Двое

   - А ,помнишь, как я из армии и прям к тебе? Родители с утра уже знали, что я приехал, а я к ним только на следующее утро пришёл. Ох, и влетело мне от отца ,особенно из-за матери. Мать всю ночь не спала.
, Он вздохнул и замолчал. Глаза его смотрели куда-то вдаль и будто бы реагировали на что-то ему одному, видимое.


-Помню, помню. Она тихо засмеялась. Я как раз сарафан себе на машинке строчила. Ну, помнишь я ещё в нём потом ходила? Такой, голубой с белыми цветочками и карманами. И вдруг звонок в дверь. Я подумала: Кого там принесло не вовремя, только я делом занялась. Думаю, Ленка небось ,щас опять будет тараторить без умолку. Открываю дверь, а там ты! У меня даже голова закружилась! А ты ещё такой! Какой-то новый! Красивый! И форма тебе так шла!
 Она замолчала, вдевая нитку в иголку машинки.


- Да... как-то быстро всё прошло -произнёс он  грустно и  задумчиво.
- А ,помнишь как ты меня на танцах к Алёшке Кобзеву приревновал?-продолжила она.
Я испугалась. Думала ты его убьёшь! Глупый, вот глупый!- тихо смеялась она.
- А зачем ты с ним танцевать пошла? Да ещё так любезно разговаривала с ним, улыбалась, прям вся такая... Вот так всю жизнь и прожил я с тобой на одних нервах! Стерва, ты, Галка! Всю жизнь стервой была! Говорила мне мать, что хлебну я с тобой лиха, так оно и было!-разгорячился он.


- Да, ладно! Лиха он хватил! Нечего было на мне жениться! Взял бы себе какую-нибудь серенькую уродинку и жил бы себе припеваючи! Но, ведь вам, мужикам, всё красавиц подавай! А я не виновата, что на меня всю жизнь мужики пялились!-отчеканила она.
- А ты и рада была всем глазки свои строить! Говорили мне ребята с автобазы, что у тебя глаза как у шалавы!- пробубнил он недовольно.
-Ну, хватит! Ты давай без оскорблений! Начинается опять!-сказала она командирским тоном и сильнее застрочила на швейной машинке.
Некоторое время строчила только машинка и слышно было радио ,говорящее на кухне.


- Ангела из себя не строй! - продолжила она резко. Аньку с комбината помнишь? Молчишь? Я тебе её никогда не забуду!
-Так, ведь, не было ничего, Гал!- спохватился он.
- Не было!? -повернулась она к нему. А когда ты ночевать не пришёл? Что в парке на лавочке спал? Да? Не ври мне! Мне девчонки всё потом рассказали! Кровушки -то попил моей будь здоров! Всё ходил по району с чубом своим , да форму полгода не снимал, красовался!
-Да, хватит тебе , Гал. Чего я красовался-то? Мне кроме тебя и не нужен никто был!
-Да, да!  А глазками-то по сторонам всегда успевал постреливать! Ангелочек! - выпалила она.
- Ну, ладно, Гал. Чего вспоминать давнее? Пойдём поедим, хватит строчить тебе, уже обедать пора- сменил он тему.
-Щи на плите и картошка тоже!- доложила она сурово. А сама склонилась над новым пододеяльником.


За окнами стояла осень. Не ранняя и не золотая. С голыми деревьями и серым небом.Ветер задувал в маленькую, почти миниатюрную форточку и от того тюль на окне мелко дрожала.
-Ну, иди. Я уже налил- сказал он по-другому. Мягко и заботливо.
- Сейчас иду- ответила она ему в той же тональности.
Она прошла на кухню, села напротив его , взяла кусок хлеба и аппетитно и аккуратно стала есть.
Несколько минут они молча ели. Он первый отложил ложку.


-А ,помнишь как первое мая справляли в общежитии? Ещё Гришка Кручинин у девчонок спать улёгся, а Светка его потом ремнём отходила?
-Да, помню, помню. Чего ты всё пьяное вспоминаешь? Вспомнил бы чего светлое, доброе! Я вот всё вспоминаю как Андрейка у нас родился. М-а-а-аленький! Весу -то всего было два четыреста и рост сорок восемь  сантиметров. Сморщенный весь как старичок! Я первое время дотронуться до него боялась.
-Помню. Я потом с коляской всё гулял с ним.
-Да уж ты гулял! Помнишь, как с друзьями в пивной бар с коляской пошёл? Полдня вас не было. Я вся на нервах его же через три часа кормить надо было! А потом идут , шатаются с коляской! Я ещё думаю, а чего-то Андрюшка не плачет, есть не просит? А вы и ему пива дали чтобы молчал! Забулдыги!
- Ну, ладно, Гал. Чего ты за старое опять?- виноватился он.


-А я часто вспоминаю, как мама меня маленькую в корыте мыла! Моет и целует, моет и целует! Мамочка моя любимая! На глаза её навернулись слёзы и лицо её, ещё довольно моложавое, опечалилось.
-Ну , ладно ,Галчонок. Ну ,чего ты?- Он гладил её по голове большой , мужской, закорузлой  от всяческих работ, рукой. Поправил ей волосы , выбившиеся из пучка.
-Нашла из-за чего грустить? Хочешь я тебя буду мыть и целовать, мыть и целовать?
Она посмотрела на него долго и  испытующе серьёзно. Он засмеялся: Опять я что ли не то сказал?
-Развратный ты! -вздохнула она. Тебе одно всегда и надо только!
-Да, ладно тебе! Пойдём часок после обеда полежим - предложил он.
-Всё бы тебе лежать! Я ещё не дошила -но сама послушно пошла к дивану. Они легли. Поначалу он взялся ей читать газету, но дело не пошло.


-Завтра нам надо будет на рынок сходить- сказала она.
-Сходим- согласился он, смотря в белый, местами потрескавшийся потолок.
-Ты таблетки свои сердечные выпил?- спохватилась она.
-Забыл. Потом. Встану...-ответил нехотя он.
-Ну, что ты как маленький! Всё тебе напоминать надо!-заворочалась она.
-Ну, ладно, ладно, не ворчи, моя ворчунья!-он повернулся к ней обнял её руками и прижал к себе.
-А , ты-то свои от давления выпила?-спросил он её.
-Выпила, выпила. Я за собой слежу! Не как ты!-ответила она.
- Толик, ну отпусти меня! Мне больно так!-она вырвалась и побежала на кухню за его таблетками.


Потом она опять легла.- Галчонок мой! Синеглазка моя!-шептал он ей в ухо обнимая и накрывая пледом.
Она рассмеялась: Как картошка, что ли, синеглазка? Мне седьмой десяток уже, а ты всё Галчонок! Не Галчонок, а Галина Витальевна!
-Нет, Ты мой Галчонок. Любимый!- он стал целовать её в нос, глаза, губы.
-Ну ,хватит, Толик! Ну, перестань! Ну, опять начинается?-возмущалась она.
Он стал тихо расстёгивать ей халат.
-Ну, Толик! Прекрати! Я не буду, слышишь!
-Слышу, слышу. А сам продолжал её всё больше ласкать.
-От тебя пахнет яблоками. И почему от тебя всегда пахнет яблоками?- тихо шептал  он ей.
-Ну, Толик,-говорила она уже шёпотом , подчиняясь ему.

Тикали часы, мерно стучал в окно осенний дождь. В комнате было тихо, тепло и уютно.
Двое спали, обнявшись.