И я не забуду

Однажды в зимние каникулы мы ездили с группой старшеклассников из школьного театра в Москву – школа нас так наградила (это было давно, когда ещё даже так награждали). Один из старшеклассников ещё в поезде донял меня просьбами  съездить к родственникам на денёк. Я ему сто раз сказала, что разрешу, но только если родственники сами приедут, напишут расписку и тогда, - пожалуйста!
На второй день нашего приезда возвращаемся с экскурсии, и вдруг вижу, он выскочил из трамвая и помахал мне с улыбкой рукой, - у меня уже давление скакнуло по самое не балуй. Детей не бросишь, вслед не выскочишь. До вечера как я дожила - не помню, круги нарезала вокруг корпуса. Ни уговоры, ни попытки детей и Василия Михайловича, учителя-умницу, нашего историка-краеведа, Царствие ему Небесное, на меня не действовали, всё нутро трясло как осиновый лист. Выскакивала бесконечно на улицу (больше для того, чтобы слёз не видели).

Уже к полуночи, вижу, идёт мой беглец. Как я, подбежав, схватила его за шиворот и, не говоря ни слова, таскала, ища место, где бы никто не увидел нас, не помню. И как я, найдя, наконец, укромный уголок, стащив с себя сапог, сквозь сопли и слёзы с причитаниями колошматила парня тем сапогом по чём попало, - это уже он сам мне потом рассказывал. А в тот момент он, сидя на полу в углу, даже не сопротивлялся, только руками прикрывал лицо и со смехом оправдывался да уговаривал успокоиться.

Ох уж, … когда потом-то одумалась, – всё, думаю, теперь наверняка диплома лишат, ну и ладно…. Когда я чуть ни пинками прогнала его спать, хлынула носом кровь. Той же ночью меня на "скорой" увезли с гипертоническим кризом и двое суток держали в больнице, не смотря на уговоры отпустить.

 Остатние дни нашего вояжа тот парень ходил подчёркнуто как привязанный и дурашливо заглядывал в глаза:
- Не-не, я – вот он! Туточки, не волнуйтесь, Валентиночка Сергеевночка! Я, как велели, «английской булавкой прицеплен» к Вашей юбке! – передразнивал он меня, - ни шагу влево, ни шагу вправо, и не прыгаю, я помню, а то пристрелите! – и ржал при этом по-жеребячьи.

Он уже не одну тысячу раз выпрашивал прощения, но я упорно не хотела с ним разговаривать как прежде - дружелюбно. Остальные старшеклассники на него тоже нет-нет да рыкнут….


Прошло лет двенадцать, может, чуть больше. Вышли раз как-то с друзьями в Новогоднюю ночь к ёлке похороводиться. Вдруг налетает сзади на меня молодой мужик с объятиями, правда, тоже «под шафэ», как впрочем, и мы, закружил под всеобщее улюлюканье. Народу любопытно, чего бы это так разлюбезничался молодой парень со стареющей тёткой?! Смотрят, ждут развязку, а я – прямо дурак-дураком! - не узнаю. И вдруг слышу:
- А помните, Валентина Сергеевна, как Вы меня сапогом отлупили?! …

 Я ахнула, руками лицо закрыла, смеюсь, а само-о-ой…

 - Андрюшка, прости ты меня за ради Христа…

А он хохочет, целует, как я сапогом когда-то, «кудысь попало», и говорит:

- Да меня убить тогда надо было! А Вы всего лишь только свой собственный сапог обтрепали. Зато всю жизнь помнить буду!

Вот-вот, и я, - думаю про себя, - век не забуду. Это ж надо было додуматься, ученика(!), парня на две головы выше, - за шкирку, да сапогом…! Кошмар! 
И родители ведь промолчали. А может, и не рассказал… Оу-у! А сейчас бы меня всей страной полоскали, а может, и посадили бы....