Ingert fun - 062

Ингерт "бяка". острый психологический роман

– «Ну так и я тебя тоже не могу понять? Понимать наверное можно в деле и в действии, а не в игре слов. Если ты в капризе, то скажи и я уступлю. Если ты ждёшь от меня крутого парня – пошли в постель и там всё решится. Мне тоже такая неопределённость не по душе. Да, это я и моё поместье рода, но что в том зазорного? Мои друзья сами меня почитают, а не я, помимо их воли, прививаю своё неоспоримое кредо дворянина. Я даю понять, что и я парень и человек, а не божество. Что не так?», - Ромуальд лишь затягивал игру, но не открывая свои карты и Нэсси не отреагировала на его речь, - «Ты не думал, зачем я вообще уселась в седло мотоцикла? Ладно, не гадай. Дело в России, где слово секс и всё связанное с ним на языке; как язва, как зараза, как отвращение. У Ингерта тоже оказывается было такое состояние после первой случки с Лили. Я не сторонница секса как такового. Но я дева и это стоило мне долгой борьбы в России за сохранение чести и своего имени. Хотя я порой согласна, что все девчонки по сути отчасти проститутки и стервы, но грех секса всегда лежит на муже перед богом, а не на деве. И тогда, мужи всё начинают валить на дев. Дева – грех и совесть от бога. Странная фраза, правда. Но я никогда не забывала, что я ношу юбку, а не штаны. Нет для меня хуже отвращения, когда парень в юбке, или девчонка выставляющая себя парнем. Это самая больная тема в России – гомосексуализм и половое извращение. Всё что я представляла до сих пор, это ни секс, а война против секса. Крутость девчонки всегда определяют по отношению к сексу. И я могла быть подстилкой в ногах парня, но в том как раз признавали мою крутость. Если я выходила обнажённая на сцену театра кукол – это не сексуальность. Тело девчонки принадлежит всё равно парням. Не надо придавать цены своему телу – оно тебе первой и изменит. Так вот, всё что связано и даже по слухам с моей крутостью, это фронт против секса и своего тела. Я себя никогда не щадила, тело – это мой срам. Но не прячь срам от парней, что ещё хуже, чем предательство девицы в себе. Интересная философия, правда? Потому я никогда серьёзно к себе не относилась. Тело – это зверь, а не человек. И потом, мой миф и легенда порождённые горожанами, имеют силу только в Кинцбурге. А тут всё решаешь ты, кто я такая и тут история моих мифов, роли вообще не играет. Корона и вообще не интересовалась мной, давая титул прим-баронессы, это её кухня и понятная только ей. И титул дан из-за переживаний за меня Ингерта. Он тут главное действующее лицо. То, что я могу себя назвать русской, надо понимать и в Кинцбурге это понимают. А так, для девицы – нации нету. Это только принадлежность парней. И вот, мораль сей басни. Такие как я и Лео, преступили через некую грань или через своё тело в сексе и у нас открылся новый уровень ощущения и чувствительности. Гораздо более острый и проникновенный. И я могу парня чуять, что именуется насквозь. Теперь ты понимаешь, что принижая себя перед панями, я стала ещё круче. И мне порой такие намёки на крутость, уже кажутся мышиной вознёй. Я тут открыта перед тобой, ибо ты тут король и я не хочу тебя обнадёживать и обманывать. Даже мотоцикл для меня, тот же острый риск против секса, а так кружит голову, правда? Я не знаю кто для тебя Нэсси?»;
Ромуальд стал озабоченно почёсывать подбородок и махнул про себя рукой, не став рисоваться умом, -
– «Я не приглашал тебя на разборки между нами. Просто посчитал, что тебе это будет приятно погонять там, развеяться. Дать волю своим страстям и невысказанным желаниям. Я ведь тебе не враг. Если бы даже лёгкое соревнование на гонках, то и что с того? Девицы вечно много что, себе надумают сами. Прими конечно мои сочувствия по части России, но чем я тут могу быть полезен? Я понимаю, что ты рассказала про свою натуру и как её тут делала, а не про Россию. Что ж это занятно, но дальше что? Как мне к тебе относиться ещё? Я просто знаю, что дворянин уже по сути должен быть крут и прогрессивен, это как обязанность перед народом и дворянским сословием. Иначе меня поднимут курам на смех. Когда-то давно титулы и знать поднимали на планете крутые и решительные, что вели за собой массы, это наша природа если хочешь, а не блажь или желание перепрыгнуть через голову. Ты против секса, но я тебя в постель и не тащу? Я наслышан, чем это чревато. Я тебе тут не король, а пригласил тебя как можно сказать друг, и решил, что ты тоже приобщаешься к сословиям?»;
Нэсси как-то радостно всплеснула руками и удовлетворённо проголосила, -
– «Вот как!? Я то дурочка возблажила себе, что всё не так просто? Если достойный потомок приглашает на руате в гости девицу, то он, как парень что-то хочет да и продемонстрировать. И я сижу тут жду всё чего-то и жду? Мне интересен парень, а не мотоциклы и самолёты. Право мне почудилось, что всё это время, ты меня к чему-то готовишь и на что-то настраиваешь и сюрприз ещё будет впереди? Иначе, я могла бы в наглую расценить, что ты просто на таком приглашении хочешь себе поднять рейтинг на рауте, вот мол, у меня гостила сама Нэсси и я не побоялся пригласить такого ящера на своё родовой имение. И имение у меня теперь не лежит в руинах. Стены выдержали. Нет, конечно, это всё девицам что-то такого особенного подавай, ублажай их и интригуй. Ты мне не друг, если и не враг и такое приглашение я могла только расценить за попытку создания прецедента, а не для погреть свой зад на твоём солнышке. Пощеголять на твоих мотоциклах или насладиться воздушным пухом твоих постелей. Я просто в силу девичьей глупости решила, что ты пригласил к себе Нэсси. Извини!»;
И теперь рассмеялся и Ромуальд и всплеснул руками – ах, как же я мог такое забыть? Ничего я ещё всё исправлю. И потом он повёл её на конюшню, но Нэсси толком не училась даже верховой езде и правильной осанке, а кривлялась и показывала себя нерадивой ученицей. Но коней более холила и трепала руками, чем стремилась прокатиться на них верхом. Даже шутливо болтала с конями заглядывая им в рожи и тут и произошёл первый прецедент. Когда Ромуальд вошёл в раж и погнал коня в аллюр, рисуясь верхом и дразня свою подругу Эстеллу, не способную за ним угнаться или ускакать от него, ибо тот её быстро нагонял и целовал в знак своей победы. И тогда-то Нэсси и предложила поменяться конями. Шатен - был любимый жеребец Ромуальда и он относился к нему несколько ревностно, так как вроде не было ему и равных. Но не став ломаться перед девицами, он кряхтя уступил Эсте своего любимчика и дал несколько нотаций как тем лучше управлять, ибо и каждый конь был с характером. А сам же заскочил в седло более нервного, но и шустрого коня по кличке Сорди. Каждый из друзей-подруг Ромуальда выбирал себе на вкус коня сам, конечно кроме его Шатена. У края поляны собралась небольшая стайка его приятелей и те, активно посвистывали и голосили, подзадоривая ездоков и тем, малость нервируя коней, что усложняло управление ездой. Но конь тоже чувствовал власть ездока и силу его управления. Но пока они игриво скакали и крутились друг вокруг дружки, и Ромуальд давал Эсте привыкнуть к его жеребцу. Наконец игра началась и Ромуальд стал снова понемногу наращивать своё преимущество, но тут Нэсси почудилось, что Эста просто играет ему в поддавки и тогда зачем такой ажиотаж? Просто раззадорить девицу на секс? Или ради того, чтоб порезвиться публике на развлечение? Эста начиная к примеру удирать от Ромуальда (кратко его именовали как Ром или Роми), словно не выдержав нагоняющего её соперника, начинала визгливо метаться и разворачивала коня норовя просто увернуться в сторону. Какое это было соревнование и о каком достойном конкуренте тут речь? Иногда ей удавалось увернуться от рук Роми и публика реагировала наиболее громко и горячо (и держалась от Нэсси всегда немного на расстоянии, словно между ней и ими незримо присутствовал Ром). И вот в такой удачный для Эсты момент, когда публика завизжала и засвистела, свистнула и Нэсси. Но как свистнула! Это был русский вариант сигнала «Атас!» или опасность, словно она пыталась предупредить Эсту об невидимом ей маневре Роми. И тут конь Роми, то есть Шатен встал на дыбы, а Сорди как более нервный, понёс Роми, не реагируя на команды в сторону живой изгороди из кустарника перед конюшней. Эста с страшным визгом вцепилась в шею коню, чем ещё более взгорячила последнего, уже не соображающего, что от него хотят и что происходит, и уже повинуясь инстинктам, Шатен мотнув сильно шеей, сбросил ездока и рванул в сторону небольшого пролеска. Эста же упала как-то нелепо и ноги у неё оказались наверху и широкое ездовое платье задралось выше пояса. Кроме плотных чулок на стане ничего не было, она каталась без трусов. В толпе поднялся вой и свист и все забегали, но Эста ещё не пришла в себя от шока и так и лежала на спине задрав ноги. А Сорди от рьяных попыток взять над ним управление, вошёл ещё в больший раж психоза и перемахнув в прыжке через кустарник изгороди потерял своего наездника и приятели бросились вызволять Роми из кустов.