XIV
И проходили чередой летние дни. И чудесные цветы склоняли медленно в печали свои головки и скатывались слёзы по лепесткам и утопали в изумрудной потемневшей траве. В ночи прекрасные поляны ожидали своих волшебных господ. И воздух замирал от изумления...
И тихими голосами перекликались белоснежные тела. Они боялись своей предводительницы, боялись расправы, о которой она им твердила, но так сильно было влечение к лону природы, что они ослушались и, озираясь по сторонам, стремились сквозь древний лес приветливо встречающий и ласкающий их. В воздухе парили, в танцах, смеясь и ликуя, мягкие женщины. Нежась под кронами, распустив свои длинные щелковые волосы, слушали пение сверчков, наблюдая за полётами мотыльков, под сиянием чистой луны. И для них существовал только один бог. И зажигали они тонкими пальцами, звезды. Крутились в хороводах светлые изгибы тел и бесконечные их руки, закрывали глаза, запрокинув свои головы, скользили волны волос по мягкому ковру, а пальцы ног едва касались его. И так было, упоительно наблюдая за ними, улавливая их полёты в тонких мелодиях музыки беспечных баллад.
Но нарушил праздник душ, ворвавшись в их упоительную обитель, ураган! Огромный, безумствующий с оглушительным рёвом, вылетел из глубокой тьмы леса, разметая всё на своём пути и разрывая, давя, своей силой, выхватывал попавшиеся тела, и их окутывала безысходность такого, ужасного, скорого конца. Замирали сердца. Погасали звезды. Ужаснулось сердце человека ставшего свидетелем такого страшного конца невинной жизни. Перед ним проносились бесчисленные белые жертвы бабочки. Бросилась к нему на грудь прекрасная бабочка: "Помоги нам…" Её большие синие глаза умоляли о помощи, но вдруг стали, словно безумные, пронзительные злые, сильные, потому что видели они вылезающую из мрака высокую фигуру и устремились они на маленького человека беспомощно взиравшего, ни них. И оттолкнувшись, вырвавшись из человеческих серых рук, устремлённых к ней, улетела бабочка в живой поток, уносящийся к небытию.
Гибли светлячки, падая вниз, в траву, к ногами, мимо пробегающих, до смерти напуганных, но выживших тел. Перед ними мелькала далёкая звезда, надежда на спасение, но, да, же она, была столь призрачной и такой обманчивой. А за ними, в своих стремительных порывах несся огромный исполин с горящими огненными глазами и занесенным молотом.
И упорно подталкивали человека, освещенного светом ужасной картины, слова, произнесённые высокой тёмной фигурой: "Чего ты ждёшь? Иди! – Но человек не мог сделать и шага. Только качалась отрицательно его голова в ответ. – Не стой, иди второго шанса у тебя не будет! Прекрати это всё!" Что должен был прекратить человек? Кого он должен спасать в этом хаосе бесконечного водоворота, который воронкой засасывал всех? Себя? Кузнеца? Бабочек?
Обернулся человек, назад глядя испуганными глазами на тёмную высокую фигуру, и бросился прочь от несущейся следом, рассекающей спину плетью, реальностью, чьё обнажённое лицо было обезображенно происходящим с требованием одного действия: "Ты не сможешь вечно бежать! Тебе придётся сделать это!"
Летел маленький человек по древнему лесу. Боже, что же наделано?! За что, они так наказаны?! Для чего эти вечные толчки к краю, за которым только смерть? Боже, как же противно, осознать себя безвольной игрушкой в руках судьбы, которая раскинула свои липкие прозрачные сети! Хватаясь за голову и несясь, не видя и не разбирая пути, в немом безумии, прочь, скорее прочь! Не быть кому то помощью! Не прощать тех, кто жаждет смерти! Не останавливать его, отдав его жизнь в чужие руки! Навсегда спрятаться от этого кошмара, который создали для себя люди! Что есть силы, стремился человек, в полетё, вырваться из паутины и разбить в дребезги последнее прозрачное препятствие, грудью!
Впереди, бегущих, чьи растерянные лица искажённы уродством, встретила доброжелательная сострадающая их ужасу, позади, летя в полёте смертоносного вихря, нагоняла их разрушительная пустота. Они выпили вина, отравленного ядом лукавого желания. Покорно, взяв его, слепо доверяясь той, кто ласково им улыбалась. И склонялась её голова, той, кто так бережно увела в сторону, укрыв от погони, убеждая, что страха нет и бояться незачем, и ужасные глаза смотрели на тусклые тела: "Мать! Мать! Как ты могла предать нас?!" Бабочки умирали, и разлагалась их плоть. И змеи вылезали из под белых костей.
И печалилась природа, став свидетелем грубого молниеносного вторжения в невинное лоно, ужасному разрушению, что оно принесло. И тогда всё уснуло сном ожидания, в котором снились дни прошлого, чистого времени переливаясь яркими цветами жизнь, искрясь и зачаровывая.
А женщина в тёмно-фиолетовом платье победоносно восторгалась! Стоял кузнец, тяжело дыша, опершись руками об окровавленный молот. Взирал спокойно мужчина на мёртвые тела и перевёл взгляд во мрак древнего леса, туда куда убежала, хранящая на своих руках жгучие следы некогда живого женского тела Евангелиния.
По городу каждую ночь, оплакивали умершего траурной процессией, от одного дома к другому. Увы, по иронии судьбы, того, кто когда-то и сам не так давно проливал слёзы, уже отпевали и умывали. Люди не покидали кладбища, которое всего два месяца назад было меньше. Благоговейный церковнослужитель уже принял на вооружение этот факт, так что, часто он проводил всё время дня, под большим чёрным зонтом, сидя на маленьком раскладном стульчике, наблюдая за безмятежностью зелёного поля украшенного плитами крестами и памятниками, а порой случалось и ночевать под открытым небом.
Однажды он своими глазами увидел, как выбежали из старого леса две женщины, было слышно, как они обе громко плакали и вопили. И тут же напуганных что-то утащило обратно в тень вековых деревьев! Он замер приложив ладонь ко рту. И тихий девичий голос раздался над ним: "Безумие". От испуга, мужчина вскочил со стульчика и уставился большими глазами на красивую рыжеволосую девушку.
- Простите, - дрожащим голосом спросил. - Но что вы тут делайте?
- Помогите мне.
- Вам?!
- Да…
- Что с вами?!
Девушка побледнела, опёрлась плечом о дерево и ослабевшим голосом, ответила:
- Я не хотела такого... - Её глаза начали закатываться. - Он их всех убил…. - Голос утих. Мужчина усадил её на своё место. – А я душу продала и ничего не могу сделать.
- Я не знаю, чем вам помочь. - Он поправил очки указательным пальцем левой руки и глаза его, опустившись, на мгновение сошлись в одной точке на кончике пальца, по которому пробежали тоненькие светлые символы, а его рот исказился странной, кривой улыбкой! В круглых линзах отражалась маленькая серая девушка с чёрными взъерошенными волосами в растянутой одежде. И благоговейный церковнослужитель продолжил, но уже другим голосом. - В материальном мире всё можно купить и всё продаётся. А ты, ничего и не сделаешь…
Евангелиния заметила всё это да же через затуманенный взор своего разума. Обессиленная, нашла в себе силы, что бы оттолкнуть такое безобразное создание от себя! Изнемогая, бежала по кладбищу, а он громко в след раскрывал ей тайны: "Всё продаётся при заключении договора и приходит время расплаты! - Вытянутая его рука указывала на бегущую. - Ты расплатишься за отступничество от закона! Проклятая!" А она продолжала бежать, болтались её руки, голова раскачивалась в разные стороны, и твердить себе одну и ту же фразу: "Не оборачивайся. Не оборачивайся…. Только не оборачивайся".
А перед глазами её, вдруг предстал его высокий образ, он стоял и взирал на неё жалостливым взглядом, за которым всё безжалостно требовало повиновения. Попытавшись отмахнуться от этой лживой противной иллюзии, девушка, взмахнув рукой, повалилась вперёд... Но, заботливо была подхвачена мужскими руками:
- И долго ты ещё будешь бегать?
Она знала, кто перед ней находится, и зарыдала, мотая головой:
- Я не хочу такой жизни! Я хотела другой жизни! - Тонкие руки схватились за края пиджака. - Что я должна делать? Чего все хотят?! Что нужно всем? Что нужно тебе? - Голос её набирал силу и вырывался из хрупкого тела. - Кто ты? Кто я?! - Провопила она. - Зачем, зачем ты… - В ответ на неё смотрели пустые глаза, и она закрыла лицо руками. Он склонил голову, и длинные серые волосы упали вниз. Ничего нельзя было изменить. Девушка медленно опустилась перед ним на колени. – Не помог им. Не помог мне.
- Это твой путь, так что перестань бороться против него. Либо они, либо ты. Кузнец сделал тебе одолжение, убрав тех, кто хочет твоей смерти. - Спокойно произнёс он, подавая надежду, на блюде. Увы, эта была лишь голова ослеплённой надежды, тело давно сгрызли, что бы оно ни смогло бродить по земле и одаривать страдающих людей своей силой, но, да, же от мёртвой, безглазой головы, веяло чем-то, и Евангелиния знала это и не легче ей было от его слов.
Так просидела она очень долго в окружении могильных плит и крестов, с лицом, устремлённым к небу, но с закрытыми глазами. А потом, проведя рукой по лицу освободила его от длинных волос, вдруг дрогнули её уголки губ, но то была не улыбка, взглянула на мужчину и, поднявшись на ноги, похлопав его по плечу, очень тихо произнесла. - "Пойдёмте, мой странный сопровождающий. Пора научиться мириться с тем, что происходит. - И побрела дальше. Он встал и пошёл за ней следом, пока не поравнялся. – Не получится спрятаться". Всё возвращается долго и медленно. Всё неизменно в своём движении.
XV
Послав лёгкий поцелуй ярких алых губ на прощание солнцу, неспешно клала ночь тёмный покров длинных рукавов на город. Сомкнув руки, заключила его в объятья. Укрыла от посторонних глаз, выпустив на волю всех своих детей, став созерцателем человеческой жизни.
Спокойно женщина с длинными тёмными волосами стояла около окна, наблюдая за пришедшей ночью. Её племянница металась по комнате из угла в угол не находя себе места.
- Терпение Лиза.
- Как скоро?! Как скоро?!
- Потерпи ещё чуток, и ты насладишься всем сполна.
Женщина обернулась, назад улыбаясь, наблюдая за тем, как превращалась на глазах племянница в безумствующего дикого зверя готового разорвать любого попавшегося на пути!
- Я больше не могу терпеть! – Завыл зверь, скалясь своими длинными острыми клыками и, длинная шерсть его встала дыбом.
Молчала женщина, поглаживая дрожащую тёмную шкуру зверя томящегося рядом. Дождавшись нужного часа, после того как в гости зашёл блаженный церковнослужитель, она отпустила на волю зверя дав безграничную свободу. И выскочил тот сквозь распахнутое окно и устремился на сладкий запах, который правил его разумом к жертве, которую так желал покарать. Закрыла окно женщина и обернулась к блаженному церковнослужителю.
- Она точно найдёт её?
- Да.
- Но я видел там демона!
- Она справится. Ибо ею правит сила справедливости.
- Я получу свою награду?
- Да. Когда придёт срок.
- Хорошо. Вы никогда меня не обманывали.
- Конечно! Я не имею такой слабости.
Неслась сквозь дождь тёмная стрела не ведая усталости к цели, которая всё ближе и ближе была. Вот уже её запах полностью правил в округе. В петляющих переулках, улицах, меж домов окрашенных в серый цвет, сверкали яркими красками поникшие головки цветов, переливались железные окрашенные в зелёной краской турники на детских площадках. Исчезал один за другим свет в бесчисленных окнах, оставляя остывающую пустоту. Вдыхали ноздри сладкий запах. Остановился зверь, задрав морду к тёмному небу и выпустив разорвавший воздух оглушающий безумный вой.
Брела Евангелиния, не видя пути спотыкаясь, часто останавливаясь и задавая одни и те же вопросы, на которые слышала один и тот же ответ. Печально глядели её глаза на него: «Я не смогла…. И не смогу». Вдруг мужчина схватил девушку за предплечье и рывком отбросил к стене.
Бросился зверь в переулок и с каждым рывком к долгожданной цели всё яснее видел перед собой дрожащую от холода маленькую фигурку, стоящую в большом окне. Скатывались по морде падая вниз горячие слюни, глаза раскрылись и в финальном движении сильные конечности оторвались от дороги. Взлетела вверх тонкая линия и тут же была отброшена в сторону молниеносным ударом. Пронеслось по каменной дороге тело зверя. Высокий мужчина стоял перед ним и спокойно смотрел, как мгновенно поднялось животное и, раскрыв свою пасть, рассмеялось. Из-за спины мужчины вышла высокая красивая рыжеволосая бледнолицая девушка в коричневом платье. Зверь вздрогнул. Но она ведь буквально ещё секунду назад находилась в доме! Иллюзия, всё это было иллюзией! Но зверя это не потревожило. Больше всего ему хотелось покончить с этой девушкой. А для этого ему нужно было если не расправиться, то, как то обмануть высокого защитника. Куда двигался зверь, туда же направлялся мужчина. Они выматывали друг друга. Единственным способом остановить зверя была возможность дать ему напасть на девушку. Мужчина сделал шаг в сторону. И тут зверь увидел незащищенность жертвы ослеплённый своей хитростью, сломя голову бросился к ней.
Евангелиния взирала на дергающегося в конвульсиях беспомощного зверя. Это было ужасное создание. Кто мог совершить такое насилие над человеком, выпустив все потаённые инстинкты из ларца, которые правили в разуме, превратив в одночасье прекрасное создание в безобразного урода?! Она уставшая от тяжёлой вереницы преследований, погонь, лжи, которую тянула за собой смерть, от бесчисленных вопросов ростущих и сливающихся в единую стену, которую нет сил разрушить, положилась на своего сопровождающего. Вот подтверждение его слов. Вот итог её нерешительности! Вот то безобразное создание одно из первых, которое сейчас попытается убить её, а если сам умрёт, то на его место встанет другой и, так будет продолжаться, пока не падёт замок, пока она не сделает шаг…. Но так тяжело ступить. "Если не сейчас, то никогда…"
Отвернувшись, не в силах больше наблюдать за тем как всё ещё тянулся, схваченный за шею сильной рукой, всем своим естеством гонимый единственным желанием безобразный урод, направилась прочь, произнеся слабым голосом, слово: "Убери…"
"Ева!" - Девушка вздрогнула, услышав собственное имя, через рычание и хрип исказившие голос. Мужчина занёс свободную руку над головой зверя, и безжалостно одним движением, сорвал толстую шкуру, разметав её по округе. Разрывающий сердце вопль наполненный болью. Вырванная из пучины чувств Евангелиния мгновенно обернулась и застыла. Разлетевшиеся капли крови упали на её лицо. Она видела перед собой совершенно незнакомую, но пока живую девушку:
- Кто ты?
- Разве ты не узнаёшь меня?! – Прорычала незнакомка, скалясь безобразной улыбкой. - Ева! Ева! – Пронеслись два слова высоким голосом. – Ты меня забыла! Как ты могла меня забыть?! Ведь мы столько времени провели вместе!
Евангелиния стояла, раскрыв рот и, ничего не понимала. Она смотрела на окровавленного человека. И струясь по телу линии, украшали багровые лужи каплями.
- Я жду. – Произнёс мужчина, ожидая решения маленькой хрупкой девушки. Жертва, которая так недавно была охотником, устремила на него свои большие глаза, в которых вспыхнул страх.
Если Евангелиния последует чужой воле, если поддастся страху, то будет точно такой же, как те, кто устроили всё это. В ватном горле, стоял ком, который мешал выходящим звукам. Два слова выплыли из дрожащих губ одно за другим:
- Отпусти её….
- Ты всё ещё борешься! Не иди против себя! – Злобно прокричал мужчина.
Впервые за всё время воздух сотряс его громкий голос. Он изнывал от желания, которое вот-вот должно исполниться. Но ослушаться не мог. Отвращение к человеческим чувствам бурлило в нём! Как было проще ему с теми, кто не думал о жизни, не ломал голову над тем что делать, не озадачивался вопросами о самом себе. Они-то, с небывалой лёгкостью позабыв обо всём и всех кроме собственных желаний, соглашались на всё лишь бы выйти победителями и поэтому жестоко расправлялись с теми, кто их окружал! Но она не такая. Что же делать ему? Как подойти к ней и уговорить для того что бы она согласилась? Время. Нужно отойти в сторону и позволить наступающим событиям надломиться её, что бы она сдалась и обратилась к нему. Только в нём она должна найти единственного и долгожданного спасителя.
- Да. – Услышав долгожданные слова, незнакомка стала улыбаться, скалясь мужчине. – Ты слышал, что сказала она. Лучше отпусти меня.
Сильным ударом прошлась рука по окровавленному лицу, и упало тело на мокрую дорогу. Но оно не стало просить пощады. Оно смеялось сначала тихо, а потом всё громче и громче и трещали его кости, вставая на место: "Ты всегда так поступала Ева. Ты всегда была жалкой тряпкой, об которую все и всегда вытирали ноги с улыбкой! И да же убийство тебя не изменит!" Злое и надменное создание, которое шло до последнего, встало на хрустящие ноги. Евангелиния, услышав такие слова, охваченная слепой злобой, подбежала к нему и что есть силы, ударила в лицо.
- Откуда ты меня знаешь?!
Незнакомка пошатнулась и подалась назад, держась на щеку, смеясь:
- Что? – Смеясь, спросила она. – Что ты мне сделаешь?! Ударишь! - С этим, словом она подставил девушке вторую щёку. Но время шло. Незнакомка подняла удивлённо правую бровь и, улыбаясь, повернул лицо к Евангелинии. - Ты никогда не сможешь этого сделать. Ну! Стань же такой же, как и я! Сделай это!
- Кто ты?!
Схватили стальные руки незнакомки, голову Евангелинии: "Я хочу, что бы ты вспомнила меня перед тем как убью вас!" И надломилась призма, не вынеся давления, принеся острую боль, пронзившую глаза, которые заволокла тьма.
Раскрылись глаза. И вздрогнуло тело: "Я жива…" Вместе с пробуждением пришли и жгучие переживания, которые затмевали любую физическую боль. Раздираемая настоящим и прошлым, внезапно нахлынувшим на неё стремительной разноцветной волной, девушка схватилась за лицо. Много всего принесла эта волна, а когда успокоилась, всплыли на поверхность, миллионы прошлых дней…. А настоящее было ужасным сном, от которого нужно было избавиться! Проснуться! И сколько бы она не закрывала глаз, холодными руками, пропахшими сигаретным дымом, сколько бы ни открывала их, не могла перебороть тот ужас, который охватил её не давая сделать и шага.
Этим безобразным созданием была Лиза. Лиза, несуразная девушка с вечно бегающими глазами, необычным смехом и заиканием. Их дружба началась с одного странного происшествия.
Когда ещё Евангелиния училась в университете. Это было начало третьего курса. Её однокурсница последнее время часто стала говорить об одной особе, которая хотела познакомиться с Евангелинией. Сначала Евангелиния не придавала значения рассказам однокурсницы, потом они начали её раздражать, а после она попросила, что бы больше при ней не говорили о той странной особе, которая так хочет с ней познакомиться: "Если она хочет, то пускай сама подойдёт! Передай ей, что бы она перестала бояться меня…. Господи". По правде сказать, Евангелиния росла очень надменной, девушкой. Потому что за её красивую внешность, которую она постоянно поддерживала в нужном тонусе, ей всё доставалось легко. И вдобавок она очень прилежно выполняла все задания, была первой среди студентов её года, по мере необходимости помогла всем кто просил, слыла инициатором праздников и предложений, выигрывала только первые места.
И вот однажды когда она шла на лекцию пробираясь через многолюдную толпу, вдруг почувствовала острую боль в голове, какой-то ненормальный так сильно потянул её роскошные светло-рыжие волосы, что она подалась в сторону. А когда выпрямилась, держась за больное место, что бы отыскать обидчика, который посмел так нахально и грубо поступить, ожидая увидеть молодого человека, очередного отверженного поклонника, которые толпами ходили за ней и часто приносили больше неудобств, не же ли приятных вещей, увидела перед собой среднего роста девушку с большими странными глазами которые впились в неё словно иглы. От такого пристально и неприятного взгляда Евангелиния вздрогнула и отошла на несколько шагов назад. Но та девушка не сходила с места. Когда Евангелиния спросила, не она ли это сделала. Без особой робости, но с заикание, эта странная особо ответила что она, потому что всё это время она боялась к ней подойти.
- Я понимаю. Не просто заговорить с таким человеком как я. Как тебя зовут?
- Лиза.
- Лиза! Так эта ты та самая странная особа, о которой я так часто слышала! Что тебе нужно?
- Я хотела помощи. Ты так хорошо учишься по прикладной химии, а я нет.
- И ты хочешь, что бы я. – Произнесла Евангелиния, не заканчивая предложения подталкивая странную и робкую девушку закончить его.
- Что бы ты помогла мне.
- Ну, слава Богу! – Вздохнула с облегчением она, поставив руку на бедро. – Значит так, подходи, если будешь свободна в четыреста второй кабинет в пять вечера. Спроси Еву. Это я. Договорились?
И после этих слов лицо Лизы просияло улыбкой:
- Хорошо. Я обязательно приду! Спасибо.
- Да не за что.
И не смотря на свою популярность и намёки популярных однокурсниц на странную особу, с которой она начала проводить слишком много времени, Евангелиния всё-таки не прекратила общения с Лизой, которое незаметно переросло в дружбу.
Но Евангелиния после трагических событий нахлынувших один за другим словно волной на жизнь её семьи, покинула город, в котором жила, в котором окончила университет, в котором жила Лиза. И не смотря на это она находила выход для поддержания дружбы. Писала ей письма. Но письма вернулись обратно с пометкой, что данный адресат больше не проживает по указанному адресу. И да же не смотря на это, Евангелиния не переставала вспоминать Лизу и то, что та подарила ей и то ценное, что она обрела, когда судьба свела их. Евангелиния и Лиза так часто любили с нежностью произносить эти слова: "Судьба нас свела".
Но это было много лет назад. С тех пор многое изменилось. Жизнь меняет людей. Люди меняют людей.
Ну как она та, которая так улыбалась ей, та, которая делилась своими переживаниями, бедами и радостями победы, которая помогала в трудные дни, так жестоко обманывать?! Как она могла так поступить?! Ради какой прихоти, чем гонимая, кому поверившая, она решилась на такое?! Ну как смириться с таким? Долго ещё не могла Евангелиния произнести этого страшного слова. Руки сползли с лица, с которого падали вниз горячие слёзы. Ну как избавиться от всего этого? Не смотреть, убежать прочь, скрывшись и забившись в угол переживать ужасное.… Но Евангелиния не убежала. А время, идущее не остановившееся и не пожалевшее, услышало вылетевшее из горла девушки: "Предательство…"
День клонился к концу. Не притронулась Евангелиния к еде. Только сменяли друг друга сигареты и коробки. Наполнялся пол окурками, пустыми упаковками и сожженными спичками, по которому, не переставая, ходили тонкие ноги из стороны в сторону. Иногда поскрипывали железные ржавые пружины под тяжестью тела. Лежала Евангелиния, уставившись в потолок: "Мне не нужно просыпаться, потому что я не сплю, и я не знаю, что делать… Я знаю что делать. Я боюсь. Господи. – Сжалось маленькое тело в комочек, рыдая. Настоящее и прошлое слились для него воедино реальностью. И взирала эта беспощадная реальность на него, и ожидало решения. – Господи, помоги мне… Я хочу проснуться…."
Женщина с длинными волосами открыла дверь и увидела на пороге свою племянницу, которая прикрывала своё голое тело большой простынёй пропитанной кровью. Она рассказала тётке всё, сидя в ванной наполненной тёплой водой, и особенно приукрасила тот момент когда очнулась в лесу совершено голая и как ей пришлось бежать по городу, как украла она это простыню для того что бы ни замёрзнуть. И да же заплакала разочарованная в своей силе. Тётка слушала всё это и поливала изуродованное нежное тело водой настойной на целебных травах. А после ванной она, успокоив свою племянницу, заверила её в том, что теперь обязательно проклятая попадётся в ловушку. Тётка сидела на краю кровати, в которой под большим пуховым одеялом лежала Лиза.
- Как ты могла?!
- Что случилось?
- Ты вечно говоришь о своей великой силе, а на деле выходят у тебя косяки!
- Успокойся. Успокойся…. Дорогая ты же понимаешь, что я не всё могу на этом свете.
- И что будем делать?
- Я направлюсь к моим друзьям. Они работают в полиции.
- Зачем?
- Как это зачем?! Я расскажу о нападении на свою родную племянницу! И пуска они заведут на неё дело. Я не позволю, кому попало тебя мучить. Ведь ты моя самая любимая!
- Я, то же тебя люблю.
Женщина поцеловала девушку в лоб и вышла из комнаты.
XVI
Как только Георгию казалось, что он идёт не туда куда следовало. Как только в нём просыпались чувства сомнения и настороженности, из-за того, что что-то важное упускается. Как только его глаза и уши улавливали что-то нужное. Тут же, мгновенно его уводил в сторону убедительный довод женщины в тёмно-фиолетовом платье! Её никто кроме него не видел! Безобразные черты лица! И неприятный, отвратительный голос, никто не слышал! Этот её смех, он начал сводить Георгия с ума! Она превращала его в растение! Он должен выполнять все её капризные требования, и он выполнял, безвольно, машинально, без сострадания к жертве. Только отныне, все его удары мысленно он наносил не несчастной, а именно ей! Только она смеялась за его спиной! И смеялась и смеялась! А он хватался за голову, рвал на себе волосы, оставлял красные полосы на себе своими же пальцами, стонал и бесновался, будто в клетке... Потому что именно ей, он ничего не мог сделать. А так хотелось! Так хотелось всю силу замаха опрокинуть на её голову! И эта серая, невзрачная кошка, с совершенно противоположными её внешности глазами!
И погибали бабочки, и пополнялось кладбище. И никто из живущих не смел, открывать дверей тем, кто так молил о помощи. Стучались, вопили о помощи и погибали они под занесённым молотом. Взрывались бабочки оболочки с застывшим ужасом скорого конца на лицах. Утихали стоны. И находили под утром изуродованные трупы под расцарапанными дверьми. А женщина с длинными тёмными волосами всё твердила об ожидании перепуганным глазам. И верили ей эти глаза, а придя домой прятались по углам, забивались в подвалы, укутываясь во мрак тени, скрывающую их от ужасного кузнеца и от всех напастей и ужасов, которые неотступно следовали от двери к двери, скользили по окнам тонкими когтями, скрежитали по стенам, проникали в сердца и бросали тени на лица окружающих уродуя их до неузноваймости. Переполненый страхом разум слеп.
Но человек ко всему медленно привыкает. И Георгий привык. Когда-то он хотел доказать окружающим, что эта дрянь с кошкой, реальна, сейчас же он согласился со старшей тёткой, на то, что у него помутнение рассудка. Был выход, стоило рассказать реальную причину приезда, но тогда... Он не стал, он решил промолчать, а значит, оставить всё как было. Так всё и есть. И только его мечта всё дальше и дальше от него уплывала. Такая желанная, такая недостижимая. Георгий переставал вдыхать воздух, и медленно опускались его руки, которые так страстно когда-то тянулись вверх.
Георгий стал неподвижным. Лицо его каменело. Щеки впали. Глаза завалились, став напоминать простую тень. Руки и плечи его стали ещё больше. Кто-то обозвал его "кузнецом" и на такое сравнение Георгий прорычал будто зверь, уставившись на того человека, своими несуществующими глазами. Человек рассмеялся, но внутри, забился от страха.
Хозяйка Георгия извела мужа его старшей тётки и сироту сына нынче покойной младшей её сестры. Они оба бредили ею. И постоянно слышали урчание ласковой, невзрачной серой кошки, которое довело их до истерии и сорвало нервы с петель отварив дверь за которой скрывалась тьма. И вот одолеваемые собственным разбушевавшимся кошмаром они во всех видели врагов и готовы были накинуться на него с топором! Оставшись единственной женщиной в доме, тётка, решила, что уж будет лучше избавиться от такого странного сводного племянника. Она вручила ему деньги, которые только смогла собрать и привела в квартиру, которую сняла специально для него. Из её дома ушла тень, перекочевав вслед за молодым человеком.
Тётка знала, в чём дело, но не обмолвилась, ни с кем правдой, не проронив, ни единого слова. Потому что она знала, чем грозила правда, а после последнего промаха в её плане её вряд ли простят. Она боялась предводительницы, тайного совета, его непонимания, его жестокости. И расскажи она всё на очередном собрании, не видать ей своего головы! Женщина вздохнула спокойно, полной грудью, как только страшное создание покинуло её и тех двух несчастных. Но на этом ничего не закончилось и, зря она так подумала! Великодушно поведала женщина в тёмно-фиолетовом платье Георгию одной ночью о том, что хотели его родственнички, кем был его отец, кем была его мать: "А разве ты не знал?! Они хотели пойти против закона и убить тебя в своём узком семейном кругу.… Но ты не позволил. Ты убил её. А теперь…" Она разрешила ему отомстить… "Посмотрим, что у нас здесь?! Ах, это всего лишь, ты!"
И на него из-за каждого угла, из каждого окна взирали пустые лица в траурном одеянии, как на врага. И замирали их сердца, обливаясь кровью, и опускались вниз глаза, когда он бродил по улочкам и переулкам светлого городка. Его обходили стороной редкие прохожие, бросаясь, прочь, изменив свой путь, что бы только не столкнуться. И никто из тех, кто знал, не вставал на пути этого странного человека, послушавшись своей предводительницы. Но и друг на друга они уже не смотрели как прежде. И в глубине тихо корили себя и с печалью и радостью вспоминали дни прошлого.
А своды храма содрогались от громких гневных речей обрушивающихся проклятиями на голову всёх грехов и самого Дьявола. Блаженный церковнослужитель ожесточённо призывал верующих собравшихся, которых в лучшие времена было столько что яблоку не где было упасть, особенно в начале лета только отттого что большую часть составляла толпа туристов, сложили руки устремив глаза к иконам и распятиям, верить и бороться с Дьяволом: "Бороться и не отступать! Скоро всё завершится! Бог с нами! Он с нами! Молитесь ему о своём спасении! Молитесь!"
Евангелиния настояла на том, что ей нужно отправиться к той женщине, которая помогла ей. Девушка хотела снова встретить ту добрую женщину со странным юмором, что бы снова поговорить с ней, что бы та снова помогла ей. Ведь эта женщина была единственной кто принял Евангелинию, кто откликнулся на её просьбу и более того кто понимала её и видела её насквозь и кто помогла, но не тем что указала на нужного человека, а тем, что достала то что сейчас противостоит ужасному. И вот ещё движение… Но когда раскрылась дверь… Только пустота и беспорядок царившие там:
- Где она?! – Воскликнула девушка, оглядывая комнату, вбежав в неё - Что тут случилось?
- Она сбежала из этого мира, испугавшись мести за то, что помогла тебе. И так будет со всеми кто пойдёт тебе на встречу.
Взгляд её замер на пушистом чёрном комке, спокойно лежавшем на груде лежавших друг на друге вещей. Подойдя ближе, девушка только хотела притронуться, вытянула руку, как вдруг отшатнулась в оцепенении, прижав руки к груди. Этот чёрный пушистый комок, бездыханно лежал, мёртвый. Дрожь пробрала тонкое человеческое тело печалью и болью по утрате жизни. Как те бабочки гонимые смертью, как та странная Лиза, как тот безжалостный кузнец и ещё множество жизней уйдут вслед за смертью прочь из этого мира. И среди них и эта женщина, которую Евангелиния так и не отблагодарила. Девушка повернулась к мужчине:
- И так будет со всеми? Когда это прекратится…? – И тут же ответила самой себе, словами, которые столько раз слышала от него. - Пока я не сделаю то, чего так не хочу…. – Евангелиния отвернулась от него и опустила голову. - Это ужасно.
- Это жизнь.
Бережно взяв на руки мертвое животное Евангелиния пошла прочь из комнаты.
- Что ты делаешь? – Обратился высокий мужчина к уходящей. Её переживания поступки слова действия были противны и непонятны ему, а поэтому будили в нём невидимые для неё, злость и ярость. Но она ничего не ответила, продолжая удаляться от него вглубь тёмного коридора.
Больше не смотрели и не оборачивались в след удивлённые прохожие, теперь они шли косо поглядывая по сторонам опустив свои головы. А рыжеволосая бледнолицая красавица шла по улице, неся на руках чёрного мёртвого кота прижимая его к груди, смотря вперёд.
На одинокой пустой поляне, простирающейся на множество метров во все стороны, из которой торчали кое-где старинные деревянный основания домов, которую украшала не прекрасная трава, а мелкий мусор и редкие кучи людского хлама и барахла. Вдалеке от города, стоя на коленях перед маленькой земляной насыпью клала на неё девушка серые камушки. Прохладный ветер трепал её длинные волосы, которые переливались в свете уходящего солнца, тонким искрящимися золотыми нитями заволакивая прекрасное лицо и грустные глаза. Положив испачканные землёй руки на платье, девушка смотрела на украшенную камушками могилку: "Это всё что я могу сделать. Господи…." И полилась тихая молитва из уст по всем покинувшим этот мир.
Высокий мужчина с длинными светлыми волосами, остановился неподалёку от девушки. Она поняла, что это был он и, раскрыв глаза смотря вперёд, спокойно протребовала: "Принеси..."
XVII
Серые голые поблёкшие бетонные стены излучали холод. В пустом доме царила тишина, которая сковывала тёплый воздух, умерщвляя его и любое совершённое движение, проглатывая слова и звуки, заставляла замирать жизнь, останавливая любое живое тело. И казалось человеку, что он входил не просто в дом, а в невидимое живое пространство, наполняющее дом. Странное это было ощущение. Казалось, что сталкиваешься с чем-то иным с некой мягкой стеной и проходишь насквозь погрузившись в потустороннее.
Старые пружины прогнулись, тихо застонав. Он сел на кровать, устремя свой взор сквозь комнату и коридор в окно, пальцы рук его были сомкнуты в замке. Маленькая девушка с растрепанными грязными волосами, торчавшими в разные стороны, с серым лицом со впалыми щеками, одетая в поношенную тёмную растянутую одежду, сидела на другом крае кровати и смотрела в изъеденный временем дождями и плесенью серый потолок. Её спина была согнута, плечи опущены, руки, положенная одна поверх другой, словно безвольные покоились на коленях. Она напоминала куклу, которую оставил кукловод и нити, привязанные к ней, недвижимо лежали рядом. И в этой сковывающей пустоте наполненной тишиной раздался мужской голос:
- Ты не устала от бегства?
И ответил ему тусклый лишенный красок голос:
- Устала. Я…. Я не понимаю, зачем я вообще пришла в этот мир, если ничего не могу сделать? Я не могу спасти и не смогу убить. Я да же себе не могу помочь…. Я уже не знаю кто я. Что мне делать? Столько всего навалилось на меня. Это принесло больше боли. И мне страшно от того что что-то более ужасное может ожидать меня впереди. И я боюсь, что не справляюсь с этим. Мне тяжело... Я видела стольких людей. Слышала их голоса. Одни за, другие против. Все боятся. Чего они все хотят? А ты, не можешь толком помочь, потому, что идёшь своим путём. Я вообще не понимаю теперь, что это. Для чего всё это? Зачем? – Удивлённо спросила она и, встав с кровати, подошла к окну. – Может быть это не моё? Может поэтому у меня ничего не получается?
Опустились его плечи с глубоким печальным вздохом:
- Тебе нужно сделать шаг.
- Как я… - Она поняла, что он прав. Мечась в раздумьях разрываемая между настоящим и прошлым. Понимая, что та, которая пыталась убить, будет приходить, пока не успокоится. А все кто ей помогут, будут убиты. Но найдутся ли такие теперь? А он вечно должен будет защищать её и ей придётся находиться рядом с ним против своей воли. И никто не обретёт покоя, пока она не решится. Её тело дрожало, глаза бегали из стороны в сторону. – Я так больше не могу.
- Наступает время завершения и очень скоро всё придёт к своему концу. Я больше не смогу ходить по этой земле. А ты всё так же идешь своим путём на котором ты встретишь того кто поможет тебе. - Он смотрел на неё, произнося это, а она всё сильнее дрожала, слушая его.
- Я не верю тебе! Больше мне никто не поможет. Её не вернуть. Ты не помог. Никто не поможет. Только я помогу себе.
- Ты рано сдаёшься.
- А что мне остаётся делать?! – Прокричала она, взмахнув руками.
- Решиться.
- Я не стану убивать! Нет! – Она судорожно мотала головой. - Я не могу пойти на это.
- Если ты не сделаешь этого, ты умрёшь.
- Мне ничего не остаётся, но я так этого не хочу.
Стоя с сигаретой во рту Евангелиния раскрыла коробок, держа его дрожащими пальцами и, глядела на пять маленьких спичек. Теперь их стало четыре. Мужчина стоял в середине комнаты, смотря на маленькую хрупкую девушку.
- Ты принёс то, что я просила?
- Не хочешь его смерти?! Но разве не за этим ты прибыла в этот город?
- Где то, что я просила? - В дрожащих пальцах, гладящих висок, танцевала дымящаяся сигарета.
- Знай, ты не успокоишься, пока не убьешь.
- Не тебе решать! Я делаю своё дело! Ты делаешь своё дело! - Мужчина отрицательно покачал головой. Евангелиния заметила это движение, и ненависть проснулась в ней. Обезумевшая подбежала к нему, отбросив сигарету в сторону, и толкнув, что есть силы, руками, начала кричать. – Да что тебе вообще нужно от меня?! Почему ты так ко мне относишься? Почему тебя так волнует, убью я его или нет?! Ведь я и так отдала тебе всё! - Но он молчал, взирая на неё. И с каждым её, словом опускались его плечи, и мерк цвет глаз. – Почему ты молчишь?! Да! – Прокричала она, вытянув руку, указывая на него пальцем. - Вам всем только смерть нужна! Только вечная месть! Вы никогда не думали о жизни! – Она взмахнула рукой, разрезав воздух пропахший дымом. - Никогда не думали о жизни! Никто, из вас, никогда, не думал! – Её резкие движения и сильный надрывный крик, стали угасать. Руки повисли, и тихое бормотание заменило голос. Девушка шла к окну. - Никогда не думали о жизни. Моей жизни.
Встала около окна и опустила голову на холодный подоконник. Подкосились ноги. Худые серые руки безвольно висели вдоль тела. Глаза смотрели на стоящие тарелки с едой, на спички, стену….
- Зачем тебе спасать жизнь незнакомого человека? – Спокойно спросил мужчина.
- Потому что я не похожа на вас! - Охрипшим голосом прокричала Евангелиния, ударив кулаками по подоконнику. – Мне всё это не нужно! – Она махнула рукой. Упала тарелка, украсив своим содержимым и собой пол. Девушка подняла голову, глядя на стекло окна, тяжело дыша, опустив правую руку вниз. Она смотрела не на свое прозрачное отражение, и не тот самый злополучный замок, просто уставилась в неизвестную и несуществующую точку в пространстве, будто в ней она увидела то, что больше никто не видит.
- Это же твоя еда….
- Что я буду есть?! Вот что!
Евангелиния снесла обеими руками с подоконника все, что загромождало его: тарелки с остывшей едой, сожженные спички, пустые пачки сигарет, пепел, пыль. Оглушительный шум разнёсся по комнате. Девушка тут же повернулась к мужчине:
- Ты думаешь, мне, это, нужно?! Я пришла в этот мир не для этого!
Долго ждала его ответа, но ответа не последовало. Буря утихла в её груди, и наступило время созерцания наступившего. Время, которое показывает разрушения и помогает двигаться дальше.
- Ясно. – Вздохнула девушка, махнув рукой. – Всё ясно.
Она достала из кармана пачку сигарет и коробок спичек и маленький тряпичный свёрток. Заструился сигаретный дым. И огонёк плясал над краем кусочка белой ткани, на котором были изображены чёрные символы.
- Рядом с тобой то, что ты просила. – Мужчина вытянул руку и указал на подоконник.
Евангелиния посмотрела по сторонам подоконника и обнаружила справа от себя маленький квадратный листочек с надписью. Евангелиния засунула в карман белый кусочек ткани.
- Наконец то. – Произнесла девушка по слогам имя, взмахнув головой, для того что бы избавиться от давящей усталости, проходя мимо мужчины. – Знаешь. Пускай он меня и убьет, но я всё равно буду стоять на своём.
Как и много лет назад всё повторилось перед его глазами. Только тогда он ослеплённый и обезоруженный неожиданной встречей тянул руки к ней. А она отстранилась от него со взмахом руки:
- Что ты сделал с собой?!
- Я человек. Я стал человеком! – Дрожа произнёс он.
- Ты! Человеком?! – Громко чуть ли не смеясь, спросила она. Но смех не от счастья и радости, а от ужаса. – Посмотри на себя! Ты не человек. Ты предал всё человеческое. Ты предал жизнь и меня.
- Я ради тебя стал таким. Ради тебя одной.
- Ради меня одной?! – Негодование росло в ней. – Глупец!
Перед ним стояла высокая женщина с длинными светлыми волосами. Ведьма! Одна из сестёр тайного общества, призвавшая свою родоначальницу для защиты от мужчины потомка хозяина замка, которого защищал сейчас тот кто стоял перед ней не изменивший своей форме человеческой, которая была ему дана при рождении.
Они стояли и смотрели друг на друга, отослав и покинув своих недолговечных спутников, для этой короткой встречи.
- Значит, ты не отступишься?
- Нет. Я уже говорил. Это бесполезно. Я заключил с ним договор.… Но ты мне можешь помочь.
- Как?
- Если ты останешься со мной…
- Нет!
- Нет?!
- Да! Нет! Я не отступлю! Меня послали не для этого.… Да же если и придётся ещё раз вернуться на эту землю. Да же если ему будет угодна слепота моего следующего тела. Я, – она приближалась к нему, шаг за шагом угрожая своей непоколебимостью, – никогда не пойду за тобой. – Она прошла мимо него и, остановившись в тени коридора. – Ты сам себе поможешь… - И громко приказала. – А теперь убирайся прочь!
Он исчез.
Горячие слёзы падали с опущенной головы на скрещенные руки под грудью: "Уж лучше бы я была слепа…" В тишине тонкой нитью пронесся кошачий вой. Высокая женщина в темно-фиолетовом платье в комнате освещённая светом ущербной луны.
- Мать. - Устремился слабый беспомощный голос к пришедшей.
- Пойдём. Близится рассвет. Он будет ждать тебя на поляне.
Обняв рукой, плечи человека она вела его за собой сквозь сгущающийся мрак теней навстречу с неизвестным.
- Это конец? – Вдруг остановившись, спросил человек.
Демон, рассмеявшись, продолжил вести его:
- О! – Протянул он. – Кто знает. Кто знает…
Вдруг он появился перед прямо ней и, заключив в стальные объятия, прижал к себе, обхвати её голову своей рукой. Она смогла только вздрогнуть и уставилась большими тревожными глазами в никуда. Дымился окурок сигареты, выпавший из ослабших пальцев на полу. Девушка словно в трансе на мгновение закрыла свои карие глаза. Она начала легко пошатываться и проваливаться в пустоту, которую принесли объятия. До неё доносились его тихие слова. И отдаваясь сну, она смотрела на него сквозь ресницы и впервые слышала его голос печальный: "Прости за сотворенное..."
Ей виделись разноцветные вещи, некоторые были ужасны собой, другие были добрыми и светлыми. Всё словно разделилось на две стороны, встав друг напротив друга высокими стенами, которым не было конца. И летя меж ними, девушка всё стремилась дальше, ища иное начало, не останавливаясь ни на мгновение, к горизонту, который должен был раскинуться перед ней.
Девушка безмятежно спала на старой кровати укрытая тёмным пиджаком.
Высокий мужчина стоял на залитой солнцем площади, возвышаясь над окружающими его быстро спешащими людьми с опущенными головами. Время ускорило свой бег. Маленькие люди мелькали мимо размытыми разноцветными образами белых мышей, укутанные ядовитой бледно-фиолетовой дымкой. Высокая женщина в тёмно-фиолетовом платье стояла в тени, держа длинную трубку в руке согнутой в локте и, глядела вперёд, жадно, улыбаясь. Мужчина, держа руки в карманах, смотрел вперёд, и чуть приподняв голову, заиграли его белоснежные седые длинные волосы в лучах солнца, надменным взглядом окинул ту, что медленно ленивой походкой вдалеке шла на встречу к нему. Сначала она выводила вперёд одну ногу и бедро, и вместе с ними вперёд подавалось плечо, потом вторую ногу, за которым следовал мягкий поворот бедра и движение плеча. Одна рука её всё так же была согнута в локте, неся длинную трубку, в изящном изгибе запястья, тонкими пальцами, а вторая обнимала талию, уходя под первую руку. И серая невзрачная кошка шествовала рядом, грациозно изгибаясь, словно змея меж ног своей хозяйки.
Словно в танце плавно двигалось всё тело, но проступали резкие угловатые движения, которые так и норовили отдёрнуть конечности в разные стороны. Когда поворачивалось плечо, казалось, что лёгкая судорога сводила его, и оно дёргалось. Голова порой как будто билась о невидимые стены то об одну, то об другую. А на лице нарастала, удлиняясь, обнажая большие хищные зубы, улыбка, тянущаяся к глазам. Мужчина же был спокоен и непоколебим. Его лицо, выточенное из гранита, оставалось недвижимое и ни одно движение не проступало на нём.
Кошка легла и калачиком свернулась между ними, стоящими друг напротив друга, высокими, незримыми для человеческого глаза, преследующими и утоляющие обжорством свои желания.
- Здравствуй. Фалуй… – Раздался низкий неприятный голос.
Мужчина медленно поднял и опустил голову. Женщина, косо взглянув на него, опустила и подняла голову.
- Здравствуй, Агния.… Как долго ты пробудешь здесь?
- Не уже ли! Боишься?
- Нет.
- Жалеешь о том, что встал на другую сторону?
- Нет.
- Так ты поведал ей правду?
- Нет.
- Только тебя одного пока не осветило время осознанием….
Они оба обратились взглядом на разрушающиеся стены замка. Огромные камни падали вниз и бесшумно опускались на землю. Люди не могли видеть этого. Они не знали что старый замок предмет их гордости и достояние, медленно беззвучно умирал, гонимый своим призрачным концом.
- Договор.
- Договор?
Круглые старинные часы на городской ратуше пробили шесть раз. Мелодия минутной стрелки имела два звука. Один звук был громким другой тихим, и чередовались они друг за другом. Между двух цифр семёркой и восьмёркой секундная стрелка остановилась и пошла в обратном направлении.
Яркая вспышка тонкой молнии летела стрелой, вниз рассекая воздух и, обрушилась непреодолимой безжалостной силой на землю. Ослепила глаза, осветив всё в округе. Изумлённые демоны беспомощно взирали на это и увидели, как свет озарил высокую девушку, стоящую среди застывших людей. Лик её был чист и светел. Она добрым ясным образом сияла перед ними. Поток ветра рукой пронёсся над городом и, захватив с собой видение, унёсся дальше. Город вновь оживился.
- Это конец. – Прошептала женщина. Ну раз ей первой был предложен договор, она в ответ принятия его могла требовать исполнение желанного. И для того что бы насладиться всем до конца, она выбрала, и сжались её глаза и линией коварной губы.
Но через два деления минутная стрелка на круглых больших часах, замерла и вновь вернулась к естественному ходу. Два демона в обличии высоких людей смотрела друг на друга.
- Соглашайся. Отмеренное время приближается к концу.
- Ты отпустишь её навсегда! - Женщина взмахнула руками. И края губ стрелками поползли вверх, глаза медленно поднялись.
- И все получат своё.
Вздохнул мужчина и посмотрел на женщину. Женщина улыбаясь, повела плечами и, взглянув на мужчину, затянулась трубкой. Клубы бледного дыма скрыли её лицо.
Вечер уже много дней пустовал и бездействовал в отупении, ожидал прихода ночи, которой уже некого было разводить по домам, оттого что до наплыва заката все улицы пустели, вывески заведений больше не трещали до утра, а в глухих петляющих улочках серые дома стояли будто пусты, но в них сгрудились, издавая слабое шуршание их обитатели. Ночь печалилась от скуки наблюдая за миром людей.
Георгий сидел на холодном полу в пустой тёмной комнате. Свет фонаря падал сквозь открытые двери балкона на пол и на спину неподвижно сидящего человека. В тишине раздались лёгкие шаги, и высокая страшная женщина вышла из тени, идя к Георгию: "Я пришла рассказать конец сказки…"
- Здравствуй. - Высокий мужчина остановился и обернулся в сторону голоса. Он увидел неподалёку стоящую высокую девушку. - Не торопись.
- О, так всё-таки! - Громко произнёс он взмахнув головой проходя спешно мимо. - Могли бы найти противника и посильнее. - Словно раздосадованный
её появлением перед ним которое его приводило в неописуемый гнев желанием в котором дрожала оболочка, готовая разорваться в любое мгновение и выпустить из себя таившуюся исполинскую силу, лишь бы был бы подан знак, лишь бы только было кинуто долгожданное слово, ярким полотном, открывающим путь к цели.
- Я пришла поговорить. – Она вытянула руку вперёд тому, вокруг которого собирались тени. И мрак ореолом окружил поднимающееся вверх тело. – Остановись. Не уходи.
Мягкие волны света исходящие из девушки заполняли вокруг пространство. Свет неумолимо расползался по дороге, скользил по стенам и окнам домов.
- Тебя прислали, что бы всё изменить? – Мужчина ухмыльнулся. – Видимо им надоел это беспорядок, что люди устроили. Только ты ничего не изменишь!
Вспыхнули тени ярким пламенем, осветив безобразную и ужасающую гримасу. - Ну, давай! - Ласкал жаждущий голос изнывающий от желания. - Давай! - Страстно прошипел предвкушая ожидающие его действия.
- Почему ты боишься нарушить правило? Боишься? – Твердым голосом спросила высокая девушка.
- А, ведь.., я могу и так тебя сейчас сожрать! - С легкостью и с улыбкой решил он.
Сотканная из мрака оболочка бросилась навстречу высокой девушке.
- Остановись! – Выкрикнула она, взмахнув рукой, которая рассекла одним ударом ледяную пустоту. Высокий мужчина, окружённый тенями, отшатнулся назад и снова бросился вперёд. Они находились так близко друг к другу, но, ни один из них не собирался ни отступать ни нападать.
- Ты переступаешь через черту. – Произнесла она.
- Нет.
- Она ждёт тебя.
- Нет. - Издеваясь над ней, шипел голос.
- Она помогла людям. Она помогла людям, позвав именно тебя. Она не у нас просила поддержки. Она не пошла одна. Она выбрала тебя. Ты её выбор. Судьба. Я здесь для того что бы напомнить тебе об этом.
- Она все равно моя. - Протянул он длинным звуком окружившим шею светлой высокой девушки несводя алчных глаз с неё.
- Ты спасёшь её. Ты хочешь, что бы она жила. И тобой правит…
- Нет.
- Помоги ей.
- Нет.
- Я пришла сюда, что бы сказать тебе, потому что я знала, что ты, то же придёшь, ради неё.
- Нет.
- Я всё тебе рассказала. Я не хочу не многого. Что бы вы обрели покой, прошу, открой.
- Мне проповеди проститутка читает! Ну... - Протянул он неунимаясь. - Давай. Скажи мне это. - Она смотрела на него неотрываясь, чуть повернувшись вперед левым плечом словно готовясь к нападению. А вокруг нее нескончаемой спиралью струились кольца его шипения. - Лукавый. - Снова протянул ласкающий низкий и пустой голос. - Она прищюрилась, взглянув на движение колец.
- Да, когда я была человеком! - Она вспыхнула ярким светом разрушившим окольцовывающую спираль, которая жалкими колышащимися обрубками жалобно шипя тянулось вслед за своим пораженным безжалостным хозяином, который стиснув оболочку, сжался и отползал. - И вот он итог. - Он непримиримо взирал на неё. - Посмотри на меня! И ты, то же обретёшь покой....
- Нет. - Тихо ответил он исчезая из виду растворяясь в окутывающих его тело нежных ласкающих заживляющих руках теней.
Да, много лет назад она была человеком и жила в этом городе. Её звали Екатерина. И её однажды мать привела на тайное собрание, на котором невинную девушку поставили перед ужасным выбором. Она, вступит в тайное общество, пройдёт ритуал, убив подготовленную для неё жертву, мужчину. И Екатерина согласилась. Когда пришёл тот день, в который она должна совершить убийство, пойти против своей воли, повиноваться этим безобразным законам, девушку никто нигде не нашёл. Она как будто испарилась. За несколько дней до этого дня Екатерина втайне от матери, втайне от всех кого знала, собрала свои вещи, взяла все деньги, что нашла дома и убежала из города, куда глаза глядят.
Она поселилась в большом городе, но жизнь не наладилась. Она не смогла жить как большинство людей, и медленно опускалась на дно. А вскоре последним, чем могла она зарабатывать себе на хлеб, стала работа ночной бабочки по вызову. И вот в тот последний для неё вечер она приняла своего первого своего клиента. Её мёртвое тело нашли в грязном переулке. Это событие журналисты быстро озаглавили как похождения ночного Потрошителя. Хотя после этого трагического случая смертей среди ночных бабочек больше не наблюдалось.
Вот и он. Этот адрес! Евангелиния озираясь по сторонам, остановилась около дома и взглянула на белую табличку с номером пятьдесят три. И не важно, что прекрасный образ больше не скрывает серого замученного лица. За то его скрывали кепка с капюшоном. Она дрожала от голода и ожидания. Ещё мгновение пройдёт, и она сделает шаг вперёд. Долгожданная встреча, которая положит конец всему! Это должно произойти в этот день, в этот час, сейчас!
Девушка сделала шаг вперёд на встречу к железной чёрной двери. И вдруг та раскрылась и на улицу вышла влюблённая парочка, негромко о чём-то болтая и приглушённо смеясь:
- Да плевать на их сказки!
- А я всё равно как то побаиваюсь гулять.
- Ни какой кузнец тебя не тронет!
Евангелиния бросилась к тёмному углу дома. Они её не заметили. Прижавшись к стене, она наблюдала за тем как удалялась та парочка и тяжело дышала, покусывая губы.
"Оставь меня! Оставь меня!" - Раздался крик. Она повернула голову в его сторону и увидела, крупную сгорбленную тень на балконе второго этажа. Внезапно крупная тень махнула рукой, будто от кого-то отбилась и спрыгнула вниз, а за нею летел кошачий вой. Евангелиния не знала, что ей делать, но что-то ей подсказывало, что эта сгорбленная тень и была тем человеком, которого она искала. Поднявшись с земли тень, пошатнулась и готовая снова опуститься вниз, быстро побежала вперёд, не разбирая дороги. "Что с тобой происходит Георгий?! - Девушка наблюдала за убегающей тенью, в которой увидела того кого искала. – Что происходит с тобой?" Жалость и печаль пронзили её сердце. И захотелось ей обнять его и укрыть от всего страшного, от реальности, которую сами же для себя соткали. Но почему и отчего?
Мелькала сгорбленная тень меж домов. Ярким пятном она выделялась на светлом фоне, тяжело дыша, большими перепуганными глазами изучая улицы, надеясь увидеть погоню и оторваться от неё. Но вокруг всё было тихо. На мгновение, вдруг замерев, глубоко вдохнула холодного ветра и бросилась дальше.
Девушка наблюдала за тенью и вдруг вздрогнула от произнесённого слова знакомым голосом:
- Остановись.
Евангелиния повернулась и увидела стоящего за ней высокого мужчину с длинными серыми волосами.
- Мне нужно.
- Я понимаю.
- Может, скажешь мне, что нужно делать?! Ждать!
- Нет. Я не стану тебя удерживать.
Она будто оглушённая не слышала ни одного его слова и словно ослеплённая не видела его лица.
- Мне надоело ждать! - Понимая, что упускается хороший момент, девушка не вытерпела и побежала, напоследок обратившись к мужчине. – Я позову тебя!
Евангелиния бежала следом за тенью, то нагоняя ее, то отступая и останавливаясь. Две тени стремились к своей цели, мелькая меж домов, скрываясь во мраках неосвещённых улочек. Свет фонарей осветил одну тень и ослепил её глаза. Тень закрыла лицо руками и, щурясь, видела перед собой два неясных очертания, слышала шаги и голос:
- Добрый вечер. Это полиция. Что вы делайте здесь в такой час?
- Это же она…. – Раздался второй голос.
Она вздрогнула и попыталась броситься прочь, но её нагнал и схватил один из полицейских.
- Тебе помочь?
- Справлюсь.
- Отпустите! – Девушка боролась с ним и, вырвавшись, бросилась в тёмный неосвещённый переулок. Рукав куртки схватила крепкая рука, и потянул на себя. – Не имейте права!
- Ты ещё поговори…!
Высвободившись из пут, она оттолкнула человека и побежала вперёд. Перекрикивались два мужских голоса. Дальний прыгающий свет фонаря бил ей в спину, освещая дорогу. Вдруг на пути появилась не высокая фигура человека. Свет обнажил ее, и девушка на мгновение замерла. "Георгий!" - Выкрикнула она и ускорила свой бег. Он испуганно посмотрел на неё и бросился прочь. Но тут на неё налетели двое полицейских. Один сбил её с ног, а второй закрутив руки за спину, окольцовывал каждое запястье холодной сталью. Безвольный зверь барахтался в пыли дороги, изрыгая проклятия и рёв. Вдалеке меж домов стоял высокий мужчина освещённый светом фонаря и взирал на происходящее. "Помоги мне! Что ты стоишь?! – Кричала девушка своему сопровождающему, когда её поднимали на ноги. – Подойди ко мне! Помоги мне!"
- Это к кому она обращается?
- Не знаю. – Ответил второй полицейский. – Если ты не успокоишься. Я сам тебя успокою! - Обратился он к ней и, тут она повернулась и бросила на него безумный взгляд.
Георгий взбирался на гору, перебирая руками и ногами. Он падал вниз, скользя по мокрой траве, но поднимался, тяжело дыша, продолжая стремиться. Отталкиваясь руками от деревьев, которые стояли на его пути, которые своей грубой шершавой корой царапали его мягкое лицо, оставляя красные шрамы, шатаясь из стороны в сторону, молодой мужчина бежал вперёд. Его растрёпанные волосы, выбившиеся из хвоста, цепляли ветки кустарников. А впереди из-за деревьев виднелась освещённая луной поляна. Место долгожданной встречи. Георгий вырвался из тёмных объятий густого леса, и упал вперёд на траву, погрузившись в дождевую влагу. Медленно подняв свою голову, он разглядел неясное очертание фигуры, стоящей на поляне. Ошибки не было! Это был отец! Летя навстречу к заветной цели расставив руки в стороны, человек бросился на неё и, заключив её в свои объятия, пролетел дальше и упал вниз. Обнимая самого же себя руками, лежа на боку, Георгий раскрыл глаза. Обман. Это было обманом.
"Отец! Отец! Для чего ты покинул меня? Зачем оставил? Почему ты перестал бороться и бросил всё, ради того что бы прийти сюда? Зачем позволил мне рождаться на этой земле? Для того что бы я испытывал такое?! Для того что бы сейчас я страдал?! Но отец, ты не поможешь мне! Я не увижу тебя! Я не увижу твоей протянутой руки! – Горькие слёзы скатывались по грязному лицу. Он стоял на коленях посреди огромной поляны, окружённой стеной деревьев. – Отец. – Тело покачнулось, упало на бок. – Ты оставил меня. – Разрывали пальцы траву, уходя в холодную землю. – Как мне тяжело бороться за тебя! Я отрываюсь от неё стараясь бежать, прочь, но она догоняет меня. Она истязает меня! – Георгий ударил кулаком по земле. – Чего я добился? К чему я пришёл?! Я понимаю, что борюсь против самой жизни! Бьюсь головой о её стены! Я понимаю, что это глупо. – Он встал на колени, вознеся голову вверх, воздев руки к небу. - Но я стараюсь, отец! Стараюсь дотянуться до тебя, потому что хочу забрать тебя с собой, домой, там, где нас так ждёт она! Мама… Я устал! Устал..., до ужаса! Но я не сойду с этого пути! Но как, же тяжёл этот путь! Отец, ты знаешь, как тяжёл он?! И кажется мне, что я скоро сдамся, что скоро опустятся мои руки и я…" - Голос затих. Он сидел с опущенными руками. Красные глаза его ослепила усталость, покрыв их бледной пеленой. Он схватился за своё лицо пальцами покрытыми землёй и рыдал.
Кошка взирала на него из далека, а потом повернулась к своей хозяйке и взглянула на неё, но её хозяйка стояла прямо, как это дерево, за которым они прятались, и смотрела прямо перед собой. А вдалеке разрушались, возвышающиеся над лесом, башни замка.
Двое мужчин вели Евангелинию по полицейскому участку. Она всё время пыталась вырваться цеплялась руками скованными наручниками, за все, что попадалось ей на пути, билась ногами:
- Это ошибка! Отпустите меня! Отпустите!
- Посидишь здесь!
Из камер выглядывали любопытные лица, наблюдая за безнадежной борьбой маленького человека. Перед девушкой раскрылась дверь. Всё внутри задрожало от страха. Ведь это грозило неминуемом концом всей её жизни. "Нет! Нет! Нет!" - Шептал голос. Матая головой, она напрягала ноги, тормозя движение, глядя в большое помещение камеры, не моргая.
- Пожалуйста! Не надо! - Умоляюще прокричала Евангелиния, взглянув на полицейского. Холодная сталь наручников спала.
- Давай сюда! - Громко произнёс полицейский и втолкнул со всей силой девушку в камеру, да так что та проехалась по грязному полу лицом и, столкнувшись со стеной, осталась лежать без движений. Из соседней камеры доносились громкие голоса девушек:
- Вот ещё одну привезли!
- Ей, паренёк, а почему вы её к нам в гости не пустили?!
Мужчина взял дубинку и прошёлся ею по прутьям решётки. Любопытные отступили на шаг назад.
- Она за другое сидит. - Произнёс полицейский и вернулся к столу. Удивлённые ответом проститутки переглянулись:
- Убийство что ли?!
- Это она убийца? Да! - Прокричала полицейскому худая проститутка, схватившись за прутья руками и высунув голову.
- Закрой рот мразь! - Донеслось до неё.
- Ну и пошёл ты! - Пробурчала она.
- Да ну ты брось!
- А если это она. То, тогда всё закончилось.
- Какая из неё убийца?!
- Слышали сколько померло то?! Кошмар!
- Из неё убийца как из меня балерина! - Рассмеялась полная белая женщина с красными волосами и поправила красные лакированные чулки, обтягивающие большие бёдра.
Высокая девушка в белой искусственной шубке с длинными белыми дредами подошла к краю двери и вытащив зеркало направила его в соседнюю камеру. Поверхность поймала отражение большой камеры и маленького скрючившегося тела неподвижно лежавшего на полу. Девушка опустила глаза, когда увидала человека, прониклась жалостью и печалью к несчастному созданию. "Эй! – Не громко произнесла она. – Эй, ты. С тобой всё в порядке?" Но ответа не последовало. Тело продолжало неподвижно лежать, а за спиной шумели голоса. Девушка, спрятав зеркало, отвернулась и пошла к скамейке.
Евангелиния сжалась, дрожа от страха, прижимая руки к груди. Тело сжималось в комок и старалось стать ещё меньше, пока не превратится в песчинку, а потом вовсе исчезнет. Покинув этот кошмар, унестись, прочь от этого города, к дому, в стенах которого обитает уют и покой, где мама весела и счастлива, печёт пироги и встретит свою дочь с улыбкой на лице. После долгих крепких объятий настанет время раскаяния и примирения…
Сдавливали серые стены пустой камеры. Страх сковало всё тело, и разум заставил замереть. Бешено билось шокированное сердце, а беспорядочные мысли роились в голове хаосом, поднимавшим все, что раньше прибывало в покое. Это предвещало конец всему, что было начато! Где в совершённом она оступилась? Евангелиния сделала движение, пересилив себя и, легла на спину, раскинув руки и ноги в стороны. Долго звала его. Долго ожидала его прихода. Но он так и не появился перед ней.
Высокая девушка с длинными белыми дредами подошла к краю камеры и, решив еще раз проверить соседа по несчастью, вытянула руку и зеркальце направила в нужную сторону, в котором отразилось маленькое тело, лежавшее без движений, которое казалось вот-вот и покинет этот мир навсегда. И вот хватит одного движения меча беспощадной судьбы. Испугавшись за человека, она тут же позвала полицейского, не отрывая глаз от отражения, которое несло ужас: "Эй! Помоги те ей! – Но в ответ её сокамерницы закудахтали, словно курицы на насесте о несправедливости судьбы и о том, что пора бы перестать обращать внимания на наркоманов! – Да заткнитесь вы! – Выкрикнула девушка, обернувшись назад. – Вы не видите, что ей плохо, по-настоящему! – Обеспокоенные глаза глядели на маленького человека, который сдавался с каждой секундой и падал в объятия пустоты. – Только не сдавайся... – Прошептала она. - Эй! Эй! Любезный!" Девушка встала на носочки для того что бы разглядеть полицейского. А ей в спину летели разгневанные возгласы.
"Что же наделала я? – Лежала маленькая фигурка на полу. - Медленно выплывали тихие слова на волю каменой клетки. – Что теперь будет? Я сдаюсь. Мне кажется, я сдаюсь. Я не смогу… Я не смогу. – Прощалась Евангелиния с жизнью с тем, что сотворила, что пережила. Но всё, же она продолжала чувствовать тело, что медленно вбирало и отдавало воздух. – Пожалуйста, помогите мне… Забери меня отсюда". Уставились большие безумные карие глаза в невидимое пространство.
И вот ещё мгновение и взметнётся напряжённое тело, разорванное изнутри огромным шаром, созданным из миллиарда чувств. И разлетятся ошмётки живого человека, забрызгав всё вокруг. Останется только беспомощный голый корчащийся карлик, который был спрятан в глубине до времени, который ничего не умеет. И это конец был так страшен и противен, как долгожданен и прекрасен. Вместе с освобождение вместе с пустотой придёт и облегчение. Перешагнуть это последнее препятствие и избавиться от тяжести. Или остаться и продолжить бороться? И она решилась остаться…
Тело медленно поднялось и село. Худая серая рука разжалась и оголила содержимое, белый комочек ткани. Вспыхнула спичка и легка поверх чёрных линий одного символа. Огонёк разрастался облизывая шипящий клочок ткани….
Он чувствовал каждое движение её несчастного распадающегося на части кровоточащего сердца и решил прекратить эти страдания одним движением, в котором волной влетела рука в пустоту. "Тогда в тот самый день я не остановил его руку, ты покинула меня. Теперь мы снова расстаёмся, потому что я безвольный, позволяю судьбе увести тебя навсегда. Я понимал, что ты не сойдёшь со своего пути, но слепо верил в то, что могу остановить тебя на время для того что бы только быть с тобой на этой бренной земле, пока мы заключены человеческими телами. Но я приблизился к тебе и увидел твои страдания, твою беспомощность и слабость с которыми ты борешься и обретаешь силу, стремясь к миру. И понял я, наблюдая за тобой, что в быстротечном движение, я не меняюсь, застыв навечно в безвозвратно ушедшем образе. Отныне я больше не остановлю тебя во имя твоего прощения. Я отпускаю тебя. Прощай". Смотрели печальные светлые глаза в последний раз на бледный голубой свет, искрящийся сквозь длинные пальцы прутья об которые билась угасающая бабочка. Закрылись глаза и разжались пальцы. И вылетело на свободу прекрасное создание цвета неба, устремившись вверх сквозь прохладу ветра, прочь от пустоты высокого мужчины в строгом тёмном костюме стоящего на земле, к чёрной ночи, которая наблюдала бесчисленными глазами за волшебным полётом.
Вспыхнуло ярко-зелёным пламенем на прощание на глаза девушки и растворилось в воздухе вместе с пеплом всё, что когда то сковывало, удерживало, но не смотря на это помогало и защищало и дарило хоть малую надежду тому кто так и не получил своего, на то что она всё таки будет с ним, как та что любила его, как ту которую любил он и ради которой стал он тем, кто приходил в мир людей и покидал его, унося в своей пустоте их чудесные души. Но в этой жизни она так и не узнала этого: "Бог простит…"
Подалось вперёд тело, встретившись с бетонным холодом грязного пола. Безжизненно лежало оно кукольное с раскрытыми тупыми глазами, уставленными в никуда. Треснувшая призма издала пронзительный стон и рассыпалась на искры. И стекала тёмная краска, с зелёных глаз, по лицу, каплями и растворялась, шипя на воздухе. Отнятое во имя прощения, возвращалось к несчастной растерзанной Евангелинии.
Бесконечной вереницей проносили лица людей с шумом выпущенных ими слов перед глазами девушки. И в этой череде страхов, мести, печали, потерь, древних законов, искала она спасительный выход перед возвышающейся стеной вопросов. И увидела она его в том не чайном прохожем, с которым так часто сталкивалась на улицах. Тот, кто так бесстыдно рассматривал её однажды в ресторане, пытаясь узнать. Он пытался её узнать, а она не смогла этого сделать. Он тот о ком говорил и старец и женщина. Тот на кого указал на празднике демон. Тот, кто был сгорбленной тенью, к которой она прониклась печалью и жалостью. Тот, кто отомстит ей за своего отца. Тот кого должна убить она, для того что бы это всё закончилось. Этот человек является её другом, подростками они играл и вместе. Этот тот парень, с которым она дружила в университете. Он тот с кем она делила, и радость и горе и есть её спасительный выход. Одна единственная цель, которой она жила всё это время, которой она желает жизни.
Давным-давно их познакомила Лиза. Георгий его готичная девушка Монну с длинными седыми волосами, странная Лиза, и выделяющаяся на фоне этих троих ребят в тёмных одеждах с тяжёлыми украшениями, одетая в светлые тона популярная Евангелиния. Странная четвёрка. Их точно свела тогда судьба. И перешёптывались за спинами и открыто говорили о том, что это общение странно и непонятно, многие знакомые однокурсники четверым ребятам, но они их всё равно не слышали, а были полностью поглощены друг другом.
И каждый новый день приносил им радость, которая заглушала, а после вскоре вовсе стёрла все страдания и боль, как будто их не существовало вовсе, может быть, где то в прошлом…. У них появился один любимый певец. И часто проводили они бессонные ночи, сидя в комнате общежития, которую сняли все вчетвером, и долго общались, раскрывая друг другу свой мир. Встречали рассветы, сидя на большом и широком подоконнике в раскрытом окне свесив ноги, вниз, подставив лица прохладному свежему ветру, наблюдая за восходом солнца. И каждый из них чувствовал, что это было прекрасное время, самое чудесное время, наполненное бесконечным счастьем и добротой без преград….
И всё потеряло свою важность и поблёкло перед ним. Перед ним, таким одиноким. И она поняла, что всё это недолговечные людские порывы. Угасающие и вспыхивающие желания ради воплощения, которых гибнут люди. Ей не нужно падение замка! Ей не нужен покой её жизни и покой миллиарда людей! Но как переступить через жизнь во благо лучшего? Как рассказать об обреченности жизни? Смотреть друг другу в глаза, обнажив своё сердце, подставив его для смертоносного удара ожидая страшного мгновения или протянуть руку навстречу и покинуть этот безумный мир вместе?
Принёс с собой прохладный ветер воспоминания о далёких беззаботных днях в один из, которых отпустили восемь рук воздушный фонарик, в ночное небо, загадав навсегда остаться вместе. И так захотелось Евангелинии войти в тот день и, смотря в юные искрящиеся глаза, прикоснуться к ним и спокойно, отрешённо от всего недолговечного окунуться в это прекрасное мгновение и навечно остаться в нём.
Встали руки на холодный пол и медленно поднимали уставшее тело наверх.
Полицейский подошёл к решётке и, взглянув на человека, понял, что тот жив, потому что тот сидел на полу, свесив голову покачивая ею из стороны в сторону, покоились его руки на ногах. И тут человек поднял голову, и полицейский вздрогнул. Заворожённый видимым он, не мог сдвинуться с места. По лицу человека с пронзительных зелёных глаз струились тёмные полосы.
- Помогите! – Кричала высокая девушка, схватившись руками о толстые прутья двери.
От этого крика проснулись и заморгали люди в остальных камерах. И оторвал этот крик полицейского от созерцания.
- Да что тебе надо?! – Проорал мужчина, быстро направляясь к другой камере доставая ключи и чёрную дубинку.
Высокую девушку мгновенно оттянули к остальным две девушки.
- Да что ты делаешь?! – Прошипела одна из них ей на ухо. – На кой чёрт тебе…
В камере с шумом раскрылась дверь, и полицейский залетел, туда замахнувшись дубинкой. Проститутки, подскочив со своих мест, окружили разноцветным хороводом мужчину, который только и успевал оглядываться по сторонам, совершенно не владея ситуацией. "Бей! Бей!" - Скандировали звонкие прокуренные хриплые голоса. Смех и крики вместе с шумом ног разносились по квадратному помещению. В этой суматохе несколько человек только хотели покинуть камеру, а дальше будь что будет, но тут на пороге их встретили двое мужчин. "Бей! Бей!" Медленно арестованные отходили к стене показывая открытые ладони и знак мира. А потом и все остальные, завидев двойную подмогу, последовали примеру и то же медленно отошли к скамейкам. Полицейский схватил девушку и решил проучить её, но та ловко схватила запястье его руки, которая сжимала дубинку. "Бей! Бей!" - "А ну заткнулись!" – Проорал один из полицейских, замахнувшись грозно дубинкой для устрашения, перед разукрашенными лицами, которым удалось развеселиться за столько долгое нудное время, которое они провели здесь.
Открылась дверь, и крупная пожилая женщина с длинными тёмными волосами за которой шла злая девушка украшенная шрамами, вошла в помещение. Она откашлялась и вежливо произнесла:
- Добрый вечер. Простите, я вам не помешала?
Мужчина толкнул девушку с длинными белыми дредами к стене и вышел из камеры вместе со своими напарниками.
- Нет. Нет! Что вы! – Произнёс он, поправляя форму и вкладывая дубинку в ремень. – Чем могу быть полезен?
- О, да. Вы мне можете оказать услугу? – С этими словами она протянула ему лист, который спешно достала из сумочки. Чуть наклоняя голову она смотрела на троих мужчин, которые, не отрываясь от бумаги всё больше и больше чему то удивлялись. На её лице появилась милая улыбка. – Вот. Поэтому я и пришла. Мы не могли бы поговорить, об этом в другом месте?
Высокая девушка с длинными белыми дредами наблюдала за происходящим и особо внимательно она смотрела на странную парочку, которая пришла не за кем-то из тех, кто сидел в камере вместе с ней или за другими арестованными. Её особенно насторожила злая девушка со шрамами, которая только и смотрела в соседнюю камеру. Рядом с ней встали сокамерницы и то же стали наблюдать за пришедшими:
- Здрасте!
- Какая страшная! – Сказала одна другой.
- Ага. Страшная.
- Кто её так отъимел?
Трое полицейских отдали листок женщине и, негромко говоря о чём-то, указывали на камеру, в которой находили проститутки. Но женщина, в ответ, улыбаясь, покачала головой и рукой, что-то ответив им.
"Сидеть тихо!" - Донеслось до арестованных. А когда двое полицейских и женщина с девушкой ушли, третий полицейский сел за стол и достал книгу с кроссвордами, проститутки сели на место. Всё успокоилось. С ночной улицы доносились звуки машин, и стрекотания сверчков порой дрожа, стонали, издавая неприятный звук, длинные электрические провода. Только высокая девушка с длинными белыми дредами, так же стояла, держась руками о прутья. В соседней камере всё так же сидела в холоде и грязи пола, Евангелиния с опущенной головой, ожидая встречи. За спиной девушки смеялись и поначалу окликали её, но она не реагировала на их слова. "Валинтина! Валинтина ты чё, оглохла?! – Ответа не последовало. – Оглохла…" А потом на неё и вовсе перестали обращать внимание и стали судачить о своём. И вдруг Валинтина обернулась назад, но не для того что бы обратиться к сокамерницам. Её взгляд устремился сквозь маленькое прямоугольное окошко, в которое вылетал дым сигарет двух курящих.
Стремительно подбирались к высокому мужчине длинные тени, вылезшие из углов, и они уже были не теми кроткими покорными животными облизывающими его ноги своими дрожащими языками. Множество рук обхватило его и, укутав, растворили в себе.
Валинтина растолкав сидящих, забралась на скамью и уставилась в окошко.
- Ты чё?!
- Слышь! Аккуратнее будь.
- Всё… – Тихо проговорила девушка, смотря на далёкий тусклый серый дым, что облизывал мёртвую землю и тонкими прозрачными линиями струился на ветру.
"Посиди тут золотце". – Произнесла тётка Лизе, указывая на стул рядом с дверью, сама она прошла в кабинет и закрыла за собой дверь. Было слышно, как закрылась дверь на замок. В длинном бледно-зелёном коридоре с многочисленными дверьми одиноко сидела Лиза на стуле, прибитом к стене, покоились её изуродованные руки на коленях. Дергался напряжённо сначала правый глаз, за ним начал повторять левые глаз. Подрагивало скованное лицо.
Крупный мужчина сидел на стуле напротив стены, поставив локти на пластиковые чёрные подлокотники. Упирались подушечки пальцев друг на друга, создали руки треугольник смотрящий вверх. И отталкивались пальцы друг, от друга создавая волну, а после сомкнулись они в прочном замке, к которому прижался закрытый рот. Смотрели глаза прямо перед собой. А перед глазами висели на белой стене в деревянных лакированных аккуратных рамках награды, фотографии, газетные вырезки. Всё это запечатлённые заслуги перед обществом, которое находилось под охраной уже много-много лет.
- Здравствуйте. – Попривтствовал он вошедшую. - Присаживайтесь.
Двое полицейских стоящих по обе стороны от стола смотрели невозмутимо вперёд.
- Здравствуйте. Спасибо.
Мужчина тяжело вздохнул и мельком взглянул на фотографию, стоящую на столе в серебреной рамочке. С фотографии смотрела улыбающаяся молодая женщина с непослушными вьющимися русыми волосами в лёгком розовом платье, окружённая двумя мальчиками. Мужчина встал из-за стола. "Выйдите!" – Скомандовал он. Все собравшиеся знали, что это значило. Один из полицейских покосился на напарника, и тот тут же обратил на это внимание. И тогда первый подмигнул второму, и уголок его рта поднялся вверх.
Закрыв за собой дверь мужчины, улыбались, предвкушая долгожданные деньги. И тут один обратил внимание на девушку, сидящую рядом на стуле края, которого зажатые изуродованными руками поднимались вверх. Толкнув напарника он, молча, указал на это. Это поистине было необычным завораживающим и вместе с этим ужасающим явлением. Толстые пластиковые края стула гнулись и поднимались наверх. Откуда было столько силы в таком слабом на вид создании женского пола? Чуть подавшись назад, взирали мужчина на девушку, которая вот-вот и вырвет этот стул с корнем, пока не решили одновременно, медленно, не привлекая к себе внимания, пойти своей дорогой.
- Значит это всё она.
- Она. – Ответила женщина.
Мужчина стоял спиной к женщине, смотря через большое окно на улицы и дома, покрытые ночью.
- Скоро всё закончится?
- Я не знаю всего. Я всего лишь слабая женщина…
- Хватит!
Он сел за стол и уставился на женщину. Она тут же аккуратно положила на стол две толстые пачки денег связанные нитью.
Зайдя в помещение, напарники подошли к столу, за которым спал мужчина и, толкнув его стали рассказывать о том, что им светит и, что они увидели в коридоре:
- Ты представляешь себе?!
- Да! Она просто так гнула стулья!
Высокая девушка, сидящая на своей безрукавке из искусственного белого меха, которую положила на пол около решётки, приподнялась, внимательно слушая каждое слово. Большая часть её сокамерниц спала. А та часть, которая не спала, просто не обращала внимания на всё, что происходило, размышляя о своём.
- Чего?
- Да сам сходи, посмотри!
Крупная женщина вышла из кабинета и закрыла дверь: "Лиза! Что ты делаешь?! А ну-ка поправь. - Со стоном приняли своё положение края стула. Она нагнулась к ней и, поцеловав в лоб, прошептала. – Я буду ждать тебя дома с хорошими новостями. А теперь иди и делай своё дело". Глаза девушки загорелись, и она полная сил с безобразной улыбкой на лице подскочила со стула и уставилась на тётку, часто дыша.
Зазвонил телефон, разбудивший некоторых арестованных. Один из трёх полицейских взял трубку: "Да! Хорошо. Всех?! Хорошо".
- Что сказали?
- Всё.
- Что всё?!
- Выпускаем этих. – Ответил один другому, доставая ключи из ящика.
- Хорошо. – Пожал мужчина плечами и направился к камере.
Валинтина поднялась на ноги, схватив свою меховую безрукавку, и отошла к скамейке, наблюдая за тремя полицейскими. Заскрипели ключи в замках и раскрывались двери камер.
- На выход!
- Уже?!
- Там людей убивают! Я туда не хочу. Можно мне тут?
- Так скоро.… Дайте ещё поспать.
Валентина вышла вместе с сокамерницами и специально прошла мимо соседней камеры. Человек сидел на полу с опущенной головой, с руками, лежащими на ногах. И внезапно слабый тонкий стон испустил человек и на мгновение чуть приподнял голову. Пронзила насквозь грусть и невыразимая печаль глаз человека Валинтину, да так что она, отшатнувшись назад приложив руку к груди, столкнулась с полицейским, который гневно прокричал, толкнув её. – "Давай! Вали от сюда!" Валинтину схватили за руки и толкнули к остальным. Медленно выходили один за другим из камер все задержанные, проститутки, бездомные, воришки, пьяницы, сонно зевая и почёсываясь. А их подгоняли лёгкие удары дубинок полицейских.
- Да! Ударь меня ещё раз! А потом я тебя…
- Пошла к чёртовой матери!
Девушка, которую толкнул мужчина, упала на колени, но её подняли на ноги и она пошла дальше жалуясь в слух на грубое отношение и на то что она никогда больше не будет обслуживать таких как они.
По коридору легко и быстро, словно стрела бежала изуродованная девушка. Никто не придал этому значения, так как будто этого никто не видел. Но Валинтина обернулась, назад наблюдая за тем, как вбежала та в помещение, из которого вышла она вместе с остальными. Только хотела она бросить назад, как её остановил мужчина: "Куда?! Назад! Давай назад!" Все удивились такому поведению.
- Что ты делаешь?
- Что это с ней?!
- Что с тобой!
Она толкалась, упираясь руками о руки мужчины, который всё-таки победил. Ей скрутили руки, и повели впереди всех к выходу.
- Отпустите! Вы не понимайте!
- Да что это с ней?
- Не знаю. Может, свихнулась?
По лицу Евангелинии прошлась длинная тень. Открылась с шумом дверь камеры. И заморгали глаза и медленно помогали слабые руки поднимать тело на ноги. Перед беззащитной заключённой предстала изуродованная Лиза. Пришло это время, которое обе они так ждали. Раз остались они одни. Набрали в грудь воздуха и взглянули в глаза своего друга, который стал противником. Смотрели они друг на друга.
Валинтина оглядывалась по сторонам, наблюдая за расходящимися по пустым улочкам, людьми, выпущенными на свободу, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, быстро шла по тротуару и вдруг юркнула за угол полицейского участка.
Лиза схватила Евангелинию за края одежды и, прижав к себе, развернулась вместе с ней и отбросила ту за пределы камеры. Евангелиния столкнулась со стеной и рухнула вниз. "Ну, что, вспомнила меня?! А, Ева! - Пронеслось оглушительно имя, вырванное из сердца вместе с болью и злобой. Лиза опять схватила девушку, смотря в её тяжёлые глаза. – Вспомнила меня?! – Евангелиния невозмутимо смотрела на неё, ничего не отвечая. - Я ненавижу тебя!" Евангелиния простила Лизу сердцем, но раз та встала на другую сторону, и собиралась сделать такой шаг, ей ничего не оставалось делать, только идти на встречу.
Два пальца пронзили болью левый глаз противника, который мгновенно отбросил жертву в сторону, схватившись за больное место обеими руками. Евангелиния поднималась с пола, держась о стену рукой, смотря на жалкого противника. А в памяти мелькали бесчисленные прошлые дни и стремительно смешивались они, между собой перекликаясь с безжалостным настоящим, стоящим перед ней, закрыв одной рукой слепой глаз и изрыгающим из горла злобу и ненависть вместе с болью, тёмными потоками: "Сука! Как ты могла?! Как ты могла?!" Ещё мгновение и противник будет повержено стоять на коленях и униженный и проигравший, утопая в собственном бессилии. Евангелиния подняла глаза и спросила: "Как ты могла?" И противник охваченный пустотой пришедшей за злобой и ненавистью, увидела перед собой живого человека с опущенными руками, глазами полными печали, неподвижно стоящего, и ринулся к нему.
Замерло время и, яркая вспышка вместе с тонким звоном переплетаясь, ослепили и оглушили воздух. Всё наполнилось плавными волнами яркого света исходящими из парящего в воздухе большого кокона, из которого выходил, приобретая человеческие очертания, приближаясь к двум людям, застывшим в движении высокий искрящийся образ…. Легла рука на плечи человека занёсшего над головой другого человека ритуальную холодную сталь ножа. И растворялась, исчезая ненависть с приходом любви в больное сердце охваченное страхом и пустотой. Большие добрые глаза взглянули в изумлённые несчастные человеческие глаза: "Как прекрасна ты".
Прозрение. Увидела Лиза человека стоящего перед ней и свою руку сжимающую нож. Ужас охватил её, когда она осознала, то, что собиралась сотворить. С шумом упало холодное оружие на пол. Задрожавшее тело опустилось на колени перед застывшей Евангелинией. И не могло оно вымолвить ни слова, и глазами полными страдания не могло простить себя.
Что наделала она, когда в веренице дней она оступилась? Когда она сама для себя перестала быть человеком и стала пешкой в этой охоте? Кем была она? Слабым беспомощным созданием, которое исполняя чужую волю позабыв о своём сердце, слепо следуя чужой прихоти, чуть было не отняло жизнь той которую так проклинало, не чувствуя и сострадая ей, не разделив ни радости ни горя, в те дни когда они были вместе. Сколько всего доброго в жизни было упущено, потеряно, предано! А теперь на глазах Лизы самое прекрасное на свете создание, взяв на руки человека, покидало её вместе с ним.
"Прости меня Ева. - Время возобновило свой ход. Зашумела жизнь. Раздались шаги, устремлённые к двери, за которой тихо неслышно плакал несчастный одинокий человек одаренный светом добра, который осветил мрак заблудшей души, разбудив сердце от такого долгого страшного сна полного слепой ненависти. Не думал он о том, что скоро придёт час, когда придётся встать перед той, которая требовала исполнения мести, и сказать своё слово. – Прости меня. - Два полицейских открыли дверь и замерли на месте, смотря на девушку, сидевшую на полу, на лежавший близко от неё нож. Дверь в камере была открыта настежь, но того человека которого они посадили туда нигде не было. Разносились вопросы о том, что произошло. – Прости меня…. Ева!" Выпрямился человек и, воздев голову вверх, закрыл изуродованное лицо руками с вырвавшимся на свободу воплем разорвавшим воздух именем. Лучше бы в тот вечер не остановилась сильная рука! Уж лучше бы она приказала убить её! Смерть была бы лучшим избавлением от наступившей агонии разрывающегося сердца, после прозрения! Девушка бросилась к ножу. Но холодное оружие было отброшено в сторону быстрым, точным движением чёрного ботинка.
- Скрути её. А я пойду к главному.
- Нет! – Проорала Лиза, когда увидела это. - Вы не понимайте! Не понимайте….
- Хорошо. Лежи, смирно!
Телефонный звонок, потревоживший тишину наполненную ожиданием, не принёс с собой долгожданного ответа женщине с длинными тёмными волосами. С шумом опустилась трубка сильной полной рукой и глаза налились кровью, когда услышала она печальный глухой голос своей родной племянницы: "Я не смогла этого сделать". Билось в большой груди алчное тёмное сердце и, ненависть вливалась в него, наполняя до краёв, а разум уже лелеял новый план действий.
Когда женщина с длинными тёмными волосами прибыла в участок, взволнованная подбежала к полицейским и расспросила их о том, что произошло. Но они, переглянувшись, пожимали плечами и ничего не могли рассказать.
- А где Лиза?! Где моя Лиза?!
- Убежала…
- Убежала?! – Вскричала она, схватившись за форму полицейского. – Как вы могли её отпустить?!
- Она вырвалась! – Ответил второй полицейский, убирая её руки одну за другой. – Я не знаю, чем вы занимайтесь, но она хотела себя убить, а потом оказала нам сопротивление, с которым мы не справились и скрылась.
- А как же деньги!?
- Да! Мы должны получить деньги!
Женщина бросила на них жестокий взгляд и, вздохнув, достала толстый свёрток из сумки и кинула словно кость, трём собакам, которые стояли и недовольные таким жестом тихо скалились. Но когда она ушла, они набросились на долгожданный сладкий подарок. А перед тем как покинуть место ничего ей не принёсшее, она прошла до угла здания и замерла и тут поняла, какие ещё силы вмешались в эту борьбу. Все символы и изображения были стёрты со стены здания и земли, которую они то и погубили. Сейчас рядом с ногами, которые чуть отступили назад, волновалась под ветром новая юная трава: "Ах, так. Вы вмешались в события жизни. – Теперь она точно знала, что ей нужно было делать. И проклинала своих новых противников. – Теперь вы защищайте проклятых?! Вы позволили им отнять у нас нашу землю, нашу жизнь! Но я не отдам. Не позволю! Никому из вас не позволю!"
"Прадед! Прадед! – Разрывал вопль, разносившись эхом по длинным коридорам замка, наполняя ледяную пустоту живыми звуками. Бегал Георгий, хватаясь израненными руками за стены, по пустым комнатам в поисках того смог бы помочь. – Где ты?! Где ты?! – Обезумивший он носился по холодным камням. Вбежав в огромный зал, молодой человек замер увидев вдалеке мимолетноё движение, и тут же бросился к нему. – Стой! Подожди!" Но дверь, через которую он выбежал, вывела его в ещё один пустующий тёмный коридор.
Наблюдая за несчастным правнуком, тихо парил в пространстве замка меж стен подхваченный бесчисленными крыльями старец. Обладая силой и безграничными знаниями, он всё же не мог появиться перед ним и не мог помочь.
О, сколько перевидал он своих потомков, которые прибывали в этот замок для помощи, и гибли на этой земле! О, сколько раз он наблюдал за их несчастной судьбой! Ровно столько же раз он карал себя за свой страх и бессилие. Безвольный свидетель он не смел, нарушить договора.
Одним ранним весенним утром вышли на поле два противника в сопровождении своих демонов. Стояли друг напротив друга молодая женщина и молодой мужчина. И погибла молодая женщина и, долго смеялся её демон над демоном молодого мужчины.
- Я выиграл, но почему она смеётся?! – Спросил молодой мужчина у демона в мужском обличии, указывая на высокую страшную женщину.
- Потому что ты убил ту, ради которой он пришёл на эту землю! – Громко ответила женщина.
В молчании прибывал печальный демон в мужском обличии.
- А теперь ты и весь твой род будет обречён!
- Нет! Я убил её, теперь всё будет хорошо!
- Нет! – Отвечала женщина смеясь. – Ступив на эту тропу, ты обрек себя и всю свою кровь на вечные муки!
И понял молодой мужчина, что с этого дня не жить ему спокойно как и его сыновьям. Женщины будет преследовать его семью, пока не изведут последнего.
- Ты своей собственной рукой убил своих сыновей! А ты. – Страшная высокая женщина вытянула руку, указывая на молчаливого высокого мужчину. - Безвольный ты снова позволил людям отнять её жизнь!
- Если бы я не встал на этот путь этого бы не произошло….
- Я предлогаю договор! – Произнёс высокий мужчина.
- Договор! Мне! – Воскликнула высокая женщина. – Давай! – Она потирала руки, зная, что получит и косилась на собрата и на жалкого человека, которые так же как и она знали что получат. И все получили сполна, но об этом они узнали позже.
XVIII
Ночное небо поблёкло и окрасилось яркими линиями сменяющими друг друга от тёмного цвета до самого долгожданного. Прохладный ветер летал по одиноким пустым лабиринтам мощеных улочек. Гасли фонари один за другим. Пока не затопили свои печи пекари. Ещё не разносили газеты почтальоны. Ещё не вышли на улицы самые первые люди, потому что пока они прибывали постелях, готовясь к наступающему дню. Мягкими лучами стучался в окна домов рассвет.
Евангелиния открыла глаза, вздрогнула и, тут же отползла в сторону, не сводя глаз с пустой улицы. Улицы, дома, дороги, переулки, наполненные утренним светом, смотрели на девушку, которая сидела на тротуаре объятая страхом перед ними. Они всего лишь безобидная декорация, убежище для страшных и перепуганных людей людей. И она впервые за всё это время, проведённое под маской образа, теперь обнажённая, одинокая, беззащитная.
Она не знала, что произошло. Но что будет теперь? А поэтому самым лучшим решением стало бегство, без вопросов, без объяснений. Только бы скрыться в своём убежище, забившись в чёрный угол. Ослабевшее тело уже не могло так быстро двигаться как прежде. Ноги не слушались. В глаза всё темнело. Как бы ни стремилась Евангелиния вырваться из этого состояния, которое укутало её словно паутина, ничего не выходило. Вот казалось нужно собрать все силы, напрячься и в одном рывке преодолеть этот барьер. И в этом движении вырвется наконец-то, то всё безграничное, что было заперто в оболочке, оставив её где-то далеко позади: "Боже, почему я родилась человеком?"
А за спиной разносился шум шагов. Не уже ли это погоня? Так скоро! Так жестоко нагоняет свою жертву беспощадный охотник. Перед неусыпным взором его все просчитанные им её ходы. И всё внутри будто натянутая струна. Хватит одного прикосновения и резко прогнувшись надломится она. Девушка бросила взгляд назад. Позади мелькал неясный силуэт. Лиза… Она! В эту ли секунду насильно будет прервана жизнь? Может эта рука принесёт свободу той безграничности. Но это смерть, верная смерть, а не избавление от бессилия. Споткнувшись об выступ на дороге, Евангелиния удержалась на ногах. Кто остановит занесённую руку…?
И тут на её плечё легла тёплая рука: "Сигаретка есть?" Евангелиния обернулась и, что есть силы, нанесла удар. Долго стояли в ожидании две фигурки и смотрели в глаза друг другу. Одна тяжело дышала, другая держалась за лицо. Одетый в лохмотья худой дряхлый мужчина, маленького роста, с темным опухшим лицом потёр щеку и, бросив злобный взгляд на явно больную девушку, сплюнул на дорогу и, выругавшись, пошёл своей дорогой.
Ошарашенная Евангелиния смотрела ему в след. Этот человек ничего не делал. Он не напал, не орал. Он шёл себе шаркающей походкой, перебирая маленькими кривыми ногами, вглубь города. Всё дальше и дальше удалялась сгорбленная фигурка от девушки, которая дрожащей рукой, пересиливая страх, находясь в оцепенении, медленно достала из кармана помятую пачку сигарет. Она держала её в руке и смотрела в след человеку, раскрыв рот, но ничего не произнесла.
Лопнула струна, и вырвалось наружу всё и куда-то унеслось. Мучительное состояние пустоты ощущалось внутри и снаружи, повсюду. Евангелиния будто и не существовала вовсе. Она бренное одиноко стоящее тело готовое рухнуть на дорогу и разорваться оглушительным воплем безумия, но продолжающее стоять на своих подкошенных ногах с красными от слёз глазами. Сколько она будет удерживать себя от падения в пропасть? Пока не встретится с ним….
Заструился сигаретный дым. Страх угасал перед свободой и покоем в это безмятежное утро. Ничего не происходило.
Сидя в тёмном переулке, Лиза стирала с лица слёзы, готовясь к встрече с тёткой, которая не простит такого непослушания. А всё из-за этого глупого закона. Сначала Лиза хотела найти Евангелинию, которую унесло то создание, для того что бы спрятаться, для того что бы то создание укрыло её от расправы. Быть рядом с Евангелинией для того что бы помочь встретится с тем чья жизнь уже предрешена…. Но что было бы после? Она понимала, что Евангелинию всё равно найдут и убьют и, что она сама тогда будет делать? Безвольно стоять и наблюдать за происходящим, трясясь от страха будто собака, к которой не проявят прощения.
Лиза поднесла левую руку, сжатую в кулак, к лицу, смотря на грязные пальцы, стиснув зубы. Откинув страх и боль, и зажмурившись, разжала пальцы и мгновенно сорвала зубами кожу со среднего пальца. Алые капли упали на лицо, украсив его левую сторону. Встав на колени, выжимая кровь, выводила на камнях переулка символы и фигуры, тараторила выученное наизусть заклинание, которым ей всё-таки пришлось воспользоваться: "… явись! Явись ко мне…."
Изменили, своё положение многочисленные тени, наполняясь мраком, несясь на сладкий зов живой крови к переулку в котором сидела девушка. Перед ней на тёмной стене образовавшееся чёрное пятно наполнялось тенями, заползающими туда, и разрасталось, становясь всё шире и выше. Внезапно из глубокой дыры чёрного пятна вырвался на свободу стремительный поток и снёсший тело человека со своего места. Подхваченная силой Лиза встретилась со стеной, которая находилась за её спиной и рухнула вниз в центр символов и фигур, сияющих алым цветом. Девушка подняла голову, смотря на высокого мужчину в строгом тёмном костюме. Тихо смеясь над его тщетным желанием сожрать, её раньше времени, она встала на ноги:
- Не угадал.
- А ты умнее, чем кажешься. – Произнёс мужчина, осмотрев алые символы и фигуры крови - Что нужно тебе?
- Я отдам всё, что есть у меня после того как ты спасёшь Евангелинию. И передай тому созданию, что остановило меня. Скажи ему, что я благодарю его за то, что оно помогло мне.
- Это более чем приемлемая плата.
- Я позову тебя, когда придёт тот час. А теперь, уходи!
- Слушаюсь. – Мужчина опустил свою голову и утонул в глубине чёрной дыры. Тени посветлели и приняли своё первоначальное положение. Лиза повернулась в сторону и пошла навстречу с той полной ненависти, которая ожидала её.
Долго бежала девушка, по тёмным петляющим переулкам, пока не выбежала на окраину города освещённую солнцем. Остановилась и, осмотревшись по сторонам, бросилась к старому дому, сияющему в свете солнца, по яркой траве, колышущейся на ветру.
Поднявшись на третий этаж, увидела приоткрытую дверь в комнату. Охваченная страхом и желанием, позабыв обо всём на свете, о всех вопросах, о словах, о выборе, о людях, бросилась к комнате ослеплённая надеждой на встречу с тем кто был её спасителем. Он остался, что бы помочь! Ворвалась в тёмную комнату, оттолкнув дверь в сторону, и встретилась с пустотой. На полу валялась еда, разбитые осколки тарелок, пустые пачки сигарет, окурки, сожженные спички…. Пустота, мусор, ни его, ни его помощи. И вот пришло это бездействие, которое множество раз перебарывалось. Оно было подобно удару в тело и то с небывалой легкостью, словно каменное рухнуло вниз.
Громкий стук в дверь, нарушил тишину квартиры, в которой в полном безмолвии ненависти восседала в своём кресле пожилая крупная женщина с длинными тёмными волосами. Она покосилась в сторону коридора и взмахнула пальцами левой руки. Дверь раскрылась после очередного сильно удара перед Лизой, которую никто не встретил на пороге: «Я пришла!» Решительная, положить конец всему этому кошмару, наконец-то стать свободным человеком, ступила девушка в квартиру и закрылась за ней дверь.
Ночь. И шум дождя наполнил ожидающий пришествия скорого конца завершения город, закрытый от посторонних глаз, в котором жили забитые страхом, безвольно наблюдающие за происходящим, не сходящие со своего места без приказа своей предводительницы, слепо верящие ей, люди.
В домах горели редкие окна, в которых не видно было да же тонких серых силуэтов. Ручьями стекали по тёмным улочкам и переулкам потоки воды неслись меж потемневших домов и, освещаясь опущенными промокшими головами высоких фонарей, уносились дальше. Всё вокруг заиграло от дождя, который наполнил тихо засыпающий мир прозрачной музыкой. С белоснежных открытых балконов вода водопадом лилась вниз. По главной площади пересекая ее, бежала, поджав уши промокшая серая кошка. Сквозь музыку капель, доносились ноты играющего колокольчика. Вода в наполненных бочках переливалась через край, дополняя собой ручьи и запруды, образующиеся на дорогах. На протянутых меж домов верёвках, от одного окна к другому, висело белоснежное белье. Наволочки простыни и одежда медленно покачивались под тяжестью воды. Дождь рукой провёл по бутонам цветов и те опустили свои головки вниз. Обеспокоенные хозяйки, суетясь, вносили в дом горшки с растениями. В переулках были слышны голоса перекликающихся меж собой женщин снимающих бельё.
Молодая пара была застигнута врасплох дождём Они стояли меж домов, под зонтом прижавшись, друг к другу и улыбаясь, наблюдали за водой несущейся вниз по склону дороги. Мимо них ехал старичок, рассекая поток будто море, своим велосипедом словно кораблём. Он помахал им рукой проезжая мимо. И девушка, улыбаясь, приветливо махала ему в ответ. Кто были эти люди? Почему они не боялись?
Женщина в темно-фиолетовом платье стояла под дождём. Она сжала рот, и скулы выступили на лице, наблюдая тяжёлыми глазами изподлобъя за людьми. Как они могли жить в такое время, почему они не подавали страха?! Они были противны ей и так приятны! Она готова была разрушить их смелость разорвать их плоть. Смелые ей были по зубам. Дрожа от жажды и голода, проклинала договор. Распираемая от перенасыщения и требующая по договору ещё и ещё, вывернула шею и взглянула прямо, перед ней на другой стороне дороги возвышался дом, а потом уставилась в другую сторону, вверх туда от куда нёсся дождевой поток, который нёс с собой голос леса.
Бескрайнее тёмно-изумрудное море волновалось и блестело укрытое под прозрачным покрывалом. И там, в тёплой глубине этого моря каждое дерево, каждый зачарованный уголок дождь облекал водяной пеленой. Яркие звёзды огоньки танцуя, проплывали, сопровождаемые мотыльками над землей. Они плыли мимо прозрачного огня, около которого парили эфимерные обнажённые женщины, чьи красивые голоса, которым подпевали разноцветные крылышки порхающих стрекоз и стрекотания сверчков, тонким нотами струились в воздухе. Мягкие звёзды проплывали над старым ожившим прудом, в котором волнующаяся гладь юных стеблей травы тянулась вверх и над лабиринтом, с запутанными переулками в котором маленький фонтанчик снова наполнился водой. Они пролетали над старым накренившимся замком, любопытные оглядывали огромные камни, которые некогда были высокими башнями и заглядывали в окна, залетая через зияющие дыры в стенах в пустынные одинокие залы, проплыли мимо пыльного лица старца осветив его глубокие глаза, наблюдая, осветили сжавшегося в углу меж разрисованных символами и заклинаниями стен, тёмного человека, который поднял своё серое измождённое лицо к теплу.
Своды старого замка задрожали, и камни осыпались вниз. Очнувшись как от о сна, человек, оглядывался вокруг, схватившись руками о стены. Медленно перебирая ослабшими ногами Георгий, как и его душа поднявшаяся с груды пепла сожженной мечты, пробирался сквозь пустую тьму через обвалы и дыры стремясь к свободе, которую подарила надежда. Холодные угловатые стены расступались перед идущим, и свежий дождливый воздух обхватил измученное тело, унеся прочь от душного губящего немого места. Возвышаясь над миром человек, глядел вверх и, его лицо озарилось улыбкой, а в глазах сиял свет, который подарили ему они, мягкие добрые звёзды уносящиеся прочь всё дальше в бескрайнее дождливое небесное царство. Георгий упал на колени и зарыдал. Закрыли серые грубые руки постаревшее лицо.
Как он мог такой уродливый смотреть им вслед? Им в след, таким прекрасным! За что всё это? За что? Может ли он исправиться, измениться? Сможет ли он противостоять, что бы не дать свершиться ужасному?
Лёгкие нежные руки опустились на дрожащие плечи и тихий добрый голос старческий прошептал: "Ты не туда стремишься…" Георгий, подскочив, вскрикнул от испуга и мгновенно размахнувшись огромной рукой, обратил свой удар в никуда. Сила прошлась по дождю, разрезав его. Пустующее пространство тут же заполнилось каплями. "Кто ты?! - Кричал он. - Кто ты?! Кто ты?! Кто?!"
Разрывал безумный голос шум дождя, разносясь по округе. Георгий метался из стороны в сторону, бил руками своё лицо, непрестанно повторяя: "Отец. Это был отец! – И вдруг вырвался последнний вой из горла устремлённый к городу. – Отец!"
Но всё это закончится когда свершится последнее действие. Ведь его уверила в этом высокая женщина в темно-фиолетовом платье. "Только она одна стоит у нас на пути. Пройдя её, ты обретёшь то, что искал". – Сказала она как то. Но стоит ли оно того? Стоит ли его совершать? Его ли желанием было совершать все эти преступления? Не его воля была. Но ослеплённый алчной жаждой, низменным малым скрытым тайным грехом, который вырос в огромное чувство, поглотив полностью разум, он творил зло и только порой в чистые мгновения просветления, узрев совершённое, осознавал ужас сделанного и безвольно со связанными руками он мог только вопить, изрыгая боль, стоя на коленях.
Крупная пожилая женщина вошла в квартиру и закрыла две двери на множество замков. Бросив ключи на пустой обеденный стол, она включали плитку, и поставила чайник.
Тишину квартиры уже давно не нарушал смех и голоса. Только шум радио на протяжении десяти лет, разбавлял её своим потрескиванием. Поблёкшие фотографии красивой юной девушки с длинными белыми волосами, на прикроватной тумбочке напоминали о потерянном, взирали на женщину, сидевшую на кровати и смотрящую на них. Однообразные вечера, после работы и тайных собраний, порой нарушали звонкий надоедливый долгий шум телефона и медлительные шаркающие шаги по крашеному полу: "Конечно. И я надеюсь…. Всё хорошо…. У тебя не осталось той настойки? - Голос утих. - Да нет. Просто жду, когда это всё закончится. Да, отомстит. … Хорошо. Прибудет мир".
Её дочь была убита много лет назад в одном большом городе. Её рассказали только то, что её дочь работала проституткой, была наркоманкой, и что её убил её клиент! Но она не верила этому. Безутешной матери никто не помог, ни полиция, ни тайное общество, в котором она состояла. И как она не старалась узнать правду, натыкалась только на глухие стены непонимания. Все отвернулись от неё. И она поклялась что сама найдёт того неизвестного мужчину о котором никто так ничего и не узнал.
Но кое-кто из тайного общества знал правду. Это была группка из шести людей, в которую входил блаженный церковнослужитель, три сестры и тот самый мужчина, который совершил это преступление по воле предводительницы крупной женщины с тёмными волосами.
Пройдя множество преград, мать Екатерины всё-таки нашла убийцу своей дочери. Она не стала мстить.
- Ты думаешь, тебе радуются здесь за то, что ты совершил?
- Я часть это общества!
- Ты жертва, которую приготовили для моей дочери, осёл! Они убьют тебя!
- Не может быть такого?! Почему?! Ты хочешь….
- Я не стану тебя убивать. Второй раз я не стану брать на себя этот грех. Я просто поведаю тебе одну тайну.
И этот мужчина покинул то тайное общество вместе с младшей из трёх сестёр, которая питала к нему нежные чувства. Он присылал спасительнице короткие письма, в которых бесконечно благодарил её, как и его жена, и рассказывал о том, что происходит в его жизни, о том, что он с женой живёт заграницей, о том, что поселился в чудесном городе, о том, что у него родился сын, которого жена назвала Георгием и вложил фотографию, на которой был запечатлён он и его жена с маленьким сыном. Но однажды на её письмо к нему она получила ответ от его жены, в котором говорилось, что он покинул семью и этот мир навсегда. Конечно, она знала правду о случившемся и поделилась ею с вдовой. Она поведала несчастной, что её муж был убит одной из сестёр из тайного общества, о которой по несчастью ничего не было известно, кроме того что у неё была дочь. И попросила, что бы она оберегала юного Георгия, который так напоминал ей её покойную дочь. Больше она ничем помочь не могла. И с того времени она больше не получала писем и свои не отправляла, не смотря на то что по привычке писала их и клала в конверты, сидя вечерами в полном одиночестве. На это и закончилась их тайная переписка, которая вносила в её однообразную тусклую жизнь лучики радости. Мягкий свет фонарей проникал через стекло в комнату и ложился на женщину. Она не спала в часы ночи правящей успокоенным миром, а просто бесцельно лежала на кровати, уставившись в потолок. Так проводила она каждую ночь. И уже точно не могла сказать по утрам, спала она или нет. Всё смешалось для неё. И каждый день и каждая ночь, которые сменяли друг друга, потеряли свои грани, стали одни бесконечным временем медленно тянущимся. А то, что происходило в них, слилось в смазанный незафиксированный образ. Все действия стали бременем и не приносили радости. Внезапно в окно ударилась безумная птица и, рассыпавшись на мягкие пушистые перья, отлетела в сторону, исчезнув между домами. Женщина подскочила в кровати и посмотрела в улицу, ошарашенная таким внезапным явлением. Из кухни доносился мелодичный шум и потрескивания радио. Женщина стояла около окна и, приложив руку к тому месту, о которое пришёлся удар птицы, смотрела на улицу.
На тёмную коричневую поверхность обеденного стола встала бутылку с настойкой и стакан, рядом стояла хрустальная глубокая пиала, которая использовалась как пепельница. Женщина смотрела на это всё и, откупорив бутылку, налила в стакан тёмного крепкого напитка. Пустел и наполнялся гранёный стакан. Так проходила ночь. Липкие капли покоились на столе. Последний диктор по радио пожелал всем спокойной ночи. И после последний композиции из старенького пожелтевшего радио доносился только слабый шум. "И разве чья-то смерть отомстит за тебя? - Прошептала женщина. Её голова покоилась на руке, лежавшей на столе. Пальцы второй руки, ещё минуту обнимая полупустой стакан, теперь медленно сползали с него. – Нет…. Сколько лет я хожу на эти собрания. Сколько лет верю их глупым словам. Сколько лет говорю самой себе, что это ничего не даст. Ради чего я хожу туда? Я же давно не верю им! – Произнесла женщина, поднимая голову и стукнув кулаком по столу. – Сколько можно?! Сколько можно тянуть?! Пора уйти от них! Пора! Они не вернут тебя! Они ничего не делают…, только врут. Постоянно врут!" Неуклюже поднявшись со стула громко произнеся последнюю фразу, женщина повалилась на пол. Пересилив себя, женщина поднялась на ноги и снова села за стол. Она снова сидела за столом перед бутылкой, в которой заканчивалась крепкая настойка. "Господи…. – Прохрипел уставший голос. – Помоги мне".
"Мама…. – Твердил знакомый лёгкий голос, пробиваясь через пьяный сон. - Мама". Женщина раскрыла один глаз и увидела перед собой сидящую за столом свою дочь. Большие голубые глаза дочери смотрели на женщину, и видела она в них сострадание и печаль. Она медленно подняла голову, не веря тому, что видела и тут же обернулась назад для того что бы убедиться в том что это не галлюцинация, что это не демон, который пришел за ней. Под потолком спокойно висел листок, на котором в случае появления демона должны загореться символы. Но листок был пуст. Женщина перевела взгляд обратно.
- Мама, всё хорошо.
- Доченька!
Бросилась женщина к своей дочери, в объятия позабыв обо всём. Стояли они, обнявшись и плакали.
- Ты живая! – Восклицала женщина, убирая слёзы с лица дочери своими руками. - Я вижу, ты живая!
- Я пришла предупредить тебя. Слушай меня внимательно. Пожалуйста. Мама.
раздел 3
© Copyright: Алина Липинская, 2014
Свидетельство о публикации №214092200759
Свидетельство о публикации №214092200759
Рецензии