Туз

Как то лежал я в больнице с большим давлением, а соседом по палате оказался сердечник, рыбак  из Петропавловска-Камчатского. А я моряк из Владивостока, так, что мы были, в некотором роде  коллеги и даже по болезни.

Мой сосед, Николай Петрович, хотя и был довольно тяжёлым пациентом, но оказался весьма разговорчивым мужичком. Тесная всё-таки наша старушка Земля. Оказалось, работали мы за многие тысячи километров от Ростова, а вот встретились в одной больничной палате. 
Мало того, оказалось, что и служили мы на Тихоокеанском ВМФ в одной дивизии ОВРА, куда призвали нас лейтенантами с различных гражданских флотов, правда в разное время. Тогда мы с Петровичем не были знакомы и не могли быть,но у нас оказался всё-таки общий знакомый, тоже рыбак, как и Петрович,  из Петропавловска-Камчатского,  старший лейтенант Александр Александрович  Туз. 
 
Сан Саныч был старше меня и занимал тогда более высокую должность, он уже был капитаном на своём МРТК, поэтому может быть он и здесь оказался старшим лейтенантом.    Сан Саныч был воплощением мужской сущности, крепкий, высокий, кандидат в мастера спорта по боксу в тяжёлом весе, мне трудно судить о мужской красоте, но думаю, он не мог не нравиться женщинам. 

Мы с ним служили на одном корабле и как-то вечером, сидя на полубаке, курили и неспешно     разглагольствовали ”за жизнь”, в кругу таких же, как мы   младших офицеров корабля.   
На этот раз обсуждалась проблема женской измены. Большинство высказывались непримиримо и крайне агрессивно. Типа – Если я узнаю, сразу оторву ей голову, или убью, однозначно.-  Причём говорили это люди, выглядевшие, отнюдь не монстрами или даже просто брутально героическими самцами.
Я тогда ещё был не женат, но эта тема интересовала и меня, ну действительно, не ТТД  же донной мины  обсуждать в своё свободное время.   
А как бы поступил я? Честно говоря, твёрдого ответа у меня не было, хотя я склонялся к тому, что я бы, наверное, совсем не трогал её, в смысле ни какого физического насилия не применял.  Хотя нельзя сказать, что я был паинькой мальчиком, но ударить женщину для меня всегда было табу.
Это я впитал с молоком матери.   Так как для меня тогда этот вопрос был чисто  теоретическим, я не мог сказать, смог ли бы я , скажем, простить измену или нет. 
Мне казалось, что это конечно был бы удар, тяжёлый удар, но я вероятно и простить бы, наверное, смог  если бы любил. А если не любил, то тут и вопроса не было бы.   И меня немного шокировали безответственные, как мне казалось, заявления моих коллег.
Потом уже спустя годы я понял, что измена женщины это катастрофа. Для женщины секс стоит не на первом месте, не то, что для мужчины, и если она решилась на секс с другим мужчиной, то это всё. Это конец для первого. Значит, она его не любит. Любила, но всё, уже нет, более того она может даже возненавидеть своего мужа. Мужчина как кобель, удовлетворил свои низменные потребности и забыл, и обычно не считает это изменой. Женщина же без любви обычно на секс не пойдёт,а пошла – пиши пропало для первого. Это и есть измена, чистейшей воды. Бывают, правда, исключения. Бывало, мне плакались в жилетку жёны, изменившие своему мужу по дурости, взбесившись от жира, как говорят и, поняв, что натворили, когда уже было поздно, тщетно кусали локти. Но чаще всего раз изменила, то изменила не только физически, а и духовно, что ли.
А вот Туз меня удивил. Его позиция, казалось, ни как не подходила к такому аполлону   или атланту, как мне казалось, каким он был. 
   
- Я когда прихожу с моря, никогда не стараюсь застать жену в расплох. Как это делают некоторые – рассказывал он. 
- Я за трое суток до прихода в порт сообщаю жене радиограммой, когда мы приходим. Чтобы она проветрила квартиру, окурки вымела, что бы моим “старшим помощником” и не пахло. И чтобы соседи мне глаза не кололи её поведением. Если эти условия соблюдаются, то и я не в претензии. Я то как мужик и сам не упущу возможности, но кто скажет, что я не примерный семьянин?
Да, да, я понимаю женщину и допускаю это. А что вы думали, если я по полгода и больше в море, а она одна, в пустой квартире, легко ли   ей оставаться верной. Мало ли чего может случиться, но я этого знать не должен и мыслей о подозрении даже не должно возникать. 
Потом, за сутки до подхода ещё раз уточняю время прибытия, и моя жена встречает меня с цветами и со счастливой улыбкой на лице.   
Хотя однажды, я пришёл с рейса, и обнаружил мужские комнатные тапочки у кровати. Я спросил её, что это за хрень и как это понимать?
-Да это я ж тебе купила.
-Стоптанные?
-Это я их стоптала - пыталась оправдаться она.
-Ни хрена себе номер, и что? - поинтересовался  один из нас.
- А что ты ожидал? Убийства?
-Нет - я сказал – выбрось их немедленно и что бы это было в последний раз.   
Вот это меня и удивило больше всего. Туз был само воплощение мужественности и вообще мужского начала, и такое разрешение конфликта мне было не совсем понятно, хотя и вызывало некое уважение.

- Я работал с Тузом, он у нас капитаном был.  Сильный мужик  - продолжил наш вечер воспоминаний  Николай Петрович. И моряк настоящий был.
-А  почему был? Умер уже что ли? – спросил я.
- Нет, кажется, живёт ещё, но с морем вынужден был завязать. Несчастье с ним случилось.
-Несчастье? Что такое? – переспросил я.      
-Работали мы как то в Бринговоморской экспедиции - продолжал Николай.
-Я у него старпомом был. И вот ваер, при выборке трала пошёл на перекос, и его могло закусить между блоком и щекой. А Туз рядом стоял, и угораздило же его попытаться рукой поправить. Трос спрыснул и  руку зажало. Мгновение и кисть шлёпнулась на палубу. Все замерли, а кэп нагнулся, поднял кисть руки, посмотрел, матюкнулся и выбросил за борт.
-Кошмар - вымолвил я.
-Да, но как ни странно сильно крови сперва и не было.
-Ну, и что ж дальше?
-Ну, а что, сдали его на плавбазу, благо она рядышком дрейфовала, а я принял дела капитана.

-Кстати, я тебе не рассказывал про его жену, ох и сучка была.
Где-то лет за десять до этого происшествия вышли мы в море всей экспедицией, проводы как положено, оркестр, фанфары, месяцев на шесть, а то и восемь уходили всё-таки. Но часов через шесть застучал у нас движок, ну, что, решили пока далеко не ушли возвращаться в Петропавловск на ремонт. И к ночи были уже в Питере.
Оставил Сан Саныч пароход на меня, а сам, пользуясь служебным положением, пошёл домой.
С его слов - пришёл он домой часа в два ночи, ключ от квартиры у него свой был. Открыл дверь, вошёл и… оба-на! На его супружеском ложе жена со старшим помощником, так он хахаля назвал.
Прошло то всего ничего - двенадцать часов как мужа в море проводила.
Жена вскочила, Саша, Саша, я тебе всё объясню. А представляешь, хахаль. Тот не живой ни мёртвый, лица на нём нет.
А Саша ему и говорит – не бойся паренёк, я тебя не трону, если через минуту и духа твоего тут не будет.
Ну, этот уй-френд в отведённый ему лимит времени уложился и даже с запасом. А Сашка взял жену за грудки, и ни слова не говоря, выбросил в окно, прямо через раму и стёкла, так и выбросил. А жили они на втором этаже.
-Убилась?
-Нет, ну порезалась малость об стёкла. Да сломала что-то и всё. Как кошка.
-Судили Туза и дали ему аж 5 лет. Но он всё конечно не сидел. Партком, местком, экипаж ходатайствовали, да и не бандит же он, вышел года через два. Опять рыбачить пошёл. Должность капитанскую ему вернули. 
Да, и с женой своей сошёлся. Простил, говорит жалко стало.

Тут Петровичу опять плоховато стало, вызвали медсестру, она поставила капельницу и приказала лежать и не вставать. Так закончился вечер наших воспоминаний, а утром я выписался из больницы.


22 сентября 2014 г.