А давай!

- Куда, куда, куда вы удавились? - напеваю я, повязывая галстук.
- Куда, куда... На работу, чтоб ее... - отвечают мне мои троекратно отзеркаленные отражения, презрительно показывая языки.

Да, я пойду на работу. Правда, пойду. Честное слово. Я и выпил-то весьма поверхностно, почти вприглядку. И пойду бодро, фактически помарширую, весело футболя падающие почти на нос каштаны. Это сама природа возмущена моим решением и бомбан... банбра.... барбандирует меня. Это она тонко намекает мне, мол, какого рожна ты на работу прешься, когда в парке красота дух спирающая. И всё летает. Таки да! Птицы летают, листья прямо-таки носятся. Опять же, пауки стаями - воздушных змеёв изображают.

Но нет! Я всё равно пойду! И плевать, что выходной!  Ибо на работе у меня есть корзина для бумаг. А под бумагами затаилась едва початая бутылка бабьелетнего коньяку «Курвуазье». Может, кому он и клопами пахнет... Классикам, к примеру. А мне - ба..., гм, дамами и летом. Вот и иду понюхать. Просто понюхать и всё, честно. А потом по запаху возьму след. Побегу по следу, ворча и взбрыкивая, и найду тебя, любимая. Не скрыться, не скрыться тебе от меня!
Догоню, разворошу кучу листьев, в которых ты якобы надежно спряталась, вытащу, отряхну и скажу ласково-ласково...
- Дурища ты моя ненаглядная! А давай-ка по коньячку!