четверг, 29 мая 2014

Второй кряду дождливый и прохладный день без единого просвета на небе. Утром, правда, у меня было давление получше и без аритмии при учащённом пульсе. Вчера около полуночи приехали наши домочадцы, переночевали, а утром Лиза отвезла Мишу и Олю на станцию «Золотово». На велосипеде немного ближе до «Виноградово» утверждала вчера новая знакомая, которая до встречи с Олей уже успела туда съездить на велосипеде и побывать на тамошнем рыночке. Я продолжаю осваиваться в новой обстановке: выдержав испытание солнцем, теперь испытываюсь сыростью и прохладой. И уже не знаю, что лучше, что хуже. В Москве должна выпасть какая-то невероятная доля осадков после вчерашних грозовых бурь. Чувствую упадок общего читательского тонуса. Правда, ближе к вечеру, когда стало суше и даже теплее, всё вернулось на круги свои. Набрал достойное кол-во читателей и, соответственно, так называемых премиальных баллов. Как бы там ни было, уже вторая неделя истекает со времени моего приезда из Москвы. Надо признаться, я уже успокоился, прочно убедившись в том, что чудо, если и произойдёт, то в результате долгой кропотливой работы. Нахрапом ничего не возьмёшь, только навредишь. Дождь, значит дождь, а физическое состояние можно улучшать только капельными способами. Короче говоря, сегодня просто отдыхал и делал обычную работу. Лерочка уже познакомилась и подружилась с Алиной, которая, между прочим, ездила со своей бабушкой или всё же прабабушкой в магазин накануне знакомства! Снял сегодня фото и с зеркального Сони, но там почти то же самое, что и на компактной камере. Остальные фото, которые ещё можно втиснуть в текущий файл, продолжительностью почти в пятилетку, уже были извлечены на домашний стационарный комп.

     п-ца, 30 мая 2014 
Небольшие дожди продолжались всю первую половину дня, хотя было уже значительно светлее и теплее. В пополуденные часы возвратилось лето, начало подсыхать, запахло ароматом позднего мая в тепле умиротворённого покоя. Перед обедом я всё-таки прокатил четверть нормы на велотренажёре, потом занимался стиркой и сушкой белья из стиральной машины (один из шлангов оказался с дыркой). Короче говоря, проколов подобного рода по мере обживания дома только прибавляется. В этом плане ждём с надеждой Мишиного отца, мастера на все руки, невзирая на обрезанные когда-то циркулярной пилой пальцы! Они уже к нам едут на машине типа «Газели» с закрытым кузовом и везут много ценных и полезных вещей, в частности моё домашнее рабочее кресло, на котором отсидел не менее шести лет на ул. Кузнецова и Пронской. И оно ещё послужит сколько-то здесь, в моём загородном кабинете. Здесь в столе, тумбах под полками найдётся, наконец, подобающее место для моего давно заброшенного архива. А в трёх метрах напротив окна отличный очаг для сжигания лишних бумаг, а также испорченных книг, послуживших в своё время. Были времена, когда хотел пристроить большую часть архива в Томилино в доме покойного Славы Вишнякова, банного фаната – лучшего когда-то из настоящих друзей-врагов. Меньше месяца тому скончался известный композитор Флярковский тоже постоянный «прихожанин» «Воронцов». Так вот он однажды не выдержал и запустил в пристающего к нему Славку тяжёлой тарелкой, раскроив тому при этом какую-то часть и без того на три четверти потерянного лица. Такие случаи бывали довольно редко, хотя выступлений разного рода хватало. После полутора суток с прикрытыми окнами сегодня окна внизу и наверху открыты при незакрытой двери. Свежий прохладный воздух под аккомпанемент лесных звуков воспринимается уже, как что-то давно привычное. И это здорово. А завтра минут первые две недели после отъезда из московской квартиры.

31 мая, суббота, 2014

Наши приехали около часу ночи на машине, под завязку заполненной ценными вещами! В частности, Оля ухитрилась с помощью мужчин вывезти практически весь мой литературный архив: тетради, черновики, папки с напечатанными работами и т. д. и т. п. Привезли и моё кресло, которое отлично подошло к столу. Другими словами, жизнь продолжается и вся экипировка, придающая мне вес и уверенность хозяина дома уже со мной! Правда, в течение определённого времени пришлось разгружать и таскать мешки, сумки и пакеты. Так что за стол мы сели около двух часов ночи, а в три тихо мирно разошлись. Около семи утра уже разбирал свой архив, с которым справился часа через три-четыре, благодаря старой сноровке библиотекаря и остаткам недюжинной памяти. Весьма кстати пришлась вся  простая на первый взгляд дорогая стильная  мебель из сосны, оставшаяся от  бывших богатых хозяев, совсем уже запутался, кто из них есть кто. Только недавно узнали, что здешние участки поделили между сотрудниками ФСБ и всякими разными начальниками, заслуженными деятелями науки, культуры из разных отраслей «народного хозяйства» и промышленности. В двух закрытых вместительных тумбах  с прочными полками под открытыми стеллажами всё моё добро прекрасно поместилось, причём, таким образом, что открыт подход и доступ к любой тетради или литературному документу, короче, ко всему написанному в течение сорока с лишним лет. Все силы  и здоровье ушли на утреннюю работу. Лекарства принял поздно после того, как тонометр выдал неприятные показатели: сверхнизкое давление, учащённый пульс с аритмией. Однако до обеда (ночные посиделки за столом сошли за завтрак) вышел на сайт и продолжил обычную работу. Погода уже была прекрасная. Миша с отцом сразу принялись прилаживать все двери в наших домах, которые перестали закрываться, а я потихоньку возвращался на свои круги. Так завершался невероятный май и начинался непредсказуемый июнь.

                ***
Ноябрь-декабрь во всей красе
предзимья, хмари внесезонья –
и в ветре с  посвистом просвет,
пронзающий до мозга кости.

Когда не минус или плюс
играют значимые роли,
то как-то радостно страшусь,
оставшись дома поневоле.

Везёт не очень, но везёт
кривая общей панорамы.
На диафрагму давит свод,
как стёкла гнёт оконной рамы.

Под шелест зимнего листа
души звучанье нарастает, –
так ощутима красота,
что низ животный отрывает!

Какой же необычный дар
заложен должен быть на вдохе,
чтоб мочь всегда, как никогда,
преображать судьбу, эпоху!

Не только там держать удар, –
страданья обращать во благо
и наслаждения нектар
при помощи листка бумаги!

Не будет чище тишины,
и сновидений гуще, слаще
на фоне вьюжной полутьмы
со свистом, души леденящим!



                ***
Звенит ночная тишина.
На чём остановиться взгляду,
чем «вот оно» от «оба на»
отличны, видимые рядом?
Как откровения они
одно другое исключают,
что поразительные сны
и неразгаданные тайны!

С непостижимой стороны
явившись, словно ниоткуда,
здесь и сейчас ошеломит
внезапно явленное чудо!
Пока ещё спешишь туда,
где ожидал напрасно встречи,
как сон пройдёт задорный дар,
что вечностью не обеспечен.

Как ни бывали хороши
дни торжества, души блаженства,
а то, жестокостью страшны
совсем негодным цели средством, –
пожалуй, стоит всё принять,
что есть, как есть, – ведь не убудет
пространства, что внутри меня,
вовне которого не будет.



                ***
О признаках старения ни слова,
как о войне, о прошлом с блеском глаз
и головокружительной основе, -
движенья вверх, вперёд, из пласта в пласт, -
до тошнотворной высоты боязни
внизу оставив рой бескрылых рыл
и бремя обывательского счастья
раскрученных под публику светил.
Ступеней постепенность, как грунтовка
в листе нетленном прочного холста,
а за игру без должной подготовки
ответит восприятия среда.

Одновременно в смертном чуде роста
вселенной россыпь самоцветных слёз,
добрососедство космоса с погостом
в кладбищенской границе детских грёз.
Как будто с преимущественным правом
рождаешься на этот белый свет,
чтоб пострадать, не видя себе равных, –
бездарней будто не было, и нет!
«Дистанцию громадного размера»
не я придумал, как тепло и свет
взрывает тьму холодной атмосферы
тех, кто сильнее в жизни любит смерть.

Как в транспорте общественном подавлен,
в себе замкнувшись наглухо, артист,
людьми затёртый, как «Челюскин» льдами,
неважно, узнан или же забыт!
Безличная свидетельская масса
из добрых и способных состоит…
соглядатаев мирового класса, –
чего не может зависть сотворить
с непревзойдённым качеством отделки,
сломает ревность, разрушая то,
что ценностей слепой переоценки,
привычек и пристрастий не пройдёт!