Да, я жнец

  Да, я жнец. Я не такая, как вы представляете себе. Нет черного балахона, с капюшоном, закрывающим лицо, люди ведь и так меня не видят. А коса, это вообще абсурд, кто сказал, что жнецы должна ходить с косой. Я не так давно жнец, это моя третья охота за душой. На вид мне лет двадцать, но на самом деле мне несколько сотен лет. И нет у меня никаких списков. Я только знаю место, где кто-то должен умереть. А после того, как он умирает, я забираю его душу. Я не могу убить сама…
  Это был один из теплых летних вечеров. Я с самого утра была в доме, где это должно случиться. Это была не лучшая семейка. Семейка Одли. А дело все в главе семейства…
  Его звали Браин, у него было пивное пузо, запах перегара, и отталкивающая внешность. Работал он на стройке, и имел паранойю по поводу дочери. Приходя домой пьяный, он устраивал скандалы, говоря, что это не его дочь, поскольку она не была на него похожа.
  Жена Браина, Люси, была худенькой, светлой женщиной, с приятными голубыми глазами, и добрым сердцем. Измученная поведением мужа, когда то романтика, они заполучила себе мешки под глазами. Ну и конечно дочка, ей было всего двенадцать лет, и звали ее Тиша. Она была девочкой с приятным голосом, и наивной душой. Она, как и все дети, смеялась, когда ей было весело, и плакала, когда чувствовала боль, будь то ссадина или слезы. Я весь день сидела с ней, просто смотрела на нее. Восхищалась, какая же она милая. Да, у меня тоже есть чувства.
  Браин ушел на работу с утра, и был там до вечера. Буквально ввалился в прихожую, он был снова пьян. Бормоча себе под нос что-то невнятное, он сел на полку с обувью, задев при этом женскую куртку и уронив ее, и столкнув с полки рукой железную лопатку. Он наклонился к своим ботинкам, и расшнуровав один, стянул его с ноги. Тут появилась Люси. Браин, увидев ее, забыл про второй ботинок.
  -О, плишла, жонущка, ишменщица, – он ели языком воротил. – Идь… ик… ити, налэвай мушу брощ.
  После сказанного он встал, и прошел мимо жены, оттолкнув ее рукой, и заметно пошатываясь. Он так и пошел с одним ботинком на ноге, и на половину стянутым носком на второй. Люси чуть не упав, уперлась об стенку. Вздохнув, она пошла на кухню, наливать мужу борщ, а делать было нечего. Если бы она видела меня, или хотя бы слышала, я бы ей так и сказала «Дура ты, брось его». Но он ведь приносит деньги в дом.
 В общем, трапеза прошла. Браин поднялся со стола, и пошел в комнату к Тише. Жена побежала за ним, но не успела его остановить. Тиша сидела на кровати, и увидев пьяного отца, она прижалась к стене, и сжала в руке плюшевого медвежонка, у которого вместо одного глаза была пуговица.
  -Ты… Хто тэ тахая? Чушая.
  -Не говори так, Браин, она же ребенок. – тихо говорила жена.
  -Уйди, тэ! – он оттолкнул Люси так, что упав назад, она ударилась головой.
  «О боже, нет, только ребенка не бей» вслух произнесла я. Меня, конечно, никто не услышал, я увидела в руках Браина столовый нож. «Засунь его себе, знаешь куда? НЕ ТРОГАЙ РЕБЕНКА, ЧУДОВИЩЕ». Я уже кричала, но не чего не могла поделать.  Он подошел к ней, бедный ребенок потерял дар речи, из этих чистых глаз потекли слезы, но вдруг в его спине показался нож. Люси сорвалась! Я с испугом посмотрела на то, как грохнулось на пол безжизненное, мерзкое тело Браина.
  Меня здесь еще что-то держало.
  Люси отошла от тела, и упав на колени, заплакала, но поднялась через время, и выбежала с комнаты. «нет» шепотом произнесла я, и выбежала за ней. Я забежала в ванную. И увидела перерезанные вены под струей воды. «Не делай этого, ты что? Нет, стой!». Я кричала ей, а толку? Через время ее безжизненное тело упало на пол, я обернулась, и увидела, что Тиша стоит позади меня, и смотрит на маму.
  -Бедняжка, - говорю я, и опускаюсь к ней, мне так хотелось ее обнять, лучше бы умерла она, и пошла в лучший мир.
  В одной руке у нее лапа медвежонка, а сама игрушка волочиться по полу. Она смотрит на меня, и я вздрагиваю, но потом приближаюсь к ней, и спрашиваю.
  -Тиша, ты меня видишь?
  Она молча кивает. Плакать она уже не могла,  она была в шоке. Видимо начала видеть меня, увидев мертвую маму, единственный, наверное, лучик в ее жизни. Но тут к ней вернулся дар речи.
  -Ты кто? – спросила тихо она.
  -Я жнец.
  -Ты убила моего папу? И мою маму убила?
  -Нет, я пришла забрать их души, и провезти…
  -А куда они попадут, в рай или в ад? Ты знаешь это?
  Конечно, я знала, даже если я не забираю человека, я вижу, куда он отправиться после смерти. Но я не сказала ей, я помотала головой в знак отрицания.
  -Я хочу, чтобы они попали в рай.
  Тут у меня округлились глаза, я знаю, сколько боли принес ей отец, но она сказала, что хочет, что бы он отправился в рай, она желает ему лучшей жизни. И я видела, что она искренне этого желала ему. У меня потекли слезы, но сквозь слезы, я улыбнулась девочке, и положила руку на сердце матери. Та, будущее в своем теле, вышла. Я пошла в комнату Тиши, и сделала тоже самое с отцом. Передо мной возник молодой парень, Браин в двадцать лет. Он был очень милый, он посмотрел на свои руки, а потом удивленными глазами на меня. Перевел взгляд на Тишу, Тиша его не видела, потому что я так хотела, не маму, ни папу.
  -Прости меня, Тиша. – сказал он, и заплакал.
  Я уже не стала нечего говорить, чувства мои были вперемешку. Молодая Люси почти не отличалась от своего тела, но была более красива, и не измучена на вид, она посмотрела на ребенка, и сказала то же самое:
  -Прости…
  -Тиша, - тихо произнесла я. – прости, я ничего не могу поделать, меня не увидят люди, мне надо идти, прощай Тиша.
  Она вновь кивнула… и улыбнулась мне. Она улыбнулась сквозь слезы, осознав, что ее ждет. А я ушла, ушла с Браином и Люси…