Фетида. Ч. 1. Главы 18-19

               18.

        Ни в одном языке мира не найдётся слов для полного описания великолепия Олимпийских чертогов.

        Прекрасны покои каждого из Богов, но ещё прекраснее зала, где собираются они все, решая на весёлых пирах судьбы смертных. Розовой, голубой, сиреневой дымкой увиты их царственные троны, исполненные Гефестом. Искрят, переливаются в прозрачных кубках божественные нектар и амврозия. Не смолкает пение нежных Харит, дарящих Богам мелодии, полные прелести и гармонии, радости и жизнелюбия.

        Но тяжел нынче взгляд Зевса-тучегонителя. Не ускользнули от него напряженно сдвинутые брови старшего брата Посейдона, льстиво заискивающая улыбка жены Геры, надменно-непроницаемое лицо любимой дочери Афины. Они не убьют его – он бессмертен. Но их сговор означает, что настала его очередь гнить в Тартаре, куда прежде, не колеблясь, отправлял он своих соперников, начиная с отца и кончая непокорившимися Титанами.

        Втроём Гера, Афина и Посейдон сильнее его.

        Некому поддержать молниевержца в жестокую минуту. Любимый сын Аполлон улетел в Гипербореи. Артемида? Латона? Афродита? Это испытание не для их нежных трепетных сердец. Гермес? Всегда присоединяется к победителям. Арес? Лучше не смотреть на него. Всегда ненавистна его кровожадная страсть к сражению ради сражения, всё равно на чьей стороне. Так оглядывал повелитель Богов своих подданных, и предчувствие позора и печали постепенно овладевало им.

        Новый гимн запели Хариты. С первыми его звуками в глубине залы появился еще один гость, Прометей, сын Иапета Уранида. Поприветствовав Богов, он присоединился к пиршеству. И его не миновал мрачный взор тучегонителя, но встретился с лицом, в котором дышало мужество и спокойствие.

        «Ты знаешь?», - спросили глаза Зевса.

        «Ничего не случится, вседержитель, - ответил взгляд Прометея. – Не Посейдону, Гере и Афине брать на себя твои бразды правления».

        «Но они уже готовы СДЕЛАТЬ ЭТО».

        «Они НЕ СДЕЛАЮТ ЭТОГО, верь мне».

       «Верить тебе? Сколько раз ты пытался обмануть меня! Даже смертные, и те называли тебя хитромудрым и смеялись надо мной, когда ты подменил причитающееся мне жирное мясо жертвенных коров кожей и костями!»

        «Не время сейчас вспоминать об этом, но мне не нравится, как ты приучаешь их приносить себе жертвы!».

        «Тебе многое во мне не нравится. Как же я могу тебе верить?»

       «Зло ты помнишь хорошо. Но помнишь ли ты, как мучился, когда в твоей голове зрела Афина? Я избавил тебя от страданий. И сейчас у меня ЕСТЬ ПРИЧИНЫ поддержать тебя».

       «Чтобы потом самому меня свергнуть. Знаю я вас, Уранидов. Ты хочешь стать следующим правителем».

       «Как жаден ты до власти, Кронид. Умерь же свою подозрительность, не я преемник тебе. Но я знаю, что им станет еще не рожденный тобой сын. Его правление уничтожит рабство и страдание, и потому я хочу, чтобы покуда ты оставался на своём троне».

        Глаза Посейдона были устремлены в кубок. Афина смотрела прямо перед собой, из троих одна Гера наблюдала за безмолвным диалогом. Усмешкой изогнулись губы Богини: она была уверена в грядущей победе. Но слова о еще не рожденном сыне больно царапнули её ревнивое сердце.


               19.

        Струилась амврозия, пели Хариты, танцевали Грации, но никому из Богов, кроме, пожалуй, Ареса, не было весело на том пире. Скоро Гера должна была подать условный знак. Но отодвинулось густое облако, скрывавшее вход на Олимп, и перед Богами предстала Фетида.

        «Ещё одна гостья моря», - отметил Гермес.

        «А этой что здесь нужно?» - молча спросила Афина Геру.

        «Пусть остаётся. Всё-таки воспитала нам Гефеста, ничем лучшим не умея угодить бессмертным», - ответила супруга Зевса.

        Фетида, сказав приличествующие её появлению слова, нашла взгляд Прометея.

        «Привела?».

        «Да».

        «Зови».

        Никто не успел прочесть их короткий диалог.

        - Отец наш, - низко поклонилась Фетида Зевсу, - тебя хотят приветствовать не только морские Боги, но и бессмертные из Тартара!

        … Первыми с громкими криками разбежались Хариты. Потеряли дыхание Оры, стоящие у входа. Закрыли лица Грации. Окаменел Гермес. Сжался в комок воинственный Арес. Холод пробежал и по спине Зевса, - так ужасен был облик сторукого исполина. Но страшнее всех было троим мятежникам. Ни жива ни мертва сидела Гера: «Это конец. Теперь мне снова на потеху Богам и Людям висеть меж небом и землёй со скрученными цепью руками. А он тем временем женится на той, что укажет ему Прометей, и у неё … о-о-о … и у неё родится сын…».

       Встал Посейдон. Не произнеся ни слова и не отрывая взгляда от великана, попятился к выходу. Поднялась и Афина. Лишь у неё хватило силы и мужества признать поражение.  Гордо посмотрев Зевсу в глаза, она громко сказала:

        - Ты победил, отец!

        И тоже покинула Олимп.

        Прелестная Афродита, зарыдав, бросилась Зевсу на колени.

       - Отец, мне страшно, страшно! Кто это? Спроси, что ему нужно, и пусть он уходит! Что же ты молчишь, отец?

       - Мир тебе, Бриарей, перворождённый сын Урана и Геи! С чем пожаловал ты на Олимп? – приветливо спросил молниевержец.

       - Я могу просить, чего хочу? – гулко прокатился по Олимпу голос Бриарея.

        «Я правитель. А ТЫ МОЖЕШЬ ЛИШЬ ПРОСИТЬ, ВЕРЬ В ЭТО, глупая сила!».

        - Конечно.

        - Я хочу, чтобы эта женщина жила со мной в Тартаре. Мне хорошо с ней.

        «Прекрасно».

        Закусила губу Фетида.
 
        «ГЛУПАЯ СИЛА, ТЫ МОГ БЫ ИМЕТЬ ВСЕХ ЖЕНЩИН ОЛИМПА ВМЕСТЕ С ГЕРОЙ».

        … Сперва расхохотался Гермес. Потом – Прометей. Их смех подхватили все, даже Гера. Не смеялась лишь Фетида. Её нежное лицо побледнело, глаза наполнились солёной влагой.

        - Что скажешь, Нереида? Ведь сегодня и ты имеешь право на желание, - многозначительно посмотрел на Геру Зевс и снова перевёл взгляд на Фетиду.

        - О, отец наш, молниедержатель! Не отдавай меня в обитель мрака и ужаса, позволь вернуться к отцу и сёстрам! – взмолилась Фетида и упала к ногам Зевса.

        - Да будет по-твоему! – величественно разрешил царь Богов.

        - НО Я ХОЧУ ЖЕНЩИНУ! – зарычал Бриарей.

        Смолк смех олимпийцев от звука его хриплого голоса. Только Афродита, поднявшись с колен Зевса, встала перед сторуким во всей красе. Осмелела Богиня любви, да и как не осмелеть, если любовному желанию есть место даже в сумраке Тартара.

        - Ты будешь моим зятем, Бриарей, - торжественно сказал Зевс. – Кимополея, подойди к бессмертному!

       Ахнула прекрасная дочь Зевса, лицо руками закрыла. Не потерпела её слёз капризная Афродита.

        - Смолкни, неразумная! Он любит и хочет тебя, разве любовь такого исполина – это горе? А на Олимп ты будешь возвращаться каждые полгода, как Персефона приходит к своей матери Деметре.

       Улыбнулась сквозь слёзы Кимополея, подошла к мужу. Улыбнулся и Бриарей в пятьдесят улыбок, взял Кимополею сотней рук – и покинул обиталище Богов.

       Грозным взором обвел Зевс всех присутствующих. Он был, есть и будет верховным вседержителем. Покровительственно улыбнулся Прометею.

        «Ты был прав, Титан. Они НЕ СДЕЛАЛИ ЭТОГО. Да, кстати, кто та женщина, сын от которой будет сильнее меня?».

        «Как же неблагодарен ты, Кронид…».

        «Довольно! – властно оборвал его Зевс. – Не тебе меня учить! КТО ТА ЖЕНЩИНА?».

        «Прощай, жестокий и недальновидный тиран», - Прометей встал.

        «Кто ТА ЖЕНЩИНА?».

        Прометей подошел к Фетиде.

        - Уйдём отсюда. Не место Уранидам среди Кронидов.

        Униженная и упавшая духом, она покорно подчинилась его твёрдому голосу.

        «ПОЖАЛЕЕШЬ!» - неслось вслед Прометею.

        На Фетиду он даже не посмотрел.

Продолжение следует.http://proza.ru/2014/09/24/262