Лицом к лицу, как не бывало никогда...

Человек Никто
Наш герой среднестатистический мужчина. Влас Петрович Цветков. Тощий, длинный,  темноволосый, с короткой стрижкой. Сорока лет от роду. Вахтовик. Тракторист. Электрик. И еще мастер на все руки. Едет он в плацкартном вагоне. На верхней боковой полке, так как вагон переполнен. И тесно ему, и неудобно. На высоких людей не рассчитаны  наши обычные  поезда.
 Хотя – что значит обычный поезд? Обычный, когда в нем разные люди, семьи, командировочные, отпускники – и много их, похожих поездов, один за другим мчат по рельсам. Тогда это нормальные поезда. А тут паровоз идет один раз в сутки. Пассажирский, я имею в виду. Ну и грузовые, конечно, эти ходят, потому что жизнь не останавливается…
 Так вот, Влас Петрович  – один из тех, кто сумел – а это не все умеют, -  организовать свою жизнь по особому сценарию. Алгоритм задан. Месяц – на северах, на вахте. На заработках, так сказать. Потом месяц дома, с семьей. На поезде - туда, на поезде – обратно. Поезд так и прозвали – вахтовый. Так как едут в нем в основном мужички на вахту и назад. Обратно – с песнями, хорошей выпивкой – так что и денежки заработанные иногда из карманов теряются…
А на север – тихо, спокойно, разве что иногда в карты перекинутся, да в тамбуре подымят. Скучновато… Оно и понятно, без денег люди едут…  На заработки.
Спит Влас Петрович на своей боковой верхней полке – и в ус не дует. Отключаться он умеет от всех проблем. Да и какие проблемы? Чья команда футболистов  или хоккеистов выиграет? Не продуют ли наши? Все остальное понятно и раздумий особенных не вызывает.
Среди ночи он проснулся от странной тишины в вагоне. Обычно – что? Храп, сопенье, разговоры, шаги – курильщики и ночью своей дурной привычке не изменяют.
 А тут тишина. И колеса не стучат.  В окнах – темень, ни искорки, ни огонька. Нет, это  не станция.  Да и  поезд точно не остановился. Какое-то качание ощущается. Вроде как на воде. Может, голова просто не в порядке? Вчера на отвальной принял чуть-чуть лишнего с друзьями.
Спрыгнул с верхней полки – и еще раз удивился. Вагон был пуст. Что такое? Он помнил, как вчера вечером на посадке  толпа рвалась, шумела и тащила огромные короба и коробки. Вахтовики вахтовиками, но и челноков, мастеров сетевого маркетинга и просто индивидуальных предпринимателей еще никто не отменял.
Может, все так крепко уснули – почти беззвучно, как  младенцы. Да нет. И в полутьме вагона видно: полки пусты. Все же прошелся до тамбура. На столиках – ни бутылок, ни пакетов с жареной курицей, ни газет с кроссвордами… Двери в купе проводников закрыты. Ну, это тут не редкость, хозяюшки зачастую уходят  в соседние вагоны – побазарить с подружками, чаю попить… Когда поезд будет подъезжать к следующей станции – непременно появятся. Обязаны. Надо просто немного подождать.
 В задумчивости  Влас Петрович вернулся  на свое место. Сел за столик. Стал внимательно вглядываться в темноту за окном, пытаясь хоть что-то разглядеть.  Ничего не видно.  Ни звезд на небе, ни снежных отблесков, ничего. Чернота. Как-то стало не по себе.
Вдруг в конце вагона стукнула дверь. Он вскочил, в надежде, что это проводница пришла. Нет, не проводница. Пассажирка какая-то с чемоданом тащится. Старуха. В платке теплом увязана вся. Пожилых пассажиров на этом направлении практически не бывает. Ни к чему им севера! И все же Влас Петрович даже обрадовался. Хоть кто-то живой появился.  Бабка пробирается  все ближе, спрашивает:
– Милок, подскажи, 21-е  место где?  Ничего не вижу, совсем слепая стала. Да тут еще так темно…
 Подсказал. Пожилая женщина примостилась  на нижней полке рядышком и, кажется, совсем перестала обращать внимание на соседа. Долго разворачивала на столике свою нехитрую провизию. Тихонько и аккуратно жевала.  А потом, откинувшись на стенку купе, кажется, и вовсе задремала.
 Влас Петрович подумал, что ему надо бы помочь старой, хотя бы снять матрас со второй полки. Чтоб легла нормально, отдохнула. Что ж спать сидя-то.  Обратился к старушке:
– Разрешите, я вам помогу. Матрас достану. Чтоб можно было лечь, спину распрямить.
Та откликнулась тотчас, как будто и не дремала:
– Не беспокойся, милок. Вижу, ты человек добрый.  Пожалел старуху. Спасибо, спасибо. Не надо мне ничего, ненадолго мы с тобой тут. Скоро выходить будем.
Эти ее слова привели Власа Петровича в некоторое замешательство.
– Как  выходить? Поезд на конечную только завтра днем прибудет.
– Вот тут ты ошибаешься, - прошамкала эта странная пассажирка, и Влас Петрович , внимательно на нее поглядевши, увидел, как она уродлива, нижняя губа отвисла, седые патлы торчат из-под платка, а маленькие, выцветшие, когда-то, наверное, голубые глаза глядят пронзительно и  хитро… Ну и Баба-Яга…
– Да никакая я не Баба-Яга. Иначе меня зовут,  но мое имя тебе знать и совсем ни к чему. А сам-то ты ничего странного не находишь в том, что происходит, а?…
– Стуков колес не слышу. А как будто никакой станции нет. Вы где сели в поезд?
– А уж где села, там меня нет, милок!   Ты верно говоришь, что колеса не стучат. А потому что мы не по рельсам едем, а по воздуху летим… Чуешь, покачивает вагон.
– Что?  Не понял… Как летим… Ведь не в самолете же мы, а в поезде…
– Ну так что, что в поезде. Летим…
Она указала ему на окошко, где изрядно посветлело, и можно было видеть  рядом, словно в иллюминатор самолета, рукой подать – небо, редкие облака,  а внизу, далеко внизу   – леса с проплешинами вырубок…
Влас Петрович потихоньку ущипнул себя за руку – не спит ли он, не во сне ли такие странные события с ним приключились. Нет, не спит. От этого стало еще  тоскливее. Все непонятное всегда пугает. Но он был мужчина, привыкший  рисковать,  медведя в лесу не боялся, ничего не боялся…  И сейчас испытывал не столько страх, а скорее удивление. Религиозным человеком  он никогда не был, да и в приметы, в ворожбу всякую не верил. Он хотел понять, что таки происходит и чего эта старуха от него на самом деле хочет.  А она все шамкала:
– Сейчас до места доберемся, я тебя со своим дедом познакомлю. Уж через полчасика прибудем.  Встреча тут у нас назначена. И ты приглашен.
– Приглашен? Мне никто никакого приглашения не передавал!
– Вот я и передаю. Специально пришла тебя встретить.
– А почему именно я такой чести удостоен? И обозначьте точку прибытия. Координаты, пожалуйста…
 Говорить  он умел. Тосты нередко произносил в кампании. Да и начитан был. Времени у него всегда  хватало на просматривание всяких фантастических книжек. Даже новомодную читалку, современный гаджет, груженый-перегруженный книжными новинками, вез с собой в чемодане.
– Координаты… Ишь чего захотел! Обойдешься! А вот почему ты со мной сегодня беседуешь, я попытаюсь объяснить. Фамилию  какую носишь, не забыл?
– Цветков я, Влас Петрович!
– Ну вот то-то, что Влас Петрович! Цветков – значит, за все цветы Земли ответственность род твой принял. Влас – значит, ты человек Велеса, коровьего Бога. А Велес весь животный мир хранит. Да еще по батюшке ты  Петрович. Петр – в переводе камень. Вот и минералы считают тебя своим представителем. Теперь скажи, мил друг, какой работой занимается Хранитель миров камня, растений и животных? Нефть помогаешь гнать?  Кладовые матушки-Земли опустошаешь? Да еще в море ставите платформы, качаете нефть и газ?  Человек должен отвечать за свои безобразия! Сколько можно терпеть ваши преступления!
– Я в море никогда не работал!
– Ну да, не работал. Другие работают!
– А почему я должен за всех отвечать! Я не президент страны и не председатель совета министров. Просто рабочий. Не владелец вышек! Какой с меня спрос. Продаю свою рабочую силу, и только.
Старуха уже не смотрела на него. Отвернулась в сторону. Молчала. Молчание это длилось и длилось в тишине и сумраке покачивающегося вагона. Наконец, Влас Петрович не выдержал.
– Послушай, уважаемая. Ты уже поняла, я тебе ничем помочь не могу. Никто я! Поняла, никто! Вам президент нужен, с ним договаривайтесь! А меня  отпусти, а, слышишь!  У меня дома жена молодая, Аллочка. На десять лет моложе! Двое ребятишек. Один школьник, Ванюшка. Лодырь!  А вторая, Ленка, еще в садик ходит. И на работе меня ждут.
– Подождут. Ишь, на жалость бьешь. Жена, детки. А  про то, что на севере у тебя Ксюша дорогая – об этом ты не заикаешься. Нехорошо, вроде как! Жену обманываешь, Ксении лапшу на уши вешаешь!  Никто он! А до Ксюши Нюша была, потом Светка…
Влас Петрович даже присвистнул. Ничего себе! Слежку устроили. Никак это его Аллочки проделки. Наняла какое-то агентство, и это бабка  с ее дедком -  самодеятельные сыщики-пинкертоны! Ну, кино!
– В окошко еще раз глянь! Какое в самом деле кино! – старуха отвечает на его мысли.  Однако он и в самом деле выглянул в окошко. И схватился за голову. Совсем рассвело. А по времени еще глубокая ночь… Вагон уверенно приземлялся на какую-то лесную поляну. Впрочем, назвать это место поляной было бы  не совсем правильно. Берег озера. Лес вдали мелкий, совсем  мелкий. Видно, далеко к северу взяли.
– Пошли на выход, – скомандовала старуха и встала.
– Никуда я не пойду! – решительно ответил Влас Петрович. Что эта карга себе позволяет?! Он отвернулся и уставился в окно. Увидел:  к вагону торопливо шагал низенького ростика дедок, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу.  Лесовичок такой. Влас не выдержал и рассмеялся.
В этот момент чья-то сильная рука схватила его  и поволокла к выходу. Неужто старуха? Да не может она быть такой сильной. Это же не иначе как омоновцы откуда-то взялись или  черные береты… Тут уж не до смеха.
Его буквально вышвырнули из вагона, так что он едва удержался на ногах. Обернулся. Не увидел ни старухи, ни лесовичка. Рядом с ним стояли двое. Рослая сильная девица, что тебе  амазонка, только без оружия,   в русском народном сарафане. Коса  ниже пояса. Марья-краса, золотая коса…Хороша, ах, как хороша! И  богатырь, в косоворотке. Этакий  Алеша Попович. И  так легко они одеты. Да ведь он зимой ехал на работу… И вдруг  лето, теплынь… Свитер хочется снять…   Но где же старуха и лесовичок? Исчезли, как будто их  и не бывало…
– Всмотрись хорошенько, Влас Петрович. Это мы с тобой  целый час в вагоне вели беседу, я тебе и из вагона высадиться помогла, – захохотала девушка. Значит, не ОМОН, не черные береты, всего лишь красотка – охранник! Сила у нее неженская  – вон как плечо ноет… И все же та старуха ужасного вида и эта красавица – не может быть!
- Может, может! Милок! Человек Никто!
 Точно, она. С ума сойти можно! Но какое солнце! И так высоко стоит! Полдень, жара!
Избушка на берегу. Тут, видно, и живут … Девушка прислонилась к стволу дерева и негромко запела, глядя  на искрящуюся водную рябь.  Мотив был такой ясный, чистый, что Влас Петрович даже остановился в удивлении, прислушиваясь.
Однако к ним спешил еще  и парнишка. Машинист, видно. Он с лесенки тепловоза спрыгнул и мчался сюда вприпрыжку. Таких безусых юнцов  в машинисты берут – вот и происходят всякие происшествия на дорогах…
– Чудеса происходят, Влас Петрович, а не происшествия. Это у вас аварии случаются, а у нас тут – нет, тут все идет как положено! – это уже Алеша Попович вступил. Марья-краса больше не пела. Она по-прежнему стояла, прислонясь к березе, и задумчиво глядела вдаль, на воду, как будто все происходящее ее и не касалось. 
Тем временем подбежал парнишка, смуглый, с длинными волосами, в рабочем комбинезоне,  и вся эта странная  компания  поспешно отправилась к берегу озерца.  Здесь горел большой костер, сложенный по-таежному, опытной рукой. Влас Петрович, тащившийся вслед за своими попутчиками,  думал не только о том, как бы ему отсюда выбраться. Но и о том, кто же эти люди. И где он находится? Любопытно. Во многих переделках наш герой  побывал, не впервой ему! Так что присутствия духа и чувства юмора не терял. Да и что ему борцы за сохранение природы. Показали наши воины да юристы этим гринписовцам кузькину мать. Совсем недавно показали – и оченно звонко все это вышло. Так что, может, и этих привлекут. За пиратство. Поезд умыкнули со всеми пассажирами. Где он, поезд-то?!
– Дорогой человек Никто! Влас Петрович! О поезде не волнуйтесь. Никуда ваш поезд не делся. Собственно, вот этот парнишка и вы сегодня –  у нас главные герои. Мы бы от вас хотели получить объяснения  некоторых ваших поступков. Событий.
 Тоже мысли читает и информацией владеет. По имени-отчеству обращается. Вежливый богатырь!
– А кто это? Мы незнакомы! – Влас Петрович присел  на бревышко возле  костра и чувствовал себя совсем неплохо. Полезно свежим воздухом подышать. В вагоне всегда духота, запах пота, табака. А он, между прочим, не курит. Так  как-то сложилось. Выпивать выпивает, но не курит.
 Он внимательно смотрел не на огонь костра, а поверх его. На поленницу дров возле небольшой избушки, где замечалось какое-то непонятное движение, как бы колебания воздуха.  И вдруг несколько верхних слоев дров трансформировались в лежащую девушку-подростка, она потянулась и стала медленно вставать. Оглянулась, так что заскрипели шарнирчики – внимательно оглядела собравшихся – и вдруг быстро-быстро соскочила, только юбкой махнула – и спряталась за поленницу. Костлявая, однако, девчонка, что тебе Буратино в женском образе. Только острый нос выглядывал из-за полешков. Любопытная  какая!  Марья-краса отошла от своей березы и погладила Поленницу. И повернулась к гостю.
– Она не любопытная. Она переживает за судьбу тайги. Многовековые боры и ценнейшие кедровники вырубаются, даже прибрежную зеленую полосу часто не сохраняют. Еловые леса сменяются лиственными…
 А вот Алеша Попович не удостоил деревянную девчонку вниманием и отвечал Власу  на вопрос о Машинисте.
– Кто это, спрашиваете? Как бы вам объяснить? Техническая голова. Компьютерщик главный. Инженер, в общем, ученый, не смотри, что молод годами. Наша гордость!- медленно, внушительно говорил Богатырь.
 Но парнишка не стал  ждать, пока богатырь еще что-нибудь о нем скажет.  Он вполне уверенно выступил вперед и продекламировал:
– Как нам важно, что прогресс спустился  в дом из-под небес.
Доступно людям стало все: компьютер, телефон, кино.
 Автор этих строк  современный литератор Эдуард Якимов! Нынешнего времени слова. Но я вам процитирую Евгения Баратынского, начало еще XIX  века.
 А там вдали мелькает струнка,
Из-за лесов струится дым:
То горделивая чугунка
С своим пожаром подвижным.
Но рок дойдет и до чугунки:
Смельчак взовьется выше гор
И на две брошенные струнки
С презреньем гордый бросит взор.
И станет человек воздушный
(Плывя в воздушной полосе)
Смеяться и чугунке душной,
И каменистому шоссе.
 Это про будущий самолет и вашу железную дорогу. В природе людей: рваться через тернии к звездам.
 Но я  смотрю дальше и вижу глубже. Географические открытия сделаны. Техническая революция свершилась. … Мы идем уже на Марс, а вы тут со своей планеткой трясетесь!
Леса горят, видите ли. Ядерные взрывы. Излучения… А вы как хотели?  Лес рубят, щепки летят. А они своих лесовичков да болотных кикимор жалеют. Понять пора. Прошло ваше время, матушка да батюшка! Я все сказал! Это реальный ответ на ваши возможные вопросы, господа присяжные заседатели. Прозаседавшиеся, так сказать!
 Малец реально подготовился к встрече. Начитанный,  оказывается. А по внешнему виду и не скажешь. Вот он, значит, кто! Защитник технического прогресса.
– Я не защитник. Я его веду. Сердце Данко, если хотите.
 Это он Власу Петровичу  ответил.  На его мысли. Махнул смуглой патлатой головой и уселся рядом с Цветковым на бревышко.
- Прометей ты, что ли? Только что-то ростиком не вышел. Тот как бы огромный был! Бог!.. – тихонько  полувопросительно произнес вахтовик, все еще пытаясь разобраться, кто здесь есть кто. Поленница не шла из головы. Тем более, что ее носик все так и торчал из-за поленьев. Школьные знания и вольное чтение помогали вахтовику  строить догадки. Машинист ответил Цветкову тотчас, чуть усмехнувшись:
- А что рост! Это я такой вид принял, чтоб вон их не огорчать слишком. А хочешь, до неба поднимусь?! А что касательно имени, то много разных прозвищ вы давали мне и моим  друзьям.  Как говорится,  хоть горшком назови, только в печь не сажай.
– Не слишком ли ты резко говорил с ними? Я понял, они все-таки твои отец и мать. Почтительнее надо бы! По заповедям!
Машинист, ничего не ответив, сплюнул и отвернулся. Полное презрение! Тут на их шёпот обратила внимание Марья-краса.
– Влас Петрович, ну и что вы шушукаетесь с нашим сыночком?! Мы все знаем, до слова, что вы обсуждаете…
Машинист повернулся к ней и закричал:
– Надо мне с этим человеком Никто что-то обсуждать! Я ему пытаюсь показать, кто я есть на самом деле! Хотите, и вам напомню!
 И он начал расти вверх… И это было так странно, непривычно и жутковато, что Влас Петрович зажмурился…Но Марья-краса досадливо поморщилась.
– Оставь свои штучки, дорогой сыночек.
И машинист тотчас снова присел рядом с Цветковым. В душе Власа Петровича тем временем медленно совершалась какая-то трудная работа. А он привык к работе физической. А вот такой, чтоб думать-думать – как-то никогда особенно не увлекался.  Человеком Никто он себя точно не ощущал. Он же старухе это так просто ляпнул, чтоб стрелки перевести хотя бы на Президента страны. А тут его теперь человеком Никто  называют. Неладно это. Неправильно.
– Хорошо, мы с женой не будем тебя называть человеком Никто, раз это тебя обижает, - тут же откликнулся на его размышления Алеша Попович,-  Хотя чего обижаться. Ты такой, как многие люди на Земле. Ладно, проехали. Мы тебя уважаем, Господин Цветков. Молви свое Слово, Влас Петрович. Ты-то что думаешь? Ведь это твои дети дышат дымом городов, выхлопами автомобилей, едят генномодифицированные продукты. Теряют здоровье уже в утробе матери,  рождаются больными…  Что же ты молчишь?!
 И снова соскочил Прометей-машинист.
– А что он вам скажет,  дорогие родители!?! Он реально Никто! Он сам за рулем с молодых лет.  Лично загрязняет атмосферу. Трудится на добыче нефти. Понятно?…Дома нетбуки, ноутбуки и мобилы у всех, даже у сына-школьника. Все это источники излучений! Телевизоры, радиотелефоны…  На вахту – на поезде, в   отпуск - на самолете в Турцию, на пляжи. Хоть и на острова Океании… Земля стала маленькой, расстояния несущественны. Все люди с радостью пользуются достижениями цивилизации. Мне благодарны. И чего вы тут устраиваете Встречи на высшем уровне? Что хотите услышать? Что изменить? Ничего уже невозможно изменить!
Тогда медленно встал  Влас Петрович. Решился. Что-то новое ощутил в себе, чего никогда и не предполагал, что в душе его имеется. Отодвинул оратора-Машиниста в сторону и низко поклонился. Несколько сам удивляясь при этом и поведению своему и своей речи. Слова как бы потекли сами:
– Прощения прошу за горячность вашего сына, о великие души! Кто бы вы ни были, я выражаю вам признательность и благодарность за заботу о Матушке-Земле. Мы, все люди, на самом деле рады капельке утренней росы и первым лучам солнца, купанию в чистой воде и дыханию сосен. Счастливы слышать пение птиц и видеть полет бабочки…
Но еще мы так созданы, что хотим постичь природу вещей. Мы мыслим и строим каждый день иной мир, отличный от того, что каким этот мир был вчера. Жажда нового – вот что ведет технический прогресс.
 Конечно, остановить движение вперед невозможно. Преимущества всемирной паутины, авиасообщения, сети железных дорог  и других благ цивилизации несомненны. Наши жилища стали удобными и теплыми.  Человек научился побеждать многие болезни и так далее.
Конечно, последствия прогресса  могут быть ужасными. И это мы тоже понимаем. Земля уже не раз оказывалась на грани ядерной катастрофы. Я сам видел, как выглядит  почва, залитая нефтью, и как гибнут птицы, попав на такие участки. И болит мое сердце. Где выход? Я его не вижу. Простите нас! Людей! Простите своего сына, великого Первопроходца, Машиниста, Прометея!
Прямо речь в Думе. А куда деваться,  раз  уж сюда притащили и чего-то ждут. Приходится объясняться, держать марку. Велес! Даже и не думал никогда, что Влас, имя, которого он всегда стеснялся, имеет такое значение.
Пока он говорил, Поленница вышла из-за своего укрытия и встала рядом с богатырем и Марьей-красой. Прижалась к девушке, как маленькое дите.
– Уходим, молодец, не ожидал от тебя, право! Быстренько уходим! Пока они в шоке. Не то откроют тут  дискуссию,  - Машинист торопливо схватил Власа Петровича за руку и потащил его, буквально по воздуху понес к вагону с тепловозом, которые так и простояли все это время неподалёку.
 Последнее, что успел увидеть Цветков, - того самого неуклюжего лесовичка, который спешил к вагону, чтобы встречать свою бабку.  И старушку эту, обнимавшую плачущую Поленницу. Ни Алеши Поповича, ни Марьи-красы-золотой косы у костра не было. Волшебство наоборот… « Они так расстроились, что снова стали старыми…» – вдруг подумал  Влас Петрович. И в этот момент …проснулся.
Он снова был в обычном плацкартном вагоне, на своей верхней боковой полке. Кругом сопели, храпели, шумно дышали пассажиры. Спина затекла. Он тихонько спрыгнул со своей полки, встал, чтобы распрямить, растереть  спину.
Сон был ярким и запомнился в деталях. Какой-то тяжелый сон. Хоть с нефтянки уходи. Опять же,  не  я, так другой на  его место заступит. Деньги платят во время, нормальные деньги. Баба-Яга во сне  помянула его пассий, подружек… Нехорошо это как-то…
Поезд остановился. В вагон зашли новые пассажиры. И вдруг… Ну прямо сердце оборвалось. Точно та бабка тащится! С таким же древним чемоданом. Так же шалью подвязана. Сейчас скажет своим скрипучим голосом……Он заранее знает, что она скажет…Нет… Не может быть! И в самом деле старая женщина поднимает на него свои выцветшие глаза и открывает впалый рот:
– Милок, подскажи, 21-е  место где?  Ничего не вижу, совсем слепая стала. Да тут еще так темно…
Подсказал. И дальше все пошло, почти как во сне. Влас Петрович со странным чувством узнавал свой ночной кошмар – теперь въяве. Пожилая женщина примостилась  на нижней полке рядышком и, кажется, совсем перестала обращать внимание на соседа. Только что разворачивать съестное не стала, как тогда, в полусне-полуяви,  а сразу обернулась к соседу:
– Матрас с полочки снять не поможешь ли, мил-человек.
Та Баба-Яга ничего сама не просила. Уже идет иначе текст. И то хорошо.
– Конечно, помогу. Пожалуйста,- Влас Петрович взял матрас и аккуратненько расстелил его.
– Спасибо, милок. Вижу, ты человек добрый.  Пожалел старуху.
Улеглась, отвернулась. Влас Петрович не спал. Еще чего-то ждал.  Отлегло от сердца только тогда, когда он услышал тихое сонное дыхание и неразборчивое  бормотание Бабы-Яги. Надо же!
Случайностей в  жизни не бывает. Все запрограммировано. Ему еще раз показали, что  ночной кошмар – это был не просто сон. А особенный Сон. Другая  реальность. Значит, и  от него что-то зависит, раз его позвали на эту Встречу.
Конечно, подсобить серьезно Алеше Поповичу и Марье-красе он не в силах.  Но по чуть-чуть… всегда убирать  мусор за собой на лесных привалах. Сажать деревья. Поленница порадуется. Да мало ли таких, казалось бы, небольших дел – на благо матушки-Земли... В гринписовцы или в партию зеленых записываться, конечно,  не стоит, но что-то предпринимать надо.  Невозможно забыть Поленницу, старика со старухой – Алешу Поповича и Марью-красу, нет, он их никогда теперь не забудет.
А вот с Прометем-Машинистом как-то не очень хочется работать на пару. Уволиться с нефтянки? И куда идти? Привык уже вахтами работать. В Москву разве, в столицу податься?! Смотрел как-то на «работе.ру»  в сети: и по электрике вакансии есть, да и в охранники можно… Так же  вахтами. Ну, а красоток одиноких на северах пусть другие утешают. У него семья. Детки! Алла! Теплая, добрая, ласковая, милая, а как готовит!
Но как он расстанется со своим любимым Севером? Это привязанность особого рода. И не только деньгами она измеряется. Севера – пространства нежные. Болеют после атаки газовиков да нефтяников. Колеи, пробитые тяжелой техникой, десятилетиями не затягиваются… Зияют раны на теле Земли. Северные народы гибнут,  еще и оттого,  что  алкоголь они употреблять не умеют, не приспособлены организмы… А мы их алкоголем, алкоголем! Но он-то, Влас Петрович Цветков, чем может помочь природе   и людям высоких широт? Не президент же он страны!
С этими невеселыми размышлениями Цветков снова забрался на свою боковую вторую полку и незаметно уснул. А когда утром проснулся, он уже почти не помнил своего ночного кошмара. Никакой старушки, между прочим,  на 21-м месте не оказалось. Да и была ли старуха? Или сошла с поезда где раньше? Впрочем, теперь это значения уже не имело.
Глянул на себя в зеркало в вагонном туалете и поразился. Да он же за эту ночь десять лет с плеч сбросил. И дышалось как-то особенно  легко и радостно. Поезд подъезжал к конечной станции. Дальше рельсы не проложены. Дальше – еще двести км на автобусе. А там – вездеход  или вертолет. Как повезет.
Влас Петрович легко соскочил с подножки поезда и бодро зашагал в толпе пассажиров к автобусам. Чтобы ехать дальше, на север!
Казалось, ночная встреча в вагоне отступила, пропала, исчезла из памяти начисто.
Однако с этого дня в жизни вахтовика Цветкова начали происходить некоторые изменения.
Во-первых, он вдруг стал трезвенником. Так что приятели его только недоумевали. Удивлялись. Крутили пальцами у виска.
- Жена настояла. Я теперь в завязке, - слету придумал он  причину такой странной перемены. И сам он был ей вовсе не рад. Белой вороной оказался, чего хорошего?!
Во-вторых, от подружек своих северных веселых как-то отстал, все о семье у него пошли разговоры. О детях.
Другая странность: начал убирать мусор в лесу. Привычно все оставляют, зачем стараться? Все когда-нибудь сгниет! Чего лес чистить?! В бригаде посмеиваются…
Улыбки эти Цветкова раздражают, и он все чаще подумывает о смене работы. Куда пойти? В лесники, в парашютисты-пожарные, которые леса тушат…  Но там копейки не заработаешь!  Или на стройку податься… Трудно решиться уйти с нефтянки…
Еще он полюбил восходы. И всегда приходилось рано на работу  подниматься, а тут в привычку вошло солнышко встречать…
А вот ночью, на пороге сна, ему иногда слышится далекое женское пение, шелест листьев, потрескивание огня. Берег озера, костер, вагон поезда почему-то неподалеку… Однако вспомнить, с чем связаны эти звуки и эти образы, он не может. Иногда кажется, что все, вспомнил! Ан нет! Провал какой-то в памяти…