Писатель

О Горанине я узнал впервые ещё в школе. Мы читали какой-то из его рассказов, кажется он назывался «Милосердие» или что-то в этом духе. Там рассказывалось о том, как один человек упал посреди улицы и потерял сознание, и никто из прохожих на него не обратил внимания. Все проходили мимо, кто равнодушно, кто испуганно. Никто не помог бедолаге подняться. Учительница Ольга Ивановна плакала, когда читала нам этот рассказ, а мы смеялись. Что не говори, а дети – жестокие существа.
Но когда я поступил в Санкт-Петербургский государственный университет и стал всерьёз  интересоваться современной русской литературой, то вспомнил о Горанине. Я нашёл всё, что он написал (эссе, прозу, публицистические статьи) и стал читать. Горанин написал много. Более того, выяснилось, что старик ещё был жив, хотя ему было уже за 90 лет. После прочтения последнего его романа «Лейтенант приказал» я понял, что должен познакомиться с Гораниным лично. И дело было даже не в том, что Горанин – великий автор нашего времени, удостоенный всевозможных наград и переведённый на десятки языков мира, а в том, что мне безумно понравилось то, о чём он пишет и то, как он пишет.
Всю жизнь Горанин писал о людях. О самых разных людях. Он будто искал что-то в лицах, в самой походке, в привычках, в манере говорить. Он, казалось, выбирал людей наугад: дворник, военный, врач, пенсионер, учёный, писатель, продавщица продуктового магазина, проводница в поезде. Выбирал и начинал не просто описывать персонаж, а будто выявлять его на плёнке. В движении, в поступках описание человека выходило более рельефным. Читатель часто не знал, какого цвет глаза у героя романа Горанина, но он точно знал, благородный человек перед ним или нет, и как этот человек в том или ином случае поступит. Фактически Горанин описывал душу человека, а не его внешний облик. Это отличало Горанина от его современников, других писателей, очарованных внешней красотой и позабывших о красоте внутренней. Это делало Горанина поистине оригинальным писателем.
Кроме того, мне глубоко импонировала его манера и авторский стиль: он писал просто, незамысловато. Когда о сложных вещах, о человеческой психологии говорят простым языком – это вызывает уважение. Мало кто умеет говорить о сложном простым, человеческим языком. Горанин это умел. Поэтому у меня вскоре возникло неодолимое желание посетить автора «Рассказов о человечности» и романа «Лейтенант приказал». Конечно, был у меня ещё и корыстный интерес: я хотел рассказать метру о своём тайном желании стать писателем. Ну и взять автограф, разумеется.
Для начала надо было выяснить, где живёт великий писатель. На моё счастье оказалось, что живёт он в Санкт-Петербурге (по крайней мере, так говорила Википедия). Однако где именно он живёт, оставалось неизвестным. Я стал обзванивать издательства, публиковавшие книги Горанина, но там либо не знали, где именно он живёт, либо говорили, что спросят об этом самого Горанина, когда он выйдет с ними на связь. Оказалось, что у Горанина нет не только сотового, но даже и самого обычного телефона. Он всегда сам приходил в редакцию, приносил рукопись, пил чай в компании сотрудников издательства и уходил. А ровно через неделю возвращался за вердиктом. Естественно, вердикт всегда был положительным, вот уже более пятидесяти лет, но Горанин продолжал приходить каждый раз выслушать, как он выражался «конструктивную критику» и «погонять чаи» с редакторами. Всё это я узнал из разговоров с самим редакторами. К интернету, видимо, Горанин тоже был не привычен. «Вот так человечище», - подумал я, - «Нет ни телефона, ни интернета, но зато он гоняет чаи со своими редакторами». Я оставил редакции свой телефон, но прошла неделя, другая, месяц, а мне так никто и не позвонил. Тогда я решил пойти другим путём. Я стал искать через интернет, нет ли где упоминаний о том, где живёт Горанин. В телефонной книге Санкт-Петербурга его имя почему-то отсутствовало. Но вскоре мне удалось выяснить, что Горанин проживает по улице Академической. Об этом упоминалось в одной небольшой автобиографической статье, которую опубликовало одно петербургское издательство. Улица Академическая насчитывала 98 домов и, согласно картам Гугл, простиралась на 3,5 километра. Я решил продолжить мои исследования прямо на месте и отправился в один из погожих весенних деньков на ул. Академическую к дому номер один. «Кто-то из местных жителей наверняка в курсе, что у них дома живёт великий русский писатель».
Но в первый день мои надежды не оправдались. Я обошёл два десятка домов, опрашивал всех встреченных мною местных жителей, даже дворников, но никто о Горанине ничего не знал. Многие вообще не знали, кто это такой. Большинство смотрели на меня с подозрением, некоторые с любопытством. Одна девушка думала, что я журналист или фотограф и попросила взять у неё интервью. Уже к ночи я возвратился домой усталый и голодный, как волк. И разочарованный, как после неудачной охоты.
На следующий день (это было воскресенье) я снова направился на Академическую и продолжил свои поиски. К обеду я дошёл до перекрёстка. Там, где ул. Академическая пересекается с ул. 18 моряков, был небольшой скверик, а в нём уютные скамейки. Туда-то я и направил свои усталые стопы. Отдохнуть, посидеть и подумать, так ли мне уж нужно непременно познакомиться с этим Гораниным. На соседней скамейке сидел маленький, в сером рванном пальто старичок, кормивший голубей. Я решил спросить его о Горанине. «Если уж этот старик, который, наверное, проводит здесь большую часть своей старческой жизни, ничего не знает о Горанине, то никто о нём тут ничего не знает…». Я подсел к старичку и поздоровался:
- Здравствуйте!
- Здравствуйте, молодой человек!
Старик широко улыбнулся, простой, чистой, как у ребёнка, улыбкой. И продолжил кормить голубей.
- Вы случайно не знаете, где живёт знаменитый писатель Василий Горанин?
Старичок помолчал, и не глядя на меня вдруг проворчал:
- А зачем тебе понадобился этот бездарь?
Я на мгновение опешил и не знал, что сказать.
А старик продолжил, немного грубовато и, можно сказать, безапелляционно:
- Не нужен тебе этот прощелыга, который и два слова даже связать не может.
- То есть как это не нужен? Как прощелыга? – я пытался подыскать слова, что ответить, и не мог сообразить, как на такое отвечать.
- А вот так. Ты знаешь, что он совершенно не умеет писать? Там же ошибка на ошибке. И розовые сопли. «Человечность, человечность…», – старичок сплюнул. – Не читай его.
Я, наконец, собрался с мыслями и выступил на решительную защиту Горанина.
- Простите, но Вы ничего о нём не знаете. Горанин – великолепный писатель. Он создал череду замечательных, народных образов в нашей литературе…
- «Великолепный»? – перебил меня дед, - «народных»? Да что ты смыслишь в литературе, парнишка? Ты читал Залыгина? Вот, а сравниваешь. Залыгин – это голова, вот он создал череду народных образов в этой твоей литературе, а Горанин – так, пустяк, тюфяк, ничего не создавший. Он ведь лицемер, этот твой Горанин. Описывает человечность, а сам ради писательской карьеры бросил родную дочь, семью бросил!
Я с удивлением уставился на старика.
- То есть как это бросил?
- Ага! – старик явно был доволен, - не знали Вы об таком факте? Нетуть такого факту в его биографии? Вот, а дело было.
- А Вы-то откуда знаете?
Старик на мгновение смешался.
- А вот оттуда и знаю. Сам он мне сказал.
- Так Вы знаете Горанина? И где он живёт? – обрадовался я.
- Да нигде он не живёт! – разозлился старик и даже перестал кормить голубей. – Не нужен тебе этот Горанин, говорю, иди лучше Залыгина почитай, а того проще Шукшина или там Толстого Льва Николаевича.
А потом вдруг хитро прищурился.
- А знаешь, нет, не читай ты этих проходимцев: тож ведь лицемеры были. Читай ты лучше Чехова. Или ещё лучше: Венедикта Ерофеева. Читал ты его «Москву-Петушки»? Вот это настоящая русская книга. Вся русская душа – в этой книге!
Я немного ошалел от таких рекомендаций и опять не знал, что отвечать.
Мы молча сидели какое-то время. Старик кормил голубей, а я смотрел вперёд, на деревья, дорогу и машины за этими деревьями, на стену дома из красного кирпича, видневшуюся за деревьями и машинами.
«Странный старик», - подумал я. Странно, но после этого разговора мне напрочь расхотелось идти искать Горанина. Может быть, старик прав, и не стоит тратить времени?
- Хорошо, - подумав немного, сказал я, - а что для Вас значит быть хорошим писателем?
Старик улыбнулся и тотчас же ответил, будто ждал мой вопрос:
- Быть хорошим писателем, значит чувствовать жизнь во всех её проявлениях. Чувствовать и уметь передавать эти чувства словами.
- А что, Горанин это не умеет?
- Нет, не умеет.
- А Ерофеев умеет?
- А Ерофеев умеет.
- А как Вы это определяете?
- Я просто читаю книгу, и если нахожу в ней то, что сам переживаю, а слова подобрать для того, чтобы выразить это переживание, не могу, то вот это та самая книга и есть – хорошая то есть книга.
- Понятно, - я кивнул.
- Это ж так просто.
<...>
Я распрощался со стариком и отправился домой. Уже смеркалось.
…
На следующий день я уже не вспоминал о Горанине, отдал и раздарил все его книги. А ещё через какое-то время позабыл и свой разговор с философствующим старичком. Жизнь текла своим чередом. Я учился, читал других авторов. Приближалось время летней сессии.
И вот однажды, совершенно случайно я включил телевизор и увидел в новостях сообщение: умер великий русский писатель Василий Данилович Горанин. И – его фотография. Каково же было моё удивление, когда в седовласом писателе, глядевшем на меня с фотографии на экране, я узнал того самого старика, рекомендовавшего мне Чехова и Ерофеева! На минуту я застыл перед телевизором. В мгновение ока в памяти пронёсся весь разговор, который теперь приобрёл совершенно другой смысл, предстал в ином свете. Я сел на диван. Удивительно: первая мысль, которая пришла мне в голову после осознания того факта, что я беседовал с Гораниным, была о том, что я так и не взял у него автограф.

9 февраля 2014 года
поезд Новосибирск - Санкт-Петербург