Выстрел на рассвете

   Всю ночь на улице разносился звонкий хохот девчат, следом шел басовитый хохот парней. Он сменялся песнями: мелодичными, тоскливыми, а порой разудалыми  частушками. Тут же,  по пыльной дороге, девчонки выбивали чечетку. В противоположной стороне улицы другая группа молодежи тянула страдальческие лирические песни, начиналась «схватка» двух групп молодежи, одна из которых запевала частушку, а другая, подхватывая настроение запевающей группы, заливисто  ей вторила.
Хохот не прекращался до утра. Домой идти не хотелось. Шел одна тысяча девятьсот пятьдесят пятый год.
Люди чувствовали внутреннюю свободу. Двери домов не закрывались на ключ, молодежь все ночи напролет проводила на улицах.  На ночлег располагались в садах, где  были насажены у каждого дома, барака.
Там они стелили старые одеяла прямо на  траву и спали до обеда. Родители, после таких прогулок, не могли добудиться своих великовозрастных детей.
…Тамара жила в бараке. Подруг у нее было немного, но возле нее всегда было много молодежи.
Она прекрасно пела и этим самым притягивала молодых людей к себе. Голос ее красив и брал за душу, особенно, когда она пела украинские песни. Их часто она слышала от родителей, которые приехали  в Сибирь из Украины.
Тамару в Сибирь привезли еще совсем маленькой девочкой, когда ей не было и годика. Вскоре здесь родился ещё братик, с которым она игралась, как с куклой. В своем брате она души не чаяла. Игрушек у нее не было никаких, а он ей заменил их.
   Но началась война, отец ушел на фронт, братик умер. Тоска по брату выливалась в бессонные ночи. Она часто заглядывалась на луну, сидя ночью у окна, когда не спалось, а мама, уставшая,  придя с работы, валилась с ног, от горя, работы, которой она себя истязала.
   Мать похудела и смотрелась, как подросток. Она винила себя в смерти сына и не знала, что будет говорить мужу, когда тот вернется с фронта.
   Глядя на луну, Тамара видела какие-то замысловатые картинки, представляла горы, реки, различные изображения, ей виделись незамысловатые зверушки. Порою, она видела там и своего маленького братика, так ей казалось.  Свет Луны, который ярко светил ей в окно, никогда не мешал, а почему-то притягивал ее к себе и даже завораживал.
...Но, вот прошло больше десяти лет, как умер брат и десять лет, как закончилась война. Отец вернулся с войны, жив, здоров. После, у нее появились еще два брата и две сестренки. Порой она злилась на них, так как приходилось с ними нянчиться, ведь, сидя с ними, на улицу времени не хватало, чтобы пойти попеть со своими сверстниками.
В детстве часто отец брал ее, сажал на колени и они начинали петь: «Дывлюсь я на нэбо, тай думку, гадаю…».
   На украинском языке отец давно уже не говорил, некоторые слова даже подзабыл, но песни пел с удовольствием. Она же, совсем не знала украинского языка, но старалась за отцом повторять каждое слово. Дуэт получался душевный. Она тянула своим детским, тоненьким голоском, а отец выводил тенором.
Вот и десять классов позади.  В этот вечер, после выпускного бала, Тамара, как и все ребята, долго гуляла по улицам своего села и пела. Голос, один из всех выделялся своим звонким тембром и  прекрасным звучанием.
«Томочка, ну давай еще спой», - девчонки и парни наперебой просили ее вновь и вновь спеть. И она с удовольствием пела.
Лишь под утро они, уставшие, подошли к бараку, где жила Тамара. Тут же жили еще две ее одноклассницы.
«Ну что, девчонки, будем спать  сегодня снова на улице?» - спросила она своих подруг.
«Конечно, и ребята пусть рядышком лягут, охранять нас будут», - быстро проговорила одна из подруг, и тут все заливисто рассмеялись.
   Они подошли с задней стороны барака, где росли большие деревья. Маленькие форточки окон  барака были открыты. На дворе стояла летняя жара. Родители, младшие братья и сестры уже давно спали и видели «десятые сны». Возле барака было насажено много цветов, их девчонки сами  сажали по весне, а теперь они красиво цвели и благоухали.
 Расположились на железных, старых кроватях, стояли они у окон, на них были наброшены разные тряпки, старые одеяла, подушки. Ночевали  здесь часто, когда возвращались с танцев за полночь. Располагались так, чтобы не потревожить своих родных,  еще долго не спали, рассказывали друг другу разные страшилки, прежде чем уснуть. Вот и на сей раз, расположились на ночлег друг возле друга.
Рядом с девчонками, но бросив на траву одеяло, легли и парни. Сил уже петь не было, да и бродить по улицам тоже. Ноги гудели. Но сна все еще не было. Они продолжали между собой шушукаться и хихикать, но все реже и реже стал слышен говор, один за другим они засыпали.
 
…Вскочили все, как по команде, от прогремевшего выстрела. На улице  светало. Солнце высовывало «из-под земли» свои первые лучики, которые пробиваясь, освещали покрытую росу на траве, она блестела на ней бриллиантами.
Никто не мог  понять, где и кто стреляет, но все увидели, как бежит женщина  с пустым ведром, вероятно, шла доить корову.
Раздался еще один выстрел, пуля попала в ведро женщины. Раздался громкий скрежет металла о металл и ведро, вырвавшись из рук женщины, отлетело в сторону. Тем не менее, она продолжала бежать к бараку, где находилась молодежь.  Раздался очередной выстрел. В этот момент женщина добежала  до угла барака, пуля просвистела мимо неё и влетела в стенку барака. Она не кричала, не звала на помощь.
Следующая пуля настигла женщину, попала ей в шею. Она вскрикнула и упала на землю. Кровь хлынула из шеи. Она судорожно стала хвататься руками за землю и притихла.
Молодежь  с открытыми ртами смотрели на всю эту сцену не в силах двинуться с места и, что-либо сказать. Одна лишь  Тамара пристально смотрела за тем, кто в этот момент стрелял.
Стрелявший стоял возле сарая, располагался  он между двумя бараками. Мужчина был одет в военную форму.
В такой форме раньше приходили с фронта мужики-соседи. Она еще была маленькой, но помнила, как возвращались мужчины с фронта.
«Где – то я его видела? – пронеслось у нее в голове.  По-моему, это муж Полины?!»
Она продолжала, не мигая, на него смотреть. В руке тот  держал пистолет.
Убедившись, что женщина не двигается, он выстрелил себе в голову. Часть головы  тут же отлетела в сторону, но тело продолжало движение. Оно еще металось из стороны в сторону, в руке был зажат пистолет, затем, тело рухнуло на землю,  и ещё долго, судорожно, корчилось в конвульсиях.
 Тамара с ужасом, не в силах отвести глаза,  смотрела на всю эту картину, как будто бы окаменела.
Ребята, после того, как последовал очередной выстрел, и упала подстреленная женщина, тут только повернули головы туда, откуда летели пули в женщину и увидели страшную картину, от которой многие девчонки, да и мальчишки, сорвались с места и побежали прочь.
Из окон барака  выглядывали заспанные и перепуганные лица жильцов. Их всех разбудили выстрелы.
Тамара узнала мужчину, который стрелял. Это был капитан, бывший фронтовик, Полинин, соседки ее, муж.
У него был свой наградной пистолет, который он всегда носил при себе. Полину свою он любил, но очень ревновал.
 
…Семья Полины, по приезду в совхоз, поселилась в бараке, напротив барака, где жила Тамара с родителями. Бабушка Полины вязала носки  и продавала соседям. Корову они приобрели сразу после своего приезда. Эта была единственная их кормилица.  Кроме Полины у них было ещё пять детей. Она была в семье старшей. Отец пришел с войны покалеченный, у него не было одной ноги.
Тамара, будучи еще ребенком,  слышала от старших людей, когда они говорили о Полине, что та писала письма, искала своего возлюбленного, но ответа не получала.
Но вот однажды почтальон зашел к ним в барак, тут же  раздались счастливые крики радости, и на пороге появилась Полина с конвертом в руке.
 
  …Закончив войну в Берлине,  его часть, где он служил, была дислоцирована под Москву. Он продолжал писать ей на старый адрес, где она проживала до войны, в надежде, что они вновь туда вернутся после войны. Но время шло, шли годы, найти друг друга они не могли, и  вот однажды, ему принесли ветхое письмо, это было письмо от его Полюшки. Теперь он знал, где она находится. Получив отпуск, он приехал к ней, в далекую Сибирь.
 Детвора смотрела на прибывшего капитана с любопытством, ведь уже десять лет прошло, как закончилась война, смотрела, как тот умывался на улице из рукомойника. Раздетый по пояс, он лил и лил на себя воду, и все видели его множественные шрамы по всему телу.
Сбоку у него висела кобура. О том, что там был пистолет, знали еще  по сцене, которая ранее произошла.
 Как-то, возле магазина, стояли мужики, пили пиво. Один из них, тоже пришедший с войны, увидев жениха Полины, спросил: «Ну что, служивый, трофейный носишь пистолет?»
«Нет, наградной», - ответил гордо капитан.
За Полей в то время ухаживало много мужчин:  холостых и женатых, но повода она никому не давала.
Новоиспеченный жених уже успел себя показать в драке. Он очень Полину ревновал ко всем, брошенным на нее, мужским взглядам. И вот, увидев, как один мужик «пялит» глаза на нее, полез в драку с ним.
Вскоре они сыграли скромную свадьбу. На свадьбе невеста все время плакала. Родители ее утешали, и  говорили:
«Поплачь, Полюшка, поплачь, милая, так невесте полагается делать».
Но Полина была счастлива. Правда, ее суженый очень изменился, стал раздражительным, плохо спал и взгляд был у него каким-то недобрым. Но она все «списывала» на проклятую войну.
Вскоре молодые уехали в Подмосковье, в ту самую часть, где продолжал служить ее, теперь уже муж.
Прошло чуть больше двух лет. Поля с ребенком на руках вернулась домой. Соседи подумали, что она приехала навестить родителей и показать им внучку. Однако Полина задержалась надолго. И все поняли, что здесь, что-то не то.
Родители нянчились с Полиной дочкой. Бабушка еще была жива и, как  прежде, вязала,  продавала носки, варежки. Жили бедненько.
Полина больше к мужу не вернулась,  хотя он писал ей часто, просил вернуться.
Отец Полины был строгих правил мужик, но насилия не терпел. Сам бывший военный, прошедший войну, он не мог позволить, чтобы его «кровинушку» кто-то избивал.
  Отец, хотя и был  без ноги, но работал в МТС, дети уже все подросли, помогали отцу, когда он занимался хозяйством по дому.
Но вот Полине сказали, что видели ее мужа, здесь в совхозе. Якобы тот крутился возле ее барака и  сарая поздно вечером, когда уже никого не было на улице. Полина, после этих слов, была напугана. Теперь она, каждый раз, идя в сарай, доить корову, все  оглядывалась по сторонам.
 
... Иван, так звали Полины мужа, действительно приехал. Как потом выяснилось,  он несколько дней наблюдал за Полиной. Наблюдал: в какие часы утром, в обед и вечером она идет в сарай.
В эту ночь, когда молодежь гуляла по улицам, пела и танцевала, он пробрался в сарай и притаился.
Иван сидел на перевернутом ведре ждал приход своей жены и писал письма. Он уже надумал  совершить страшный поступок.
 Одно письмо он адресовал своим родителям, как потом выяснится, просил у них прощения, и просил никого не винить в его смерти.
Второе письмо было адресовано его, ещё маленькой дочери. На треугольнике этого письма было написано: «Вручить в день совершеннолетия».
  Светало. Он положил в карман письма, свернутые, как он присылал с фронта, в треугольник, и притих. Раздались шаги и стук открывающейся двери. На пороге появилась Полина. Он встал и пошел ей навстречу. Пистолет он держал в руке.
Полина интуитивно почувствовала присутствие мужа, хотя вначале, в силуэте человека  не узнала его. Вдобавок ко всему она уже знала, что он, где – то, бродит вокруг ее барака и сарая, как поговаривали соседи.
 Ему не пришлось еще ничего ей сказать, как она вскрикнула и побежала в сторону барака, где отдыхала молодежь.  Иван начал стрелять.
 
…Тамара сидела окаменевшая, как будто бы у нее наступил столбняк.
Из этого состояния вывел ее друг, Юрка Донник, который оказался рядом с ней и тряс ее за плечи:
«Тома, Тома, очнись, не   смотри больше туда».
Тамара очнулась от шока и от истошного крика. Это с противоположного барака бежала мать Полины к сараю и кричала.Увидев, на земле раздробленный череп зятя, она на минутку отпрянула назад, но тут же кинулась в сарай. Не найдя там дочери, она выбежала из сарая и продолжала истошно кричать и звать Полину.
Отовсюду стали сбегаться соседи, кто – то уже вызвал «Скорую» и милицию.
  Ребята, те, кто еще остался в саду, сидели неподвижно. Встали они только после того, как  подъехала милиция и окружила место происшествия.
Милиция входила периодически в сарай, то ходила  вокруг трупа, собирая улики. Один из них, пошел к бараку, куда бежала Полина. Полину уже увезла «Скорая». Следователь осмотрел место возле барака, увидел в углу углубление от пули и извлек ее оттуда.
Пистолет и письма были у капитана изъяты сразу же, а так же были проверены все его внутренние карманы, оттуда были изъяты  его документы. Труп накрыли простыней, и только после этого, милиция подошла к толпе, которая плотным кольцом окружила место, где произошла трагедия и стала задавать вопросы, кто, что видел или слышал.
Ребята, все, кто ночевал на улице в эту ночь, наперебой стали рассказывать о случившемся.
Тамара с Юрой подошли к следователю последними, и то после того, как на них показали пальцем и сказали, что Тамара одна из тех, кто видела всю картину происходящих событий. Их попросили поехать в милицию.
 
…Так печально закончился один из летних вечеров одного школьного выпуска, сельской школы.
После этого случая ребята еще долго обходили это место стороной и больше никогда не спали ночью на улицах.
Но у них уже начиналась другая жизнь. Выпускники 1955 года вступали во  взрослую, самостоятельную жизнь, и у каждого из них была своя дорога.
У кого-то эта дорога была устлана взлетами, а у кого-то она закончилась печально, с падения.
Но этот случай оставил в их памяти  неизгладимое впечатление,  оставил осадок на всю их дальнейшую жизнь.

2013г., Москва.