Живи-2. Глава 18. Живи. Люби. Верь

В начало http://www.proza.ru/2014/09/17/1623


Вернувшись с хорошими новостями, Арнетт занял пассажирское сиденье слева и теперь мог контролировать каждое мое действие. Чем больше он рассказывал, тем сильнее я убеждалась в том, что поездка обойдется без потерь. Я перешла в режим езды, аккуратно давя на газ, и поразилась, как плавно может ехать автомобиль. Никакой тряски, никаких посторонних шумов, кроме мелодичного звука двигателя. Заставить же руль крутиться можно было легким движением пальца.

Дворецкий довольно лицезрел плоды своих стараний, и даже миссис Белл слегка порозовела. Корзинка, которую она прижимала к себе как оберег, теперь спокойно лежала рядом.

Отсутствие машин на пути облегчало мою нелегкую участь: меня так и норовило увести «Бентли» вправо, потому что я просто не могла понять, как можно ехать по встречке.

Дороги для такого новичка, как я, выглядели просто убийственными.

Меж двух изумрудных холмов лениво струилась мелководная речушка с плавным, почти величавым течением. Церковь отлично просматривалась из сада поместья, и отделявшие от нее три мили казались сущей ерундой. На деле же путь пролегал через тернии английских красот. Мы поднимались на холмы, огибали их по узкой извилистой дороге и резко спускались в долину под сдержанный «ох» миссис Белл. Это были самые настоящие зигзагообразные аттракционы, где воедино смешались и восторг, и ужас.

Бледный Арнетт, постоянно вытиравший пот со лба, не смог скрыть облегчения, когда мы выехали на ровную прибрежную дорогу. Вдалеке показался широкий автомобильный мост, от которого нас отделяли каких-то пять минут.

И все было прекрасно, пока не появились овцы.

Эти милые пушистые животные мирно паслись на проезжей части – единственной дороге к церкви. Казалось, что все бесконечные зеленые пастбища уже были объедены и вытоптаны, и эта узкая песчаная дорога с тремя кустами на обочине являлась последним шансом на спасение их теплой шкуры.

По-моему, на эту вечеринку были приглашены все овцы из соседних деревень. Они образовали на дороге настоящий затор и не реагировали ни на гудок автомобиля, ни на мои угрозы через открытое окно. Я вышла из салона Бентли и попыталась разогнать стадо, хлопая в ладоши. Овцы дружно заблеяли, но не сдвинулись с места. Они что, смеются надо мной?! Ворча от негодования, решила применить силу. Подошла к одной из упрямых овец и отпустила ей увесистый шлепок по толстому мохнатому заду. Она послала мне взгляд, каким могут смотреть только самые умные овцы, и продолжила топтаться на месте.

Ах, вот ты как! Ну, посмотрим, кто кого! Я уперлась в овцу обеими руками и начала сдвигать ее с места. Она медленно ехала по дороге, удивленно блея, но даже не попыталась сделать пару самостоятельных шагов.

Я тяжело выдохнула и вытерла со лба пот. Вернувшись к машине, увидела в глазах Арнетта и миссис Белл подозрительно веселые огоньки.

- Сегодня какой-то праздник, мистер Арнетт? – проворчала я, присаживаясь на водительское место. - Вы мне лучше скажите, как убрать с дороги стадо тупых баранов?
- Собакой, мэм, - невозмутимо ответил он. – Или ждать, когда они уйдут сами.

Я застонала от негодования, и Арнетт поднял вверх указательный палец.

- Но есть и другой вариант, мэм: вы с миссис Белл идете пешком к пункту назначения, а я остаюсь здесь и охраняю машину от стада тупых баранов.

Миссис Белл кивнула, соглашаясь с тем, что это единственный выход, и выпорхнула на воздух. Мне ничего не оставалось, как последовать за ней. Веренице овец не было видно конца, и мы решительно пошли напролом. Овцы отчаянно возмущались, когда мы лавировали между ними, а кое-где даже перелезали. Но наши усилия были вознаграждены: вскоре мы уже шли по широкому каменному мосту, нависшему дугой над быстротечной речкой.

На другом берегу располагалась та самая уютная деревушка, которой я часто любовалась из окон поместья. Опрятные невысокие домики, утопающие в цветах и зелени, были похожи друг на друга как две капли воды, и я не удержалась, чтобы не прошептать: «Too good to be true…» (1)

(1) Слишком хорошо, чтобы быть правдой (английская идиома)


Миссис Белл повернулась с легкой улыбкой:

- Это деревня называется Гринстоун, мэм. Все эти домики построены в семнадцатом веке, а местная церковь – еще в пятнадцатом. Это одна из самых красивых деревень древней Англии.
- Я покорена, миссис Белл. Кажется, над этим местом время не властно… - только и смогла произнести я, наслаждаясь уютом и спокойствием Гринстоун. Не понимала лишь одного – куда подевались люди?.. Ни милых старушек, подстригающих кустарники, ни детей, играющих на улице, даже ни одного китайского туриста (и слава Богу!). За всю дорогу мне посчастливилось встретить только стадо овец. Наверное, англичане любят много времени проводить в своих домах.

Миссис Белл поманила рукой, и вскоре мы уже шли по тенистой тисовой аллее, ведущей на вершину холма. И вот перед нами выросла церковь из серого тесаного камня. Ее территория, заботливо обнесенная низкой каменной оградой, была покрыта зелеными лужайками и даже могла похвастаться небольшим прудом. Но особый уют создавали старые липы и кустовые цветы, похожие на азалии.

- Я сомневаюсь, что церковь сейчас открыта, мэм. Служба проходит только по воскресным дням и праздникам, - произнесла миссис Белл, остановившись у ограды. – Но, если вам нужен викарий, то лучше сразу направиться к нему домой.
- Домой? – растерялась я, понимая, что в России это считалось бы совсем не приличным.
- Конечно, мэм. У него есть жена и маленький сын, и они всегда рады гостям. Если дело довольно личное, то викарий общается со своими прихожанами в кабинете или открывает церковь. А так, мэм, к нему постоянно обращаются по любым насущным вопросам: религиозным, психологическим, политическим…
- Даже политическим? – удивилась я.
- О, мэм, - воскликнула миссис Белл, - современный викарий должен быть компетентен во всем и пользоваться у верующих большим авторитетом. Церковь уже давно является не только очагом духовности, но и местом, где проводится широкая просветительская работа. Ах, мэм, вы даже не представляете, сколько проповедников сменилось за последние двадцать лет! Они были неубедительны, проповедь читали по бумажке, не отрывая глаз, а кое-кто даже засыпал во время службы! А еще они вели совершенно непотребный образ жизни и почти не общались с прихожанами! Эту церковь хотели закрыть, когда даже самые стойкие прихожане начали отходить от религии и перестали посещать службы. А это – единственный приход в радиусе двадцати миль! Страшно подумать, мэм, сколько атеистов породило столь наплевательское отношение некомпетентных викариев! Если церковь и посещали, то не по религиозным соображениям, а потому что пойти было больше некуда!
- И вы тоже отошли от религии, миссис Белл?
- О нет, мэм, каждое воскресенье я обязательно посещаю службу. Мистер Арнетт не против.
- И как вы добираетесь?
- На велосипеде, мэм. Здесь все так делают!
- Вот как… А почему тогда мистер Арнетт не предложил мне велосипед?
- Он считает, мэм, что таким благородным дамам, как вы, неприлично разъезжать на велосипедах.
- Это точно… - задумчиво пробормотала я. – Намного приличнее позволить благородной даме угнать автомобиль своего хозяина… И стать соучастником преступления… А за продуктами вы тоже на велосипеде ездите?
- О нет, мэм. Мы заказываем, и нам привозят. Два раза в неделю.
- Да, для такого поместья это было бы логично. Надеюсь, мистер Арнетт все-таки позволит мне пасть так низко, чтобы сделать пару кружков вокруг особняка на велосипеде, - улыбнулась я. - А как вы обращаетесь к викарию?
- По-всякому, мэм. Все зависит от вашего вопроса. Если вы пришли к нему, как прихожанка, чтобы получить совет духовный, то лучше обратиться к нему как отец Тео, преподобный или викарий. Если вы хотите поговорить с ним на общие темы, то можно называть его просто мистер Аллен или опять же – викарий. Решать вам. В любом случае, как бы вы к нему ни обратились, он всегда вас выслушает и даст добрый совет. Не смущайтесь его столь молодого возраста, он не только умный, но еще очень душевный и отзывчивый человек, мэм.

Я кивнула, и мы направились к дому викария, который, по словам миссис Белл, находился неподалеку. Это был небольшой милый домишко из такого же серого камня, как и церковь, - видимо они строились комплексно. К нему вела узкая, покрытая мхом, тропинка вдоль аккуратного, пышущего зеленью, сада.

Миссис Белл постучала несколько раз, и дверь отворилась. На пороге стоял невысокий худощавый мужчина, показавшийся немногим старше Майкла. Одет он был в рубашку и джинсы, но при этом выглядел достаточно опрятно и интеллигентно. Его окружала удивительно чистая аура, и мое первое, весьма приятное, впечатление идеально дополнила проницательность его голубых глаз. Этому человеку хотелось верить. Хотелось открыться. Хотелось сделать все, что он скажет и посоветует.

- Добрый день, дорогой викарий! – прощебетала миссис Белл незнакомым девичьим голоском.
- Добрый, миссис Белл! – слегка улыбнулся он. – Чем я могу быть вам полезен?
- Викарий, это мисс де Кош, возлюбленная его светлости. Дело очень важное и личное!
- Весьма рад познакомиться, мисс де Кош, - протянул он руку для пожатия. – Прошу, пройдемте в дом.

Мы переступили порог и увидели молодую красивую жену викария и их пятилетнего сына. Они тихо с нами поздоровались, и каждое их движение говорило о кротости и смирении. Милые люди.

- Дорогая, оставляю на вас с Томом миссис Белл, - с улыбкой обратился он к жене, после чего повернулся ко мне. - Мисс де Кош, думаю, мы можем обсудить ваш вопрос в кабинете.

Он махнул на дверь в конце коридора, и я последовала за ним. В кабинете было чисто и аккуратно, и понятия «рабочий беспорядок» здесь, кажется, не существовало вовсе. Викарий указал на кресла и предложил чай. Я не стала отказываться, и через минуту он уже расставлял на столе вазочки с фруктами и печеньями, заварочный чайник и чайные пары. Весьма приятное гостеприимство по отношению к незнакомому человеку. Викарий расположился в кресле напротив и решил не затягивать диалог.

- Я слушаю вас, мисс де Кош. Расскажите, что именно вас тревожит.
- Мистер Аллен, я даже не знаю, с чего начать…
- Начните с правды, - спокойно ответил он, не отрывая взгляда. Пронзительного, но теплого.

Я стыдливо опустила голову и сцепила дрожащие руки в замочек.

- Я не мисс де Кош… - мгновенно выпалила, поддавшись внезапному порыву открыться. – Меня зовут Мария Кошкина, и я из России.
- Мария, - согласно повторил викарий, ничуть не удивившись.
- Прошу вас, просто Маша. Так легче. И для меня, и для вас.

Мистер Аллен кивнул, и я продолжала:

- Я православная, и впервые обращаюсь за советом к священнослужителю другой веры…
- Почему же другой, - возразил он с легкой улыбкой. - Вера у нас одна – в Господа нашего Иисуса Христа. И вы, и я христиане.

Он отвечал с легкостью и без излишнего пафоса, делая разговор непринужденным, и я сразу перешла к делу.

- Мистер Аллен… Преподобный… Я хотела поговорить о проклятьях. У меня есть подозрение, что Майкл себя проклял. Неосознанно. Хотя это даже не подозрение… У меня есть доказательства, что он действительно произнес такие страшные слова. И в итоге стал совсем другим человеком… Я хочу его вернуть, но не знаю, что делать.

Викарий глубоко задумался, приставив кулак к подбородку, и произнес:

- Эта тема достаточно размытая. Ни один священнослужитель никогда не станет убеждать в том, что проклятия существуют. Так же, как и заговоры, порчи и прочие проявления колдовства. О них не упоминается даже в Библии. Священное Писание знает только одно проклятье – отречение человека от Господа. Все остальное придумано самим человеком.

Я впилась в него испытующим взглядом, стараясь не упустить ни слова.

- Отвечу так, - продолжал мистер Аллен. – Все дело в вере нашей: во что мы верим, в кого мы верим. Если вы верите в Бога, в силу его любви и его способность защитить вас от негативных воздействий, то грешно верить в проклятья. Если вы верите в проклятья и боитесь их, то вы не верите в Бога. Запомните, вы всегда будете получать по своей вере. Впоследствии лорд Мэддингтон может стать очень подозрительным. Ему будут постоянно мерещиться заговоры, и даже во многих своих близких друзьях он начнет видеть врагов.
- Кажется, это уже случилось… Он не воспринимает меня как друга. Он не хочет со мной разговаривать, и любое мое действие у него вызывает подозрение… Но если проклятий не существует, то как объяснить такие резкие перемены в его поведении?
- Если говорить с позиции церкви, то не исключаю, что воздействие на лорда Мэддингтона могли оказать сатанинские силы. Когда человек подвержен суетной вере, в таких ситуациях он испытывает страх. У него путаются мысли, и вместо того, чтобы обратиться к Богу, он начинает искать виновных. Это могут быть проделки сатаны. А если рассмотреть этот вопрос с точки зрения психолога, то здесь, бесспорно, имеет место самовнушение или гипноз. Возможно, он сам довел себя до гипнотического транса и произнес слова, в которые сам же и поверил. То есть запрограммировал разум на выполнение заданной установки.
- Ох, мистер Аллен, как бы мне хотелось, чтобы это было правдой! Но дело в том, что между событием, когда он произнес проклятье, и его свершением прошло семь лет!

Я поняла, что между мной и викарием осталось очень много тайн, и рассказала ему все. О гильдиях, о призраках, с которыми общалась, о погружении в память миссис Белл и обо всех подробностях произнесения проклятья. Викарий слушал внимательно, пропуская сквозь себя каждое слово, но на лице не отражалось никаких эмоций.

Он изучил меня долгим внимательным взглядом. Встал, подошел к окну. Задумался.

Меня охватило легкое беспокойство. Я переплела холодные пальцы и уставилась на его неподвижный силуэт. Интересно, о чем он думает?.. Что чувствует? Пренебрежение? Отвращение?.. Желание изгнать из меня бесов?.. Его молчание порождало все больше сомнений.

Викарий отвернулся от окна и, поймав мой взгляд, спокойно сказал:

- Я знал, что гильдии существуют. Но никогда не воспринимал их посланниками Бога или сатаны. Что светлая, что темная, они считают себя мессией, но я бы назвал их по-другому – волонтерами. Людьми, которые занимаются общественной деятельностью, только в разном направлении. Одни людям помогают, другие – вредят.
- Но согласитесь, это не совсем обычные люди. – Неожиданно для себя встала на защиту гильдий. – До встречи с ними я никогда не верила в сверхъестественное. И уж никогда бы не подумала, что сама обладаю какими-то паранормальными способностями.

Викарий сложил на груди руки и принялся медленно расхаживать по комнате, будто обдумывая мои слова. Наконец он произнес:

- Скажу так. На данный момент человеческие возможности до конца не изучены, поэтому мне сложно опровергнуть ваши слова. Но с уверенностью могу сказать одно – только Господь может наделять тем или иным даром. Кто-то действительно умеет исцелять, а кто-то – предвидеть будущее или какие-то определенные события. Могу только предположить, что существует еще множество способностей, при помощи которых можно воздействовать на людей.
- Но, если даром наделяет Господь, то как получается, что этими дарами пользуются плохие люди? Ведь они направляют свою силу не во благо, а во зло?
- Господь не дает святого дара плохим людям. Дар, который люди получают от него, делает их плохими. Это великое искушение, с которым может справиться не каждый. Находятся люди, которые чувствуют, что на что-то способны, но не знают, как этим управлять, и их незнание может только навредить. Но большинство людей одолевает гордость и тщеславие, и их помыслы в конечном итоге становятся нечистыми. И дары, данные им Господом, могут погубить их самих.
- Вы имеете в виду экстрасенсов и гадалок?
- Это сложный вопрос, - ответил викарий, вновь опускаясь в кресло. - Не всех. Большинство из них – лгуны, остальные же отдаются служению темных силам, занимаясь оккультизмом. Их единственная цель – извлечь из этого выгоду, наладить прибыльный бизнес.
- Но ведь многие из них действительно умеют предсказывать будущее?

Викарий потянулся к чашке и сделал глоток. Я перевела взгляд на стол и поняла, что так и не притронулась к своему чаю. Не желая обижать хозяина, последовала его примеру. Чай оказался едва теплым, но менее вкусным от этого не стал.

- Бытует мнение, что сатане не дано видеть будущее, но он очень хорошо знает настоящее, - ответил мужчина, сделав еще один неторопливый глоток. – Поэтому гадалки, прибегающие к черной магии, никогда не сделают настоящего предсказания, но могут внушить людям достаточно убедительное предположение, основываясь на фактах его прошлой и настоящей жизни. К сожалению, на многих это действует, как установка. Они верят, они боятся и тем самым разрушают не только свою психику, но и дальнейшую жизнь. Только светлый человек может предсказывать будущее. Лишь немногие из категории экстрасенсов и гадалок действительно помогают людям.

Меня поразили слова викария. Я вспомнила о маленькой девочке Луизе, с которой нам пришлось бежать. Темным не дано видеть будущее. Они хотели сделать это с помощью Луизы. Для этого же им была нужна Катя. Возможно, моя интуиция тоже имела для них особую ценность.

- И как же отличить настоящих?
- Они применяют посланный им дар во имя Господа и не берут за это плату. Они осознают, что делают это не сами – через них действует Божья Благодать.
- Никогда не слышала, чтобы в гильдии светлых говорили о Боге, - обреченно сказала я, опустив чашку с блюдцем на колени. – Но мы тоже делаем добрые дела и не берем за это платы… Хотя… Глава гильдии начисляет нам зарплату за каждое выполненное дело.
- На каждую работу должна быть зарплата, Маша, - развел он руками. – Викарии тоже получают жалованье. Просто важно различать, что есть работа, а что есть – жизнь. Доброта и желание помочь другим должна исходить от сердца без жажды выгоды. Думаю, среди вас есть много людей с чистыми искренними помыслами, и вы радуетесь, делая другим добро. И вас в этот момент не интересует, сколько вам заплатят и заплатят ли вообще.
- Вы правы, мистер Аллен. Я до сих пор не знаю, сколько у меня на карточке денег и что с ними делать дальше.
- Думаю, тот, кто выдает вам деньги, тоже чувствует себя неловко. Скорее всего, таким способом он вас благодарит, понимая, что в настоящем мире без финансов прожить достаточно сложно.
- Но вы все равно не считаете эту гильдию хорошей?

Викарий вскинул брови и изумленно повел подбородком.

- Почему же? Божья воля состоит в том, чтобы изменить жизнь человека, встретившегося нам на пути, к лучшему. Поэтому наше предназначение на земле – творить добро, как это делал Иисус Христос. Цель вашей гильдии, насколько я понял, совершать добрые поступки и бороться со злом. При этом она не находится у всех на виду и не афиширует свои возможности, а старается делать добро незаметно, не взимая за это денег. Я не считаю, что это плохо. Но с позиции церкви все наши дела мы должны выполнять не ради чего-то, а во имя Бога. Не ради работы, не ради какого-то человека, не ради успеха, не ради выгоды… Как истинные христиане, мы должны творить волю Господа, а не волю общественного мнения. Чтобы совершать истинное добро, нужно обладать добрым сердцем, где царит любовь, сострадание и милосердие. Но, как я уже говорил, думаю, среди вас много искренних и верующих людей, жизнь которых соединена с Богом.

Мне хотелось, чтобы наш разговор не заканчивался. Его ответы порождали все больше дополнительных вопросов, отдаляя от главного – как помочь Майклу. Я решила вернуться к этой теме, напомнив викарию, что мы остановились на том, что прошло уже семь лет.

- Мне сложно делать выводы, почему это случилось не сразу, - покачал он головой. – Опять же, мы не знаем точно, с чем имеем дело, - с темными силами или самовнушением. Возможно, семь лет назад у него была крепкая вера, которая и не дала сатане завладеть его разумом, а мыслям – материализоваться. Если человек ведет праведный образ жизни по заповедям Божьим, то на него никогда не подействуют никакие чары.

Я задумалась. Ведь именно об этом пытался сказать призрак старого лорда. Что набожных, сильных духовно и тех, кто ведет праведный образ жизни, не сломят никакие чары.

- Получается, что в последующие годы он отошел от веры, да?

Викарий потер подбородок и откинулся на спинку кресла. Опустил глаза, задумчиво уставившись на вазу с фруктами, и произнес:

- Вероятно, вы правы. Вместо того, чтобы признаться себе в том, что Господь послал ему тяжелое испытание, дабы он образумился и изменил свою жизнь, он перестал веровать в Бога. Возможно, в тот день, когда вы заметили изменение в его поведении, он заново испытал ту стрессовую ситуацию, в которой оказался семь лет назад.
- Да, он перебирал старые вырезки из газет, личные вещи Кэтрин…
- Тогда вполне вероятно, что он мог снова выместить на себе гложущую его боль и обиду и, сам того не ожидая, запустил давнюю установку. Запрограммировал мышление на разрушение или позволил дьяволу получить над собой господство, который незамедлительно воспользовался образовавшейся внутренней брешью. Нам всегда необходимо следить за тем, что мы говорим. Сила слов поразительна! Словом Господа сотворены небеса, ибо Он сказал, — и сделалось. Господь показал нам свою волю через Свое слово – Священное Писание. Слова благословения – это пожелание человеку любви и защиты. Слова проклятья – пожелание зла и бедствий. Желать ближнему своему зла – это нарушение заповеди Божьей: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя».
- А если человек желает зла самому себе, следовательно, он не любит себя?
- Не думаю, что в тот момент он думал о любви, - скептически покачал головой викарий, отведя руку в сторону. – У лорда Мэддингтона произошло крушение всей жизненной системы, вследствие чего им управляли отчаянье и гнев, и слова его были неосмысленными. Потеря близкого человека – это сильное эмоциональное потрясение, справиться с которым помогает лишь время. Вы говорите, он не помнил своих слов, посему не придал этому значения. Подсознательно он не хотел, чтобы Бог от него отвернулся, и Господь это почувствовал. Сердце никогда не обманет. Мне кажется, у лорда Мэддингтона доброе и чистое сердце.
- Да, он очень добрый, мистер Аллен… - грустно произнесла я и на минуту задумалась. Правду говорят: сколько людей, столько и мнений. Это была уже вторая версия оценки состояния Майкла. Старый лорд описывал ситуацию с точки зрения гильдий и человека, который видел все это своими глазами, викарий же – с точки зрения священнослужителя и психолога. И та, и другая версия казались правдоподобными, поэтому сейчас я пребывала в некоторой растерянности. Сначала меня убедил третий граф, теперь же я верила викарию. И там, и там была своя правда, которая подтверждала то, что с Майклом произошло что-то нехорошее и мистическое. Но все сводилось к одному – уже после разговора с призраком стало ясно, что самый ценный совет даст именно викарий.

Я допила чай и, отставив чашку, подалась в сторону хозяина.

- Мистер Аллен, подскажите, какие наши дальнейшие действия?
- Единственным путем спасения души лорда Мэддингтона является глубокое искреннее покаяние, дабы снизошла на него милость Божья. Вам же – усердно за него молиться. И больше никогда не верить в проклятья. Я не могу заставить вас регулярно посещать богослужения и соблюдать посты, это личное дело каждого. Я прошу только об одном – живите в мире и любви и не забывайте, что Господь всегда с нами.
- Спасибо, мистер Аллен… А где ближайшая православная церковь?
- В Лондоне. Примерно полтора часа езды.
- А у вас нет… ее фото? В нашей гильдии свои методы быстрого перемещения…
- Конечно, минуточку.

Викария моя просьба не удивила, и он тут же включил ноутбук, чтобы показать церковь со всех сторон. Несколько минут я запоминала расположение уличных объектов напротив входной двери, решив, что направлюсь туда сразу по возвращении в поместье. Передо мной стояло много задач, которые следовало решить, но эта была самой важной. Я искренне верила в Бога и душой, и сердцем, но при этом как же давно я была в церкви...

Чтобы помочь Майклу, мне нужно начать с себя. Исповедоваться. Причаститься. Молиться.

Ведь каждый получает по своей вере.


Продолжение http://www.proza.ru/2014/09/23/157