Погребённый

Было темно. Темно, как в гробу. Он не знал, где он, не знал, что с ним. Откуда-то сверху веяло ночной прохладой, вокруг стоял стойкий запах земли, смешанной с глиной. Он посмотрел наверх и увидел звёзды. Они были так близко, что казалось, протяни руку — и можно до них достать.
Голова ужасно болела. Он потрогал рукой затылок: что-то липкое, кровь, наверное. Он лежал, прислонившись к земляной стене, спине было холодно, но рубаха прилипла к телу от пота. Похоже, сюда он попал совсем недавно. Он попытался вспомнить, кто он и что здесь делает, но ничего вспомнить ему не удалось.
«Так, хорошо, - попытался сосредоточиться он, - надо выяснить, где я нахожусь. Для этого надо встать». Он попытался встать, и тут острая боль пронзила его с головы до ног, потом от ног поднялась к ребрам и там и застряла, как гвоздь в стене. Похоже, ребра у него были сломаны. Опираясь на земляную стену, он, покачиваясь, приподнялся и стал изучать место, в котором он очутился. Стена, к которой он прислонился, была достаточно высока, она уходила далеко вверх и впивалась всей своей громадой в усыпанное звёздами чёрное небо. Он сделал два шага вправо и обнаружил угол. Далее — ещё одна стена до небес. Ещё один угол. Ещё одна стена. Угол, стена. Похоже, он в глубокой яме... Раз, два, два с половиной. Два с половиной на два с половиной метра. Он попробовал дотянуться до края ямы, но оказалось, что это невозможно — слишком высоко: на глаз, раза в два с половиной, в три выше его собственного роста. Он почувствовал, как волна отчаяния понемногу подкатывает к нему. Сначала ему показалось, что будет страшно, но вместо страха появилось ощущение безысходности. Он не знал, что ему делать и как быть. Более того, он растерялся. И в этой растерянности волна отчаяния его и застала. Он медленно опустился на земляной пол. «Что делать? Как я сюда попал?». Он попытался сосредоточиться. «Какой же я дурак! Надо просто позвать на помощь!» - мысль казалось настолько простой, что тут же подарила ему радость надежды. Конечно, кто-то обязательно его услышит, и его спасут, и всё будет хорошо. Он успокоился и даже повеселел. Будто вызвать такси. Вроде темно и страшно, но вот-вот приедет добрый человек на тайоте, распахнёт чрево своего автомобиля, впустит его внутрь, музыка затопит салон, и они помчатся к теплу и уюту домашнего очага.
- Э-хей! Помогите! Кто-нибудь! Э-хей!
Он не узнал свой голос в этой чёрной тишине. Будто и не он вовсе кричал. Он снова позвал:
- Э-хей! На помощь! Сюда!
В ответ тьма лишь сгустилась ещё больше. Его охватило беспокойство. А что если его не услышат? Что если он слишком далеко от населённых пунктов? Что если он где-то в лесу, в тайге? Он стал кричать громче. И чем громче он кричал, чем гуще становилась тьма вокруг него, тем звонче была тишина, обволакивающая каждое его слово, каждый его вздох, каждое биение его сердца. Голос его дрогнул:
- Кто-нибудь!..
Он кричал долго, бесконечно долго. Ему казалось, что он кричит всю ночь, что давно должно уже было рассвести, но вокруг было всё так же темно. Он охрип. И ему стало страшно. Он уже не кричал, он шептал, и голос его дрожал. Он снова сел на холодную землю и обхватил голову руками. С минуту или две он просидел так, не шевелясь, а потом внезапно вскочил и стал шарить руками по стенам ямы. Холодная глина и земля, он ощущал их запах, теперь он чувствовал их руками. Глина мялась, земля сыпалась под его руками. Он попытался выкарабкаться наверх, но руки не слушались его. Ему не за что было ухватиться, стены осыпались. Он стал искать хоть какую-нибудь точку опоры: каменный выступ, кусочек сгнившего дерева, кустик... Всё было напрасно: все четыре стены были абсолютно гладкими, никакой надежды на спасение они не оставляли.
Он исцарапал себе руки в кровь, и кровь, которую он не видел, но чувствовал, страх превратила в гнев.
- Сволочи! - он заорал, потрясая в воздухе окровавленными руками. - Ах вы гады! Идите сюда, ***сосы ****ые! Давайте поговорим, как мужики. Я вам все ебала расхуярю, суки ебучие!
Он яростно бросал ругательства во тьму, как будто хлестал обнажённую женщину. Но ночь, женщина-ночь, молчала. Лишь тишина была ему ответом. Густая, липкая, тягучая тишина, от которой в ушах звенело и дрожали руки. Гнев уходит быстро и приносит облегчение. Он успокоился и огляделся. То ли глаза его уже привыкли к тьме, то ли приближался рассвет, но он стал видеть очертания края ямы, и небо было уже не таким чёрным. Зацепиться, действительно, было не за что,  и действительно, яма была очень глубокой. Ему показалось, что он погребён здесь, только его по какой-то причине забыли засыпать. Погребён заживо. «Вот уж не ждал» - он улыбнулся сам себе, горько, но в то же время и весело. «Скоро рассвет, я что-нибудь придумаю».

7 сентября 2014