В Грустине, столице Артании

     От автора:

     Во многих персидских, германских,арабских, византийских и старорусских
источниках, датированных V-XII веками, упоминаются города, в тот исторический
период располагавшиеся на территории Сибири: Иванч, Кары-Сайрам, Карокорум,
Алафхин, Камкачут, Арса, Серпенов и др. В "Книге познания" неизвестного монаха-
францисканца (XIV век) упоминается страна Ардеселиб (Артания). Здесь же
упоминается город Грасиона, или Грустина, причем это имя связывают с легендарным
туранским царем Франграсионом. По современным предположениям, Грустина находилась в районе современного Тобольска. Отдельные историки датируют возникновение Грустины, ставшей после падения Туранского царства столицей вновь образованного государства Артания, 576 г. до н.э., то есть еще до походов Александра Македонского


     Каждый, кто что-либо посеял,
берет это для самого себя.
     Русские... - высокие, румяные,
белокудрые, с голубыми глазами и
окладистыми бородами - держатся
приветливо, но независимо. Они, видимо,
прибыли надолго, построили большие
деревянные дома и расположились в них
со своими товарами. Двери домов не
запирались. Но, если они поймают вора
или грабителя, то они поведут его к
длинному толстому дереву, привяжут ему
на шею крепкую веревку и повесят его
на нем навсегда.

         Ахмед Ибн-Фадлан ибн-ал-Аббас
                ибн Рашид ибн Хаммад.
          Записки путешественника. Х в.


     Вот мнение некоторых писателей
позднейших Геродота о тогдашних
обитателях Русской земли. "Правосудие
у них было запечатлено в умах - говорил
один из этих писателей, - а не в законах;
воровство редко и считалось важнее всяких
преступлений. Золото и серебро они столь
же презирали, сколько прочие смертные
желали его".
     "Они превосходные воины, потому что
военное дело становится у них суровой
наукой во всех мелочах". "Они вообще
красивы и рослы: волосы их отливают в
русый цвет. Взгляд у них скорее воинственный,
чем свирепый".

            А.Нечволодов. Сказание о Русской
                земле. Ч. 1. СПб., 1913.


... скиф убивает славянина, а тот убивает его,
Они залиты кровью от взаимных убийств,
И их великое возмущение выливается в битву.

                Георгий Писида,
                византийский поэт.



     Перед небольшим костерком сидели три воина дозора, время от времени поглядывая в сторону, откуда утром должно взойти солнце. Их послал сюда сам Атилла, дабы упредить возможное нападение с востока.
     Старый Аргуш сидел в окружении более молодых воинов, и те слушали его рассказ о былых сражениях.
     - Мы здесь кого сторожим? - спросил Варгун, сидящий справа от рассказчика.
     - Я слышал от приближенных Атиллы, что предстоит большой поход в сторону захода солнца, где лежат богатые страны. Там есть чем поживиться. Поэтому нам надо знать, что нам может грозить с разных сторон, в том числе и с востока.
     - Да там ничего нет, кроме пустых степей, - отмахнулся Шамхор, еще один воин.
     - Степь не бесконечна, - терпеливо пояснил старый воин. - А что за ней, неизвестно... Ходят слухи, что там тоже живут люди.
     - А там? - Варгун махнул рукой в сторону севера.
     - Там славяне, вечные наши враги, - ответил Аргуш. - Мы нередко сходились с ними в поле.
     - А почему Атилла не хочет идти на них? - спросил Варгун.
     - Они живут небольшими родами и действуют чаще всего наскоками. И только иногда объединяются несколько родов, и тогда это действительно реальная сила, с которой трудно бороться А нападать на отдельные городища, - Аргуш сплюнул, - не имеет смысла. Каждый род селится в хорошо укрепленных городище. Брать его - людей потеряешь, да и что взять с такого небольшого селения? Сами же роды расположены довольно далеко друг от друга. Надо пробираться через густые непроходимые для всадников леса. Дорог-то нет. Нет смысла идти на них...
     Начало светать. Вдруг один из спящих неподалеку воинов вскочил и обратился к старшему дозора:
     - Аргуш, конский топот...
     Тот быстро лег и прислонился ухом к земле. Потом вскочил и разбудил второго спящего. Воины быстро освободили коней от пут и приготовились к обороне.
     С холма, на котором они располагались, они увидели, что с запада к ним направляется группа верховых. Молодой Варгун, приподнявшись с седла, всмотрелся и успокоил товарищей:
     - Похоже, что свои. Менять нас, что ли?..
     - Посмотрим, - неопределенно ответил Аргуш. - Вы двое, на всякий случай спуститесь с холма и укройтесь за ним. И будьте наготове. Это могут быть и славяне.
     После недолгого ожидания всадники подъехали ближе. Это оказаля разъезд скифов, возглавляемый Хореном, старым знакомым Аргуша.
     Прибывшие спешились, отпустили коней пастись и вместе с дозорными расселись вокруг костра. Аргуш с Хореном повели неспешный разговор, к которому иногда подключались остальные.
     - Скифы слишком засиделись с степях, начались раздоры, даже драки из-за ерунды, нередко доходившие до убийства, - начал рассказывать Хорен. - Небольшие набеги на Куявию (так в персидских и арабских источниках X-XII вв. именовалась киевская Русь, - авт.) не принесли большой добычи Даже из-за этой мелочи идут постоянные ссоры. Особенно из-за молодых полонянок. Атилла, глядя на это, решил объединить все племена и двинуться в большой поход в богатые земли на западной стороне.
     - Да, настоящие воины не могут сидеть без дела и постепенно превращаются в степных драчливых котов, - согласился с собеседником Аргуш. - Вон, посмотри на моих. За время, что мы здесь стоим, совершенно обленились, хотя я их через день гоняю в степь на охоту на джейранов и сайгаков или осматривать ближние и дальние окрестности.
     - Так вот, - продолжил Хорен, - прежде чем идти в большой поход на запад, Атилла приказал отправить нас к восходу, чтобы узнать - не грозит ли оттуда какая опасность? Мы должны уйти в ту сторону на несколько дневных переходов, высмотреть все, разузнать... Да, кстати, Эдикон тебе передал привет и подарок.
     Хорен вытащил из переметной сумы большой нож с рукояткой из турьего рога.
     - Бродяга, не забыл старого товарища, - принимая подарок, проворчал Аргуш. - Как он?
     - Он сейчас правая рука у Атиллы, - продолжил рассказ Хорен. - Когда делали набег на Куявию, привез ему красивую полонянку. Она так понравилась вождю, что Атилла несколько дней не вылезал из шатра.
     - Хитрец, всегда таким был, - усмехнулся Аргуш.
     - А здесь все спокойно? - спросил Хорен.
     - Я посылал двоих в ту сторону, - Аргуш махнул рукой с подарком в сторону севера. - За два дневных перехода не встретили никого. На третий день увидели развалины какого-то города, давно заброшенного людьми (Аркаима на Южном Урале, -авт.). Только в землянке возле него обнаружили старика и его молодую еще дочку. Старик так и не мог рассказать, куда ушли люди. Говорил, что постепенно уходили в разные места по две-три семьи. Это было, когда он был еще молодым парнем и не ушел из-за больных родителей. Девку забрали с собой - воину тоже нужны женщины, только не довезли. Лошадь попала в сурчиную нору, сломала ногу и придавила девчонку. Пришлось обеих бросить в степи.
     Отдохнув пару дней, Хорен со своим отрядом направился дальше к восходу. При прощании Аргуш с надеждой спросил:
     - А мне что было приказано? Могу ли я пойти с вами, а то надоело сидеть на одном месте...
     - Мне не дали никаких распоряжений касательно тебя и твоих людей, - помолчав, ответил Хорен. - Но если тебе было приказано стоять здесь дозором, значит, стой. А то ты Атиллу знаешь - за ослушание он наказывает жестоко, несмотря на дружбу или прошлые заслуги. Так что извини, с собой не зову, иначе и мне головы не сносить. Да и путь у нас - сами не знаем, куда идем, что нас ждет впереди. Там, куда мы идем, никто из наших еще не бывал. Вернемся или нет, не знаю...
     - Жаль, - вздохнул Аргуш.
     В это время к ним подошли Варгун и Шамхор.
     - Аргуш, отпусти нас с Хореном, - попросил за обоих Варгун.
     - А я с кем останусь? - поднял глаза тот.
     Хорен посмотрел на молодых воинов и, обернувшись к Аргушу, сказал:
     - У меня трое мучаются животами. Я тебе их оставлю, а ты мне этих отдай.
     Подумав немного, старый воин согласился:
     - Хорошо, пусть так и будет...

     Наутро отряд Хорена двинулся в путь. Аргуш, стоя на холме, молча смотрел им вслед. Какое-то неприятное предчувствие беспокоило старого воина. Почему-то он был уверен, что судьба распорядится так, что с Хореном они больше не встретятся в этой жизни.
     Когда вдали растаяло облако пыли, поднятое копытами удаляющихся коней, он вздохнул и с грустью осмотрел своих новых воинов и, ничего не сказав, только огорченно покачал головой.
     Отряд Хорена два дня двигался по голой степи настолько однообразной, что даже глазу не на чем было остановиться. Хорошо, что травы было еще предостаточно, поэтому заботиться о прокорме коней не приходилось. Лишь изредка всадникам встречались пробегающие вдали многочисленный стада джейранов и сайгаков да по ночам, чуя лошадей, где-то неподалеку выли волки. Но к стану вооруженных людей они не рискнули приблизиться.
     О пище для людей не стоило заботиться - опытные степняки добывали сурков, тех же джейранов и сайгаков, приправляя их жареное на костре мясо дикорастущими травами.
     На третий день Хорен разделил отряд на три равные части. Одному отряду, возглавляемому Вагилой, было приказано повернуть правее относительно общего направления отряда, а Исла со своими людьми повернул левее. Хорен с остатками своего отряда двинулся прямо навстречу восходящему солнцу.
     Вагила со своими людьми спокойно двигался по степным просторам, по мере необходимости занимаясь охотой. На ночь они обычно раскидывали легкий шатер, оставляя двоих сторожить лошадей. В одну из таких ночей всех разбудил протяжный волчий вой. Лошади забеспокоились. Выскочив из шатра, люди увидели, что на ясном и безоблачной небе огромным кругом светила луна.
     - Там, - махнул в сторону один из дозорных, показывая на видневшиеся вдалеке скалы.
     Действительно, на небольшом каменном возвышении сидел довольно крупный волк. Задрав голову к небу, он противно и протяжно выводил свою волчью песню, отчего людям и лошадям становилось не по себе.
     - Подзывает стаю, - тихо проговорил один из воинов. - Почуял добычу, негодный...
     - Ты не испугался ли, степной человек? - усмехнулся Вагила.
     - Да нет, просто неприятно, - словно извиняясь, ответил тот.
     Спать им в эту ночь не пришлось - сон не шел, беспокойство все-таки ворошилось в головах. В костер добавили сучьев и кизяка, но даже ярко разгоревшееся пламя не принесло успокоения.
     А утром, переходя вброд небольшую степную речку, больше похожую на ручей, они увидели, что выше по течению в тени высокого берега за ними следует ночной визитер.
     - Матерый, - глядя на него, заметил Вагила. - Одиночка. Такие обычно отличаются особой хитростью и настырностью. Кеван, - обратился он к одному из воинов, - шугни его, а если сможешь, убей и шкуру сними.
     Всадник, к которому обратился старший, молча кивнул и неспешно, словно крадучись, поехал несколько в сторону от хищника, как бы свидетельствуя тем самым, что тот его нисколько не интересует.
     Объехав вздыбленный берег с другой стороны, Кеван не увидел волка. Посмотрев на стоящих вдалеке товарищей, он увидел, что те показывают на другую сторону речки.
     Всадник перебрался через нее и по мокрым следам обнаружил, что волк, сделав крюк и укрываясь в невысоком кустарнике, снова переплыл реку. Перебрался сюда и Кеван с конем, но тут следы в траве терялись. Осмотрев окрестности и ничего нового не обнаружив, он вернулся к своим.
     - Опытный, - только и сказал Вагила. - Ладно, не век же за ним бегать. Поехали, но будьте настороже - он может появиться в самый неожиданный момент.
     Отряд двинулся дальше, но волк, преследовавший их, сообразил, что он насторожил добычу, отстал и больше не показывался.
     Дальше трава становилась все скуднее, все чаще попадались каменистые и песчаные проплешины, все реже всадники находили воду. Когда же стало очевидным, что дальше пути нет, отряд повернул назад.   
     Вагила со своими товарищами упрямо продвигался вперед. В один из дней небо нахмурилось, почти черные тучи зависли так низко, словно хотели придавить всадников к земле и раздавить их. Ветер усилился, неся с собой темную пыль.
     Предчувствуя беду, они спешились и стали устанавливать шатер, укрепив его основание кольями и подобранными здесь же камнями.  За пологом шатра ветер буйствовал, стараясь вырвать и унести укрытие.
     Порывы ветра становились все сильней и сильней. Полог шатра хлопал и бился так, словно старался оторваться, стать частью ветра и отправиться с ним в свободный полет.
     Воды в бурдюках становилась все меньше, а жажда все сильней. Наконец, настало время, когда вода закончилась, а горло, забитое пылью, требовало срочно смочить его.
     Вагила приказал одному из воинов зарезать заводную лошадь и собрать кровь в бурдюк. Но и ее хватило только на пару дней. И вот настал момент, когда измученные голодом и жаждой люди начали терять сознание и почти перестали сопротивляться непогоде. Вагиле с большим трудом удалось поднять их и заставить двигаться в обратный путь.

     Который день небольшой отряд Ислы пробирался по степи, в которой все чаще встречался кустарник, а иногда и купы деревьев. А еще через несколько дней показался и коренной лес, углубляться в который всадники не стали. Исла распорядился двигаться по его закраине, держа курс на восход солнца. По крайней мере, здесь ветер терял силу и не так донимал своим постоянством.
     Но все чаще путников донимали мелкие дожди, порой переходящие в холодные грозы. А однажды природа приподнесла им сюрприз: ночью, когда они крепко спали в шатре, выпал первый снег.
     Очнулся Исла от непривычной тишины и холода. Он с трудом растолкал товарищей, выглянул наружу и едва не ослеп от яркого света. Вокруг, насколько хватал глаз, блестя на солнце, лежал снег...
     Набрав сухой травы и сухих веток, набранных в ближнем лесу, они разожгли костер и сгрудились возле него, стараясь согреть закоченевшие члены. На этом же костре поджарили куски мяса, вырезанные из задней части убитой прошлый раз лошади.
     - Что делать будем? - раздирая жесткое мясо зубами, спросил один из воинов.
     Подумав немного, тот ответил:
     - Пройдем еще немного и, если не встретим никого, будем возвращаться.
     Снег падал, казалось, непрерывно. Он укрывал землю все более толстым холодным покрывалом. Лошадям становилось все труднее доставать корм из-под сугробов, они слабели на глазах.
     Несчастье случилось под вечер, когда люди устанавливали шатер, были заняты костром и жаркой мяса, предоставив лошадей самим себе.
     Волчья стая вышла из-под подроста леса так, что легкий ветер дул в их сторону. Лошади, занятые поиском корма под снегом, не сразу заметили их. А когда увидели, то в панике понеслись прочь.
     Так всадники остались не только без лошадей, но и без пищи. Исла отправил две пары воинов искать разбежавшихся лошадей, а сам с двумя оставшимися людьми остался возле шатра поддерживать огонь, благо топлива в ближнем перелеске хватало.
     Словно в насмешку над ними, снова началась пурга. Снег крупными хлопьями валил так, что буквально в двух шагах ничего не было видно.
     - Пропадут ребята, - вздохнул один из воинов. - Следы замело, костра они не увидят.
     - Они степняки, бывали в подобных переделках, - успокаивал их Исла, хотя в душе понимал, что ушедшие едва ли смогут отыскать их в такой снежной круговерти, тем более, что сильный снегопад засыпал следы, по которым воины могли вернуться к шатру.
     Через два дня стало ясно, что в этой безбрежной степи они остались одни. Облака висели над самой головой, поэтому определить стороны света, а значит, и направление было сложно.
     Когда стало окончательно ясно, что посланные в разведку уже не вернутся, а запасы конины стали кончаться, к ним неожиданно вышла одна из лошадей, видимо, сориентировавшаяся на дым костра и ищущая защиты у людей.
     Исла приказал двигаться пешком, погрузив на ослабевшую лошадь свернутый шатер. Варгун и Щамхор, оставшиеся с Ислой, держались молодцами, полностью доверившись своему командиру.
     Прежде всего следовало определиться с направлением движения. Было ясно, что на севере стоит сплошной непроходимый лес - вотчина волков. Двигаться туда не имело смысла.
     Опытный Исла поступил просто: встав спиной к лесу, он сообразил, что в середине светового дня юг должен находиться перед ним, восток - по левую руку, а запад - по правую. На востоке их ждала полная неопределенность, а вот дозорные Аргуша должны находиться на юго-западе. В этом направлении они и двинулись, не отдаляясь от лесного массива - в нем были дрова, а значит, и тепло.
     Через три дня нелегкого пути вконец изголодавшие путники были вынуждены зарезать единственную лошадь. Ее замороженное мясо разделили на троих и двинулись по заснеженной целине, делая короткие остановки для отдыха и подкрепления сил.
     Им повезло: в один из дней они наткнулись на свежий санный след. По расположению следов от конских копыт они определили, в какую сторону двигался обоз. Обрадованные, они выкладывались из последних сил, стараясь если не догнать его, то по его следу выйти к человеческому жилью.
     На этот раз судьба была благорасположена к ним: на второй день пути, когда они брели по следу еще до наступления сумерек они увидели вдалеке то, к чему стремились.
     Заметили и их. Обоз остановился, от него отделился всадник, неспешно направившийся в их сторону.
     Подъехав к странным путникам, он внимательно оглядел каждого из них и сурово спросил:
     - Кто такие? Откуда и куда следуете?
     Исла не понял его языка, но смысл был ясен и без перевода.. Он начал рассказывать про их приключения, но было видно,  что его не понимают.
     Всадник прервал его и махнул рукой, призывая бедолаг следовать к обозу впереди него.
     Обозники с удивлением разглядывали необычных путников, одетых в странные нездешние одежды.
     - Кто это? - спросил, видимой, старшой, обращаясь к всаднику.
     - Не знаю, - ответил тот. - Бормочут что-то непонятное.
     Тогда старшой обратился к Исле, рассудив, что по возрасту он должен быть старшим, да и более молодые его спутники прятались за его спину.
     - Кто из вас говорит по-нашему? - спросил он.
     Не понимая его, Исла решил для начала представиться, по очереди тыкая в грудь своих спутников, а потом и в свою:
     - Варгун, Шамхур, Исла.
     Подошедший второй возчик обратился к своему старшому:
     - Имена какие-то чудные, не нашенские. Откель оне, Харитон?
     - А пёс их знает! Лопочут по-своему, не поймёшь...
     Потом он сказал странным путникам, сопровождая свои слова жестами:
     - Оружие сымите, покладите в сани.
     Возчик задних саней, которого звали Демидка, обратился к Харитону:
     - Ты чего, решил взять их с собой?
     - Грех бросать их здесь, погибнут. А дома разберемся, что к чему...
     Он показал скифам на сани - садитесь, мол...
     Те быстро сообразили и полезли было втроем в одни сани, но Харитон остановил их:
     - Нет, нет, по одному в сани...
     Работникам, сидящим в санях, приказал:
     - Приглядывайте за ними, мало ли что. Народишко не нашенский, так что у них на уме, никто не знает. Да сеном прикройте их - совсем окоченели...
     Демидка, в чьи сани попал Исла, обращаясь к своим, рассуждал:
     - Словно с неба свалились. Откель они взялись посреди степи? На дни пути жилья нет. Лесовики, али степняки какие заблудшие? Я слышал, живут там людишки, домов не строят, кочуют с места на место. Разбоем живут...
     - Рожи-то у них и впрямь разбойничьи, - согласился с ним мужик, которого звали Вакулой. - Тут пригляд за ними нужон.
     - Да они так замерзли и оголодали, что им сейчас не до разбоя, выжить бы, -заметил третий мужик, идущий рядом с санями.
     - Ты, Старх, у нас больно жалливый, - отмахнулся от него Вакула. - Вот полоснет он тебя ножом по горлу, не так запоешь.
     Старх, не отвечая ему, достал из котомки краюху хлеба, отломил от нее солидный кус и протянул Исле. Тот схватил его и, откусывая по большому куску, давясь, стал жадно жевать.
     - Ого, как оголодал! - усмехнулся Вакула.
     - Давно, видно, по степи-то бродили - заплутали, - заметил Демидка. - Как только живы остались?
     - Не попадись бы мы, карачун бы им настал, - согласился Вакула.
     - Это  точно, - согласился Демидка. - Повезло им. В такую погоду либо замерзли бы, либо их волки сожрали...      
               
     Миновав небольшую рощицу, обоз выехал на простор и сразу же впереди показалось городище, к которому они двигались.
     - Ну, вот мы и дома, - промолвил Вакула. - А там тепло, медовуха, банька и теплая родная жинка!
     - Все мысли у тебя только и жинках, - проворчал Старх.
     - Словно они тебе не любы, - засмеялся Вакула. - Ты вон уже двоих ребятёнков успел настрогать!
     Исла приподнялся на коленях и стал всматриваться вперед.
     - Ишь ты, любопытно ему, - заметил Вакула.
     - Ты за ним приглядывай, - одернул его Демидка. - А то, неровен час, спрыгнет да и даст стрекача.
     - Куда? - засмеялся Вакула. - Снова в степь? Или в городище? Так там его сразу схватят и отведут к князю на спрос.
     - Ему так и так не миновать княжеских очей, - проговорил молчавший до сих пор Старх.
     По мере того, как обоз втягивался в городище, толпа любопытствующих нарастала. Впереди обоза бежали вездесущие мальчишки и что-то громко и бессмысленно кричали.
     Исла, Варгун и Шамхор с любопытством глазели по сторонам, не обращая внимание на то, что на них смотрят, словно на диковинных зверей.
     Для скифов в диковинку были и деревянные избы, и высокие терема, и церковь с крестом на луковке, и необычная одежда горожан...
     По сложившейся здесь традиции Харитон направил обоз к терему князя. Подъехав к высокому крыльцу, он соскочил с коня, бросив поводья Вакуле, голиком сбил снег с сапог и начал подниматься по ступеням высокого крыльца. Войдя в переднюю, он скинул шубу на руке служке и спросил:
     - Как князюшка-то? В добром ли здравии?
     - Да, все хорошо. Ему ужу сообщили, что вы едете. Ждет, - ответил служка и кивнул на дверь, ведущую в горницу. - Заходь...
     Харитон осмотрел себя, расправил грудь и робко постучал в дверь. Приоткрыв ее и сунув туда голову, робко спросил:
     - Дозволь, княже...
     Князь сидел за дубовым столом, перебирая какие-то бумаги. Увидев входящего, он отодвинул их в сторону и важно кивнул в знак согласия.
     Подойдя ближе, Харитон низко поклонился хозяину и поприветствовал его.
     Прервав его словоизлияния, князь спросил:
     - Удачно ли съездил?
     - Твоими молитвами, князь Роман. Без особых приключений. Слава богу, все обошлось. Не соизволишь ли взглянуть на привезённый товар? Обоз у крыльца.
     - Ну, пойдем, глянем, - князь встал, вышел в переднюю, где служка уже протягивал ему волчий тулуп.
     Сойдя с крыльца, князь словно не заметил стоящих под приглядом возчиков скифов. А те, увидев князя,  как-то сжались и, опустив глаза, стали казаться даже ниже ростом.
     Харитон суетливо подскочил к саням и выхватил из ближней котомы вязку черно-бурых лисиц.
     - Погляди, князь, каков мех! Это мы привезли в подарок твоей матушке Манефе. Зима-то ныне ишь какая...
     Князь держал меха на вытянутых руках и откровенно любовался ими. А Харитон тем временем с помощью Вакулы вытаскивал огромную темно-коричневую шкуру и разложил ее на санях, укрыв их почти полностью.
     - Что это ха чудище? - подивился князь Роман, передав чернобурок Вакуле. - Господи, я таких медведищей еще не видывал. Ну и ну!
     - Прими в дар, князь, от торгового человека, - низко поклонился Харитон.
     - Ну, уважил, так уважил, - улыбнулся князь. - Хорош, нет ты глянь, каков был зверюга!
     Все еще покачивая от удивления головой, князь стал подниматься по ступеням крыльца. Харитон забрал у Вакулы чернобурки и кивнул ему на медвежью шкуру.
     Князь даже не взглянул на скифов, но в передней, снимая шубу, сказал стоящему рядом Харитону и Вакуле:
     - Отмойте этих неверных, накормите и завтра с утра ко мне.
     А потом обратился к служке:
     - Позовешь и Мелентия-грека, может быть, он знает их чухонский язык. Там и решим, что с ними делать.
     Вы тоже приходите. Расскажете, как их нашли, как они вели себя. И их оружие захватите с собой.
     Харитон и Вакула низко поклонились и вышли. Уже на крыльце Харитон распорядился:
     - Возьмешь их до завтрева к себе.
     Вакула хотел было возразить, но Харитон так глянул на него, что тот проглотил свои слова и только молча кивнул
     - Да пригляд за ними держи беспрерывный, - добавил Харитон.         
 
     Утром князь встал в добром расположении духа. Да и княгиня Манефа, помня о купеческом даре, выглядела довольной и жаждала самолично отблагодарить Харитона - она особо благоволила к нему, поскольку он после каждой поездки непременно привозил ей что-то радующее душу и согревающее сердце.
     Ближние бояре сидели на лавках вдоль стен и с удивлением поглядывали на странных найденышей, облаченных в более привычную для славян одежду.
     Харитон с подробностями рассказал о том, как они встретили этих замерзающих странных людей на закраине леса и о том, что они не сопротивлялись, хотя были при оружии, а в общем вели себя смирно. Вот только поговорить с ним не удалось - талдычили они не по-нашенски... Только и удалось узнать, так это их имена.
     Князь обратился к Мелентию-греку:
     - Попробуй потолковать с ними на языках, которыми владеешь.
     Тот попытался спросить их, отколь мол они, поочередно на греческом, латинском, арабском, болгарском языках, но скифы испуганно молчали, боязливо поглядывая то на грека, то на князя.
     Видя, что толку со спроса нет, Харитон назвал Ислу по имени и показал на князя.
     Тот, как ни странно, понял, чего от него хотят и заговорил по-своему, упомянув несколько раз своего владыку Атиллу.
     Мелентий встрепенулся и спросил:
     - Атилла?
     - Атилла, Атилла, - обрадованно закивали скифы, радуясь, что их наконец-то поняли.
     - Чего это они всполошились? - спросил князь Роман, глянув на Мелентия.
     Толмач недоуменно пожал плечами и пояснил:
     - Прости, княже, ничего не понимаю. Они упомянули Атиллу...
     При новом упоминании своего предводителя скифы снова оживились и радостно закивали головами, повторяя его имя.
     - Кто таков? - спросил князь Роман.
     - Я читал в латинских рукописях о скифах, живших в степях. Так вот, под предводительством своего вождя Атиллы они совершали набеги на Европу и многих людей погубили. Дикий был народ. Да вот только эти скифы пропали с полтыщи лет назад и больше о них никто ничего не слышал. Словно сквозь земную твердь провалились.
     Князь задумчиво посмотрел на странных пришельцев. Те, обрадовавшись, что их начали понимать, радостно переглядывались между собой и без конца повторяли:
     - Скиф, Атилла...
     Митрополит Зосима, сидящий за отдельно стоящим столиком, закрестился:
     - Нечистая сила, прости, Господи! Нехристи...
     - Ты, святой отец, забыл, что и сам нехристем был? _ усмехнулся князь.
     - Когда это? - вскочил митрополит, вытаращив глаза.
     - От рождения до крещения, - засмеялся князь и, глядя на него, засмеялись и все присутствующие.
     Обиженный митрополит сел на свое место, уставился в стол и больше не участвовал в разговоре. А князь взял в руки лежавшее перед ним оружие скифов, вытащил саблю из ножен и, узрив странную вязь на клинке, спросил Мелентия:
     - Разберешь, что здесь писано?
     Грек взял в руки клинок и после недолгой паузы проговорил:
     - Арабская сабля. Писано: "Голова с плеч".
     - Сысой, обратился князь к одному из бояр. - Посмотри, какова она?
     Боярин Сысой, ведающий войском князя, долго рассматривал клинок, слегка сгибал его, пробовал остроту лезвия, после чего лениво произнес:
     - Сабля, как сабля. Наши мечи нисколь не хуже.
     - Ты вот что, - приказал ему князь Роман. - Попытай-ка их, - он кивнул в сторону скифов, - нет ли у них необычных приемов боя. Да только не настоящим оружием, а то поубивают ненароком кого.
     Боярин кивнул в знак согласия и отошел на предназначенное ему место.
     - Решаю так, - прихлопнул князь ладонью по подлокотнику кресла. - Поселить их по одному по разным дворам. Ты, Мелентий, возьми этого, - он кивнул на Ислу, - он, знать, у них старшой, знает больше остальных. Обучи его нашему языку и попытай, кто они и отколь появились. Ты, боярин Сысой, возьми молодых, посели такоже раздельно и тоже пусть твои люди учат их говорить по-нашенски. И в бою испытай. А теперь пошли отобедать. Да и чухонцев-то прихватите, посмотрим, какие они едоки...

     Исла, поселенный в каморе Мелентия, старательно учился новому языку. А грек начал обучение с простого: показывал на ту или иную вещь и заставлял скифа повторять многократно повторять ее название. Вечером, устав от трудов тягостных, он садился за стол и при свете лучины беседовал с Ислой, хотя и понимал, что до того не доходит смысл сказанного.
     - Неучем быть, что пеньку стоять среди леса - вроде вот он, а толку от него никакого. А в учении - благость! Грамотный человек много узнаёт; память-то дырява, а в книжице умная мысль долго хранится. Ты вот только послушай, что, например, в этой книжице писано: "Егда громъ придет с востока, то всякого обилия много. А еще придетъ в полудни, жита мало будетъ, а овцемъ гибель. Аще придетъ с полунощи, вина и вещы многоудетъ, то лето северно будетъ. Аще придетъ громъ с западу, то лето будет сухо, дождя не будетъ". А вот разгадашь ли загадку:

     Въпрос. Кый пророкъ двою родился?
     То - кур. Первое - курица яице снесла;
     Из яйца второе вылупился, то есть родился.
     А пророкъ есть - свет поведает людямъ рано.

     Исла молча слушал музыку чужой речи, хотя на первых порах и не понимал ничего. Но со временем запас слов у него увеличился, и он уже мог составлять немудрящие фразы, чему Мелентий радовался немеряно: ученик попался смышленый.
     В свободное время Мелентий водил Ислу по работням мастеров. В шорной мастерской скифа привлек мастер, изготовляющий седла. Он долго наблюдал за его работой, а потом жестами попросил у него шило и иглу со смоленой крученкой. Да так ладно и ловко у него получалось, что мастер с Мелентием залюбовались на его работу.
     В тот же день, будучи у князя, Мелентий рассказал ему о скифе. Покачав в изумлении головой, князь распорядился дать Исле материал и инструмент - пусть он изготовит седло по своему разумению. Как знать, может быть и у него есть чему поучиться нашим мастерам.
     С высокого крыльца своего терема боярин Сысой наблюдал, как на просторной площадке вели тренировочный бой на деревянных мечах и саблях верхами Варгун и Шамкур с двумя его дружинниками.
     Едва кони сблизились, дружинники князя замахнулись мечами, чтобы нанести сокрушительный удар, но вдруг в недоумении остановились. Боярин увидел, что кони скифов оказались... без всадников. Те исчезли, словно их здесь и не было вовсе.
     В то же самое время, когда в мастерской шорник раскраивал на седельные заготовки очередную шкуру, он услышал какой-то слабый звук. Оглянувшись, он увидел, что только что сидевший с ним рядом Исла... исчез!
     Князь Роман, которому доложили о происшествии, пребывал в недоумении. Митрополит Зосима, находящийся рядом, начал истово креститься и не преминул упрекнуть:
     - Истинно нечистая сила. Надо крестных ходом обойти всю Грустину, чтобы спасти город да и всю Артанию от дьявольского наваждения.
     Князь не ответил ничего - он с удивлением смотрел на скифские щиты, колчаны со стрелами, луки, ножи и сабли, развешенные по стенам его светлицы...