У нас на Волге

Сегодня намереваюсь сходить в лес с собаками – Барри и Тилли-Вилли (сенбернар и немецкая овчарка). И живём в лесу: белки, дятлы, поползни, сойки... А заснеженный, дремучий, особенно в районе нашего имения, лес – прелесть (не люблю это слово, но именно оно наиболее точно передаёт смысл того, что хочу сказать). Тишина именно висит, хрустальная, прозрачная, такая, что, кажется, её самую слышишь, боязно поднять руку, прикоснуться, чтобы не нарушить, не дай Бог... И такими мелкими видятся отсюда (хотя недалеко совсем, не более ста вёрст до Завидово) страсти—мордасти, творящиеся в столице, такими ничтожными, такими надуманными, высосанными из пальца, что скучно и грустно становится. И иногда оторопь берёт. Диву даёшься: как можно тратить Жизнь (а ведь только Всевышний знает, сколько нам отпущено пребывать на поверхности земли) - Божий Дар на то, чтобы пройтись с портретами депутатов Государственной Думы, которые с Охотного ряда плевать на это хотели, и ещё больше – чем даже сам Сердюков, хотя, казалось бы, куда уж больше! – ещё вдохновеннее, ещё яростнее воровать станут, уже не миллиардами, а триллионами; да и то сказать: с некоторых пор ни одна новостная телепередача не обходится без сообщений типа: «вчера в обменном пункте у простого гражданина, пожелавшего остаться инкогнито, украдено 700 тысяч евро... Васильева из Рособоронсервиса - или откуда-то там ещё, - укравшая, нет, «совершившая хищение» по меньшей мере семи миллиардов, томится, бедная, второй или третий месяц под домашним арестом в своей 13-комнатной квартире в центре Москвы в Молочном переулке и пересчитывает с друзьями бриллианты...» и т.д. И поневоле даже кристально чистый, запредельно честный депутат, что само по себе звучит анекдотично, прислушавшись к жене или любовнице, подумает: «другим можно, а мне нельзя, я что, рыжий»?.. А у нас – приволье и раздолье. Волга подо льдом бежит - и кое-где, в промоинах, это видно, даже окуньки и щучки порой мелькают. И белки скачут, путая и заметая следы. И зайцы, которых этой зимой почему-то особенно много. И лисы, столь яркие на снегу, что кажутся ненастоящими. И величавые лоси являются из зарослей, и олени... И вот это – настоящее. Всё (или почти всё остальное) – от лукавого. P.S. Понимаю, что позиция моя может показаться ренегатской. Что люди (скажут некоторые) выходят, потому что жить более так нельзя и т.д. и т.п. Но кто выходит на площадь именно по этой причине, если честно? И где тем временем – пока несколько тысяч красивых чернокудрых интеллигентов ходят с фотографиями и орут - «отсиживается» вся остальная Россия?.. Кто скажет, что это и есть настоящая, великая и неделимая, богобоязненная и поднимающаяся с колен Россия, пусть первым в меня бросит камень.