ду по­ить те­бя при­тор­ной ложью, чес­тно го­воря, прос­то от­вра­титель­но.
      Для этой стер­вы (прос­ти ме­ня за то, что я так гру­бо вы­разил­ся, знаю, что ты это не одоб­ришь, но дру­гих слов к этой де­вуш­ке я прос­то не мо­гу най­ти) я маль­чик на по­бегуш­ках. Толь­ко и слы­шу: "Ар­тем, по­мой по­суду, у ме­ня ма­никюр. Ар­тем, по­мой по­лы!" У ме­ня соз­да­ет­ся ощу­щение, что я Зо­луш­ка в сов­ре­мен­ном ва­ри­ан­те. Не по­думай, что я жа­лу­юсь, но мне очень тя­жело.

      Ты на­вер­ня­ка за­хочешь уз­нать про от­ца. Ска­жу од­но: он ни кап­ли не из­ме­нил­ся. Все так же сры­ва­ет на мне злость и не­нависть, что ко­пит­ся в нем. За прос­тупки и не­пос­лу­шание на­казы­ва­ет еще ху­же, чем рань­ше. Как буд­то я раб.

      Не по­нимаю, как ты тер­пе­ла это­го ужас­но­го че­лове­ка, ма­ма? Ты вновь ска­жешь, что лю­била его всем сер­дцем, всей ду­шой. Про­шу, не ври мне. Он был те­бе про­тивен.
      Я пом­ню, как ночью ты пла­кала, при­жимая ме­ня к се­бе. Я пом­ню ту ночь, ког­да воз­не­нави­дел его всем сер­дцем.

      Тог­да отец про­пал на все вы­ход­ные, ты пе­режи­вала, об­зва­нива­ла боль­ни­цы, мор­ги, от­де­лы по­лиции. Как не мог­ла есть и спать эти два прок­ля­тых дня. Ты бы­ла на гра­ни нер­вно­го сры­ва, а этот под­лец вер­нулся пь­яный, поз­дним вос­крес­ным ве­чером. Тог­да я ло­жил­ся спать. Отец на­чал орать, кру­шить всё, что по­падет­ся под ру­ку, а ты спо­кой­но сто­яла и ус­по­ка­ива­ла его. Я на­чал бо­ять­ся, бо­ять­ся, что он убь­ет те­бя. Но вмес­то то­го, что­бы за­вер­нуть­ся в оде­яло, мое те­ло по­нес­ло ме­ня к эпи­цен­тру скан­да­ла. Он ки­нул ме­ня об сте­ну со сло­вами: "Отой­ди, ще­нок!" Пос­леднее, что я пом­ню, твой крик, ма­ма. Отец ош­па­рил те­бя ки­пят­ком из толь­ко за­кипев­ше­го чай­ни­ка. Он не дал выз­вать ско­рую, лишь орал: "Мол­чи, су­ка! Ина­че ты и твой вы­родок ока­жетесь на ули­це! Не за­бывай - без ме­ня ты ник­то!" Отец ушел в со­сед­нюю ком­на­ту и за­пер­ся там до ут­ра. А ты лишь за­мотав ру­ку в по­лотен­це, что­бы не на­пугать ме­ня, при­жала к се­бе и, пы­та­ясь сдер­жать сле­зы, на­пева­ла мне ко­лыбель­ную, ко­торую мне пе­ла, ког­да я был сов­сем ма­лышом.
      То­го ве­чера я не за­буду ни­ког­да.

      Зна­ешь, ма­ма, мне очень тя­жело. У ме­ня не ос­та­лось сил бо­роть­ся, рань­ше я хо­тел су­щес­тво­вать наз­ло дру­гим, а сей­час не знаю, че­го боль­ше хо­чу: жить или уме­реть. Этот вы­бор тя­жек для ме­ня.
      Я знаю, что ты не по­можешь мне выб­рать, ма­ма, но... Прос­то лег­че от то­го, что хоть кто-то слу­ша­ет мой бред, так ты рань­ше на­зыва­ла мое нытье. Тог­да это бы­ло обид­но, а сей­час смеш­но от од­но­го толь­ко вос­по­мина­ния об этом. Глу­по, не прав­да ли?

      Я рад, что нам уда­лось нем­но­го по­гово­рить. На ду­ше ста­ло лег­че. Преж­де чем мы поп­ро­ща­ем­ся, хо­чу ска­зать:
"Я люб­лю те­бя, ма­ма. Все мои теп­лые вос­по­мина­ния свя­зан­ны толь­ко с то­бой, от это­го теп­лее и лег­че на ду­ше".

                ***


      Ар­тем по­ложил пись­мо на сы­рую зем­лю око­ло де­ревян­но­го крес­та. Он дав­но не бы­вал на мо­гиле у сво­ей ма­тери, по­жалуй, с са­мых ее по­хорон.
      С этим пись­мом он из­бавлял­ся от тя­желых оков, что тя­нули его вниз. Этот лист бу­маги был смо­чен сле­зами бо­ли и скор­би, ко­торая толь­ко бы­ла в нем.
      В эти стро­ки он вло­жил час­ти­цу ду­ши и сер­дца, что­бы да­же пос­ле смер­ти ма­тери, его час­тички мог­ли ос­тать­ся с ней. Но он не ду­мал, что ма­ма всег­да бы­ла ря­дом, об­ни­мая его не­ося­за­емы­ми крыль­ями, что вы­рос­ли у нее пос­ле пе­рехо­да в дру­гой мир, ко­торый за гранью по­нима­ния жи­вого че­лове­ка.