Книга Вторая. Адмиралтейство. Глава 6

– ГЛАВА ШЕСТАЯ –
Хранители национальных сокровищ

В замок они не пошли. Точнее, как они объясняли позже взрослым, поначалу они туда идти не собирались. Явился Фрактус и объявил, что никаких экскурсий нет, не было и не будет. Все было закрыто на затянувшуюся на годы реставрацию. Янка и ребята бродили вокруг. Несмотря на солнечный день, тяжелые, массивные стены, напоминавшие средневековые форпосты, распространяли вокруг себя тяжелый, густой, но притягательную таинственно-загадочную ауру истории. С каждой минутой это внушительное красно-охристое  здание все больше привлекало их.
– Давайте мы туда не пойдем, – предложила Янка, которой все больше  хотелось спать.
– Может, и не пойдем, – Людик, фанатевший от всякого рода замков и крепостей, с воодушевлением первооткрывателя осматривал длинную линию решетчатой ограды в поисках прохода, – а может и пойдем. Вон, смотрите! Там кто-то есть! – воскликнул он.
И действительно, на широкой лестнице сидели какие-то молодые ребята с гитарами. Значит, проход все-таки где-то был.
– Фрактус, ну найди ты его! – заныл Людик.
– Не советовал бы я вам там появляться, – вкрадчиво промурлыкал кот.
– Это еще почему?
– Да не важно, – устало ответила за кота Янка, – давайте мы просто туда не пойдем.
–  Но почему, Янна? – когда еще мы попадем внутрь? Ведь нет ничего запретного в том, что мы просто зайдем и посмотрим, – сказал Рудик, – наверняка там есть что-то, достойное, - он бросил многозначительный взгляд на Фрактуса, - нашего внимания.
– Мр-р…ну если вы действительно хотите там побывать, то во-о-он с той стороны можно вполне спокойно перелезть через ограду, - щурясь на солнце, сообщил им Фрактус.
«Предатель», - ругал кота Янкин внутренний голос, когда она плелась за остальными, - как будто не замечает, что я спать хочу!»
За невысоким, но разросшимся кустарником, едва скрывавшим их от прохожих, в решетчатой ограде не хватало пары прутьев. Янка, вяло возмущаясь, нехотя пролезла вслед за своими спутниками. Впереди всех в некошеной траве газона вышагивал Фрактус. Они прошли мимо портика с колоннадой, под которым сидели ребята с гитарами. 
– А если сторож? Если нас заметят? – волновалась девочка.
– Их-то не выгоняют, – кивнул Людик в сторону компании, – значит и нам можно.
– Откуда ты знаешь, что их не выгоняют? Может, просто они знают, что сейчас никого нет, и поэтому спокойно тут сидят.
– Ну вот, – поддержал Рудик брата, – если они знают, то и мы знаем. Пойдемте внутрь? – неожиданно предложил он.
–  Ну а если? Ведь если мы попадемся, мы же, и особенно вы – не местные. Это же международный скандал будет! – не успокаивалась Янка.
–  Да, а вдруг? –  остановился Людик. Янка хотела уже было с благодарностью посмотреть на него, но тут заметила, что он смеется.
– Да ну тебя, я уж думала, что ты серьезно!
– Да ладно, Янна, расслабься. Мы же не собираемся совершать проникновение со взломом. Мы же не воры! Только походим вокруг и все. Если что, скажем, что повезли кота в ветеринарную клинику, а он по дороге убежал, и мы пошли его ловить.
– Да?! Опять я крайний?! – возмутился Фрактус.
– И никакого международного скандала не будет. Твой дядя нас вытащит, – продолжал веселиться Людик.
– Да? И потом сдаст вас на руки профессору Крауду – на перевоспитание. В общем, вы оба, – тут она посмотрела на кота, – вы трое как хотите, но моя интуиция – против.
Интуиция Янку никогда не подводила. Ворота во внутренний двор были приоткрыты, и Максимильяновичи решили посмотреть, что там. Весело болтая, они шагнули под пещерный сумрак колонн центрального входа. Однако, едва сделав несколько шагов, они почувствовали, словно за их спинами сомкнулись невидимые створы, мгновенно лишая той беспечности, что привела их сюда. Еле волоча ноги от внезапно навалившейся усталости, они с трудом добрели до небольшого портика. Очень хотелось пить. Как ни странно, в прохладе замковых стен с Янкой все происходило все с точностью наоборот! Ей стало легче, сонливость исчезла, телу вернулась бодрость, и даже зрение прояснилось! Как будто поменялась полярность, и вся ее усталость мгновенно навалилась на братьев. Они опустились на потрескавшийся асфальт в тени лестницы бокового портика. Перепугавшись за своих друзей и ничего не понимая, Янка в поисках помощи или хотя бы воды, вместе с Фрактусом взлетела по ступеням в единственно открытую дверь служебного входа.
– Какой кошмар. Что за город! –  прислонившись к каменному ограждению, Рудик сидел, прикрыв глаза. Казавшиеся теперь угрожающе-багровыми стены замка квадратным кольцом смыкали пространство, выхваченное из живого тела города, и сдавливали дыхание.
– Где же Янна с Фрактусом? Неужели так сложно найти здесь воду? – Людику тоже было нехорошо. – Проклятое место, – произнес он, поеживаясь, – чтоб мне еще раз сюда прийти! Даже если корону предложите!
– Предлагаю, – незамедлительно отозвался Рудик и попытался выпрямиться, - у него затекла шея, и вдобавок заболела голова.
– Ни за что! – отчеканил его брат, - в этом месте шутить на такие темы… Ты уж как-нибудь сам, твое Высочество. А мы как-нибудь и без короны проживем. Благодарю за оказанную честь!
– Зараза, – вяло улыбнулся Рудик, – хоть бы соврал ради приличия.
Людвиг хмыкнул.
– Сам мучайся. Знал бы я, что на нас это так действует, попросил бы маму с папой родить меня садовником…
– Теперь знаешь. А еще в детстве хотел мое место занять.
– Хотел, – отмахнулся Людик, – теперь не хочу.
– Эх ты, – засмеялся Рудольф, привставая, – вон они, идут.
Янка в сопровождении трясущего лапами кота, выскользнула из деревянных дверей портика, возле которого сидели ребята, и протянула им стакан с водой.
– Ну что, как вы, получше? – тревожно спросила она, когда Рудик отпил немного и передал стакан брату.
- О! Вода! – Людик блаженно сделал несколько глотков, - где вы ее взяли?
- Да, там, внутри, - уклончиво махнул лапой кот в сторону служебной двери.
– Да, полегчало. Спасибо! - Рудик закинул голову назад и прикрыл глаза, - видели, что там внутри?
– Стены, лестницы, залы, – все как обычно, – нарочито беспечно мяукнул Фрактус, умолчав при этом о некоторых деталях, чтобы не волновать ребят. Например, о гипсовых украшениях в виде грифонов в одном из залов.
Тени проплывающих в голубой бирюзе неба, облаков скользили по стенам и крыше замка, и эта игра смены света и мрака погружала в состояние бесконечности начал, в котором терялось любое личностное проявление.
– Пойдемте отсюда, а? – предложил Людик. Он уже был на ногах, и теперь помогал подняться брату. Оба почувствовали себя лучше и уже было собирались направиться к выходу. Но Янка чего-то ждала, переглядываясь с котом, – э-э-э, ребята, погодите.
– Ох, что еще? Ты же сама давно хочешь уйти отсюда! – удивился Людик.
– Да, но.., – замялась она, – мы тут встретились кое с кем…
– С кем? – утомленный долгим ожиданием, Людик почти пританцовывал от желания выйти за пределы замка.
– Мы встретили местного хранителя, – произнесла Янка и быстро добавила, – это кот.
– Ну конечно! – театрально всплеснул руками Людик, – если куда-нибудь пойти с Фрактусом, обязательно познакомишься с котом! А мы?! Мы же ждали!
– И что кот? – прервал его возмущение Рудик. Он вернул стакан Фрактусу, который воровато оглянувшись, чтобы не увидел кто из случайных свидетелей, юркнул в приоткрытую дверь и скрылся в коридорах замка. Посуду все же надо было вернуть, потому как имущество числилось на балансе, а дремлющий в обеденный перерыв сторож Сергеев, хоть и запирал частенько местных котов в подвалах, человек был все-таки неплохой.
– Его имя Лун, – Янка присела на ступень лестницы и вытряхнула из кеды мелкие камешки. – Он – хранитель замковой территории. Все остальные местные коты подчиняются только ему.
– Здесь есть и другие коты? – обреченно спросил Людик.
– А также кошки с котятами, – едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться, добавила Янка. – Людик, ты чего вдруг невзлюбил кошачьих?
– Да люблю я их, только плохо мне здесь. Давайте уже уйдем хотя бы за ворота? – жалостливым голосом попросил он.
Довольная морда Фрактуса, появившаяся из дверей, сообщила им, что все в порядке и можно двигаться. Они вышли на Садовую и, уже идя вдоль парка, Янка неторопливо рассказывала подробности их десятиминутного отсутствия.
– Ты, Фрактус, конечно, можешь отнекиваться, но тебя точно знают все коты Санкт-Петербурга.
– Это правда, – скромно подтвердил их хвостатый друг, – вы еще в Эрмитаже не были. Мы зря времени не теряем…
– Так вот, – продолжила Янка, – как только вам двоим сделалось плохо и мы помчались искать воду, Фрактус привел меня не к столу вахтера, а прямиком ко входу в подвал, у которого нас уже поджидал его приятель.
– Кот по имени Лун? – уточнил Людик.
– Он самый, – кивнул Фрактус.
– Хороший такой, приветливый и, между прочим, воспитанный. Сразу вник в нашу ситуацию, что мы не можем раскрыть ваше присутствие здесь, а то началось бы…иностранцы, скорая помощь и все такое, – Янка покачала головой, – вот почему Лун провел нас в служебное помещение к сторожу, у которого мы и позаимствовали воду. Рудик, ты как?
– Уже хорошо, – выдохнул тот, – только давайте присядем, голова еще кружится.
Они купили у мороженщика бутылку минералки, затем свернули в парк и заняли одну из пустующих скамеек.
– Более того, Фрактус узнал…
– О, Янна, – перебил ее кот, нежно потянувшись к ней своей мягкой лапой, – ты не против, если продолжу я?
– Давай, подлиза, – посмеиваясь, согласилась Янка.
– Еще в замке есть библиотека, - незамедлительно сообщил им Фрактус, - ведь вам нужна была библиотека?
– Какая еще библиотека?! – Людик почти что взвыл от предчувствия возвращения в столь неприятное для него место.
– С книжками. Причем со старыми. Я уже договорился, - довольно добавил он, тарахтя как небольшой трактор.
– Нужна, – Рудик отрешенно всматривался вглубь парка, – особенно со старыми, – он взял у брата бутылку, отпил немного и, завернув крышку, решительно сказал, – ну что же, раз в библиотеку, так в библиотеку! Как туда пройти?
– Ты шутишь?! – возмутился Людвиг, – ты только что едва дышал, а сейчас обратно собираешься?!
– Ну, скажем так, голова у меня как болела, так и болит, но если Янна и Фрактус считают нужным, чтобы мы туда пошли, значит, мы туда пойдем.
– О, нет! – воскликнул Людик. Его явно не радовала подобная перспектива.
– Когда нас там ждут? – уточнил Рудик.
Фрактус с опаской взглянул на Людика и осторожно произнес, - нас пригласили туда прийти сегодня, но попозднее…
– Куда еще позднее? Скоро солнце сядет! – не унимался Людик.
– Ну, положим, в этом городе это произойдет еще не скоро, все-таки лето, – уклончиво добавил Фрактус.
– Все равно, вечер почти! А потом ночь. Не ночью же нам сюда идти! Янна, Рудик, ну скажите ему?!
Янка молчала. Рудик поднялся со скамейки и сочувствующе произнес, - похоже, братишка, все-таки ночью.
– Прекрасно! Просто замечательно! – тот со вздохом посмотрел вслед двинувшимся к выходу из парка, друзьям, – эй! Мы хоть взрослых предупредим? – он перевел взгляд на кота. Тот виновато-настороженно пятился по скамье.
– Вообще-то, их тоже пригласили, – сказал Фрактус, спрыгнул на землю и быстрой рысью помчался догонять Янку и Рудика.
– Отлично! Супер! – Людику определенно не нравилась идея провести в замке ночь.

* * *
Библиотека была действительно нужна. Курсовые работы, которые они делали для сдачи экзаменов, требовали специфической литературы. И была очень большая вероятность того, что таинственное хранилище Михайловского, или как его еще называли, Инженерного Замка, могло содержать книги, подобные тем, что хранились на полках библиотеки Форествальда.
Профессор Честертон с нескрываемым интересом и удивлением выслушал рассказ о прогулке в замок несчастного императора.
– Значит, вы говорите, что когда вошли внутрь замкового двора, вам двоим внезапно стало плохо, а тебе, Янна, наоборот, лучше?
Ребята закивали. Они сидели в комнате 2/3.14 на третьем уровне Гостиного двора и наперебой рассказывали Честертону о своем приключении.
– Профессор, Вы можете объяснить, почему на нас так это проклятое место подействовало? – спросил Людик, – и почему так по-разному?
– У меня есть кое-какие подозрения. В вашем случае, Людвиг, возможно, это связано с тем, что вы оба принадлежите королевским династиям. А поскольку все династии связаны друг с другом кровными узами, вы каким-то образом настроились на волну тех событий, которые происходили здесь.
– Вы имеете в виду смерть императора Павла?
– Да, гибель императора Павла. Вы же знаете - все вокруг нас оставляет следы: мысли, слова, поступки.
– Да, мы постоянно слышим об этом в Форествальде, – согласно кивнул Рудик.
– Так вот, – продолжил Честертон, – иногда места, где вершились трагические события, подобно живым свидетелям, ожидают кого-то из потомков участников тех событий, или близких им по крови, чтобы передать дальше по цепочке поколений память о происшедшем. И те,  попав в такое место-свидетель, бессознательно считывают и воспринимают на себя информацию, чтобы передать ее дальше как память рода.
– Но ведь это не значит, профессор, – спросил Рудик, – что мы теперь тоже…ну как бы несем на себе груз ответственности за то преступление? – он обернулся на входящих Крауда и Марка Андреевича.
– Нет, конечно, нет. У каждого – свой багаж, вы же знаете. И возможно, что этот замок, бывший свидетелем столь ужасного преступления, теперь просто предупреждает всех, кто может быть вовлечен в подобные… хм…игры…о последствиях.
– Бедненький, – вздохнула Янка, - как же ему больно…
Все с удивлением уставились на нее.
– Янна, ты про кого? – спросил дядя Джон.
– Про замок, конечно, - всплеснула она руками, ему столько пришлось пережить! Чего вы так на меня смотрите?
Честертон, посмеиваясь, покачал головой, – да, Янна, возможно, твой учитель магии прав, и ты имеешь очень доброе сердце.
– А что, это плохо? – с вызовом поинтересовалась Янка.
– Нет-нет, совсем нет, Янна, – профессор Крауд примирительно поднял руку, – но вот приспособиться к жизни среди людей… среди обычных людей, – уточняюще добавил он.
– Эсбен, я прошу тебя! – Честертон поднялся. По его лицу мелькнула едва заметная тень, – не пугай, пожалуйста, мою племянницу!
– Запугаешь ее, как же, – хмыкнул Фрактус с подоконника, – Янна вон и замок этот, очевидно,  на свою сторону перестроила. И все из-за своего доброго сердца.  Замки-то они чувствительные, знаете ли. Точнее, чувствующие…
Посреди разговора раздался стук в дверь. Высокий тощий посыльный в фиолетовой гостиничной униформе с серебряными эполетами, немного заикаясь, принес от шеф-повара Серпухова «Ув-верения в п-почт-тении и п-п-приглашение б-б-благородному г-господину Честертону и его г-г-гостям в т-том, что н-накрытый ужин ожидает их через д-десять м-минут в б-большом зале».
– Хорошо, спасибо, Мартин, – Честертон протянул посыльному несколько монет, – Вы не могли бы купить для меня пару конвертов и оставить их на нашем столике? Сдачу оставьте себе.
– Конечно, г-господин Честертон, – посыльный чуть ли не бегом бросился выполнять поручение.
– М-да… – задумчиво произнес Крауд, когда дверь за закрылась, – и ко скольки нас там ждут?
– Лун сказал, что в час сторож уже спит, так что никто не помешает, – Фрактус довольно жмурился.
– Так… в это хранилище, насколько я понимаю, попасть днем не представляется возможным?  – Честертон перебирал на столе какие-то бумаги.
– Именно,– кивнул Фрактус, – более того, о нем кроме котов неизвестно никому.
– А как тебе-то стало известно о нем? – спросила Янка.
Фрактус, довольный таким пристальным вниманием к собственной персоне со стороны людей, подробно пояснил, - я чувствую информацию, особенно когда ее много. Когда вы меня отправили узнать про экскурсии, - обратился он к ребятам, - я, едва войдя в границы замка, ...между прочим, я вам с самого начала не советовал туда идти внутрь…
- Дальше, Фрактус, - со смехом вернул его к нити повествования, Марк.
- Да... о чем это я… в общем, это как если смотреть с крыш на сеть проводов над улицами. Там, где информационные линии сплетаются в единые узлы, я вижу это как паутинки или паутинищи – в зависимости от объемов.
– Иными словами, господин Кот почувствовал, что в местных подвалах кроме мышей есть еще кто-то? – иронично заметил Крауд.
– Вы как всегда подмечаете главное, господин волшебник, – довольно мурлыкнул Фрактус. Крауд лишь усмехнулся, - так что же? Насколько я понимаю, в это тайное хранилище ведет не менее тайный ход? Иначе, отчего за столько лет никто не прознал про него?
– Совершенно верно, господин волшебник! – дипломатично поддакнул Фрактус, – Лун просил так же передать, что он извиняется за спешность приглашения, однако по его словам, на счету каждый час…
– То есть как это? – не поняла Янка, – Лун приглашает нас прийти не только чтобы мы подобрали пару книг для курсовых?
– Не только, - словно размышляя вслух, Крауд растер лицо ладонями, – сдается мне, это как-то связано с недавними событиями в Петропавловской крепости.

* * *
Ночь выдалась теплой, но дождливой, и оттого мглистой и не располагавшей к прогулкам. Ветер расплескивал струи усиливавшегося дождя по паркам и площадям. Горожане и гости Северной столицы сидели по домам и старались не показываться на улице. Садовая могла бы считаться абсолютно безлюдной, если бы не несколько фигур с зонтами, подошедших к автобусной остановке возле Инженерного замка. С их появлением многочисленные невидимые механизмы города, отмеряющие ход времени, пробили час пополуночи. Высоко в воздушном пространстве постепенно формировался грозовой фронт и плотной стеной надвигался на город. Со стороны Невского сверкали огненными росчерками первые молнии.
– Ну и погодка, – проворчал Людик, посматривая на возвышавшуюся за их спинами молчаливую стену.
– В самый раз. Зато никто не видит, – Янка с сожалением подумала о промокших ногах. Кеды явно не подходили для прогулок под дождем.
Всего лишь каких-то пару часов назад они собрались за общим поздним ужином в «Рыбе Грибоедова»: Максимильяновичи, Янка, Честертон, Крауд и Марк Андреевич. А теперь, стоя под холодными струями, они ждали, когда Фрактус, заранее отправившийся в замок, откроет нижнюю дверь под храмом небесного покровителя убиенного императора. Страшно не было, пожалуй, только из-за присутствия рядом дяди Джона. Однако неизвестность и призрачное ощущение, которое возникает, когда стоишь на пороге чего-то загадочного и нового, заставляло сердце биться сильнее.
– Надеюсь, его заклинание сработает, – шепнул Людик брату, кивая в сторону профессора Крауда, – и нам уже не будет снова так же плохо, как днем.
– Заклинание сработает, Людвиг, – стоявший за его спиной Марк Андреевич наклонился к ребятам и тихо добавил, – но если ты сомневаешься, или боишься, то можешь вернуться в ваши апартаменты. Поверьте, не стоит вкладывать свой страх в ум другого человека.
– Лучше бы ты вообще молчал, – прошипел брату Рудик.
Наконец арочная дверь под центральным входом в храм приоткрылась. Черный кот, отблескивающий зелеными сполохами в свете приближающихся молний, большими прыжками проскочил сквозь водные потоки и запрыгнул на руки Янке.
– Идем, – скомандовал Честертон, и они, стремительно пройдя сквозь отворенную заклинанием Крауда решетку ограды, укрылись от дождя и ночи за стенами замка. Свет зажечь не решились, чтобы ненароком не разбудить сторожа, похрапывавшего в своей комнатке на старом адьютантском топчане. Фрактус спрыгнул на каменный пол и стряхнул с себя остатки дождевой пыльцы. Моросящие капли взвились вокруг него и, сверкнув, вновь покрыли шерсть изумрудным свечением. Так, следуя за мерцающим в темноте котом, они бесшумно миновали первый этаж и, сделав пару поворотов, оказались в узком, уводящим во мрак, коридоре.
Крауд вытащил волшебную палочку, и небольшое пространство осветилось ровным белым светом. Пожилой и повидавший всякое на своем кошачьем веку, Лун, проявился незамедлительно. Это был крупный палевый кот с белыми усами и желтыми, по-азиатски раскосыми глазами. Янка простеньким заклинанием высушила обувь себе и братьям. Она зажгла свет на конце своей палочки и, держа ее высоко над головой наподобие факела, силилась что-то разглядеть. Ее дядя опустился на колено, став вровень с котами, чтобы лучше понять, что скажет ему Хранитель местных подвалов.
– Господин Честертон, – с достоинством проговорил кот мягким рокочущим голосом, – разрешите поблагодарить Вас и Ваших друзей за то, что приняли наше приглашение, несмотря на его поспешность. Однако дело требует присутствия благородных знающих людей, и появление этих молодых алхимиков сегодня – это знак и подарок судьбы. Мы осведомились о каждом из вас, поэтому считаем, что вполне можем вам довериться.
Люди поклонились.
– Присутствие с вами господина Фрактуса для нас – поистине бесценное событие, потому что именно благодаря ему мы можем понимать друг друга.
Фрактус довольно замурчал.
– Это Ромул и Рем, – продолжал он. Из темноты вытаяла пара крупных молодых котов и, приветственно мяукнув людям, молча сели рядом с Луном, – они пойдут с нами.
Коты, словно два гранитных сфинкса не шелохнувшись и не мигая, пристально смотрели на людей.
– Мы бы хотели, чтобы вы взглянули на наше хранилище и попытались разобраться, отчего мы не можем больше попасть туда. Дверей там нет. До недавнего времени мы попадали через лаз. Но теперь он оказался завален. Поэтому мы приведем вас к нижнему входу, чтобы вы попытались попасть туда через дверь – так, как это когда-то делали люди.
– Вы не можете попасть в ваше хранилище? Как давно это стало невозможным?
– Я думаю, Вы и сами уже догадались, господин Алхимик. С тех самых пор, когда последняя полная луна высвободила крылатых Защитников.
– Грифоны! – негромко воскликнула Янка и тут же извинилась, – ой, простите, что перебиваю!
– Все в порядке, девочка. Их появление вызывает удивление не только у вас.
– Прежде чем мы отправимся, можете Вы сказать, что находится в вашем хранилище? – спросил Марк Андреевич.
– Статуи, господин младший волшебник.
– Статуи? – ребята недоуменно переглянулись.
– Статуи грифонов, если быть точнее. Их очень давно привезли из Египта. Когда я, будучи совсем молодым Хранителем, увидел их впервые, подумал, что они живые, только спят.
– Должно быть, мастерская работа, – Крауд осторожно выглянул в окно.
Янка вздрогнула. Фрактус на всякий случай переместился ближе к ней.
«Интересно, откуда он так уверен», – вновь напомнил о себе Янкин внутренний голос.
– Идти дорогой людей дольше, чем нашими путями. Мы обычно пользуемся более коротким маршрутом, но он слишком мал и узок для вас. По дороге я расскажу, что тут у нас происходит. Если вы согласны…
- Пожалуйста, будьте согласны, - услышала Янка шепот одного из котов, - но Ромула или Рема – она не могла разобрать.
Решение было очевидным, и Честертон, заручившись всеобщим одобрением, сказал, – думаю, да. Мы пойдем с вами.
– В таком случае, – благодарно мурлыкнул Лун и еще раз оглядел гостей, – прошу следовать за мной, и по возможности не касайтесь стен. Вылизывать шерсть после соприкосновения с ними не очень приятно.
Предупреждение было своевременным. Коснуться стены в темном помещении было первым, почти инстинктивным движением.
– Здесь вода! – воскликнул Людик, и его голос эхом разлетелся по каменному коридору, – на стенах вода!
- Тише ты! – зашипел на него Рудик.
– Грунтовые воды, – пояснил Марк Андреевич, – сначала по подвалам, а затем все ниже и ниже, вода просачивается сквозь земляные стены подземелий.
– В одном из них находится хранилище, – и очевидно, чтобы сократить разговором путь, Лун начал рассказывать им историю, неизвестную ни одному из экскурсоводов замка, – собственно, нижние комнаты – никто о них не знал кроме императора Павла и представителей мальтийского ордена.
– Мальтийский орден? – удивился Людвиг, – значит, они были здесь?
– Не просто были. Это они проектировали нижний, сокрытый ярус замка, – ответил кот, не останавливаясь, – после трагической гибели хозяина замка официальные отношения ордена и России были практически разорваны. Два года назад дипломатически связи восстановились, и впервые за много лет здесь вновь появились рыцари. Негласно, разумеется. Но они были только наверху.
Слабое колыхание затхлого подвального воздуха коснулось Янкиной ноги. От неожиданности она вздрогнула и посмотрела вниз. Рядом проскочил Рем – помощник Луна. Он извиняющеся мяукнул и скрылся в темноте.
– Делегация? – поинтересовался Марк Андреевич.
– Да. Однако сюда так никто и не спустился. Если честно, мы были удивлены, но ничего не предприняли. Возможно, за давностью лет орден потерял интерес к этому месту.
– Или забыли, – шепнул Людик на ухо Янке.
– Да ну, забыли. Это вряд ли, – такое забыть сложно, – скептически ответила она, стараясь не наступать в грязные лужицы. Кеды, высушенные заклинанием, вновь промокли.
Лун продолжал, - мы, Хранители, знали, что никто кроме мальтийцев не может появиться в этих секретных подвалах. Да, никто не входил уже больше ста лет.
– И за последние пару лет? – уточнил Честертон.
– И за последние два года тоже, – подтвердил Лун, – в войну, когда в этом городе наш народ был почти истреблен, мы – Хранители национальных сокровищ не выбирались на улицу, были затворниками. Моего прапрадеда назначили Главным Хранителем после революции. Мать приехала в Ленинград на паровозе среди прочих родственников. Их привезли специально. Потому что за время Долгой Зимы здесь развелись тысячи крыс.
– Ой, – вздрогнула Янка, – здесь тоже могут быть крысы?
– Есть, но не так много, как им самим, возможно, хотелось бы, – широко и довольно улыбнулся ей Фрактус. Он задержался на козырьке над полуобрушившимся лестничным пролетом, пока люди осторожно карабкались по высоким узким ступеням.
– Мы на месте, – негромко сообщил Лун, когда все добрались до верха.
Они стояли на площадке, возвышавшейся над основным уровнем коридора подземелья. Внезапно свечение волшебных палочек погасло.
– Что это? – заволновалась Янка, вцепившись в чье-то плечо, – Рудик, это ты?
– Да. Все нормально.
– Вот как?! Здесь не действует магия? – раздался удивленный голос Марка Андреевича, – Вы знали об этом? – спросил он провожатого.
– Нет, господин молодой волшебник. Вы – первые из своего племени, попавшие сюда.
– Похоже на то…, – откликнулся из темноты Фрактус, – профессор Честертон, не попробуете Ваши силы?
– И, правда, Джон, темновато как-то… – послышался озадаченный голос Крауда.
Янка и Максимильяновичи столпились возле тускло мерцавшего зеленоватым светом Фрактуса.
– Да, дорогие коллеги, – судя по голосу, дядя Джон немного переместился в сторону, – думается, немного света нам не повредит. Подержи, – шепнул он Янке, отдавая ей свою трость. Послышалось легкое шелестение, как будто кто-то быстро-быстро потирал ладони. Через несколько секунд легкое свечение, истекавшее из рук Честертона, озарило фигуру алхимика и, сформировавшись в небольшой шар, всплыло и повисло где-то в полуметре над их головами.
– Великолепно, профессор! – Максимильяновичи не могли сдержать своего восхищения.
– Прошу прощения, – Лун выступил вперед, – здесь есть система рычагов. Ею давно не пользовались, и, возможно, она заржавела, однако, как говорил мой дед, раньше она давала свет. Думаю, мы с господином Фрактусом могли бы ее обнаружить.
– Прекрасная идея, – согласился Честертон, – поскольку чувствую я, алхимия здесь бессильна практически также, как и магия.
Словно в подтверждении его слов, шар, светящийся над их головами, стал меркнуть и спустя несколько мгновений погас.
Коты мгновенно растворились во мраке. Люди остались стоять, окруженные непроглядной темнотой. Глаза начинали понемногу привыкать к отсутствию света. Хотя окружающее воспринималось лучше, если они были закрыты.
– Очень интересное место, – озадаченно заметил Крауд, – неплохо бы изучить это явление.
– Да, здесь работали настоящие мастера, – восхищенно согласился с ним Честертон, – и если проследовать их логике, то можно многому научиться.
– А почему бы нам не зажечь обычный огонь, сэр? – предложил Людик.
– Спичек нет, – вздохнула Янка, – никто ж не курит.
– У меня есть, – смущенно сказал Людик, – но я тоже не курю, – поспешно добавил он, – так, ношу на всякий случай.
Он достал коробок и попытался чиркнуть спичкой, – промокли! Отсырели под дождем, – прошипел он.
Невидимый в темноте Крауд вполне видимо ухмыльнулся.
– Ладно, не переживайте, Людвиг. Как вы оба себя чувствуете? – спросил Честертон, обращаясь к Максимильяновичам.
– В целом хорошо, сэр, в подвале даже лучше, – ответил Людик за обоих.
- Благодарим Вас, господин Крауд, – неожиданно добавил Рудик – достаточно официально, но в его голосе звучала теплая искренность.
– Принимаю Вашу благодарность, Ваше Высочество, – Янка была готова поклясться, что на этот раз ее учитель магии даже не иронизировал! Но в темноте лиц было не видно, поэтому точно она утверждать не могла.
– Янна, а ты как? – голос алхимика раздался с правой стороны от Янки.
– Кеды опять промокли, - пожаловалась она.
– Не простынешь?
– Постараюсь, – она подняла голову и внезапно воскликнула, – дядя Джон! Ты…ты светишься!
– Что?!
Легкое золотисто-розовое облако, подобное дымке, окутывало всю фигуру Честертона – с головы до ног.
– Ты светишься! Да вот же!
– Ты видишь свечение? Только вокруг меня?
Янка повернулась. Как же она раньше-то не замечала?! Может, не стоило стоять в темноте с закрытыми глазами?
– Нет, и вокруг остальных тоже. А что это?
– И это тоже – человек. Одна из составляющих его природу оболочек. Вы же вроде это должны были изучать.
Янка смутилась, – Да…только я это…ну…от неожиданности забыла. А ты тоже это видишь, дядя Джон? И Вы, профессор?
– Да, Янна, мы все это тоже видим. И Марк тоже, – было видно, как волшебники соединили правые ладони, и цвета окружающих их световых полей смешались.
– Что Янна, мы теперь все перед тобой как на ладони? – серебристо-бирюзовые очертания фигуры Марка Андреевича покачнулись в ее сторону, – и никакой магии не надо?
– Да, Марк Андреевич, Вы – бирюзовый, – засмеялась Янка, – вы все разные! Ваши цвета не совпадают. Знаете, как в сказке про гномов? У каждого - свой цвет капюшона.
Все разразились смехом.
– Да-а… однако, и сравнения у тебя, племянница! Гномы, надо же, – сказал Честертон.
– Профессор, – спросил Людвиг, – а почему Янна видит это сияние, а мы нет?
– Хм…сложно сказать… Обычно такое видение, если оно не присуще человеку от рождения, приобретается в процессе жизни. Это одно из общих качеств, что объединяет и волшебников, и алхимиков. Когда-нибудь оно проявится и у вас. А вот почему Янна это видит уже сейчас? Возможно, оттого, что в ней способности к магии сильнее ваших.
– А почему я увидела это именно сейчас? – удивилась Янка.
- Это у тебя от стресса, наверное, - предположил Людик.
- Да я так-то не нервничаю вроде, - сказала Янка.
– В темноте некоторые вещи видятся яснее, –внезапно из мрака вытаял Фрактус, – теперь ты, Янна, почти как кошка. В каком-то смысле.
– Да уж…спасибо, – съехидичала та.
– Друзья мои, – невозмутимым голосом продолжил кот, – мы нашли этот двухсотлетний механизм, однако придется вам заняться физкультурой.
– Ух ты! Я тебе даже завидую немного, – шепнул Людик, когда ребята остались втроем в центре площадки, в то время как остальные разошлись в разные стороны, ведомые усатыми хозяевами здешних подземелий.
– А как это выглядит?
– Что? – не поняла Янка.
– Ну…свечение. Оно у меня большое?
– Сантиметров на пятнадцать вокруг, – Янка протянула ладонь и попробовала погрузить ее в ауру Людика. Ее собственное, почти как у Рудика сине-розовое с переливами сияние слилось с его золотисто-зеленым.
– Эй, щекотно! – засмеялся тот.
– Ты чувствуешь?
– Ну да!
– Я тоже. Наверное, ты скоро тоже его видеть будешь. Слушай, Рудик, – спросила Янка, – а что случилось с тем бродягой, ну, из-под моста?
– Представь себе, его отпустили, – медленно ответил тот, очевидно пожимая плечами. В темноте движения тела были не заметны, но свечение вокруг его фигуры выдавало контуры,  – в общем, поговорили с ним и отпустили.
– Как так?
– Вот и я говорю: как же так?! – вскинулся Людик, – а они: «Против него нет улик. Он ничего не сделал!»
– Значит, то, что там со мной произошло, – это не его вина? Поэтому они его отпустили?!
– Именно поэтому, – произнесла голосом Крауда подсвеченная насыщенным фиолетовым цветом фигура, появляясь откуда-то из мрака, – поверьте, не стоит вкладывать свой страх в ум другого человека.
Если бы не темнота, по-прежнему окружавшая их, Людику сложно было бы скрыть краску смущения, залившую его лицо.
Тем временем вернулись все коты и взрослые.
– Отойдите немного назад, – сказал ребятам Честертон.
Через пару мгновений раздался жуткий скрежет, словно одновременно проснулись все заржавелые трубы старого скрипучего органа. Створы дверей, хрипло выдохнув в пустоту все свои столетние сны, распахнулись, одновременно запуская скрытый механизм освещения. Тусклый белый свет залил длинные ряды стеллажей, живо напомнившие библиотеку любимого всеми Форествальда.
– Вот это…музыка! – прикрывая глаза от внезапно появившегося освещения, воскликнула Янка. Ее восторгу не было предела.
– А книг-то! Мама дорогая! – Людик шагнул в образовавшийся проем, – но, профессор, это же электричество? Откуда оно здесь?
– Очевидно, ток получают от генератора, который запускается при механическом открытии дверей. Я правильно понимаю, Марк? – спросил Крауд.
– Совершенно верно, Эсбен, – Марк Андреевич, а за ним Честертон и Рудик вошли в просторное помещение, минуя гигантские створы мощных дверей. Их верхняя часть уходила под  многометровый потолок.
– Но двести лет назад не было никакого электричества! – запротестовала Янка, – откуда же оно здесь?
– Думаю, ты не совсем права, Янна, – Марк Андреевич рассматривал книги на ближайшей от него полке, – электричество было всегда. Оно постоянно присутствует в природе. А вот пользоваться им официально научились не так давно.
– Официально?
Вместо ответа Марк Андреевич улыбнулся и снял с верхней полки небольшую книжку, которую он бегло пролистал, – редкий экземпляр. Особенно для России тысяча семьсот пятьдесят первого года. Отпечатано в Лондоне, - он вернул книгу на место.
– Высоко как! – Рудик запрокинул голову, силясь рассмотреть контуры двери в темном проеме сводчатого потолка.
– И глубоко, – Янка поежилась, прикидывая, сколько же метров земли, камней и какой общий вес массивного строения сейчас давил на фундамент. Но с математическими расчетами у нее всегда было не очень, поэтому, махнув на такое безнадежное дело, она прошла вслед за остальными внутрь гигантского помещения.
– Интересно, есть ли здесь ноты Сен-Жермена? – вслух спросил Рудик.
– А зачем вам они, Рудольф? – поинтересовался Честертон.
– Для курсовой работы, профессор.
– Понятно. Может, тогда спросим у местных сотрудников?
Честертон подозвал Луна.
– Нет, господин алхимик, таких бумаг здесь нет. Возможно, они хранятся в Эрмитаже. Я могу договориться с их главным Хранителем.
– О, это было бы чудесно! – вклинилась в разговор Янка, – а есть ли здесь или в Эрмитаже…
– Янна, погоди, – перебил ее дядя Джон, – ведь Вы не за этим нас сюда пригласили, верно, господин Лун? Извини, Янна, – Вы хотели показать нам вход.
– Да, прошу следовать за мной.
– Сходили в библиотеку, как же…, – пробубнила Янка, но последовала за дядей.
Они двинулись в дальний конец библиотечного зала. Под ногами что-то захрустело, из-под их шагов взметались облачка пыли. Лун и коты большими скачками подались вперед. Предчувствуя, что их ждет что-то не очень ожидаемое их провожатыми, люди поспешили за ними. Обогнув справа последние стеллажи, все остановились. Вместо гигантской каменной плиты, которая когда-то была частью несущей стены подвала, черной впадиной зиял проем. Повсюду валялись разлетевшиеся куски камня, земли и креплений каких-то механизмов. Слабые остатки электрического света, проникавшего из библиотеки в разрушенное хранилище, освещали расколотые на множество фрагментов многометровые статуи черного базальта. Янка прошептала, - теперь понятно…
– Господин Лун! Господин Лун! – к ним вприпрыжку мчался незнакомый рыжий кот, – я от…
Тут он заметил стоящих рядом людей и резко затормозил.
– Все в порядке, Кир, говори! – Лун выступил навстречу.
– Шумерский и Египетский запасники! Китай тоже! Они оживают! Они все оживают!

* * *
– Нет, я, конечно, хотел побывать в этом замечательном музее, но не на таких же скоростях! – возмущался Людик, когда они петляли за Киром в потемках подземного перехода где-то под Главным Вестибюлем Эрмитажа.
– А ты представь себе, что ты не в подземелье, а по самим залам бежишь. Там все точно также – галопом по Европам, как у нас говорят, – на бегу бросила ему Янка, – обычно так первое посещение этого музея и проходит.
– Почему это? – не унимался запыхавшийся Людик.
– А потому что ничего и не увидеть толком. Там можно месяц жить и не успеть осмотреть все, что выставлено, а то, что не выставлено, то и вообще – не посмотреть, правда, Фрактус?
– Правда-правда, – не оборачиваясь, согласился кот.
– Зато господин Кир ведет нас самыми что ни на есть краткими путями, насколько я понимаю, – заметил Марк Андреевич, – хотя должен признаться, он остановился на минуту перевести дыхание, – даже я, живя в этом городе, такого маршрута и не предполагал.
– Зато теперь будешь знать, – саркастически приободрил его профессор Крауд, чья одежда непостижимым для Янки образом, оставалась абсолютно чистой в этой гонке. «По дороге он ее, что ли, успевает чистить?» – подумала она. В любом случае, палочку из своих рук волшебник не выпускал.
Уже минут двадцать они изо всех сил бежали по темным подземным тоннелям-переходам, о существовании которых ведомо было, пожалуй, только спецслужбам да местным котам. Невысокие узкие подземные ходы вели от Михайловского замка к Эрмитажу и были самым коротким путем между двумя дворцами.
– Я больше не могу, – шепнула Янка на бегу Рудику, – у меня уже бок колет и кеды хлюпают.
– А у меня скоро клаустрофобии начнется, – в тон ей ответил мальчик.
– Держитесь, ребята, – подбодрил их Марк Андреевич, – вон уже дверь какая-то виднеется.
– Надеюсь, что не очередная, а конечная, – замотала Янка головой.
Дверь оказалась запертой изнутри. Подождав несколько минут и успев немного отдышаться, они открыли дверь ключами, любезно пронесенными им Киром сквозь небольшой, как раз по кошачьим размерам, лаз.
– Запасные ключи пожарники всегда оставляют, – пояснил он Фрактусу.
– Оба зала – Египетский и Шумерский – на первом этаже, Китай – на третьем, но там сигнализация везде, и нас не пускают, – Кир вел их служебным коридором.
– А что это за шум? Гул какой-то? – спросила Янка, которая с того момента, как они зашли в здание, начала слышать странные звуки.
Людик прислушался.
– Нет тут никакого шума, Янна. Всё тихо.
– Да нет же, есть! Дядя Джон, профессор, Марк Андреевич, вы тоже ничего не слышите?
– Нет, - отрицательно покачал головой Марк, прислушавшись.
– А мы слышим, – сказал Фрактус.
Их провожатый Кир, не оборачиваясь, добавил, – все коты это слышат. Это гул камней. Камни разговаривают во всем здании.
– Как? Разговаривают? Все камни? Но здесь все из камня! – удивились Максимильяновичи.
– Да, но большинство – спят. Ожили немногие. Но и их достаточно. Вам расскажут.
Стараясь не шуметь, чтобы не привлечь ненароком внимание охраны, они переместились в другое крыло дворца.
– Ой, у меня голова уже начинает болеть и мутить начинает! - Янка морщилась, протискиваясь вслед за остальными в небольшое помещение где-то под Малым Эрмитажем.
– Это плохо, – встревожился Честертон, – ты можешь потерпеть?
– Да, пока могу.
– Если что, держись меня или профессора Крауда, хорошо?
– Да, договорились.
– Я слышал о таком, о звуках, – прошептал Рудик, – читал, что в древности некоторые статуи издавали низкие рокочущие звуки. Это так слышится, Янн?
–  Ага.
– И что они говорят? – спросил Людик.
– Не знаю. Они просто гудят. Очень много противных бормочущих звуков. И они мне совсем не нравятся.
– Кажется, мы на месте, – негромко произнес Марк Андреевич, указывая на небольшую табличку с надписью «Осторожно, кошки».
Толкнув дверь, к которой она была прибита, люди быстро зашли внутрь.
Внутри в теплом, сухом, освещенном тусклыми лампами, помещении, находилось около двух десятков кошек и котов всех мастей. Старая мебель, миски с водой, небольшие кошачьи лежанки, коробочки располагались в немыслимом хаотичном порядке под длинными рядами труб теплосетей. На небольшом возвышении возле отопительной батареи сидел самый крупный кот с шерстью серебристо-голубого отлива. Его крупная лобастая голова с зелеными глазами, надломленное ухо, распушенный серый хвост и благородный облик выдавали в нем предводителя местной усато-хвостатой братии. Но взгляд этого предводителя был несколько растерянный.
– Это Луначарский – наш главный, – негромко сказал им Кир и ретировался.
– Здравствуйте, товарищи, проходите, - картавя, проговорил кошачий предводитель, - очень, очень рад вас видеть! Такое счастье, такое счастье! – кот поднялся навстречу ночным гостям, всем своим видом демонстрируя свое расположение.
– Товарищи?  – шепнул Рудик Янке, – я думал, что у вас так уже не говорят.
– Говорят, особенно военные и милиция.
– А-а-а…
– Вы уж извините, – продолжал Луначарский, – у нас здесь не очень прибрано. Мы и так-то из-за этих ремонтов постоянно на чемоданах живем, а тут еще эти звуки. Так что мы временно обитаем здесь.
– И Вы простите нас за столь поздний визит, товарищ Лун… – начал Марк Андреевич, которого как местного жителя, Честертон и Крауд уполномочили вести переговоры, – …ачарский, – он замолчал, увидев, как окружавшие своего начальника коты, повинуясь его кивку, вежливо освобождали людям места на старых ободранных стульях.
– Что вы, что вы, товарищ волшебник! – поспешил заверить его кот, – это просто чудо, что вы оказались в эту ночь неподалеку! У нас тут такое творится, что за многие годы после Долгой Зимы мы просто не знаем, что делать. Люди наверху перестали нас понимать, представьте, мы не можем им ничего объяснить! – продолжал картаво жаловаться Луначарский, – и эти звуки – это просто жуть какая-то! Мы не можем охотиться на крыс и мышей – они все разбежались. Нет, вы только представьте! Поэтому то, что с вами – господин Фрактус, делает нашу встречу поистине благословенной. Аминь! – выдохнул кот последнюю фразу и умолк.
Все присутствовавшие коты оторвались от своих занятий, привстали на задние лапы и, мяукнув дружно «Амон  Аминь!», вернулись к своим делам.
– Мы рады помочь вам, если это окажется в наших силах, – учтиво произнес Честертон, одергивая готовых было прыснуть от смеха ребят.
– Да, да, конечно. Вы присаживайтесь, товарищи, присаживайтесь. Если нужно просушить одежду – не стесняйтесь.
Люди раскинули на нависающие над их головами трубы отопительной системы мокрую и заляпанную грязью верхнюю одежду. Янка посомневалась, стоит ли воспользоваться волшебной палочкой или нет, и украдкой посмотрела на профессора Крауда. Тот сбросил свой чистый плащ на спинку стула.  «Наверное, какая-то особенная ткань. Или заклинание», – Янка вздохнула, сняла кеды и засунула их между ребрами батареи. Максимильяновичи последовали ее примеру. От тепла и усталости подростков начало размаривать, и они силились не заснуть. Время было все-таки далеко за полночь.
– Как уже вы, вероятно, начали понимать, – обратился к людям Луначарский, – начиная с недавнего полнолуния у нас э-э-э… оживают камни. Вернее, начинают э-э-э… петь… статуи некоторых м-м-м… мифологических мр… существ. А именно, – опередил он вопрос Марка Андреевича, – летающих.
– Грифонов? – учтиво подсказал профессор Крауд. Янка сдержала улыбку.
– Да. И сфинксов, – предводитель не заметил иронии волшебника.
«Наверное, это не очень хорошо», – подумала Янка, заметив, как взрослые переглянулись и закачали головами. Искорки веселья пропали и из глаз братьев.
– К сожалению, мы не можем провести вас в залы, куда нам самим нет доступа. Там повсюду сигнализация. Но мы бываем в хранилищах. И могу вас заверить, везде происходит одно и то же. Статуи издают звуки. Но, вы, возможно, их не слышите…
– Один из нас слышит их. Вернее, одна, – представил Янку Честертон.
– О! Девочка! Это прекрасно, прекрасно! – замурлыкал кот.
– Почему прекрасно, товарищ, Лу-луначарский? -чуть запнувшись, спросила Янка.
Предводитель переступил лапами.
– Отец ее – Солнце, мать – Луна, – вдруг раздался ворчливый старческий голос откуда-то сверху. Крупная пятнистая кошка спустилась с трубы теплосети и подошла к людям, – надо быть конкретнее, Лун-Ачар, – ворчливо произнесла она, – уже три часа ночи. Эти люди устали, а ты не можешь ничего толком объяснить.
– Но тетушка!
– Никаких «но». Идите за мной, люди, я вам покажу. Ваши вторые лапы можете оставить сушиться здесь. Там, куда мы идем, ступать мягко, да и идти недалеко.
Пока они двигались по теплому полу слабоосвещенного подвала, старая кошка продолжала говорить своим надтреснутым голосом, – мое имя старо как мир. Наше племя зовет меня Амяунет. Луна-Ачар, – Луначарский, то есть – мой внучатый племянник по линии его матери Бастинды. Силен, котяра, но говорящие камни кого угодно заставят прыгать через свой хвост, – на этих словах Луначарский тоскливо подвзвыл.
– Мы пришли. Это часть запасника Древнего мира, – старая кошка уселась у двери с покосившейся надписью «Реставрационная». Профессор Крауд, провел палочкой по замку. Тот открылся, даже не скрипнув, и они прошли внутрь. В центре помещения на широких столах были выставлены несколько древних, высотой около метра, статуй. Янка остановилась возле одной из них, запечатлевшей в черном базальте великолепно-гордого, сложившего огромные крылья, грифона. Янка очень отчетливо слышала гул, исходящий откуда-то из нутра статуи – голос оживающего каменного изваяния. Теперь он не казался ей неприятным. Наоборот, он пел ей звуками другого – древнего мира, и она вдыхала его ароматы, видела тысячами его глаз миллионы событий одновременно…
– Ой, извини, – Людик налетел на застывшую на месте Янку. Она вздрогнула, и реальность вновь вернулась в ее сознание. Видение мгновенно улетучилось. Амяунет взглянула на Янку и довольно замурчала.
– Близко не подходи, – дядя Джон отодвинул племянницу рукой от стола, – как голова?
– Нормально. Болела, когда их много было – голосов. А сейчас я слышу только его… ворчание, – и Янка указала на грифона, – когда один голос, голова не раскалывается.
– Хорошо, – Честертон отодвинулся, освобождая свое место профессору Крауду.
Янка провела пальцем по спине ближайшей фигуры, выточенной из красноватого камня, – смотрите, как гладко!
– Янна, бога ради, не трогай ты здесь ничего! И вы, ребята, тоже, – попросил их Честертон, – и так-то, если бы не обстоятельства, видеть бы вам уже десятые сны.
– Я, честно говоря, и не против, – зевнул Людик.
Янка толкнула его в бок и зашипела, – Можно подумать, ты здесь каждый день бываешь! Днем выспишься! И хватит уже зевать!
– Ну, извини-извини.
– И каково ваше мнение, товарищи? – Луначарский сидел в дверях, даже не делая попытки зайти в помещение реставрационной.
– Пока не знаем, – Марк Андреевич внимательно изучал надписи на основании статуй.
– А я вам так скажу, – проскрипела Амяунет, ; в это полнолуние кто-то из вашего племени прочитал заклинание Абариуса, и они – статуи откликнулись в ответ.
– Никогда не слышал о таком, – волшебник взмахнул своей палочкой и поднес ее к голове каменного грифона. Тонкий сгусток света на конце палочки вспыхнул и густой нитью стал втягиваться в клюв статуи.
– Ого! Так им сейчас нужна энергия, – услышала Янка удивленный голос своего учителя магии. Крауд, морщась, потирал запястье правой руки.
– Откуда Вам известно об этом заклинании, матушка? – Марк Андреевич наклонился к старой кошке.
– Что? – поймал он на себе недоуменные взгляды людей, не ожидавших столь почтительного отношения к представителю кошачьей породы.
– Он правильно ко мне обратился, догадался, – поддержала его довольная Амяунет, – никакая я не «товарищ», – она фыркнула в сторону своего внучатого племянника, – и поэтому я расскажу вам даже больше, чем вам нужно знать. А ты девочка, подойди ближе. Тебя это касается в первую очередь.
«Началось», - хмыкнул Янкин внутренний голос, и она послушно подошла к столу, на котором сидела Амяунет.
– Грифоны – это не птицы и не звери. Они – Стражи. Когда-то очень давно, по воле Единого («Амон Аминь», – отозвался Луначарский в дверях реставрационной) они пришли в этот мир, чтобы служить. Они – духи служения. Они – слуги того, кто повелевает ими. А теперь вы спрашивайте, а я буду говорить.
– Матушка, Вы знаете, что происходит в городе? – спросил Марк Андреевич.
– Да. Мои дети и дети моих детей приносят мне новости. Призрачные тени над золотым шпилем – это не сами стражи. Их вам бояться нечего. Хотя страху они нагоняют много.
Она замолчала. Марк, поняв, что она ожидает следующий вопрос, спросил, – матушка, в Инженерном замке – в Михайловском, - мы были там до того, как пришли сюда, - господин Лун…
– А-а-а…знаю-знаю…
– А почему у ваших главных котов имена почти одинаковые? – вдруг ни с того ни с сего брякнул Людик.
– Лун – это титул, о младший из людей, – Людик покраснел, – Лун-Ачар – главный из них. Но если камни не успокоятся, нам придется выбирать другого ачара. Да…хотелось бы мне, чтобы им стал Лун из Михайловского…, – голос Амяунет потеплел и, кажется, даже перестал скрипеть.
– Но тетушка! – Луначарский сделал вялую попытку возмутиться.
– Я уже сказала – никаких «но»!
– Хорошо, – вздохнул кот, – тогда я пошел. А вы, товарищи, уж разберитесь? – и кот уныло потрусил по коридору.
– И что там, в замке? – вкрадчиво спросила Амяунет.
Марк Андреевич рассказал о событиях в подземелье Михайловского.
– Плохо. Это уже плохо, – покачала головой старая кошка, – именно там старик аптекарь и держал своих стражей.
– Вы хотите сказать, настоящих грифонов? Не тени? – Марк Андреевич растеряно посмотрел на Честертона.
– Их тела.
– Но почему господин Лун и его хранители ничего не слышали? – удивился Рудик, – там должен был стоять такой грохот, когда камни разлетались!
– Потому что, милый мой принц, камни могут раскалываться неслышно.
– Разве такое возможно?! – Рудик прям-таки оторопел от того, что кошка – пусть даже очень уважаемая кошка – знает его титул.
– Возможно, ваше высочество, – с холодной учтивостью произнес Крауд, – если они были расколоты до того, как наложить на них заклятие. Вы могли бы догадаться.
Рудик вспыхнул, но сдержался. Честертон укоризненно и красноречиво посмотрел на обоих. «Интересно, почему Крауд так не любит Максимильяновичей? – подумала Янка, – надо будет разузнать. Может, я смогу их как-то примирить? Ведь он – все-таки мой учитель, а они – мои друзья. И его ученики тоже. Ну, пусть не такие близкие, но все же».
– Но, госпожа старшая кошка, каким же образом тела грифонов покинули свое хранилище? – Рудик решил добиться ответа на свой вопрос.
Кошка щурила свои желтые глаза и молчала.
– Не надо вам знать об этом, Рудольф, – перехватил повторный вопрос Рудика Честертон, – даже не спрашивайте.
– Но тогда что могло их высвободить, госпожа Амяунет? – Рудик отчаянно пытался пробиться сквозь захлопывающиеся двери загадок и недомолвок.
– Только «заклинание Абариуса», как я уже сказала, - милостиво подсказала ему Амяунет.
– Не понимаю! – растеряно проговорил Рудик.
– Вернее, пока не знаете, Рудольф, – Честертон опередил очередной выпад Крауда, – в Древнем Египте люди верили в существовании не только известной сейчас триады дух-душа-тело. Живое существо представлялось более сложным по структуре. В чем-то это было похоже на восточную систему оболочек, но со своими особенностями. И если не углубляться в детали, то тени и тела грифонов – это далеко не сами грифоны.
Повисла пауза.
– Вы – самый знающий и благородный наследник знаний ал-кхеми, которого я встречала на своих тропах, –  торжественно произнесла старая Амяунет. Она запрыгнула на реставрационный стол и примостилась у ног статуи какой-то древней богини.
Честертон взглянул на нее пристально, затем поднялся с места и склонился в поклоне, прижав к груди руку, – я понял Вас, матушка.
Вслед за ним встали Крауд и Марк Андреевич.
Обратную дорогу шли молча.