По обе стороны сна

                Две соперницы - подруги:
                Жизнь и Смерть. Меж ними - Сон.
                То одной целует руки,
                То к другой стремится он.

Восьмилетняя девочка тревожно наблюдала непонятный чарующий танец взрослых, который медленно разворачивался в середине хоровода. Она всё сильнее вжималась спиной в колени стоящей за спиной матери. Музыка ей нравилась. Из другой жизни она помнила, что инструменты, на которых играют люди, называются гитара, табла, бансури и ситар.

Она давно знала, что родилась от божьей искры и искры цыганского древнего костра. Её это не пугало, не радовало, да и вообще не вызывало никаких чувств или каких бы то ни было мыслей. Просто знала и всё. Но сегодня ей почему-то было нехорошо на душе.

Отчётливый ритм тала медленно, но верно вводил танцующих в транс. Языки пламени также ритмично лизали тёмный купол неба, стараясь достать холодно мерцающие звёзды.

Музыка звучала всё громче и громче. В ней удивительным образом переплетались индийские и цыганские мотивы. Некоторые из цыганских мелодий девочка узнавала.

Вскоре внутренний круг танцоров расступился, и девочка увидела возвышение для погребального костра из тысячи цветочных гирлянд, на котором лежал пожилой, но ещё не старый мужчина с восковым цветом лица. Глаза его были закрыты.

С правой стороны девочка краем уха услышала, что хоронят цыганского барона.

И тут произошло то, что повергло девочку в шок. Прямо на покойника люди стали укладывать всю его семью: живых жену, пятилетнего сына и завёрнутого в пелёнки младенца. Мать с сыном даже не сопротивлялись, только у мальчика в глазах был ужас. Всю семью, и живых, и покойного, несколько раз обмотали верёвкой, потом, опять пританцовывая, отошли на несколько шагов дольше.

Сердце у девочки, казалось, остановилось, она уже понимала, что здесь что-то не так, что-то неправильно, так не должно быть! Она, не мигая, смотрела в огромные, распахнутые как небо, глаза связанного мальчишки и готова была завыть от приближающейся несправедливой жестокости, которую с утра предчувствовала, танцующих в экстазе людей. Вдруг как по команде со всех сторон погребального холма взметнулся огонь. Девочка вздрогнула и закричала одновременно с мальчишкой. Дикая толпа отхлынула ещё дальше, не переставая танцевать. Девочка почувствовала лёгкий толчок в плечо и услышала тихий, но требовательный голос матери:

-Беги!

- А ты? Я с тобой!

- Беги, тебе говорят! Быстрей, ну?!

Она побежала. Кто-то пытался её удержать, больно вцепившись в локоть, но девочка вырвала руку с силой, которой потом удивилась сама. И хоть и не слышала шагов или топота матери, но знала, что та бежит за ней. От этой мысли силы как будто удваивались, и девочка, ещё резче расталкивая руками толпу, почти летела, оставляя позади себя жалобные вопли и восторженно-дикие возгласы неизвестной мантры в сумасшедшем переплетении с чарующей музыкой с завораживающими ритмами.

Внезапно, не столько увидев боковым зрением, сколько почувствовала колотившимся в бешенстве сердечком, как сверху упал на траву орущий сверток. Глухо шмякнувшись оземь, свёрток тихо пискнул и замолчал.

Девочка оглянулась. Мать стояла на коленях перед свертком и осторожно ощупывала его.

- Жив, кажется…

Она тяжело поднялась, пытаясь отдышаться от быстрого бега. Девочка даже не стала переспрашивать, она тоже догадалась, что мать этого младенца из последних сил отбросила его, видимо, когда прогорели верёвки.

- Он разбился да, мам?

- Не он, - она. … Нет, надеюсь, только ушиблась.

- Мы её себе возьмём, да мам? Она не умрёт?

- Не затем из костра выбросили, чтобы у нас умереть. Ладно, помолчи! Пошли быстрей отсюда.

Прижимая к себе малютку одной рукой, а другой решительно взяв девочку за руку, мать снова заторопилась прочь от жуткого места. А куда – знала только она сама…


Проснувшись, я тупо уставилась в потолок. Сердце стучало об зубы. Мерное тиканье часов также медленно возвращало в реальность.

- Ну? И шо это было? … Что это ещё, ё-комбат, за мистический ужастик мне тут показали? ... «Тихо, шифером шурша…» что ли?!
Вязко пробивался в сознании вопрос: «А какое число сегодня?». Сегодня пятница, значит, 29 марта.

Нащупав рукой часы, ткнула пальцем клавишу. Металлический голос нараспев ответил:

- Четыре часа, двадцать пя-а-ать минут.

- Спасибо, мысленно буркнула я.

Вставать было рано, да и зачем собственно?! Но я точно знала, если усну, всё забуду, а забывать почему-то не хотелось. Мне довольно часто снятся странные, и иногда даже любопытные сны с яркими образами, но толковать я их так и не научилась.

Кряхтя, поднялась с постели, - кости ныли то ли от надвигающейся старости, то ли к непогоде. То ли оба два в одном флаконе. Кофейку хлебнуть что ли?

На кухне, за чашкой кофе, уставившись в тёмный проём окна – почистить бы! Нет, холодно ещё! – стала размышлять. Всё-таки удивительное это явление – сны. Зачем они? Кстати (или некстати!) вспомнила и перефразировала давнее изречение: «Ведь, если кто-то показывает тебе сны, значит, это кому-то нужно?!»… Только вот зачем таким бестолочам, как я, их показывать?
После завтрака настроение несколько улучшилось, тем более, на размышления уже времени не оставалось, - пора на работу.