Перо восьмое

ПЕРО ВОСЬМОЕ. НИК

Маленький мальчик, которому через несколько дней исполнится три года, все время задает вопрос «А, посиму?». Я терпеливо объясняю и понимаю, что сама ответов на вопросы не знаю. Почему солнце красное, а небо синее?

Почему надо обходить канализационный люк? Почему сосульки растаяли? Почему ветер такой колючий? Почему тетя, в поликлинике, делает больно, когда берет кровь из пальчика? Мы, взрослые, для маленьких детей, как боги. Они верят в нас. Они верят в то, что мы всесильны. В то, что мы знаем ответ на любой вопрос. Как объяснить этому маленькому мальчику, что есть вопросы, на которые нет ответа. Я могу припомнить все шаблоны и попытаться ответить ребенку, опираясь на то, чему меня учили на протяжении всей жизни, но будет ли такой ответ верным?

Да, есть законы, по которым живет вселенная, однако эти законы создали, открыли, сами люди земли, и они же, и живут по этим законам. Я знаю, что великие ученые, прежде чем написать закон, почти всю свою жизнь убивали на то, чтобы вывести эти самые общие правила. Но никто не явился на землю, чтобы подтвердить или опровергнуть те самые, физические законы, по которым стоится жизнь на земле и вокруг земли. Инопланетяне предпочитают не связываться с обитателями земли. К добру это или к худу — это уже другой вопрос.

Дело, наверное, вот в чем.
 Вы не замечали, что накануне вашего дня рождения жизнь начинает течь в другом ритме? У вас все начинает идти кувырком, а иногда даже вас начинают мучить недомогания? Вы заканчиваете годовой цикл и подходите к точке вашего рождения. Вы как бы снова переживаете момент рождения. В этот момент вы беззащитны.

В день рождения, или незадолго до него, ваш ангел — хранитель покидает вас и отправляется к Богу с отчётом о прожитом вами годе. Отчитывается о проделанной им работе. И поэтому в этот момент вы беззащитны перед любыми неприятностями. Вы можете заболеть, у вас могут украсть кошелёк, у вас могут возникнуть проблемы на работе, в личной жизни. Задуманное не исполняется.

Маленький мальчик, для которого я не являюсь родственницей, очень любит слушать сказки. Он верит в них. Верит так же, как мы верим в законы физики и химии. Совсем недавно мама мальчика замесила колобок, чтобы превратить впоследствии этот колобок в корж для торта. Маленький мальчик, свято помня все сказки, что ему рассказывали, устроил маме море слез. Он кричал и требовал, чтобы колобок отдали ему и не давал маме готовить дальше. Не хочу быть нудной и указывать вам на аналогию.

Вы вероятно, ее уже ухватили. Даже если мы сопротивляемся потоку информации, который течет как грязная река сквозь нас, все равно нам надо во что-то верить. И мы верим. Каждый во что-то свое, а потом верим во что- то, во что верят все вокруг.
 И снова о маленьком мальчике. Дети не любят сдавать кровь из пальца. Они защищают свои пальчики как могут. Кто-то отчаянно кричит, а кто-то даже пинается. Вы наверно наблюдали такие картины в детских поликлиниках.

Малыш, о котором идет речь, не мог успокоиться даже после того, как гадкая процедура была окончена, и мама с ребенком вышли из кабинета, где была лаборатория. Ребенок не желал успокаиваться. Ему было обидно. Он стал кидаться на дверь и требовать, чтобы мама открыла эту самую дверь, и впустила малыша туда снова. Малыш верил в свои права. Он хотел дать злой, по его разумению, тете, сдачу. Хотел, чтобы той стало так же больно, как было несколькими минутами ранее больно ему.

Вы шокированы? А почему, позвольте вас спросить? Да, малыш совсем маленький, но и у него есть свои права. И для малыша совсем не важно, что тетя-врач берет у него кровь для благого дела. На все мои разъяснения малыш спрашивал снова и снова: «А, посиму?». Он пришел из другой вселенной, там, в этой вселенной, не знают о наших законах и не придерживаются их.

Малыш родился совсем недавно и живет еще по другим законам. Еще годик или два, и он примет законы мира, в который пришел, нашего мира. После миллиона «Посиму?» он смирится с тем, что ответов на его вопросы нет, и перестанет задавать вопросы. Пройдет время, и он забудет о том, что спрашивал. Поток знаний, которым будут глушить его учителя, отобьет у него всяческое желание задавать вопросы. Что же, таковы законы нашего мира. Малыш не просил о том, чтобы кто-то стал его мамой и папой, ему тяжело и неуютно в мире, где приходится приспосабливаться к кому-то помимо родителей.
 Он цепляется за маму. Ведь мама тот тоннель, через который он пришел из мира, где все по- другому.

А вы знает, что все три ангела необычайно суровы к малышам? Нет? Это уже потом, к годам пяти-шести, когда дети постепенно теряют дар задавать вопросы, ангелы становятся менее суровы. Этому тоже есть объяснение. Оно очень простое и вы узнаете о нем, когда прочитаете эпилог. А сейчас я прощусь на время с маленьким мальчиком.

Малыш рано начал задавать вопросы — он отмечен ангелом и ему ничего не грозит. Он защищен. Ангелы не дадут и темной тени приблизиться к нему. Герой нашей истории — совсем другой ребенок. Речь пойдет о девочке, которой запрещалось задавать вопросы. Много лет она молчала и поэтому ангелы ее просто не видели.

Итак, я начинаю.

Однажды Николаю приснился сон. Они с мамой от кого-то убегают. Мама держит за руку его, Колю, и какую-то девочку. Ник уверен, что знает, как зовут девочку, вернее знал, но это было очень давно. Когда Николай проснулся, он хотел спросить маму о том, что значит такой сон, но забыл. С тех пор сон стал сниться регулярно, примерно раз в месяц. Память о снах хранилась недолго, минут пять после пробуждения. Если Нику хотелось, он еще мог вспомнить кое-какие подробности, но обычно ему было не до этого. Сны всплывали опять перед тем, как Ник засыпал. Однако мама Коли частенько работала в ночную смену и спросить о том, что значит такой сон ему было не у кого.

Родственники мамы и Ника жили далеко, во Владивостоке. Мама работала на стройке. Совсем недавно мама с Колей переехали в свою квартиру. До этого семья мыкалась по общежитиям. В общем, все как у всех. На лето мама отправляла сына к бабушке и дедушке во Владивосток.

Почти неделю Ник ехал в поезде, покупал на станциях еду, иногда обедал в ресторане. Коля взял на неделю запас книг, но уже около Хабаровска все книги были прочитаны. Оставалось ехать еще чуть более суток, а Коле уже нечем было заняться. Мальчик лежал и просто бездумно смотрел в окно. Он не думал ни о чем. Просто смотрел. Однако ночью, под перестук колес, ему приснился сон, не похожий на все то, что он видел раньше. Он увидел полустанок, себя, совсем маленького мальчика, маму и… младшую сестру. Сестра сидела на руках мужчины, а вокруг было много военных. Сестра кричала и тянула руки к маме, но мужчина спрятал девочку под полу своей зелено-синей шинели.

Потом поезд тронулся, увозя маму с мальчиком все дальше и дальше. Стучали колеса, но мама плакала так, что перекрывала все звуки, царящие в поезде. Коля видел себя со стороны. Он вспомнил даже тот костюмчик, который был надет на нем. Этот костюм мама купила в Харбине, в тот день, когда суровый мужчина разрешил ей съездить за покупками для сына. Место, где жила Колина семья называлось Пинфаном, это был маленький китайский город, и он находился в двух часах езды от Харбина. Мужчина был китайцем, он был отчимом Коли и неплохо относился к мальчику. Сводную сестру мальчика звали Аллой, мальчик все пытался разглядеть во сне маленькое личико, которое китаец безжалостно прятал под колючей шинелью, когда Колю разбудила проводница.

— Мальчик, просыпайся, — весело сказала она, — мы уже Уссурийск проехали. Через два часа Владивосток.

На перроне, во Владивостоке, мальчика встречали бабушка и дедушка. Неожиданно Коля вспомнил этот перрон. Именно сюда вернулись Коля и его мама после бегства из Китая. С каждым днем мальчик вспоминал все больше и больше. Он даже вспомнил китайское имя своей сестры. Отец назвал девочку красивым именем — Алатэ, мама переделала его на русский лад и называла малышку Аллой.

Во Владивостоке Ник не скучал. Все его дни были заполнены морем, морем и еще раз морем. Вместе с дедом он выходил на моторной лодке далеко в море. Они ловили рыбу и купались. К середине июля мальчик загорел так сильно, что кожа его стала отливать синевой. Конец июля выдался дождливым, дождь лил не переставая. Когда не было дождя, над городом висел туман. По телевизору шла всякая муть, и Коля заскучал. Мама звонила каждый день и домой Коле еще не хотелось. Ему хотелось чего-то такого, что всколыхнуло бы всю его жизнь.

В один из дней бабушка достала семейные альбомы, и мальчик с удовольствием погрузился в мир фотографий. Ему было интересно следить по фотографиям за тем, как росла и взрослела его мама. Страница альбома открылась на свадебной фотографии. Мама и папа стояли в загсе. Мальчик разглядывал фотографии счастливых отца и матери и пытался представить, о чем они думали в тот момент, когда фотограф попросил их улыбнуться.

Перелистнув несколько страниц, мальчик увидел свои фотографии. На них он был маленьким и смешным. Рядом с Колей стояли китайские дети. Мальчик знал, что снимали его в китайском детском саду. После свадьбы папа и мама уехали в китайский город Харбин. Харбин был местом работы папы. Там мальчик и родился. Когда Коле было пять лет, погиб его папа. Мама не любила рассказывать об этом. Она говорила, что гибель папы связана с его работой. Мама осталась одна, с маленьким ребенком, и в чужой стране.

Она собиралась вернуться во Владивосток, когда произошло неожиданное событие: маму увез китайский друг папы. Конечно, увез не одну, а вместе с Колей. Это было похищением. Мама не хотела ехать. Она не поддавалась на уговоры друга, пока однажды, он, почти силой, заставил маму с сыном сесть в такси и увез их на автобусную станцию. Мама не стала устраивать скандал, ей было достаточно того, что все пассажиры автобуса с любопытством смотрели на женщину с белой кожей. Тогда русских в Харбине и его окрестностях было мало. Когда приехали в Пинфан, мама заявила, что хочет обратиться к русскому консулу. Друг отца — назовем его Ли, хотя на самом деле у него совсем другое имя, попросил маму успокоиться и выслушать его. Он заявил, что обещал своему русскому другу, что позаботится о его жене, если с другом что-то случится. Правда это было или нет мама не знала. Подтвердить или опровергнуть слова Ли было некому.

Ли поселил маму с сыном в хорошей квартире. Сам поселился рядом. Они ни в чем не нуждались. В Пинфане было мало культурных развлечений, однако, когда месяцем позже Ли увез маму с сыном в пригород Пинфана, развлечений не оказалось совсем. Ли сказал, что маме грозит опасность и заявил, что теперь он будет все время рядом с семьей друга. Они поселились вместе.

Ли хорошо относился к Коле. Он учил его правильно говорить по-китайски, учил каллиграфии и рисовал ему картинки, на которых было видно, что идет бой. Потом Ли предложил маме стать его женой. Мама вначале сопротивлялась, но Ли сказал, что ему будет легче защитить ее и сына, если он станет мужем мамы. Через год у мамы и китайца Ли родилась девочка. Ли назвал ее Алатэ. Мама называла ее Аллой.

Среди фотографий промелькнул портрет маленькой девочки. Девочка была прехорошенькой. Она была очень похожа на маму и почти не похожа на папу. Девочка была беленькой и крепко держала брата за руку на семейной фотографии. Когда Коле исполнилось девять лет, а Алатэ — три, мама решила уехать домой, в Россию. Она уважала Ли, но не любила его. К этому моменту они уже снова жили в Пинфане. Мама хорошо говорила по-китайски, и ей не составило труда тайком купить билет на автобус.

В тот день Ли ушел на работу очень рано. Накануне мама повздорила с мужем, и поэтому мужчина ушел на работу ни свет, ни заря. Мама не взяла ничего из вещей. Лишь фотографии папы и вещи для Аллы. Себе и Коле она ничего из одежды не взяла. Они уехали в чем были. Приехав в Харбин, мама хотела обратиться в русское консульство, но потом передумала. Она не хотела скандала. Поезд в Россию уходил лишь поздно ночью. Весь день мама провела у подруги. Подруга была женой одного из сослуживцев отца. Вечером подруга отвезла ее на вокзал.

До отправления поезда оставалось 15 минут, когда появился Ли. Он пришел не один, рядом с ним были представители власти. Ли начал уговаривать маму вернуться, когда же понял, что мама непреклонна, сказал, что заберет дочь. Алатэ была гражданкой Китая и по китайским законам мама не имела права увозить девочку без согласия отца. Сейчас, по прошествии времени, Коля понимал, что Ли очень любил мать. Угроза забрать девочку была его последним аргументом. Он не хотел на самом деле разлучать дочь с матерью. В его глазах была тоска и боль.

Ли полюбил маму еще в тот момент, когда только познакомился с отцом Коли и стал его другом. Он никогда бы не рассказал матери о своих чувствах, если бы не смерть отца Коли. Ли не был жестоким и вероломным, все его действия и мысли были проникнуты заботой о семье. Коля никогда не видел, чтобы Ли приходил домой пьяным, никогда не видел, чтобы мужчина был жесток с женой и детьми. Но мама не любила своего китайского мужа и не скрывала этого. Когда Ли забрал Алатэ и спрятал ее под свою шинель, он был уверен, что мама с Колей никуда не уедут, однако случилось по-другому.

Поезд готов был тронуться в путь, когда мама приняла решение. Она схватила Колю за руку, и они запрыгнули на подножку набирающего скорость поезда. Позже, в купе, мама рыдала и билась в истерике, но скоро успокоилась и до самой границы с Россией не проронила ни слова. Мама с Колей вернулись во Владивосток. Ли писал нежные письма и обещал приехать, как только мама этого захочет. Он слал фотографии Алатэ и ее неумелые рисунки.

Однажды тоска настолько обуяла Ли, что он написал о том, что хлопочет о разрешении выехать в Россию ненадолго. Мама написала, что во Владивостоке Ли ее не застанет, потому что она переезжает. Мама действительно уехала вместе с Колей в Москву. Ли все еще слал письма на адрес родителей, но мама не отвечала, и постепенно поток писем стал редким. Коля долго рассматривал семейное фото, где они, все вчетвером, снялись незадолго до бегства мамы. Вглядываясь в лицо Ли, Коля вдруг заметил, что оказывается, лицо у мужчины доброе. Фотограф поймал момент, когда Ли смотрел на маму. Любовь смягчила резкие черты лица китайца.

Внезапно Коля понял, что воспоминания о Ли у него базируются именно на той последней встрече на перроне. Коля посмотрел еще несколько фотографий. После того, как связь оборвалась, Ли продолжал слать фотографии Алатэ бабушке и дедушке. Дома, в Москве, Коля этих фотографии не видел. Мама запретила родителям пересылать письма Ли и теперь мальчик мог проследить по фотографиям, как взрослела его красавица сестра.

Ли в каждом письме твердил, что уважает родителей жены и так как у него самого родителей уже нет в живых, они погибли в годы японской оккупации, он готов приехать лично и оказать сыновнее внимание и уважение. Бабушка и дедушка очень хотели видеть свою внучку, но боялись расстроить маму и поэтому отвечали зятю уклончиво. А потом письма оборвались совсем.

Ли написал, что его переводят в другую провинцию и обещал написать, как только обустроится, но больше от него весточки не было. Сейчас Коле было 14 лет, а его сестре Алатэ 11.Последнее письмо было год назад. Черно-белая фотография, на которой Алатэ было 10 лет, не могла скрыть красоту девочки. У нее были белокурые косы, но лицом малышка стала больше походить на папу, а не на маму.

За четыре года, с момента побега, мама так и не вышла замуж. Все что там, в Китае, казалось таким привлекательным в воспоминаниях о Родине, при ближайшем рассмотрении оказалось совсем не таким, каким представлялось. Совсем недавно, после того как мама получила квартиру, к ним прибился одинокий мужчина. Мужчина клялся в любви, а сам пытался выяснить, что нужно сделать, чтобы переписать квартиру на себя. Обнаружив это, мама выгнала мужичка, и жизнь семьи потекла по-старому.

На фотографиях было видно, что Ли чуть-чуть постарел. Глядя на фотографии, Коля вспомнил, как Ли учил его китайской каллиграфии и иероглифам. Это было еще до того, как Коля пошел в китайскую школу. Приехав в Россию, мальчик был удивлен. Он еще ни разу в жизни не видел так много белокожих людей. В русской школе ему было тяжело. Он до сих пор, по некоторым предметам, учился неважно. Глядя на приписку Алатэ, которую девочка сделала по-китайски к письму папы, Коля вдруг с удивлением осознал, что не забыл китайский язык и до сих пор легко читает.

Следующий день был солнечным, и мальчик вскоре перестал думать о далекой сестре и страдающем отчиме. Лето пролетело быстро. В конце августа Коля вернулся в Москву, захватив с собой письма Ли и фотографии. Он отдал маме все, что привез и заявил, что хочет, чтобы мама перевела его в школу с китайским уклоном. На резонный вопрос мамы, Коля объяснил, что собирается поступать в институт восточных языков, на факультет изучения китайского языка.

Мама ничего не ответила, но через неделю объявил, что такая школа есть в Москве, но на дорогу туда и обратно будет тратиться уйма времени. Два часа, чтобы добраться до школы и столько же, чтобы вернуться домой. Если Коля согласен на такие трудности, то мама отдаст документы в эту школу. Мальчик дал согласие, и утро 1 сентября он уже встречал в школе, где изучали китайский язык. Шло время, несколько раз Коля замечал слезы на глазах мамы и видел следы слез на письмах, но мама молчала. Когда Коле исполнилось 17 лет, он поступил в Восточный институт.

Где-то далеко жила сестра Коли, Алатэ — Алла, которой было уже 14 лет. Мама регулярно звонила родителям, но писем от Ли больше не было. Коля видел, как гаснет лицо мамы после разговора с родителями. Он даже, тайком от мамы, писал на старый адрес Ли, но ответа не получил.

Встреча сестры и брата все же произошла, но только через несколько лет.
 Скажу сразу, именно белый ангел был виновником того, что письма, которые тайком слал Коля, в тот момент не нашли своего адресата. Если бы хоть одно письмо дошло до Ли, Алатэ и ее отец вернулись бы в Пинфан. А этого нельзя было допустить ни в коем случае.

Сейчас городок Пинфан — это один из районов Харбина. Когда японцы начали свою агрессию, а это произошло в 1931 году, Пинфан был всего лишь железнодорожной станцией. Японцы создали на этом месте бактериологическую лабораторию. Официальное название этого места звучало так: отряд №731. Опыты проводились над китайцами, монголами, русскими, американцами. Люди пропадали прямо с улиц Харбина и больше их никто не видел. Впрочем, для японцев это уже были не люди. Подопытных заключенных называли просто бревнами. Чудовищные эксперименты шли вплоть до того момента, когда в Харбин вошла Советская армия. Родители Ли погибли от рук японцев. Это произошло в 1940 году.

Ли тогда исполнилось три года. Я уже упоминала, что когда подопытный материал у японцев заканчивался, они просто похищали людей с улиц городов. Так случилось и с родителями Ли. Отца Ли забрали сразу, мать успела убежать, неся сына на закорках. Когда она поняла, что силы ее кончаются, она просто спрятала сына в первом попавшемся канализационный люке. К счастью, люк до половины был завален мусором.

Ли просидел в люке двое суток. Сам он выбраться оттуда не мог. На его счастье, один из прохожих услышал его плач и вытащил мальчика. Ли воспитал дядя, брат матери. Мальчик не видел, спаслась его мама или нет, но японцы все-таки, наверное, поймали бедную женщину, потому что больше никогда сын маму не увидел.

Самое страшное было то, что даже в послевоенное время эхо японской оккупации иногда всплывало, и уносило жизни людей. Когда Советская Армия вошла в Харбин в 1945 году, японцы начали спешно уничтожать следы своих экспериментов. Останки зараженных людей, над которыми ставились опыты, зарывали в землю, сжигали, сбрасывали в реку Сунгари.

Война давно закончилась, а люди продолжали умирать и виной тому была зараза, которая осталась после ухода японцев. Если бы у ангела были слезы, весь отпущенный ему век он вытирал бы их. То, что делали японцы, было настолько чудовищным, что ангелу хотелось просто закрыть глаза и уйти в небытие. Но глаза закрыть он не мог, не мог и улететь, не решив поставленную задачу.

Тогда, в начале сороковых годов прошлого века, японцы заражали людей смертельными вирусами и фиксировали день за днем процесс умирания и агонии. Людей замораживали, помещали в раскаленные камеры, вынимали у живых людей органы. То, что происходило в лаборатории, нельзя даже облекать в слова, так бесчеловечно было то, что делалось там. Перед тем как начать опыты, человека откармливали. Некоторых сажали в тесную клетку, где человек не мог даже повернуться.

Если бы Ли с дочерью вернулись в Пинфан, то девочка умерла бы от вспышки страшной болезни, которая за короткое время унесла бы жизнь нескольких десятков детей. Строители, подготавливая площадку для будущего завода, нечаянно вскрыли бы один из могильников, в которых японцы пытались спрятать следы экспериментов над людьми, зараженными чумой и сибирской язвой. Рядом была школа, в которой до отъезда училась Алатэ. Болезнь вспыхнула бы мгновенно. Власти города действовали бы оперативно, но несколько десятков детей все же успели бы заразиться.

Если бы письма Коли нашли адресата, именно в этой школе Алатэ и продолжила бы свое обучение после возвращения в Пинфан. Я рассказала о том, как ангел воспрепятствовал встрече брата и сестры. Тогда время еще не пришло.

А теперь расскажу о том, как произошло воссоединение семьи. Николай к тому моменту заканчивал институт. Алатэ скоро должно было исполниться 18 лет. Ангел метался, пытаясь подготовить ситуацию к тому, что должно было случится, но не все зависело от него.
 Алатэ молчала.
 Она вообще-то была девочкой разговорчивой, но робкой. Она любила и уважала отца, но боялась.

Девочки в Китае растут послушными. С детства им внушают почтение и уважение к старшим. В некоторых семьях, где растут девочки, царит дискриминация по половому признаку. Девочкам с детства вбивают в голову то, что они существа низшего сорта. Они должны помнить, что на первом месте всегда должны быть мальчики, а девочки…

Девочки должны знать свое место.

Однако в семье Алатэ все было не так. Девочку никто не обижал и не унижал. Алатэ знала, что мама бросила ее и вернулась на Родину. Боль отца терзала малышку все детство, она сочувствовала своему суровому отцу, но боялась как-то это выразить. Отец так и не женился. Алатэ никогда не задавала вопросов, а ангел не мог помочь ребенку, который не задает вопросов.

Алатэ давно хотелось расспросить отца о маме, о брате, которого она помнила очень смутно, но никак не решалась. Отец же считал, что девочка еще слишком мала и время для разговора еще не пришло. И вот однажды произошло радостное событие: Алатэ победила на конкурсе скрипачей. Претендентов на 1 место было огромное количество, чтобы победить, нужно было работать почти 24 часа в сутки. Алатэ и работала. Ее никто не принуждал. Отец проводил все время на работе, но тайно следил за успехами дочери.

И вот девочка победила! Когда отец с дочерью вернулись домой, Ли заметил, что девочка подавлена. Алатэ было больно от того, что в такой знаменательный день с ней рядом не было ее мамы. Мужчина списал все на усталость, но Алатэ оставалась поддавленной всю неделю.

Когда настали выходные, отец решил сделать праздник. Раньше выбор всегда был за отцом, однако на этот раз девочка смогла себя пересилить и отрицательно покачала головой, когда отец предложил ей несколько вариантов на выбор. Ей было страшно, она никогда в жизни не противоречила отцу, но этот раз был особенным. Она заслужила свой подарок.

— Что же ты хочешь? — спросил отец

— Я хочу узнать о маме! Расскажи мне о маме. Расскажи мне о брате. Опиши, во что была одета мама, когда они уезжали! Ведь ты же помнишь тот день?

Отец долго молчал, так долго, что девочка уже пожалела, что решилась задать вопросы. Однако, когда отец поднял голову, в его лице не было суровости. Он был рад, что дочь завела этот разговор сама. Погладив свою красивую дочь по голове, он начал свой рассказ. Он рассказывал, иногда замолкая надолго. Алатэ подталкивала его, задавая вопросы. Потом отец достал из сейфа альбом с фотографиями, и весь день, а потом вечер, прошел в воспоминаниях. С этого момента события побежали вприпрыжку. Ангел был горд победой, которую одержала над собой Алатэ.

Через неделю позвонил один из сослуживцев Ли и сообщил, что на его имя пришло много писем. Письма были из России. Тот, кто писал эти письма, ошибся в написании адреса. Никак не могли понять, кому адресованы письма, пока один из служащих почты не догадался в чем была ошибка, и тогда все встало на свои места. Сослуживец подтвердил, что в России живет жена Ли и все стало понятно. Мужчина спрашивал, что теперь делать с письмами? Переслать их, или Ли сам приедет за ними?

Ли не спал всю ночь перед отъездом в Харбин. Он не знал, что было написано в письмах, и кто был отправителем, но сердце его билось с удвоенной силой. Когда Ли с дочерью приехали в Пинфан, было ранее утро. Старая квартира встретила отца с дочерью пылью и запустением. Алатэ занялась уборкой, а отец поехал к сослуживцу.

То, что письма были не от Елены, мужчина увидел сразу. Он отлично помнил почерк жены. Письма были от пасынка. Мальчик не задавал никаких вопросов. Он просто рассказывал о жизни в Москве. Каждое письмо заканчивалось тем, что Коля рассказывал, как грустит мама, как скучает она о дочери, как смотрит на фотографии Ли и Алатэ, как плачет. Письма были старые, но Ли читал их и перечитывал. Ведь в этих письмах была каждодневная жизнь его жены и пасынка.

Алатэ не знала русский язык. И русский алфавит ей никто не показывал. Если бы письмо было написано на русском языке, она не смогла бы его прочитать. Однако Ник писал иероглифами. Была еще другая возможность быть понятым. Можно было написать на пиньине, но мальчик хотел показать отчиму, что помнит его уроки и ничего не забыл. Алатэ не могла дождаться, когда папа прочитает письмо и отложит его, чтобы взяться за следующее. Однако даже если бы девочка выхватила лист из рук отца, он вряд ли заметил это. Отец стал рассеянным и задумчивым. В дом семьи Ли вернулась любовь.

Мужчине казалось, что разлуки не было, что жена с пасынком рядом, здесь! Достаточно позвать и они выйдут из соседней комнаты. Прошла неделя. Ли надо было решать, что делать дальше. Но ангел все решил за него и за Елену.

Приближалась великая дата, день, когда Япония потерпела поражение, была подписана капитуляция, и соглашение с Советским союзом. Этот год был юбилейным, и поэтому китайское правительство организовало большой праздник.

Елене пришло официальное письмо. Ее, как вдову, приглашали приехать в Китай и увезти на родину орден, которым правительство Китая наградило ее мужа посмертно. Дело в том, что первый муж Елены-Петр Николаевич, работал в тайном отделе в Харбине. Этот отдел занимался тем, что искал следы тех, кто погиб в застенках отряда 731.Многие люди в те страшные годы исчезли без следа, и родственники этих людей до сих пор надеялись, что родные найдутся. В тайном отделе работали сотрудники из разных стран. В отделе работали монголы, американцы, австралийцы. Там же, в лаборатории, работал китаец Ли и русский военный Петр.

В тот месяц Ли был в командировке и не мог помочь другу. Петр написал ему, что напал на след одного из погибших. Этот след вел к одной из тайн, которую глава лаборатории, японец Иссийя, увез с собой в Америку после войны. Иссийя избежал возмездия, американцев интересовали результаты исследований лаборатории, и Иссийя уехал в Америку. Тайна была столь чудовищной, что Петр не решился рассказать о ней в письме. Телефону он тоже доверить ее не мог. Петр очень надеялся на Ли. Ему нужна была помощь.

Ли прервал командировку и срочно вылетел в Харбин, но не успел. Ночью в отделе произошел взрыв. Никого, кроме Петра, в кабинете не было. Была у мужчины такая привычка — работать допоздна. Все многомесячные труды сгорели дотла. Прежде чем пожарные успели потушить огонь, сгорели еще два отдела. Ли подозревал, что дело здесь не обошлось без японцев, но доказать ничего не мог. Да и не того ему было.

Его задачей в тот момент была Елена и Коля. Елена почернела и онемела от горя. А маленький Коля без конца спрашивал, когда же придет папа. Петр действительно просил Ли помочь Елене, если с ним что-то случится. Он чувствовал какую-то угрозу, слишком опасной была информация, на которою он нечаянно наткнулся. Но даже если бы друг и не просил его бы об этом, Ли не смог бы остаться равнодушным к горю вдовы.

Но вернемся к приглашению из Китая и великолепному приему, который устроило Китайское правительство. Естественно, что такое приглашение получил и Ли. Правда, ехать ему далеко не пришлось. Приглашение застало его в тот момент, когда он вместе с дочерью решал, что же делать дальше. Уезжать из Пинфана или нет. Прием должен был состояться через полторы недели. Решили остаться.

Время пролетело быстро. Прием должен был состояться в среду. Во вторник, с утра, Алатэ проснулась в странном настроении. Ей хотелось плакать и смеяться одновременно. Три дня назад папа показал дочке парк, в котором часто гуляла мама с новорожденной Алатэ. Сегодня утром папа ушел по делам, а девочка пошла в парк.

Внезапно девушка услышала в голове музыку. Она никогда не слышала эту мелодию. С изумлением вслушиваясь в прекрасные звуки, Алатэ поняла, что сочинила эту музыку сама. Сочинила сейчас, в этом парке. Ей срочно нужна была нотная бумага или ее скрипка, чтобы записать или проиграть то, что родилось в голове. Но ничего под рукой не было. Девушка оглянулась. Рядом никого не было. Представив соображаемую скрипку, она взяла в руки воображаемый смычок, но ничего не получалось. Струны не хотели играть под воображаемым смычком. Тогда Алатэ стала искать. Она не знала, что конкретно ей нужно. Она искала палочку, веточку или что-то похожее. Как назло, ничего не попадалось. Парк был чисто выметен, почти вылизан.

И вдруг сердце у девочки дрогнула, она увидела что-то подходящее, она увидела перо. Белое перо подходило на роль смычка. Алатэ взяла перо-смычок в руку, легонько тронула воображаемые струны, и музыка зазвучала. Девушка не знала, что для мелодии, которая звучит сейчас у нее в голове, не нужны никакие приспособления. Родившись, эта мелодия не сможет умереть никогда. Потому что это мелодия любви.

В среду отец и дочь проснулись очень рано. Каждый из них волновался, но по — своему. Ли не сказал дочери, что видел список приглашенных и что среди приглашенных есть, и Елена с сыном. Он боялся, что жена не приедет и не хотел раньше времени волновать дочь. О чем думала Алатэ, неизвестно, но она тоже очень волновалась.

Сначала была торжественная часть. Все было красиво, строго и очень волнительно. Потом начался фуршет. Приглашенных было очень много. Огромный зал был забит до отказа.

В какой-то момент Елена поднялась со своего места и вышла из зала. Ей понадобилось, как говорят, припудрить носик. Женщина была разочарована. Она искала среди присутствующих мужчину с маленькой девочкой. Женщина понимала, что Алатэ выросла, но глаза по-прежнему выискивали в толпе маленькую девочку.

Подойдя к зеркалу, чтобы подкрасить губы, Лена увидела высокую девушку, которая стояла и просто смотрела на себя. У девушки были белокурые волосы, заплетенные в косу. Взглянув в лицо блондинки, Елена опешила, зеркало показывало двух похожих до боли женщин. До Елены не сразу дошло, что перед ней ее дочь, зато Алатэ, которая только вчера держала фотографию мамы в руках, сразу сообразила, кто перед ней. Девушка рванулась к женщине, о которой тосковала всю свою недолгую жизнь и закричала: «мама!». Слово мама, по-русски и по-китайски звучит одинаково.

Ангел будет кружить над этой семьей еще сутки и улетит дальше. Сейчас же, он был просто горд от того, что работа выполнена хорошо и вовремя. Через неделю Алатэ должно было исполниться 18 лет. Ангел успел выполнить свою миссию до дня рождения девушки. И теперь любовь навсегда вернулась в дом Ли и Елены. Ли увидел жену давно, но подойти к ней пока не решился. Он боялся, что жена осталась непреклонна и отвергнет его. Он боялся разочарования. Зато Колю он узнал сразу, молодой человек стал очень похож на отца. Что же, оставим семью Ли. Им есть, о чем поговорить и есть что вспомнить. Им есть кого любить и о ком заботиться.



• Вот и подошла к концу восьмая история. А послесловие будет коротким. Пусть ваши маленькие дети задают вопросы. Пусть ваши выросшие дети тоже задают вопросы. Ребенок, который не задает вопросов, либо болен, либо боится родителей, либо знает, что ответа на свои вопросы все равно не получит. А это неправильно! Помните, если вы хотите, чтобы ангел всегда держал вашу семью под крылом, учите ребенка задавать вопросы, поощряйте его, пускай ваш ребенок задает вопросы! И пусть всегда в вашем доме будет любовь!

ЭПИЛОГ

Неисповедимы пути господни. Нет справедливости в том, что я рассказываю, потому что сердце ангела растревожено. Однако мне так хотелось показать вам, что наши дети не одиноки. Они находятся под защитой ангела. День и ночь не спит тот, чьи глаза все видят, чьи уши все слышат. Рокот скал разбудил его однажды утром. Рушился мир, к которому он привык. Не было ни дня, ни ночи. Белый туман закрыл мир от горизонта до горизонта. И смирился он и упал, чтобы больше не подняться. Но повелел ему господь:

— Восстань! Восстань, чтобы защитить будущее.

— Я иду за тобой, я следую за твоей тенью. Но я не могу защитить этих детей, потому что у меня нет рук, потому что у меня нет ног. Потому что рот мой нем, и я не могу крикнуть слов предостережения!

— Все это у тебя будет! — Улыбнулся Он. — И всего этого тебе не надо. У тебя будут перья! Перья соединятся в крылья, и крылья понесут тебя!

— Но, как я узнаю, что мне нужно сделать? Кто мне покажет лик того, кого я должен защитить?

— И снова ты волнуешься! Не надо. Во время младенчества преподнесли тебе игру. Собирал ты из кусков целое. И возрадовались твои кровные. И объявили тебя разумным. Не препятствовал я их радости. Ибо знал, что эта страсть соединять мелкое в целое, пригодится во славу мою. Три ангела всегда будут стоять на страже. Белый — собирать мелкое в целое. Черный — разрывать целое в мелкое. Коричневый — жечь мелкое и поливать пепел слезами. И каждый из ангелов проходит свой путь.

Ты — белый! Тот ангел, что был белым до тебя, закончил свой путь и теперь снова стал человеком. Ибо нет ничего слаще: рук, которые обнимают, глаз, которые видят, ног, которые идут вперед. Тот, кто был белым ангелом, уже стоит на земле, и дождь поливает его голову. Вода течет с его волос, а он полон счастья. Его служба длилась веками и вот его награда: он чувствует! Чувствует, как намокают волосы, как пропитывается водой его рубаха, как глубоко дышат легкие!

Когда-то это произойдет и с тобой! И ты снова будешь собой! Пока же нет для тебя лучше доли, чем ребенок, спасенный тобой. Тот, кто был до тебя, успел многое. Иногда ангелы — черный и коричневый опережали его, и гибли белые перья, сгорая в черном или коричневом огне. Просил меня белый ангел освободить его от муки, но о том же просили черный и коричневый! Но все должно идти своим чередом, а муки трех ангелов — это муки всего мира. День солнцестояния был днем, когда я принял решение. И поменяли цвета ангелы. И даже мне было неведомо, кто какой цвет принял. Ровно двенадцать месяцев длился Урок. Когда настало очередное солнцестояние, вернулись каждый к своему цвету.

Теперь, когда каждый познал другого, наступило равенство. Ангелы поняли, их перья могут помочь. Но выбор имеет право сделать только ребенок. Не всегда дитя должно выбирать одно из трех. Иногда выбор уже предопределен. Дитя знает: черное перо — его! И другое дитя знает о том, что ждет его, если поднимет он перо коричневое. Лишь тот, кто поднимает белое перо, не знает ничего. Его будущее — тайна. Не крикнет птица, не ухнет гад лесной, белая мгла все поглощает.

Изредка попадаются дети, которые озарены светом будущего. Такой ребенок один на миллиард. Ангел ищет это дитя. Ибо, если найдет, кончится его служение перу. Маленький человек знает то, что означает белый цвет. Ребенка за ребенком спасает белый ангел, но не дано ему знать, то ли это дитя. Лишь, когда возраст ребенка достигнет цифры восемнадцать, тогда все станет ясно. Ты боишься задать мне вопрос, а я не хочу давать тебе ответ. Лишь только скажу.

Выше цифры девять нет ничего. Цифра десять, которая следует за девяткой, лишь жалкое повторение. Десятка-это лишь единица и ноль. Ты улыбаешься? Еще бы, ты, умеющий соединять мелкое в целое, без труда понял, что значит цифра восемнадцать. Восемнадцать — это две девятки. Не давал я тебе подсказку. Не открывал тайн. Сам ты открыл для себя эту тайну. Сам и понесешь ее на крыльях. Ищи дитя, которому меньше двух девяток.

Ищи, но будь спокоен и терпелив. Может, через столетье узришь этого ребенка. Может, от встречи с ним тебя отделяет тысячелетье. Да, я слышу твои мысли и согласен с тобой. Существует вероятность, что увидишь этого ребенка ты завтра. Как только его руки возьмут твое белое перо, ты снова станешь человеком. Ибо нет ничего лучшего в этом мире, чем быть человеком.

Тебе не дано знать, кем ты был в предыдущей жизни, мужчиной или женщиной. Добрые дела творил ты или злые. Мучительной была твоя кончина или легкой. Ты брел в тумане и услышал зов белого ангела. И теперь ты ангел. Ты помог восьми детям, осталось помочь еще одному ребенку. Это и будет твоей первой девяткой.

В тебе еще много человеческого. Слезы застилали твои глаза. Болело то место, где когда-то у тебя было сердце. Ты рвался помочь и сделать больше, чем было в твоей власти. Ты закрывал детей от черного и коричневого ангела. Что же, это нормально! Ты изводил себя вопросом, почему помогаешь только избранным детям! Но есть дела, которые не по силам даже мне. Свободная воля или свободный человеческий выбор — вот через что мы не можем переступить.

Жизнь устроена таким образом, что настоящее и будущее детей зависит от их родителей. Как не странно, но помочь ты можешь только тем детям, родители которых не имели своего пера в детские годы. Это справедливо. Не было пера у родителя, зато получит свое перо ребенок. Бывают исключительные случаи. И где-то, среди этих исключений, будет судьба того ребенка, который вернет тебя в мир живых. Но повторяю — это исключительные случаи. А в основном работа ангела — это тяжелая работа.

Год за годом ты будешь страдать, принимая на себя детское горе, слезы и крики отчаянья. Душа твоя ожесточится. И время от солнцестояния до солнцестояния, будет казаться тебе бесконечным. Год будет тянуться как десятилетие. Ты не сможешь забыть ни одного спасенного.

Но и они никогда не забудут тебя. Ибо даже если ребенок не видит ангела в тот момент, когда перо спасает его жизнь, то все равно ребенок знает. Он все знает и все помнит. Хотя иногда не отдает себе в этом отчета. Дети, которых ты спасешь, никогда уже не будут жить серой жизнью. Они не потратят ни крупицы жизни просто так, на себя. Они вырастут, и будут помогать другим детям.

Но ты не сможешь порадоваться за этих детей. С каждым годом человеческие качества будут покидать тебя все быстрей и быстрей. На смену эмоциям придет опыт. Так должно быть. Там, где эмоциональный, но не опытный ангел, потерпел бы поражение, ты всегда сможешь с легкостью решить самую тяжелую задачу. Однако за опыт тебе придется заплатить очень дорого.

Но не грусти. Все уроки когда-то кончаются, и наступает перемена! Ученики бегут к свободе! Прочь из душных помещений. Ты обязательно станешь человеком! И ты станешь человеком свободным!