Рыбка моя

Ближе к часу Лубянская площадь стала заполняться людьми. Десятки проходили через рамки металлоискателей, оставляя на столики полураскрытые сумки. Кира уже давно была проверена таким образом на предмет терроризма и теперь стояла посередине, поглядывая на часы чуть ли не каждую минуту.
Со стороны казалось, что девушка, стоящая у всех на виду, с нетерпением ждёт, когда же митинг начнётся. Но митинг интересовал Киру меньше всего. Виктор опаздывал минут на двадцать – и это было неприятно. Досаднее всего было то, что она зазря потащилась сюда из Железнодорожного. И ведь сама согласилась встретиться с ним в Москве.
Конечно, Виктор мог заболеть, у него неожиданно могли найтись срочные дела, да и просто мог передумать на самое Первое мая ехать из Балашихи в Москву. Но человечество уже давно изобрело телефон. Мог бы хотя бы предупредить.
«А может, он ещё придёт?», - думала Кира.
Но в толпе собравшихся знакомого лица было не видать. Демонстрация уже вот-вот начнётся, а Виктор так и не появился. Несколько раз Кира пробовала ему звонить, но телефон не отвечал.
«А может, он где-то рядом? Стоит где-нибудь в сторонке с другой девушкой, и вместе ржут, глядя, как я, дурочка, его жду».
Эта мысль пришла к ней не с потолка. Ещё школьницей Кира влюбилась в Дениса из параллельного. Он, казалось, испытывал к ней ответные чувства. И однажды он сказал: встретимся в субботу возле школы. Несколько часов Кира прождала тогда Дениса, но он так и не пришёл. А в понедельник Денис хвастался перед всеми, как круто он развёл Изюмову, и как эта «влюблённая гусыня» торчала в выходной у школы в то время, как он гулял с красавицей Соней Лапиной.
Вдруг и Виктор оказался точной копией Дениса? Что Кира о нём знает? Вчера ведь только познакомились.
«Ну, ладно, дорогуша! – девушку неожиданно охватила злость. – Может, ты и Денис номер два, но я уже не та простушка Кира – плакать не буду. По крайней мере, при тебе».
Возвращаться тоже не хотелось. Это означало бы признать, что зря проездила.
Что ж, митинг так митинг. Будем делать вид, будто лишь затем и приехала, чтобы поддержать выступающих. Против чего, кстати, выступаем? «Долой полицейское государство», «Хватит произвола», «Диктатура – мать коррупции», «Даёшь независимые профсоюзы!», - читала девушка на плакатах, рядом с которыми развевались флаги оппозиционной партии. Некоторые напрямую требовали отставки президента и премьер-министра. За это, пожалуй, не грех и помитинговать. И пусть незадачливый кавалер кусает локти!
Вскоре девушка вместе с толпой, возглавляемой лидером этой партии, шла по улицам столицы, выкрикивая вместе со всеми лозунги. Общий их смысл бы таков: слишком много власти господин президент прибрал к своим рукам (к щупальцам – хотела было крикнуть Кира), что привело к злоупотреблениям одних и бесправию других (могут ли трусы обойтись без насилия?), и если господин президент не будет любезен умерить свои аппетиты, чаша народного терпения, в конце концов, переполнится, и тогда всем придётся плохо (да, да, и Вы, господин президент, исключением не будете).
После недолгого шествия демонстранты остановились на другой площади – а там уж каждый из организаторов заявил с высокой трибуны, чем он конкретно недоволен.
Погода, тем не менее, стояла отличная. Над головой голубым шёлком простиралось небо, на котором лениво нежились пышные облака. И яркое солнце, неподвластное действиям  правительства, согревало пробуждающуюся от зимней спячки землю. Редкие для Москвы деревья тянули к нему покрытые зеленью ветви, шелестя при этом им одним понятный мотив.
Неожиданно Кира услышала: «Слово предоставляется…» и знакомую фамилию.
- Тот самый, что ли? – спросила она своего соседа, стоявшего с плакатом «Диктатура – мать коррупции».
- Да, бывший губернатор, - кивнул мужчина среднего возраста.
Кира хорошо помнила эту историю. Пять лет назад, когда она ещё училась в школе, на всю страну прогремела новость о его громкой отставке по подозрению в шпионаже. Арестовали, потом отпустили за недостатком улик.
- А он, правда, на Штаты шпионил? – уточнила она у того же соседа, словно он мог знать всю правду.
- Лично я очень в этом сомневаюсь, - был ответ. – Скорей всего, власти просто понадобилась назначить своего. Он же был выбранный, от президента не так зависел.
Впрочем, Кира тоже сомневалась в правдивости этого обвинения.
Перешёптываясь с новым знакомым по поводу грязных пиар-технологий и нечистоплотности правительственных СМИ, девушка со злорадством думала, как досадно будет Виктору (если он здесь) видеть, как она спокойно разговаривает с другими людьми.
После митинга, когда собравшиеся стали потихоньку расходиться, Кира и её случайный собеседник ушли с площади и направились в сторону метро.
- Вы из Москвы? – спросил он девушку.
- Нет, из Железнодорожного. А Вы?
- А я из Орехова. Но мне ещё часа два болтаться по Москве. У меня здесь встреча назначена. А Вы сейчас домой?
- Наверное, да.
Но этому «наверное» не суждено было сбыться. Едва они оба оказались на Курском вокзале, выяснилось, что все ближайшие электрички отменены вследствие чрезвычайной ситуации. А это означало, что Кире тоже придётся погулять по Москве вместе с Василием Муромцевым, депутатом Орехово-Зуевской городской думы. В принципе, можно было, конечно, и одной, но зачем? В компании куда веселее. Да и Муромцев, судя по всему, отнюдь не возражал, чтобы прогуляться с Кирой по Москве.
Решив, что Красная площадь подходит для прогулок лучшего всего, Кира и Муромцев отправились туда.
Депутат уже знал, что Кира – студентка, учится на втором курсе Высшей Школы Экономики, а на митинг попала случайно – потому что парень, с которым она вчера познакомилась в метро, назначил свидание и не пришёл. Поэтому всё время прогулки они говорили большей частью о родных городах: о достопримечательностях, интересных событиях и повседневных насущных проблемах. Немного рассказал Муромцев и о своём увлечении, на которое, правда, времени остаётся очень мало.
- Рассказы пишете? – осведомилась Кира. – А о чём?
- В основном, о жизни. Но с элементами чего-то мистического, потустороннего.
- А Вы их где-нибудь печатаете?
- К сожалению, нет. Только в Интернете размещаю. Если интересно, можете почитать на сайте…
Так за разговорами прошёл час. Электрички, судя по всему, уже должны были пойти.
Вдвоём Кира и Муромцев доехали до вокзала, там распрощались.
Пожелав депутату удачи, девушка прошла через турникет, вышла на платформу и села в ближайшую электричку, которая, судя по надписи в переднем окошке, должна была ехать до Крутого.

Проснувшись, Кира первым делом увидела мелькающий за окном зелёный лес – типичный пейзаж Подмосковья, который постепенно выкорчёвывался жадными чиновниками и бизнесменами. Одни Химки чего стоят!
- Горенки, - объявил диктор. – Следующая – Балашиха.
«Чего?» - подумала Кира, у которой остатки сна как рукой сняло.
Эх, проснуться бы ей несколькими минутами раньше, когда она была ещё в Реутове! Тогда бы можно было выскочить и ждать следующую. А теперь поздно – электричка благополучно уползла влево. И только следующая из Балашихи может вернуть девушку на прямой путь.
Посетовав на сегодняшнее невезение (а сегодня и впрямь как-то не везло), Кира доехала до конечной и зашагала к станции. Расписание электричек девушку мало утешило. Та зелёная спасительница, что повезёт её из этого гиблого места, сделает это только через час.
Вот уж точно – не везёт так не везёт. Где бы убить этот злополучный час? Да так, чтобы, не дай Бог, не заблудиться. А то приключений на сегодня и так с лихвой хватает.
Со скуки девушка принялась осматривать окрестности. Всё как в обычном подмосковном городке: неширокая дорога, занятая быстро несущимися машинами и автобусами-маршрутками, по одну сторону – станция, которую рельсы в два ряда отделяют от красно-белых высоток, посаженных, как редиска на грядке, вплотную друг к дружке. По другую сторону дороги – зелёный лесопарк, где сквозь зелёные головы деревьев проглядывает дорожка, а вдоль неё – скамеечки для культурного отдыха.
«В парк пойти, что ли? – подумала девушка. – Хоть воздухом подышать».
Ещё раз посмотрев на часы, а заодно и на расписание, Кира спустилась с платформы и, поминутно оглядываясь (светофора не было), перешла на другую сторону дороги.
Узкая тропка привела девушку к речке, с обеих сторон окружённой деревьями, пригорками и спереди – высотными домами, крыши которых упирались прямо в небо.
Вскоре та же тропка разлучила Киру с рекой, спрятавшейся за деревьями, а через несколько метров вновь столкнула их лицом к лицу.
Через плотину пролегал небольшой железный мостик с перилами в детский рост. Какой-то мужчина увлечённо болтал по мобильному, нервно расхаживая вдоль берега взад-вперёд. Наконец, он выключился и что-то пробормотал себе под нос.
В следующую минуту гладь воды дрогнула. Мужчина не обратил на это никакого внимания, продолжая ругаться. Не перестал он этого делать и в следующую секунду, когда из глубин вдруг вынырнуло… Это было нечто. Кира даже потёрла глаза. Это нечто с виду напоминало огромную щуку, покрытую серебристой чушуёй, с плавниками, с рыбьей головой.
- Мама родная! – прошептала Кира, видя, как «щука» настежь распахивает свою зубастую пасть.
Мужчина по-прежнему бормотал про себя что-то сердитое, в упор не замечая опасности, нависшей за его спиной. Крикнуть бы ему, чтоб сваливал.
Но лишь открыв рот, Кира с ужасом поняла: поздно. Одно движение – и несчастный скрылся в чудовищной пасти. Лишь торчащие оттуда ноги напоминали о том, что человек только что здесь был.
«Она его съела!»
От этой мысли ступор, охвативший Киру, мгновенно прошёл. Не разбирая дороги, неслась она прочь их этого злополучного парка. Ей казалось, что сзади, поминутно отрыгивая воду и щёлкая зубищами, за ней быстро ползёт эта рыбина. Ползёт, чтобы съесть. Так же, как и этого беднягу. И Кира прибавляла бегу, мысленно молясь Спасителю Небесному, чтоб выйти из этого жуткого места живой.
Очнулась девушка лишь на платформе, когда сбоку услышала грубый мужской голос:
- Куда несёшься? Совсем сдурела?
«Кажется, спасена», - подумала Кира, вздыхая с облегчением.
Но тут же ей пришла в голову мысль: а что если обрадовалась рано? Вдруг эта рыба караулит её совсем рядышком? Вдруг она сейчас ползает под платформой и в следующую минуту как взлетит. Напуганная, Кира со скоростью ветра полетела вперёд, в сторону билетных касс. Забежала в здание вокзальчика.
До отправления электрички оставалось ещё довольно времени, но выходить Кира больше не решалась. И не вышла бы, даже если бы её оттуда стали гнать в шею. Сейчас это маленькое непрочное здание казалось ей чуть ли не единственным безопасным местом во всей Балашихе. Сюда (по крайней мере, ей хотелось на это надеяться) рыба-то уж точно не залезет.
- Простите, Вы в Балашихе живёте? – спросила Кира у женщины в зелёном пальто, которая неспешно разгуливала у касс, явно располагая свободным временем и желанием как можно скорее сесть в электричку.
- Да, - ответила она. – А что?
- Что у вас в парке за рыбина?
- Какая ещё рыбина? Там, насколько я знаю, рыба давно уже не водится.
- Ну, такая большая. Она только что съела человека. Я видела.
- Поменьше надо курить всякую гадость, - назидательно произнесла в ответ собеседница.
«Но я вообще не курю», - хотела было сказать Кира, но женщина уже вышла на улицу.
- А Вы знаете про рыбу? – спросила девушка кассиршу.
- Какую рыбу?... Знаете, девушка, до такого я ещё не напивалась.
Третья попытка – расспросить про речное чудовище у стоявшего поблизости парня, тоже не увенчалась успехом. С улыбкой на устах молодой человек заметил, что не стоит слишком увлекаться просмотром голливудских ужастиков, а то реально может крышу снести.
«Да что же с ними такое?» - девушка была крайне озадачена.
Больше она не пыталась ничего выяснить у местных жителей – так и просидела молча до того момента, как двери электрички гостеприимно распахнулись.
Ни о чём другом, кроме как о случившемся сегодня и о неадекватной реакции балашихинцев, девушка думать не могла. Неужели они реально не знают, что происходит у них под носом? Людей едят прямо в парке, а они ничего не знаю, не ведают. Может, чудище появилось здесь совсем недавно – и поэтому его просто не успели заметить? Или, может, балашихинцы всё знают, но молчат? Но почему? Боятся, что их сочтут сумасшедшими? Или эта зверюга их так запугала, что они не смеют и рта раскрыть? А может, именно эти люди какие-то изолированные, не знают того, что известно многим? Странно.
Всю дорогу от Балашихи до Реутова, а затем и от Реутова до Железнодорожного девушка пыталась найти ответ на этот вопрос. Но тщетно. Добравшись, наконец, до дома, она включила компьютер, набрала в Яндексе «Балашиха». Программа ответила ей множеством ссылок. Но ни одного упоминания про чудо-рыбу нигде не было.
Зато было сообщение, которое сразу же насторожило Киру. В тамбуре одной из пригородных электричек двух подростков поймали за курением гашиша.
«Может, в моей тоже что-то курили, - подумала девушка. – А я надышалась – потому и мерещилось всякое».

Целую неделю после этого Кира втайне ждала, что Виктор позвонит, станет оправдываться, почему не пришёл. Тогда-то она и выскажет ему всё, что думает. Но Виктор не звонил.
«Наверное, и в самом деле морочил голову», - думалось Кире.
Впрочем, к своему удивлению, она не сильно расстраивалась. Может, это и к лучшему, что не успела влюбиться в него без памяти до того, как выяснилось, какой он несерьёзный человек. Ну да ладно – баба с возу, как говорится…
Кроме того, лучшей подруги Ани в субботу исполнялось ровно двадцать лет. Заботы о том, что подарить и как одеться заставили почти забыть и о Викторе, и о померещившейся рыбе.
Ладно, подарок Кира уже купила. Теперь надо бы погладить платье.
Но вот неприятность! Горячий утюг, случайно задетый рукой, как раз расправляющей марлю, падает на самый «живот» платья. С дымом и шипением тонкая ткань прилипает к нему намертво. Единственное приличное платье оказывается безнадёжно испорчено. Остаётся только словесно «печь блины» и ругать судьбу за такую досадную неудачу.
«И чё делать?» - возникает в мозгу совершенно резонный вопрос.
- Ой, Насть, привет, - слышится из прихожей голос забежавшей к маме в гости соседки со второго этажа.
- Привет, Кать, - отвечает ей мама.
- Здрасте, тёть Кать, - вышла из комнаты Кира поздороваться с соседкой.
- Привет, Кира. Ну, как дела? Не болеете?
- Да вот, платье сожгла, - пожаловалась ей Кира. – Теперь не знаю, в чём к подруге на день рождения идти.
- А ты Светочкино возьми. У неё их столько.
- Да нет, спасибо.
- Да бери, не стесняйся. Пойдём, выберешь. Возьмёшь, гляди, найдётся Светочка, - с этими словами соседка горько вздохнула.
Света – дочь тёти Кати, была лет на семь старше Киры. Девушки никогда не были закадычными подругами, так – привет, пока. Ни одна, ни другая, как-то не стремились к более тесному общению – и разница в возрасте сказывалась, да и Кира была о Свете невысокого мнения.
Окончив школу, Света уехала в Москву, поступила в институт, а там подцепила какого-то ловеласа. Он, как водится, поматросил и бросил. С ребёнком в животе. Света забросила учёбу, вернулась к маме, хотела было аборт делать. Но Петя, Кирин сосед по лестничной клетки, который давно был тайно и безраздельно влюблён в Свету, предложил ей руку и сердце. Света согласилась – вышла за него, родила. Прожили вместе около трёх лет, пока тот самый ловелас снова не объявился и опять не заморочил ей голову. Мол, как он жалеет о том, что бросил Свету, а как встретил, понял, что всё это время любил только её, давай, мол, начнём всё сначала, и я сделаю тебя самой счастливой женщиной на свете. И она убежала к нему, сказав напоследок мужу, что никогда его не любила, и вообще, она его презирает и ненавидит. Кира сама случайно слышала, как Света говорила эти мерзкие слова человеку, который столько для неё сделал. И в благодарность она вот так наплевала ему в душу. «Неблагодарная и недалёкая баба», - подумала тогда про неё Кира и думала так до сих пор. Петя через несколько дней попал в аварию и погиб, что Свету, по всей видимости, не очень опечалило. Ведь он, любимый и единственный, к ней вернулся, был рядом – а остальное неважно.
Поначалу жили у него в Балашихе, но его отцу Света не понравилась – стали снимать квартиру в Москве. Дочку Света забрала с собой. Но очень скоро она стал отцу в тягость, и он стал уговаривать сожительницу отправить её к бабушке с дедушкой, а то, мол, мы ещё молоды, так хочется побыть вдвоём, пожить для себя. В общем, уговорил – маленькую Аллочку отдали родителям Светы. Но долговечным их гражданский брак всё равно не был – в один прекрасный день «муженёк» просто исчез. Света вернулась к родителям и впала в жуткую депрессию. Целый год ни с кем не разговаривала, ходила как зомби, ко всему безучастная. А месяца два назад и вовсе куда-то пропала. Родители обратились в полицию, но до сих пор не нашли ни живой, ни трупа. Тётя Катя, понятное дело, беспокоилась за дочь. Вдруг Света с горя покончила с собой? Стала принимать наркотики? Спилась? Попала в притон? Мало ли что может случиться с девушкой в таком состоянии? Но тем не менее, в её сердце оставалась надежда, что её дочь жива. А значит, может, перебесится и вернётся домой.
И сейчас, одалживая Кире платье дочери, тётя Катя, по-видимому, надеялась, что Света, по закону подлости, вернётся именно сейчас и устроит матери скандал, ибо она терпеть не может, когда берут её вещи. Могла ли Кира отказать бедной женщине?
- Вот зелёное, Светочкино любимое, - говорила соседка, подводя девушку к шкафу. – Возьми его.
- Ой, спасибо, тёть Кать, - поблагодарила её Кира.
Платье село на ней, будто по мерке сшитое. Если не считать, что чуть-чуть широковато в плечах. Но это, однако, не сильно бросалось в глаза.
- Только прогладь его, а то оно мятое, - посоветовала тётя Катя.
На этот раз Кира предусмотрительно отодвинула утюг подальше. Разложила платье на доске. В кармане что-то зашуршало.
Чисто машинально девушка сунула туда руку. Это оказалась обычная бумажка, сложенная вчетверо. Не в силах справиться с охватившем её любопытством, девушка развернула её. Синей шариковой ручкой на бумаге были написаны слова:
«Когда, восставши из пучины,
Его сожрёт большая рыба,
И после – ночью полнолунной
Христа проклянет раз шесть сотен
И шестьдесят шесть до рассвета,
То ваши души будут вместе
На веки вечные».
«Что за фигня! – удивилась Кира. – Стихи – не стихи. Бред какой-то!»
Похоже, Светка и вправду тронулась умом. Да, тронулась. Но как же тогда это видение с рыбой? Совпадение? Или же? Но она, Кира, вроде бы не сумасшедшая. Может ли двоим показаться одно и то же?
Значит, это было. В самом деле. Так, может, этот хахаль и не бросал Свету? Что если она своими глазами видела, как эта рыба его съедает? Тут уж и впрямь недолго с ума сойти.
А ведь всё сходится. Он (его имени Кира не знала, тётя Катя называла его звучным библейским именем – Ирод) жил в Балашихе. Вполне возможно, что его отец сменил гнев на милость и согласился принять Свету как свою невестку, да и снимать квартиру в Москве стало дороговато. И в тот злосчастный день они ехали к нему. Шли через парк, не подозревая, что через какие-то пять минут его жизнь оборвётся. А Света будет стоять рядом, звать любимого, не в силах ему помочь. И через какое-то время поймёт, что не в силах жить без него, пойдёт к той речке и утопится. Чтобы хотя бы на том свете воссоединиться с любимым.
Нет, тётя Катя не должна этого видеть. Сказать ей это означает нанести ей смертельный удар. Так она поймёт, что Света покончила с собой и никогда больше не вернётся. Пусть лучше думает, что её дочь где-то, но жива.
Подумав так, девушка разорвала бумажку на мелкие кусочки и выбросила в ведро.

- Спасибо, тёть Кать, за платье. Я его выстирала.
- Да не за что. Что-то ты, Кира, какая-то не такая. Что-то случилось?
- Да нет, ничего. Просто с учёбой немного устала. Счастливо.
- Ну, пока. Маме привет.
«А может, зря я умолчала, - думала Кира, поднимаясь в свою квартиру. – Может, будет лучше, если она сейчас всё узнает, чем терзается разными жуткими догадками?».
Но тотчас же эта мысль снова показалась ей кощунственной. Есть ли для матери большее горе, чем гибель родного дитяти? И не просто гибель, а самоубийство. Каково ей будет думать, что душа Светина душа не найдёт покоя на том свете?
В конце концов, решив, что и в самом деле промолчать будет лучше, девушка вошла в квартиру и включила компьютер. Давно хотела заглянуть на сайт, адрес которого дал ей Муромцев, да всё времени не было.
Она читала его рассказы до глубокой ночи. Они захватывали и увлекали, то погружая читателя в самые глубины морских пещер с таинственными обитателями, то перемещая в мир зазеркалья, где время текло по иному, и внешние двойники реальных людей оказывались подчас полными противоположностями своих копий. За то время Кира успела побывать и в стране Алого Заката с продуваемого всеми ветрами замками и дворцами, и в мрачном подземельи с троллями и гномами и во многих других местах, не менее чудесных. Особенно поражало девушку, что главные герои были вполне земными людьми с точно такими же радостями и горестями, которые так же любили и ненавидели, одни – благородные и справедливые, другие – коварные и порочные. Даже социально-политические проблемы тех неведомых миров оказывались до боли похожими на наши повседневные. Видимо, профессия Муромцева наложила-таки отпечаток и на его творчество. Но несмотря на это, Кире было всё же интересно его читать. И даже если бы она не знала, что он член той самой оппозиционной партии, что была на митинге, по тону его рассказов она бы догадалась.
Были и такие, где политики вовсе не было. Средь белого дня посреди улицы появлялись вдруг ангелы и демоны и самым невероятным образом вмешивались в дела простых смертных, то искушая и соблазняя, а то наставляя на путь истинный; в обычных подвалах открывались порталы, переносившие героев в другое пространство и время.
Часы уже ясно показывали, что пора ложиться спать, но всё же Кира так и не смогла справиться с искушением прочитать ещё хоть один его рассказ. Ну, хотя бы самое начало.
Но вскоре она поняла, что не сможет спокойно лечь спать, прежде чем доберётся до конца – таким любопытным показался ей сюжет. Молодой человек любил девушку. Она была счастлива с другим. И вот однажды, возвращаясь к себе домой, главный герой повстречался в подъезде с нечистым, и тот предложил ему сделку – душу в обмен на любовь этой девушки. Главный герой сначала колебался, но дьявол был так убедителен, что тот, наконец, сдался. Но оказалось, что быстрого и лёгкого результата никто не обещал. Ради любви он должен был ещё кое-чем пожертвовать. Ребёнком, только что родившимся от союза его возлюбленной с его соперником. Убить дитя, вырезать ему сердце, съесть и до рассвета проклясть Христа шестьсот шестьдесят шесть раз. В случае, если он этого не успеет, превратится в огромную рыбу. Сначала главный герой, конечно, ужаснулся при мысли, что ему придётся убить невинное дитя. Но дьявол снова затмил парню разум медовыми речами, и тот решился. Выкрал дитя, убил… Только успел проклясть Христа шестьсот шестьдесят пять раз, как солнце стало медленно выплывать из-за туч. И его первый луч превратил парня в огромную рыбу. Поняв, что дело проиграно, несчастный пополз к воде, но поблизости не было ни одного озерца, ни речки, ни даже лужицы. Так он и задохнулся.
«Рыба, полнолуние, три шестёрки, - Кире тут же вспомнился Светин бред. – Откуда он это знает?»
А вот и его е-мэйл высвечивается. Написать ему, что ли, спросить прямо?
Через несколько минут Кира уже отправляла автору письмо следующего содержания:
«Здравствуйте, Василий Сергеевич! Это я, Кира, та самая, с которой Вы Первого мая гуляли по Москве. Прочитала я Ваши рассказы. Они очень интересные. Можно узнать, откуда Вы взяли сюжет «Тёмной страсти»? С уважением! Кира».
Ответ пришёл только через три дня.
«Здравствуйте, Кира. Извините, я не смог ответить сразу, потому что был очень занят. Спасибо Вам большое за отзывы к моим рассказам. Я очень рад, что они Вас заинтересовали. Сюжет «Тёмной страсти» мне подсказал один знакомый. Он подал мне идею написать про рыбу-оборотня и сделку с нечистой силой. С уважением? Василий».
«Дайте, пожалуйста, своему знакомому мой телефон и скажите, чтобы позвонил, - просила его Кира в следующем письме. – Это очень важно – два месяца назад пропала моя соседка, и в её записке тоже было про большую рыбу и дьявола. Может, он что-то знает и сможет помочь её найти?»
Она хотела было написать и про своё нелёгкое путешествие в Балашиху, но в последний момент что-то её удержало. Отправила. Теперь надо бы прибраться на своём столе, а то мама всё мозг выносит, что беспорядок.
Уборка, впрочем, оказалась не таким уж и лёгким делом. В процессе конспект лекций по экономики свалился по ту сторону стола, туда, где бежевые занавески с коричневым геометрическим узором соприкасались с раскладным диваном. Чтобы их достать, последний пришлось чуточку отодвинуть.
«Ба! Так вот где она была! - удивилась девушка, вытаскивая из образовавшегося зазора толстую книгу. – А я её по всей квартире искала».
Эту книгу – «Подробности по новейшей истории» она брала у тёти Кати ещё полгода назад, когда писала реферат «Сравнительный анализ режимов Пол Пота и Пиночета». Потом эта книга куда-то потерялась, и Кира никак не могла её найти. «Ничего страшного», - сказала тётя Катя в ответ на извинения. Свете эта пропажа была тем более до лампочки.
Но теперь, когда книга нашлась, по-хорошему надо бы её вернуть. С этими мыслями Кира спустилась на второй этаж.
- Спасибо за книгу, тёть Кать! Сегодня убиралась – случайно нашла. Извините, что я так…
- Да ничего, всё нормально. Поставь её туда, в шкаф. А то у меня тут курица подгорает.
Пришлось Кире пройти в комнату. Всюду были разбросаны игрушки. Маленькая Аллочка сидела на полу около дивана и сосредоточенно заплетала косички светловолосой Барби. Увидев Киру, она на мгновение оторвалась от своего занятия и посмотрела на неё большими любопытными глазами.
- Привет! – поздоровалась с ней Кира. – Как у нас дела?
- Холосо, - ответила девочка, лукаво подмигивая голубыми озёрами.
«Как же она на Светку похожа!» - подумалось вдруг Кире.
Эх, убить эту Светку мало! Ну, как у неё хватило духу оставить такого чудесного ребёнка? Своего родного. Как она могла сделать с собой что-нибудь, когда у неё есть Аллочка? Это ж какой дурой надо быть, чтобы вот так не ценить своего счастья!
Бедный ребёнок, наверное, уже замучил бабушку вопросами: где мама? А что тётя Катя может ответить внучке?
Вот сюда, кажется, надо ставить книгу. Открыв шкаф, Кира положила «Историю» поверх пяти томов Шекспира в оранжевом переплёте, при этом случайно опрокинув стоящую вперёд обложкой «Энциклопедию домашнего хозяйства». За ней на пол полетела глянцевая фотография.
Подосадовав на свою неловкость, девушка принялась подбирать с пола и то, и другое, но неожиданно взгляд её упал на фотографию. С фотокарточки на неё смотрела улыбающаяся Света в обнимку с… Виктором. С тем самым Виктором, который заставил её Первого мая проделать полное приключений путешествие.
- Ты там как? Не ушиблась? – поинтересовалась вошедшая тётя Катя, привлечённая грохотом падающей энциклопедии.
- Да нет, извините. А кто это, тёть Кать?
- Это? – лицо соседки покривилось так, словно она напилась уксусу. – Да Ирод этот. Всю жизнь моей Светочке исковеркал, чтоб ему пусто было!
Глупый вопрос, ей Богу! Можно было бы и заметить, как они обнимаются, и с каким обожанием смотрит на него Света. По одному взгляду понятно, что за него она свою Аллочку не только забросит, но и собственными руками придушит. И не только Аллочку – и маму, и папу, и любого, на кого укажет этот самый любимый и единственный.
«Не слишком ли я к ней предвзято? – остановила Кира собственный поток мыслей. – Светка – она, конечно, баба неумная, но что же я из неё совсем уж чудовище делаю? Муромцева, что ли, начиталась. Но вот Витьку бы убила, ей Богу!»
Значит, не был он съеден рыбой. По крайней мере, когда назначал свидание Кире, выглядел он вполне живым, здоровым и даже весёлым. Конечно, увидев огромную рыбу, Света могла с испугу тронуться умом. Кира уже по собственному опыту знала, как это легко. А что же Виктор? Кинулся наутёк, героически оставив свою даму на произвол судьбе? И, оказавшись в безопасном месте, оплакивал, как он думал, её несчастную судьбу? Вернуться, конечно же, побоялся – вдруг на него ещё убийство повесят? Позвонить и спросить: ты как, Свет, живая? – постеснялся, неудобно получается. Вот и предпочёл красиво уйти. Или же он сделал это ещё до того, как Света увидела рыбу? Ушёл, она пошла к нему домой выяснять, не случилось ли с ним чего. Дома его не оказалось или отец не открыл. А по дороге через парк вынырнула эта рыбёшка. И Света поняла, что случилось страшное – Виктора больше нет. Обзванивать больницы, расспрашивать знакомых, пытаться с ним как-то связаться у неё не хватило сил – горе лишило её возможность соображать. Да, тёмная история!

На следующий же день, когда Кира сидела на лекции, на её мобильный позвонили. Номер, который высветился, был неизвестным.
- Алло, - ответила девушка, поспешно выходя из аудитории.
- Здравствуйте, это Кира? – поинтересовался приятный мужской голос.
- Да, это я. А кто звонит?
- Меня зовут Никита. Василий Сергеевич дал мне Ваш номер.
- Кто дал?
- Муромцев. Сказал, Вы его об этом попросили.
- Ах, да. Просила. Меня интересует один его рассказ…
- Да, Василий Сергеевич мне говорил. Может, встретимся – это всё-таки не телефонный разговор?
- Да, конечно. Когда Вам удобнее?
- Я сейчас на работе. В шесть вечера освобожусь. Вы в Москве?
- Да. У нас пары заканчиваются в четыре, но я подожду. Куда подъехать?
Слово за слово – договорились встретиться в одной кафешке на проспекте Вернадского, недалеко от метро.
Время ожидания Кира решила скоротать в институтской библиотеке, но всё же на место встречи явилась на десять минут раньше назначенного.
- Простите, Вы Кира? – поинтересовался русоволосый парень, подходя к её столику.
- Да, я. А Вы Никита?
- Точно, - ответил он, садясь. – Рад с Вами познакомиться.
- Взаимно.
- Заказать что-нибудь?
- Я бы выпила чайку. И чего-нибудь сладкого.
Вскоре перед молодыми людьми, сидящими друг напротив друга, появилось по чашке чая и по пирожному.
- Я вот что хотел сказать, Кира, - Никита сразу перешёл к делу. – Вашей соседки, скорей всего, уже нет в живых. Я думаю, она покончила с собой. У неё реально снесло крышу.
- Вы её знали?
- Да, она подруга Юльки, моей сестры. Как раз перед смертью, то есть, перед самоубийством, она была у нас и несла такой бред.
- Про рыбу?
- В том числе и про неё. Вы что-нибудь знаете про её несчастную любовь?
- Ну да. Парень её бросил, и она впала в депрессняк.
Но сестра Никиты знала куда больше. Тоскуя о потерянной любви, Света сперва истово молилась, надеясь, что Господь Бог вернёт ей возлюбленного. Но видя, что тот не спешит этого делать, она обратилась к другим силам, отнюдь не светлым. Она писала Юле в электронных письмах о том, как вызывала дьявола, чтобы заключить с ним сделку. В тот роковой день она прибежала взволнованная и ещё с порога стала с Юлей прощаться. Говорила: всё решено, я продала душу, скоро мы с Витенькой будем вместе на веки вечные, плевать, что в аду, главное, никто и ничто нас теперь не разлучит. Юля пыталась успокоить подругу, но Света разошлась ещё больше. Она хохотала, как одержимая, выкрикивая всякую ерунду, вроде того, что прыгнет в воду, произнесёт заклинание и превратится в огромную рыбу, которая должна съесть своего возлюбленного, освободив таким образом его душу от бренного тела, а после – дождаться полнолуния и проклясть Иисуса Христа шестьсот шестьдесят шесть раз. «И тогда мы будем вместе, вместе!» - кричала она, бросаясь обнимать Юльку. Потом тут же добавила: но если я не успею сделать этого до рассвета, я превращусь в камень, но я успею, обязательно успею, без Витеньки мне всё равно не жить, прощай, подруга! И прежде чем Юля успела ей что-то сказать, пулей вылетела из квартиры. «Светка, стой!» - кричала она ей вслед, но лишь ночная тишина была ей ответом. Потом Юля с Никитой, а также их соседи планомерно прочёсывали весь двор, облазили все чердаки и подвалы, обошли все окрестности, но Светы найти так и не смогли. Никто не сомневался, что безумная девушка попросту утопилась в водоёме с твёрдой верой, что нечистый превратит её в рыбу.
- Нет, это не бред, - сказала Кира, когда Никита кончил рассказывать. – Она действительно стала этой рыбой. И, может быть, уже слопала этого самого Витю.
Лицо Никиты вытянулось от удивления. Он явно не ожидал услышать такого от Киры и с минуту смотрел на неё, не зная, что сказать.
- Муромцев рассказывал, где он со мной познакомился? – решила девушка зайти с другого бока.
- Ну да. После митинга вроде по Москве гуляли. Но про рыбу он ничего не говорил.
- Он её и не видел.
И Кира во всех подробностях рассказала малознакомому человеку обо всём, что случилось в тот день. Её уже не волновало, что парень, пожалуй, примет её за сумасшедшую.
Впрочем, результат не сильно-то и отличался от ожидаемого.
- Всё это очень невероятно, - Никита старался говорить как можно дипломатичнее. – Я, признаюсь, несколько растерян. Не знаю даже, что и подумать. Но по законам логики, такого просто не может быть. Ну, не может человек превратиться в рыбу.
- Ну, значит, мы обе спятили, - вроде как согласилась Кира. – Хотя это тоже невероятно. Кстати, Никита, можно Вас кое о чём спросить?
- Пожалуйста.
- Вот Вы сразу же мне позвонили, всё рассказали. Почему именно мне? Вы же меня совсем не знаете?
- Но Вы её соседка. Просто больше я не знаю никого, кто мог бы помочь её семье найти Свету.
- Неужели у Юли нет телефонов её родных, знакомых, в конце концов?
- Она же их от меня и спрятала, стоило мне только заикнуться, чтобы кому-нибудь сообщить. С другой стороны, может, она права. Юля хорошо знает, каково для матери узнать о смерти ребёнка… Нет, не она, у нас была ещё сестра.
Сашенька, так звали сестру Никиты и Юли, попала под машину, когда ей было три годика. Шестилетняя Юля помнила, как убивалась их мать, когда Сашеньки не стало. Сама от горя чуть не умерла. И если бы не она и годовалый Никита, точно бы над собой что-нибудь сделала.
- А Света у родителей одна-единственная.
- Одна, - согласилась Кира. - Но у них ещё внучка есть.
- Да, бедный ребёнок!
- Ну, так что лучше: сказать им или не надо?
- Честно говоря, я и сам не знаю. С одной стороны, они её ищут, надеются, по-хорошему лучше бы сразу им сказать. Но если у них больное сердце или они люди верующие… Знал бы я их, проще было бы решить. А так…
- Тогда я, наверное, расскажу своей маме. Они всё-таки с детства друг дружку знают. Счастливо, Никита. И спасибо, что позвонили.
- Не за что. Вам спасибо, что пришли. Наверное, Света была Вашей подругой?
- Нет, просто соседи.
Когда Кира вышла из кафе, фонари давно уже зажглись, освещая путь счастливцам, спешащим разойтись по домам после рабочего дня. Фары стремительно мчащихся автомобилей сверкали, отражаясь от стёкол, зеркал и блестящих бамперов. А над городом, хвастаясь своими золотистыми боками, возвышалась пышная, как масленичный блин, луна.
- Кира, постойте! – окликнул девушку вышедший следом Никита. – Давайте, я Вас провожу.
- Но я не в Москве живу, - напомнила Кира.
- Я тоже. Вам до…
- До Железки.
- Тогда нам точно по пути. Я из Балашихи.
- Тогда пойдёмте вместе.
И хотя по пути им оказалось только до вокзала, дорогой молодые люди успели поговорить о многом – в основном, о всяких пустяках, о которых по прошествии нескольких минут никто бы даже не вспомнил.

Знала бы тогда Кира, каким будет её разговор с мамой, а заодно и с папой! Самое обидное – думала ведь именно головой. Зачем села в электричку, следующую до Петушков? Да потому, что она отъезжала не вдруг, следовательно, была куда свободнее Электрогорской, в которую Кира ещё успела бы заскочить. Потому что там были свободные места, в отличие от Фрязевской, заполненной людьми от тамбура до тамбура. Потому что она уже стояла, а ту, что до Крутого, пока только обещали подать. И, наконец, потому, что до Железнодорожной должна была отправиться ещё позже. Можно было бы, конечно, догадаться, что Кира, плохо спавшая этой ночью, проснётся от толчка в плечо: «Девушка, конечная». Но кто ж мог знать, что такое произойдёт наверняка?
Пока она стояла в Петушках ждала электричку, пока доехала до Железнодорожной… Словом, когда она вернулась домой, было уже за полночь, что родителей отнюдь не обрадовало.
- Я, конечно, понимаю, молодой симпатичный парень, - выговаривала ей мама. – Но могла бы на минуточку оторваться от его прекрасных глаз и посмотреть, куда идёт электричка.
- Так она в Железке останавливалась.
- В таком случае, - ругался папа, - каким местом надо думать, чтобы так далеко уехать?
- А я и не думала – я спала.
- Ладно, - примирительно сказала мама, немного остыв. – Садись ужинать, горе луковое.
Только теперь Кира почувствовала, как она проголодалась. Целого быка бы съела! Наскоро умывшись, девушка пошла на кухню и принялась с аппетитом уплетать только что подогретую картошку. Мама поставила чай и села рядом.
- Ну, как Никита? – стала спрашивать Киру. – Парень-то хоть ничего?
- Да ничего вроде, - пожала плечами девушка.
«Надо бы сказать сейчас, что у нас была за встреча и по какому поводу».
Но решиться на это было не так-то легко. Тем более, когда мама болтает без умолку, не давая вставить ни слова.
- Кирочка, только я тебя умоляю, не влюбляйся в него слишком сильно. А то Светка вон влюбилась на свою голову. Он её два раза предал, морочил ей голову, ноги об неё вытирал, а она: люблю, люблю. Вот и довела её эта любовь! Прибегает к подруге, говорит: жить без него не могу, лучше умру! И всё. Тётя Катя её теперь даже похоронить по-человечески не может.
С этими словами мать сокрушённо покачала головой.
- Да уж, какой тут по-человечески! – вырвалось у Киры, прежде чем до неё дошла, наконец, первая часть и успела удивить вторая. – Подожди, а что, эта рыба умерла?
- Какая рыба? Ты о чём?
- Ну, в смысле, Света?
- Скорей всего, покончила с собой. Тётя Катя приходила, плакала.
- Так она знает?
- Знает. Подруга Светина ей сегодня позвонила. Даже не подруга, а её брат. Подруга просто не смогла рассказать такое.
- Представляю, - отозвалась Кира, вспомнив Никитину сестру. Эта хоть брату своему поручила, а Юлька…
Стоп! А почему мама так удивилась, когда услышала про рыбу? Ну да, тётя Катя, должно быть, не всё сказала. Когда речь идёт о светлой памяти родной дочери, не всякая мать решится сказать, что её кровинушка продалась тёмным силам. В этом смысле тётю Катю вполне можно понять. Ну что ж, раз она не сказала, Кира тоже не скажет. Пусть мама думает о Свете если не хорошо, то, по крайней мере, не так плохо. Пусть будет хоть какое-то утешение для бедной тёти Кати.
Но Светка, какая же ты всё-таки дрянь! Любила ли ты кого-то, кроме себя самой? Впрочем, ты даже себя не любила. Любовь – светлое чувство, которое делает человека лучше, добрее. Весь мир хочется обнять, когда оно живёт в твоём сердце. Даже грусть по безответной любви светла и чиста, как выпавший снег. «Пусть сам я плачу, страдаю, но я хочу, чтобы любимый человек был счастлив. Не со мной, так с другим», - вот позиция того, кто любит искренне и нежно. И если бы ты, Света, и вправду любила, у тебя рука бы не поднялась хладнокровно сожрать своего Витеньку. Ради по-настоящему высокого чувства тебя бы не тянуло причинять боль и плевать в душу тем, кто тебя по-настоящему любит. Не надо путать с любовью простое эгоистическое «хочу».
«Что-то меня сегодня на философию потянуло», - подумалось Кире, когда она обнаружила, что уже полчаса разговаривает с той, которая уже не человек.
Перед тем, как лечь спать, девушка, по обыкновению, выключила мобильник. Но прежде она с удивлением увидела на верхнем поле экрана значок в виде конверта. СМСка? Интересно, от кого?
«Кира, не говори ничего, - прочитала она, открыв сообщение. – Я сам только что всё рассказал. Спокойной ночи. Никита».
Вот это да! Неужели нашёл телефон тёти Кати? Ах да, Светина подруга… Значит, Юлька решилась-таки сказать правду. Пусть даже через брата. Но не жестоко ли это? Может, лучше было бы молчать и дальше?
«А не жестоко ли, забросив ребёнка и родителей, исчезать не пойми куда? - тут же с раздражением оборвала Кира сама себя. – Свалила, а мать места себе не находит: где моя доченька и что с ней?»
Но как только Кирина голова коснулась подушки, всякие мысли тут же покинули её до самого утра.

Никита позвонил ближе к обеду, когда пара только что закончилась.
- А знаешь, Кира, ты была права насчёт рыбы. Я только что читал газету, и там было сказано про каменную рыбу.
- Какую ещё каменную рыбу?
- Да в парке у нас кто-то вытесал из камня огромную рыбину. Вернее, так пишут. Скульптура признана отличной работой. Кто ваял – неизвестно.
Каменная рыба… Значит, Виктора она всё-таки съела. Только вот проклясть Христа шестьсот шестьдесят шесть раз у неё не вышло. Что ж, Света знала, на что идёт.
- Кира, ты это, прости, что вчера над тобой посмеялся. Я реально не знал, что такое вообще может быть.
- Да ничего. Я смотрю, Юля всё рассказала тёте Кате? Вернее, ты рассказал?
- Да, но не всё. Про тёмные силы мы решили не говорить. Сказали: жить она без своего Виктора не смогла.
- Я думаю, вы это сделали правильно. Зачем матери ещё больше страдать?
- Кстати, Кира, как насчёт того, чтобы завтра куда-нибудь пойти? В кино, на выставку?
- Завтра? А, завтра суббота. Ну, я не против…

«Диковинки Подмосковья» свисали вдоль выбеленных стен, поражая взоры неспешно проходящих мимо людей каменными дворцами, роскошными парками с золотисто-рыжими деревьями, скамейками и гранитными скульптурами, деревянными теремами и маковками церквей. За небольшим столом в окружении открыток-постеров, календариков и закладок сидел гордый своими творениями художник, изредка поглядывая на тех, кто в эти минуты оценивал по достоинству его талант. Он то усмехался себе в усы, то качал головой, когда ему казалось, что зрители чего-то в его картинах недопоняли.
Но вот к одной из его картин подошли двое: молодой человек довольно приятной наружности (эх, молодость, молодость, где же ты?) держит за руку девушку с длинными волосами, и у каждого на пальце по кольцу. Должно быть, недавно поженились. Вон с каким обожанием они друг на друга смотрят. По-видимому, быт ещё не успел заесть романтику юности, неизменные спутники которой – сердечки с именами, поэзия, цветы, прогулки под луной, долгие поцелуи, трепет юных тел при соитии душ. Чем же их, интересно, привлекла одна из картин?
- Смотри, Никит! – толкнула Кира в бок своего мужа. – Похоже, это наша Балашиха? Парк тот самый.
- Точно, - ответил Никита, разглядывая на картине уже давно знакомый вид, который он узнал бы, даже не будь в центре статуи большой каменной рыбы, якобы сделанной умелыми руками Анатолия Зубова, известного в Московской области скульптора, решившего вдруг в порыве щедрости подарить родному городу свою лучшую работу. Странно, если учесть, что Зубов за одно только доброе слово берёт немалые деньги.
- А интересно, Ливанов, он сам из Балашихи?
- По-моему, наш. По крайней мере, родился он вроде бы здесь. Вот он, кстати, сидит.
- Точно он?
- По-моему, да. Когда выставка была в «Арене», его, кажется, по местному рекламировали.
- Симпатичные у Вас работы, Алексей Михайлович, - отозвался Никита, когда закончил вместе с женой смотреть подмосковные достопримечательности.
- Спасибо, - улыбнулся художник. – Я рад это слышать.
- Особенно «Каменная рыба», - добавила Кира. – Каждая травинка, каждое деревце – всё натурально.
- Мы просто живём в Балашихе, когда ходим через парк, всё время с этим сталкиваемся.
- Стало быть, земляки. Возьмите себе открытку, выберите. Это вам подарок от меня.
- Спасибо, Алексей Михайлович!
После недолгого спора Никита с Кирой взяли в руки репродукцию с парком-усадьбой Кусково, где на фоне уставленной статуями аллеи проглядывал дворец графа Шереметьева. На память Ливанов поставил им автограф.
- Кстати, - заметил художник, таинственно улыбаясь, - про эту рыбу ходит много слухов. Говорят, её изваял не Зубов, а Манкин. Он, конечно, не так известен, но безумно талантливый. Я его лично знаю. Вот уж у кого золотые руки. А Зубов так. Не столько ваяет, сколько хвостом виляет.
Да, с этим Кира и Никита были согласны на все сто. Подлизываться к власть имущим, наверное, одна из главных дурных привычек скульптора Зубова.
- А ещё про неё столько пишут, - продолжал художник, страстно желая блеснуть перед поклонниками своими знаниями. – Вы не читали «Память» Николая Афонина? Это тоже мой очень хороший знакомый. Гениальнейший автор! Обидно, что таких талантливых людей не признают и не печатают. Массам что нужно? Порнуха, разврат, тупизна. Нет чтобы о жизни задуматься. Потому и спроса нет. А у Коли, между прочим, очень жизненные вещи, до глубины души трогают. У него, в частности, и про эту рыбу есть.
- Боюсь, что не читали, - ответила Кира. – А что у него там про рыбу?
- Ой, это жутковатая история. У него там легенда такая: женщина полюбила молодого человека. Но он оказался не человеком, а чёртом. Соблазнил он её, потом стал требовать, чтобы она убила мужа и принесла ему его сердце. Женщина сначала не хотела, но чёрт сказал: иначе брошу, и она согласилась. Мужа зарезала, сердце принесла, но у неё от этого брака была дочь. И чёрт стал уговаривать её убить дочь. В конце концов, она это сделала, принесла чёрту её сердце. А дело было глубокой ночью. Принесла, а чёрт сказал: ну, теперь ты мне не нужна, счастливо оставаться. Прыгнул в речку и поплыл. Женщина тоже прыгнула и за ним, умоляла не оставлять её, кричала, что жить без него не может, что любит его всей душой. Речка-то, как вы видели, не такая уж и широкая, но когда эта женщина плыла за ним, казалось, что нет ей конца и края. Без чертовщины, конечно, тут не обошлось. Так она до рассвета и плыла, пока не превратилась в рыбу.
- В каменную? – спросил Никита.
- Нет. Она даже не заметила превращения – продолжала плыть за любимым. И, наконец, догнала его. Только к нему прикоснулась, как стала каменной. Вот такая жуткая вещь.
- Да уж, очень жуткая! – согласились Кира с Никитой.
Покинув Центральный дом художники, супруги с удивлением отмечали, как мало эта легенда отличается от реальности. И там, и там глупая баба связывается с нечистой силой, жертвует близкими людьми ради слепой страсти, превращается в рыбу и с рассветом становится каменной. Да и Муромцев, честно говоря, тоже в своём сюжете оказался не так далеко от истины. Хотя Никита клялся, что не излагал ему в подробностях всего Светиного бреда. Может, у творческих людей интуиция развита сильнее, и они каким-то образом чувствуют то, что скрыто от обычных людей?