Собака по имени Брук

Пасмурный день. Небо затянуто тучами, казалось, вот-вот пойдет дождь, но он не шел. Будто природа сдерживала слезы. Будто она страдала вместе с девочкой Лизой и ее собакой.

День был неживой. Мертвый. Он был тусклым, печальным. Таким казался.

Лиза сидела около своей собаки по имени Брук. Тот был болен и, наверное, ему было  невыносимо. Мучительно.  Просто виду не показывал.

Брук не стонал, не скулил, лишь тяжело дышал. Надрывно, с большим усилием. Он хватался за каждый клочок воздуха, словно за последний. Подрыгивался, дрожал как от лихорадки. Его веки с трудом открывались, они казались тяжелыми, казались непосильным грузом.

И смотреть на него было тяжело. Лиза не сдерживала слез. Ей вообще не хотелось видеть его последнее время, тяжело передвигающегося, больного, истощенного.
Если бы собаки могли плакать, то Брук пролил бы, наверное, литр слез.
Никто не понимал, как он себя чувствует. Говорили:
"Ему плохо".
"Недолго осталось".
 
Но разве так он себя ощущал? Ему не было плохо. Ему было никак. Мучительно никак. Казалось, пустота съедала его изнутри.

Его ноги вскоре опухли. Тогда он еле передвигался. Чаще всего лежал и все так  же тяжело дышал. Надрывно. Жадно хватая воздух. Будто последний раз.

Сейчас, лежа в будке, его голова немного свисала наружу. Он хотел открыть глаза. Но получалось с трудом. И то если он их открывал, они тут же закрывались. Он просто хочет уснуть. Навсегда.

Слезы непрерывно скатывались по лицу Лизы и падали, разбиваясь о сухую землю. Она уже полчаса сидит рядом с псом... На коленях. Держит в руках один желтый одуванчик. Она не хотела уходить. Ей казалось, если она сейчас уйдет, то Брука тут же не станет. Девочка шептала, захлебываясь:
"Не умирай".

Рвано выкрикивала его имя, но он не откликался, лишь тяжело, но преданно и нежно смотрел на нее.

Она гладила его по голове, словно это поможет. Гладила в надежде на то, что он сейчас встанет и побежит по огороду, как раньше. Гладила, вымаливая у Бога жизнь для своего друга. И плевать, что она не знает молитву.

Брука отвлекали эти поглаживания. Отвлекали от боли. От неопределенности. Пусть он лишь собака, но ему было тяжко. Тяжко было видеть плачущую девочку, его друга, которая сейчас стояла на коленях перед ним, провожая в неизвестность. Тяжко было знать, что он больше никогда не увидит своих хозяев. Очень тяжко...умирать.

Его веки плотно закрылись. Сердце отбивало рванный, медленный ритм.

И остановилось...

Лиза все так же поглаживала собаку, которая неподвижно и не дыша, спала в будке. 

Девочка рыдала громко. Отчаянно. Выкрикивала его имя! Захлебывалась слезами! Она трясла его! Звала! А он не отзывался...

Брук не стонал, не скулил. Он вообще не подавал никаких признаков жизни. Он умер.

А девочка поняла, что потеряла свою собаку. Своего друга. Она, сказав ему короткое "прощай", положила рядом с бездыханным телом одуванчик.