Разрыв

                Разрыв

                пьеса в двух действиях
 
               
               
               

















                Действующие лица:

Иван – врач, он суров и мрачен с виду, но это – обманчивое впечатление, на самом деле он мягкий, чувствительный и смешливый
Катя – темпераментная яркая брюнетка
Лиза – хрупкая спокойная блондинка
         Зинаида Петровна, мать Ивана – крупная дородная матрона, подавляющая окружающих своей интонацией и манерами
Молодым героям по 27 лет, Зинаиде Петровне - 50. Действие происходит в квартире Кати.               
               
               
               

               








               


                1 действие
Занавес открывается. Гостиная Кати. Перед зеркалом стоит Катя в свадебном платье. Входит Иван.

Катя (заметив его): Ну, как?
Иван (растерянно): Здорово, но… ведь это плохая примета, когда жених перед свадьбой видит невесту…
Катя (смеется): Я не собираюсь выходить замуж за идиота, который верит в приметы. Надеюсь, ты не такой?
Иван: Теоретически все мы вроде не верим… но когда дело доходит до главного события в жизни…
Катя (вызывающе): Боимся? Ты это хочешь сказать? И откуда все эти глупые страхи?
Иван: А ты ничего не боишься?
Катя (презрительно фыркает): Ну уж не таких глупостей…
Иван (задумчиво): Страх… он ведь не просто так возникает. Люди боятся потери… если они очень любят кого-то…
Катя (смотрит на него в упор): Это ты-то так любишь? «Кого-то» - надо понимать, ты обо мне говоришь?
Иван (немного смущенно): Я…
Катя: Ты так долго мямлил… и в результате я тебе сделала предложение. Думала, в шутку… а ты согласился. Но, надо отдать тебе должное, с радостью. Может, успел передумать?
Иван (подходит к ней, пытается обнять): Катя, Катя, зачем ты?
Катя (вырывается): Отвяжись.
Иван: Я сразу же предложил тебе это, как только мы провели вместе… всего одну ночь… ты не помнишь? И что ты ответила?

Катя: Что ты – трепло. А, может быть, еще хуже… скотина. У тебя есть невеста, а ты спишь со мной. У тебя был тогда такой жалкий вид… как у побитого пса. Я до сих пор помню.
Иван (начинает раздражаться): Чего ты хочешь? Чтобы я просил прощения у тебя за то, что влюбился и потерял голову? Может, я вел себя как дурак… Если кто и может меня осуждать, то ОНА. А не ты. Перед ней я… действительно виноват.
Катя: Ты живешь у меня полгода. Это срок, Ванечка… Шесть месяцев – это не шесть дней… скажи, ты за это время ни разу не пожалел, что бросил ее ради меня?
Иван (отворачиваясь): А это уж мое дело.
Катя: Значит, все-таки любишь? (подходит к нему, прижимается) Ты МЕНЯ любишь?
Иван (глухо): Ты знаешь… конечно, люблю.
Катя: Ладно, не кисни… тоже мне, страдалец нашелся… (небрежно целует его в щеку) У нас все-таки праздник, или ты так не считаешь? Ее пригласил?
Иван (вздыхает): Я должен был это сделать. Из вежливости. Но, конечно, она не придет. Она деликатна…
Катя: Не то, что я, верно?
Иван (взрывается, отталкивает ее): Ради бога, в чем дело? Не хочешь связываться со мной, так и скажи. Тебя все во мне бесит. Я не тот, кто тебе нужен? Говори прямо. Ты же так кичилась всегда своей прямотой.
Катя (внезапно испугавшись): Ваня, ты что?
Иван: Ты не любишь меня. Так давай расстанемся. И поставим, наконец, точку. Тогда у меня не хватило сил бежать от тебя, а теперь их хватит.
Катя (понизив голос): Ты считаешь, что должен был… убежать?
Иван: Что теперь говорить? Я сглупил. Как все влюбленные. Поддался порыву. Разрушил все. Изменил свою жизнь. И ради чего? Кому это нужно? Уж точно не ради того, чтобы ты надо мной издевалась, высмеивала…
Катя: Ладно… Вань, ты что, шуток не понимаешь?
Иван: Они у тебя очень злые. Бывают, что люди смеются, любя… но ты… мне иногда кажется, ты меня ненавидишь. Вообще не выносишь. Видеть не можешь. Так зачем тебе это свадьба? (дотрагивается до фаты) Все это – для чего?
Катя (меняя тон): Ну, ладно… Эти ссоры и выяснения… давай хотя бы сегодня не будем…
Иван: Если сейчас у нас такие отношения, что будет дальше? Мы просто убьем друг друга.
Катя: Неправда… (берет его за руку, гладит его пальцы один за другим) Все-все, хватит… расслабься…
Иван (вырывая руку): Решила сменить гнев на милость? Тебе удовольствие доставляет то приближать меня, то отталкивать? Что за игры?
Катя: Я не играю. (снимает фату, расстегивает платье) Остынь, а я переоденусь. Кстати, ты мне не объяснил, почему был вынужден пригласить Лизу? Какая-такая «вежливость»?
Иван: Мы случайно с ней встретились… слово за слово и…
Катя: Так. Понятно. То есть… ты это не планировал?
Иван: Я? Нет, конечно.
Катя (застыв на месте): А я уж было подумала, ты скучаешь по ней?
Иван (смущенно): У нас с ней была… наверное, все-таки дружба, а не влюбленность… хотя на тот момент я ничего другого и не хотел.
Катя: Странно все-таки…
Иван: Что именно?
Катя: Ты молодой здоровый мужик… и вновь и вновь повторяешь мне, что эта дружба тебя устраивала, тебе не хотелось сильных эмоций… а почему не хотелось? Боялся?
Иван: Я не хочу говорить об этом.
Катя: Ты очень закрытый… заперт на сто замков. Я до сих пор ничего о тебе не знаю.
Иван: А для чего тебе знать? Чтобы был повод для издевательств?
Катя (серьезно): Неужели ты мне настолько не доверяешь? А ЕЙ доверял?
Иван: Да. Ей доверял. Она из тех, кому можно открыть душу, не опасаясь, что в нее плюнут. А ты бы уж не преминула.
Катя: У тебя жесткая строгая властная мать. Таким мужчинам потом, бывает, нужна не красотка, а нянька… добрая мамочка. Лиза и была такой для тебя, разве нет? Не думай, что я к ней ревную.
Иван (спокойно): Я и не думаю. Чтоб ревновать, надо хотя бы немного любить. А Лиза… очень красива.
Катя: Да. Но… какая-то мямля. Впрочем, тебе, может, это и нужно. Ладно, мне надо переодеться. (уходит)
Иван (один, отвечает на звонок по мобильному телефону): Да? Да, сейчас я один… Что опять не так? (вздыхает) Мама, у нас все в порядке. Да. В полном. Катя? Готовится к свадьбе. Нет. Мы не ссоримся. Можешь не верить… Я знаю, как ты к ней относишься. От того, что ты это повторишь еще раз пятьдесят, ничего не изменится. Да. Да. Я так решил. Женитьба это – не пожизненный приговор и не смертная казнь, не понравится, мы разведемся… Но только мы сами все выясним, ладно? Усталый голос? Да. Я устал. От чего? От всего? В том числе от твоих допросов. Пожалуйста, дай мне возможность свободно вздохнуть. (нажимает на кнопку)

                Входит Катя. Она в футболке и брюках.

Катя: Опять она тебя достает?
Иван (не глядя на нее): Не она, так ты начинаешь… у вас с ней своеобразная очередь.
Катя (смеется): Ну, так настал мой черед. Да ладно тебе улыбнись… ну хоть на минутку… (подходит к нему и обнимает за плечи) Зато нам не скучно. А с этой мямлей твоей… ты с ней не зевал?
Иван (взорвавшись, отбрасывает ее руки): Не смей ее трогать!
Катя: Что-что?!
Иван: Оставь Лизу в покое. Ей и без нас с тобой тошно. (отходит от нее)
Катя (наблюдает за ним): Скоро я начну думать, она для тебя – святое.
Иван: Нам обязательно говорить о ней?
Катя: Я любопытная.
Иван: Я заметил. Я одного не могу понять… у тебя вроде бы все хорошо – ты молода, красива, выходишь замуж? Откуда в тебе столько злости?
Катя: Ну да… я встретила прекрасного принца, о чем же мне еще можно мечтать?
Иван (закрыв глаза): Я – не то, что тебе нужно? Так рви со мной, ищи подходящего человека…
Катя (торжествующе): А тебе все-таки больно!
Иван (поворачиваясь к ней, спокойно): Если ты этого добивалась, я поздравляю: добилась. Мне действительно больно. Но… не так, как было прежде, когда ты из кожи вон лезла, стараясь меня задеть, уязвить…
Катя (внезапно закрывая лицо руками): Ну, все, все… не надо больше.
Иван: Опять настроение изменилось?
Катя (подходит к нему, берет за руку и ведет к дивану, они садятся рядом): Хочешь, давай помолчим… слова… они ранят… Знаешь, ты первый человек, чья молчаливость мне нравится. Из тебя каждое слово клещами вытаскиваешь… бывает, я специально стараюсь и вывожу тебя из себя – может, проговоришься? Хоть что-нибудь о себе расскажешь. Будь твоя воля – так мы молчали бы целыми днями. Я знаю, Ваня, что для тебя это – абсолютно не в тягость. А для меня…
Иван: Лучше ссора?
Катя: Да. Лучше. Но я сегодня перестаралась… (меняя тон, серьезно и искренне): Вань… а ты веришь в счастливые браки?
Иван: Тебе нужен честный ответ?
Катя: Какой смысл в нечестном?
Иван: Может быть, смысл есть… Люди могут всю жизнь играть в семью, подавать реплики как актеры в театре и убеждать сами себя, что все у них хорошо.
Катя: У твоих родителей так и было?
Иван: Нет. Они изводили друг друга. Пока это им не наскучило. Со временем приедается все, даже это.
Катя: Тогда ничего удивительного, что не веришь… Ты ведь не веришь? Ответь мне: да или нет?
Иван (вздыхая): Хорошо, я отвечу… Не верю.
Катя: Ну, что ж, не соврал.  А мои были счастливы… правда, недолго, отец через год после свадьбы погиб. Мать говорит, что этот год был сказкой. Я и сама не знаю, верю я ей или нет. Мне кажется, люди, которые сами лично не наблюдали картину такого вот счастья, не очень-то верят в рассказы о нем. И вырастают скептиками. Или с какой-то усталостью – как у тебя… ты выглядишь как человек, который уже десять жизней прожил, и ему все-все-все надоело.
Иван (неожиданно улыбнувшись): Включи сериал и увидишь такое счастье... Нет, серьезно… представь себе, я, безумно влюбленный муж, прихожу с работы, открываю дверь, ты стоишь около двери в вечернем платье и на шпильках.
Катя (смеется): Я представляю.
Иван: У меня в руках букет роз. И я тебе говорю: «Дорогая, сегодня год, как мы познакомились».
Катя (подхватывая его шутливый тон): А я отвечаю: «Конечно, я помню, любимый».
Иван: Розы куда-то деваются. Возможно, просто падают на пол… как-то так незаметно для нас двоих. И вся комната вдруг усыпана розами… Звучит мелодия, мы танцуем…
Катя (хохочет): Ой, не продолжай… не надо…
Иван: Но там все выглядит именно так. Люди смотрят на это и диву даются: да где же она, такая вот жизнь?
Катя (снова нахмурившись): А я вспомнила, почему вообще обратила тогда внимание на тебя – на той вечеринке. Тебе удалось меня насмешить. А когда я смеюсь, я оттаиваю…
Иван: Что ты имеешь в виду?
Катя (пожимая плечами): Не важно.
Иван (задумчиво, касаясь ее руки): У нас с тобой бывают просветы… но они уж слишком короткие. Как будто солнышко, не успев выглянуть из-за тучи, решает все-таки спрятаться. Вот и сейчас – ты снова замкнулась. (смотрит на нее как врач на пациентку – со смирением и бесконечным терпением) Опять меня ненавидишь?
Катя (смотрит на него в упор): Ты так спокойно говоришь об этом… как будто это уже перестало тебя возмущать… тебе что, все равно? Люблю… ненавижу… ты так устал от меня, что это уже и не важно?
Иван: Не знаю.

Слышится звонок мобильного телефона. Иван нажимает на кнопку.

Алло? Да, да, еду. (Кате) У меня пациент.
Катя: Может быть, пациентка?
Иван: Да перестань ради бога. Не время для шуток. Мне надо сейчас отлучиться. (берет портфель и уходит)

Катя (одна, бродит по сцене): Ушел… с такой радостью. Только и ждет, что возможности сбежать – под любым предлогом… Пациент – не пациент… ему лишь бы из дома… Впрочем… чему же тут удивляться? (вздыхает)

Слышится звонок в дверь. Катя идет открывать. На сцене появляется Зинаида Петровна.

Зинаида Петровна: Ну и бардак у вас… вещи валяются…
Катя (возмущенно): А вам-то что?
Зинаида Петровна: Вот родите сына, вырастите, тогда и поймете. (берет себя в руки) Впрочем… не стоит нам сейчас ссориться, Катя.
Катя: Я понимаю, такая невестка, как Лиза, вас бы устроила. Смиренная овца, глазки долу, в рот вам смотрит, покорная… во всем вас бы слушалась. Ну, извините, что сын ваш выбрал другую.
Зинаида Петровна: Кто вам это сказал? Иван?
Катя: Как же! Он скажет! Сама догадалась.
Зинаида Петровна: Вам, наверное, кажется, Катя, что вы – проницательная. Всех насквозь видите… Но сейчас выстрел – мимо. Я никогда не хотела, чтобы Иван женился на Лизе. Мне даже казалось, что он мне назло с ней связался. Была у меня на примете одна очень милая девушка…
Катя: Могу себе представить!
Зинаида Петровна (вздыхая): Думайте, что угодно, но я не дура. Лиза – она бунтарка почище вас. Только говорит тихо. И не дерзит прямо в глаза. Но теперь я уж думаю, зря он с ней так… Это был далеко не самый плохой вариант. (понизив голос) Вы не беременны?
Катя: Думаете, это – единственная причина?
Зинаида Петровна: Нет. Но одна из возможных.
Катя: Можете радоваться. Чего нет, того нет.
Зинаида Петровна: Думаете, что я не хочу иметь внуков?
Катя: Хотите. Но желательно, если бы их родила не я. Ваня на меня жаловался?
Зинаида Петровна: Будет он жаловаться! Послушать его, так у вас все чудесно. Идиллия. (насмешливо) Полгода с ним прожила и его совершенно не знаешь. Ты не понимаешь меня, не понимаешь его, да и Лизу тоже.
Катя: А мы уже и на «ты» перешли?
Зинаида Петровна: Да чего уж там, Катя… мы же теперь вроде как – семья.
Катя: Кто-то из нас может еще передумать… Он… или я…
Зинаида Петровна: Лучше бы ты… а то его совесть замучает.
Катя: А когда Лизу бросал, тоже мучился?
Зинаида Петровна: Сначала, конечно же, нет… у  него была эйфория – ну как же, влюбился! В начале знакомства людям всегда кажется, что любовь – это великое счастье. И это туманит разум… но, слава богу, длится все это не вечно. И совесть – она просыпается… но потом. (вздыхает) В конце концов… нельзя же всем угодить… и всех осчастливить. Так не бывает.
Катя: Почему вы упорно твердите, что я считаю себя проницательной?
Зинаида Петровна: А ведь считаешь! Я тебя раскусила. Тщеславие – оно разное… Кто-то считает себя самым умным, кто-то самым красивым или самым добрым… мужчины любят считать себя самыми сильными… Тебе долгое время казалось, ты – самая прозорливая. Тебя обмануть невозможно. А этот твой… первый жених… он опрокинул твое представление о самой себе. С ним ты себя повела как легковерная дурочка. И теперь сама не можешь себя простить.
Катя (дрожа): Откуда вы все это знаете?
Зинаида Петровна: Я навела справки. В конце концов… не каждый день единственный сын женится. Мы с тобой даже в чем-то похожи… не удивлюсь, если именно это его привлекло. Только он пока этого так и не понял.
Катя: Если мы похожи, то чем же я вас раздражаю?
Зинаида Петровна (тихо, неожиданно сменив свой тон превосходства на искреннюю интонацию): Пройдет много лет, прежде чем ты… поймешь какие-то вещи. Вот я… слишком поздно прозрела. Когда ничего уже нельзя изменить. От меня осталась только манера говорить – кажется, я пытаюсь весь мир подмять под себя… но это просто привычка такая. Внутри я уже совершенно не та.
Катя (сбитая с толку): Я… вас не понимаю.
Зинаида Петровна:  Я знала, что не поймешь… пока. Но когда-нибудь жизнь до тебя достучится. Ване надо бежать от тебя. И забыть обо всех угрызениях. (поворачивается и внезапно уходит)
Катя (одна): Да пошли вы все… (идет к дивану, ложится, подкладывает подушку под голову)

Входит Иван. Ставит портфель у двери, подходит к Кате и опускается на корточки, глядя на нее.

Иван: Видел маму. Даже не стал ее ни о чем спрашивать. Не хочу. Не обращай на нее внимания – я представляю, что она наговорила…
Катя: Ты ее любишь?
Иван: Можно мне не отвечать?
Катя: Да. Конечно же, можно… я привыкла к этой твоей манере.
Иван: Это нормально. Люди и сами не знают, что они чувствуют… одним словом «да» или «нет» это выразить трудно. Ты нервничаешь перед свадьбой, я понимаю… потом… ты успокоишься. Вот увидишь.
Катя: Ты на это надеешься?
Иван: Ведь на что-то надеяться надо.
Катя: Обними меня, Ваня. (тянется к нему, он прижимает ее к себе)
Иван: Не удивлюсь, если тебе покажется, что свадьба – худший день в твоей жизни. И так бывает. Не думай, что ты должна изображать счастливую женщину, играть какую-то роль…
Катя: Тебе хочется защитить меня от этой женщины… твой матери?
Иван: Я тебя в обиду не дам. Пусть лучше ко мне цепляется, ты… не обязана это терпеть.
Катя (смущенная): Другая бы на моем месте…
Иван (ласково): Что… родная?
Катя: Вцепилась бы в тебя крепко-крепко и не отпускала бы…
Иван: Так что же тебе мешает?
Катя: Наверно, характер… называй это как угодно. Но только… я так не могу. (отталкивает его, встает) Я могу за себя постоять.
Иван (поднимается с пола, он не удивлен ее реакцией): Ну, что же… я должен был еще раз попытаться.
Катя: О чем ты?
Иван (садится на диван): Так… не важно.
Катя (насмешливо): Ах, да… понимаю… Попытаться наладить со мной отношения… вроде той сентиментальной картинки, которую мы видим только в кино.
Иван (спокойно, отрешенно): Наверно, она не только в кино бывает.
Катя: Но нам с тобой это узнать не дано. (садится рядом с ним)
Иван (пожимая плечами, глядя в одну точку): Наверное, нет.
Катя (внезапно): О чем ты думаешь? Когда у тебя бывает такой взгляд, меня дрожь пробирает… Как будто ты давным-давно не со мной… а по ту сторону… жизни и смерти. Совсем в другом измерении. И я не заметила, когда, как, почему ты там оказался. Или это – профессиональное? У врачей так бывает?
Иван: Возможно.
Катя: А, кстати… ты почему так рано вернулся?
Иван: Мне позвонили, сказали, что пациент умер. Не было смысла ехать туда.
Катя: Я думала, ты надолго.
Иван: Я тоже так думал.
Катя: Интересно, ты веришь, что после свадьбы у нас с тобой что-то изменится?
Иван: Иногда так бывает. Женщина начинает больше доверять… раскрывается…
Катя: А мне порой кажется, наши отношения для тебя – что-то вроде научного эксперимента. А чем я тебя притягиваю?
Иван: Одна из причин – как раз та, что ты не хитришь.
Катя (усмехнувшись): Ты так думаешь, Ваня?
Иван: Я имею в виду, ты не пытаешься повиснуть на ком-то, чтобы решить свои проблемы… ты для этого слишком горда, и мне это нравится. (с горечью) Но любое качество можно довести до абсурда, когда оно разрастается до гигантских размеров и начинает все разрушать.
Катя (ядовито, желая его задеть): Да ты философ.
Иван (вздыхая): Я самый обыкновенный.
Катя: Не думай, что можешь прочесть мои мысли.
Иван: Я знаю, что ты этого не допустишь. Но все-таки… эта свадьба… мне кажется, она тебе для чего-то нужна. Ты как будто хочешь что-то доказать… самой себе, окружающим… кому-то, кого я не знаю… Не случайно ты мне сама это предложила.
Катя (вставая): Не знаю, какие сплетни ты собирал обо мне… о моем прошлом…
Иван: Да успокойся…
Катя: Но все это – чушь. Ничего серьезного не было.
Иван (глядя на нее в упор): А вот сейчас ты мне врешь.
Катя: Я?!
Иван: Может быть, ты до сих пор его любишь. И это все объясняет.
Катя (смеется): Ты ясновидящий. Прямо как твоя матушка. Да, люблю! Без ума от него. Ну, и как? Ты доволен?
Иван: Если б ты правду сказала…
Катя (тихо): То – что?
Иван: Нам обоим стало бы легче. Прорвалось бы все это наружу… вот как нарыв. И весь гной бы вышел.
Катя (вызывающе): А ты готов жениться на мне, ЗНАЯ, что я… люблю не тебя?
Иван: Иногда… временами мне кажется – да, я был бы готов. Но я представляю, что ты бы на это ответила.
Катя: И что же?
Иван: Я – тряпка. Об меня ноги вытирать можно. (спокойно, без тени горечи) И я… могу быть таким.
Катя (закрыв глаза): Думаешь, именно это я бы сказала?
Иван (задумчиво): Понимаешь… мне все казалось, что я могу тебя вылечить. Но что-то внутри тебя сопротивляется. Ты не хочешь. Если тебе и больно, ты эту боль любишь и с ней ни за что не расстанешься. Такие люди бывают. Я их встречал.
Катя: Думаешь, мне нужна твоя жалость?
Иван: Моя – не нужна. Тебе своей собственной хватит с избытком.
Катя (выйдя из себя): Не смей говорить так!
Иван: Но это же правда.
Катя (с усилием, пытается взять себя в руки): Ну, все… все, все… хватит. (подходит к дивану, садится рядом с Иваном) Ты прав, я слишком разнервничалась… так не пойдет. Нам сейчас не нужно все обострять.
Иван: Я тоже так думаю. Если уж расставаться, так лучше спокойно. Расставив все точки над «и».
Катя (дотрагивается до его лица, прикасается губами к его губам): Ты не хочешь расстаться. И я… не хочу. Все! Давай сменим тему.
Иван (встает): Хорошо. Пора обедать. Пойду налью себе суп.
Катя: Нет, сиди. Я сама сейчас все принесу.

Катя уходит. Иван бродит по сцене, вид у него потерянный. Слышится звонок мобильного телефона.

Иван (нажимая на кнопку): Алло? Лиза? (внезапно его лицо преображается) Как я мог не узнать твой голос? А к нам не зайдешь? (смотрит на часы) Скоро Катя поедет по магазинам, и это надолго… Да-да, так я тебя жду. До свидания.

Входит Катя с подносом. Она накрывает на стол. Иван и Катя садятся напротив друг друга.

Катя (немного смущенная): Давай хоть поедим без выяснений…
Иван (пожимая плечами): Я – только «за».
Катя: Я – не особая кулинарка.
Иван (равнодушно): Мне все равно.
Катя: Знаю. Путь к твоему сердцу точно не лежит через желудок. Тебе вообще все равно, что есть.
Иван: Не совсем так… просто  гастрономические сюрпризы мне нравятся иногда… по праздникам. Раз в полгода… в год. Каждый день мне феерия не нужна.
Катя: Ты стал какой-то вялый. И взгляд у тебя… потух.
Иван: Нет, я такой был и раньше. Оживление у меня крайне редко бывало. И как-то быстро заканчивалось… иссякало…
Катя (смотрит на него): А это не признак депрессии? Безразличие ко всему…
Иван: Да, только вяло текущей… не ярко выраженной.
Катя: А как это выглядит… если не вяло текущая?
Иван: Тебе любопытно? Люди валяются на диване… ну… или в постели… целыми днями… не могут заставить себя подняться. Смотреть ни на кого не хотят. Превращаются в живой труп.
Катя: Скажи, ты уверен, что тебе нужно было становиться врачом? Для этого надо быть… толстокожим.
Иван: Меня это захватывало поначалу – ведь интересно, смогу ли я справиться? Но каждая новая неудача опустошала… лишала сил.
Катя: Мне кажется, ты и меня воспринимаешь, как очередную свою врачебную неудачу.
Иван: Отчасти. Мне говорят: есть безнадежные случаи. Слишком запутанные и запущенные. Это не значит, что я – плохой врач.
Катя: А ты сам как думаешь?
Иван: Я хотел бы быть лучше.
Катя: Понятно. (вздыхает) Ну, вот… оставляю тебе посуду. Мне пора за покупками.

Иван берет поднос и уходит. Катя накидывает куртку, берет мобильный телефон Ивана и просматривает принятые звонки.

Катя (ее лицо исказилось): Ну, вот, так и знала… опять эта его… тихоня. (звонит Лизе) Здравствуйте, это Катя. Как поживаете? Знаете, мне бы хотелось, чтобы мой будущий муж общался с друзьями в моем присутствии. Я тоже хочу дружить с ними. Он вам случайно встречу не назначал? Да, да… да… сегодня. В этом нет никакой тайны? Отлично. Тогда приходите прямо сейчас. Мы вас будем ждать.

Входит Иван. Он слышит голос Кати и замирает на месте.

Иван: Кому ты звонила?
Катя: А ты как думаешь?
Иван: Не может быть, чтобы ты…
Катя: Лиза сейчас зайдет. Я хочу видеть это…
Иван: Зачем тебе?
Катя (издевательски): Ну, как же… встреча бывших влюбленных. Я не пропущу это шоу.
Иван: И она согласилась прийти?!
Катя: Я поняла так, что она не против. Да что ты так дрейфишь, Ваня? Расслабься. (подходит к нему, теребит его галстук)
Иван: Ты точно больна.
Катя: А вот она меня не испугалась.
Иван: Чего ей бояться?
Катя: Но ты же боишься меня, ведь так? Я это чувствую… и хочу видеть все своими глазами.
Иван: Думаешь, я тебя обманываю? Что ты выдумала?
Катя: Почему мужики считают женщин круглыми идиотками?
Иван: Я не за нас с тобой беспокоюсь. Просто не хочу, чтобы она почувствовала дискомфорт.
Катя: Ах, ОНА! Вот что тебя волнует!

Иван отстраняется от нее и уходит вглубь сцены.

Если ты считаешь меня наивной, то ошибаешься… То, как ты говоришь о ней… так не бывает, если женщина тебе безразлична. Впрочем, мне наплевать. Не думай, что я ревную. Но я не желаю, чтоб из меня делали дуру.
Иван: Иногда ты напрашиваешься на грубость. Хочешь меня спровоцировать? Чтобы я наговорил тебе таких слов, после которых пути назад никогда не будет?
Катя: Путь назад нужен тебе, а не мне.
Иван (тихо): Возможно. Но… пока еще он мне нужен. И я не могу… назвать тебя вслух так, как хотелось бы.
Катя: А ты не бойся! Ну… говори! Что ты на самом деле давно уже думаешь обо мне? Я – сумасшедшая? Идиотка? Кретинка? Дура? Наберись смелости и скажи хоть что-нибудь… ну не будь же таким тюфяком.

Слышится звонок в дверь. Катя и Иван застывают на месте, глядя друг на друга.

Иван: Надо открыть.
Катя (тихо): Так иди же.
Иван: У меня странное чувство…
Катя: Какое?
Иван: Если я эту дверь открою, то… мы с тобой уже никогда…
Катя (дрожа): Ты хочешь, чтоб я открыла?
Иван: Нет. Только не это.

Иван медленно идет вглубь сцены. Катя за ним наблюдает.

Катя (с неожиданной робостью): Ну, вот… сейчас я сама все увижу.

Иван и Лиза появляются, держась за руки.

Лиза (совершенно спокойно): Вы – Катя? Здравствуйте. (протягивает ей руку, Катя ее пожимает) Да, я помню, что мы знакомы, но виделись только однажды, прошло уже несколько месяцев, вы могли меня совершенно забыть.
Катя (растерявшись): Ну, что ж, я рада вас видеть…

                Занавес опускается.
               

               











                2 действие

Занавес открывается. Катя, Лиза и Иван стоят в тех же позах, что в конце 1 действия.

Катя (она внутренне невольно съеживается под воздействием непроницаемого взгляда Лизы, в котором чувствуется скрытая сила духа): Когда я вам позвонила, мне просто хотелось…
Иван (подсказывая ей удобный выход из положения): Это была просто шутка, ведь верно?
Катя (еще раз пытается взглянуть на Лизу вызывающе, но та остается невозмутимой): Да… да. Извините, но я тороплюсь. (уходит)
Иван (вздохнув): Я понимаю, тебе все это кажется странным.
Лиза (повернувшись к нему): Нисколько. Ты не изменился. Все та же тяга… (спохватывается) Впрочем, не важно. Не говорить же такие вещи накануне твоей свадьбы.
Иван (настойчиво): Нет, нет, скажи, что ты думаешь.
Лиза: Тебе на работе мало трудных больных? Когда-то ты должен и отдыхать. А получается, у тебя дома – тоже работа. Что говорить? Ты и сам прекрасно знаешь, что не железный. Вид у тебя совершенно измученный. На тебя просто больно смотреть.
Иван: Ты всегда видела меня насквозь… ты – единственная.
Лиза: Но я не больна. Ни физически, ни душевно… тебе со мной скучно. Меня ведь не надо лечить.
Иван: Скучно? О чем ты? Когда мне становится совсем худо, я вспоминаю твое лицо, звук твоего голоса… и как-то легчает.
Лиза: Возможно, и мне нужно ожесточиться. У тебя мазохистская тяга к озлобленным женщинам.
Иван (берет ее за руку, ведет к дивану, сажает рядом с собой): Нет, нет, Лиза. Только не ты. Ты – мой свет.
Лиза: Я пришла просто из любопытства. Ну, как – получается?
Иван (закрыв глаза): Что?
Лиза: Исцелить ее… своей любовью и долготерпением.
Иван: Похоже, что все-таки – нет.
Лиза: Я не собираюсь играть роль ангела, ты меня идеализируешь. Может быть, тебе нравится думать обо мне как о Сольвейг, которая вечно тебя будет ждать… Эта фантазия тебя согревает.
Иван: Я понимаю, что это эгоистично…
Лиза (тихо): Мягко сказано, Ваня.
Иван: Ты могла бы сейчас разыграть целую драму – изобразить всепрощение и кротость…
Лиза: Да. Наверно, могла бы.
Иван: Сейчас. Когда я особенно уязвим. Достаточно было бы только намека, и я бы…
Лиза: Я не хочу тобой манипулировать.
Иван: А, может быть, я это заслужил… Если бы я был этакой цельной натурой… но я разрываюсь на части. Между тобой и Катей. Меня тянет и к ней и к тебе. В разные стороны. Я больше так не могу.  (устало вздыхает) Пора сделать… может быть, и неправильный… но окончательный выбор. Если б ты знала, как тяжело любить одновременно двух таких разных людей, как ты и она…
Лиза (мягко): Я понимаю, что чаще всего… в ком-то одном сразу всех качеств, которые нам нужны, не бывает. Я знаю, чего тебе не хватало со мной… у нас было и понимание, и тепло, и уют… все, что угодно. Но я – не человек бушующих страстей. А ты темпераментный… и тебе это нужно. Хотя в итоге это и истощает… Я была нежной, а она – страстной… и ты не смог устоять.
Иван: Но ты при этом сильнее меня и ее. Нас обоих.
Лиза (как будто говоря сама с собой): Я много думала. А, может быть, это какая-то доля холодности? Таким людям легко играть в благородство. Для того чтобы по-настоящему разозлиться, возненавидеть, наверное, нужно гореть внутри себя… ощущать это пламя… во мне его никогда не было. Но… как ни странно, именно это меня в тебе привлекает. То, чего недостает мне самой.
Иван (с неожиданной робостью): Я… люблю тебя. Но это другое… светлое чувство. Оно заживляет раны. Ты… мой вечный бальзам.
Лиза (с горечью): А ты не хочешь спросить, каково мне было… тогда, полгода назад?
Иван (опустив глаза, глухо): Лиза… у тебя было такое лицо… как будто я тебя убил.
Лиза (вздрогнув): Ну, что ты…
Иван: Оно так и стоит у меня перед глазами… ты не представляешь, чего мне стоило… одно время я просто боялся случайно встретить тебя. Мне казалось, ты хрупкая не только снаружи, но и внутри… но я ошибался. Ты выстояла. А мы с Катей…
Лиза: Я не должна все это выслушивать, Ваня… Да и приходить была не должна. (встает)
Иван (останавливает ее): Подожди. Дай мне только на тебя наглядеться… можешь молчать…
Лиза: Ваня…
Иван: Только сейчас я понял, что силы мои на исходе. Я все еще… люблю Катю, но это чувство меня разрушает. День за днем, час за часом… Мы с ней погружаемся в беспросветность. Как будто в болото. Вязнем в этих… бессмысленных выяснениях отношений. Знаешь, а я тебя в церкви видел… смотрел на тебя долго-долго…
Лиза: Когда это было?
Иван: Месяц назад. Я случайно туда забрел. Ты меня не заметила.
Лиза: Да… но я так, пошла поддержать подругу.
Иван: Тогда мне казалось, дышать уже нечем…
Лиза: Ты был в таком… отчаянии?
Иван: Скажи, а ты бога о чем-нибудь просишь?
Лиза: О чем-то конкретном – нет, никогда. Мне кажется, если о чем-то и просить бога, то о просветлении. Чтобы рассеялся внутренний мрак.
Иван: Ты светишь ровным светом… да, для меня это так. Пусть это отчасти фантазия, но она мне необходима. Я думал, я сильный… ну… мне хотелось так думать, но оказалось… Я понял, что с Катей… обрету все, что угодно, но не покой. А именно он мне сейчас и нужен. Лиза… не думай, что я за тебя цепляюсь и вспоминаю о тебе, только когда мне плохо… ты свободна. Наверно, в конечном счете я просто останусь один.
Лиза (твердо): Ты запутался. Но я не буду спешить на помощь. Я верю в тебя. Ты сможешь со всем разобраться. И если ты ко мне и придешь, то не потому, что ищешь соломинку… ТАК я не хочу. И ты тоже не хочешь. (поворачивается и направляется к двери)
Иван (кричит ей вслед): Лиза!

Лиза останавливается, не глядя на него.

Спасибо.
Лиза: За что?
Иван: За то, что ты вдруг как будто… материализовалась. Специально или нет, я не знаю… но ты сделала так, что я увидел в тебе реальную женщину со своими претензиями и обидами… а не святой дух. Знаешь… именно это мне сейчас помогло. Я теперь меньше жалею себя, чем раньше.
Лиза (оборачивается, внезапно на ее лице появляется улыбка, в порыве нежности): Господи, ну какой ты смешной… совсем как ребенок. Мне надо бежать отсюда, иначе я начну думать, что ты просто бабник. И к каждой женщине у тебя свой подход.
Иван (смеется): Ты… знаешь, что это не правда.
Лиза: Я рада, что мы сменили этот… трагический тон.
Иван (подходит к ней): Можно обнять тебя?
Лиза: На прощание?
Иван: Нет. Я решение принял. (привлекает ее к себе, осторожно целует)
Лиза (отстраняясь): Не торопись… твой настрой может перемениться. Пережить такое второй раз… нет, только не это. Не обещай ничего ни мне, ни себе самому, хорошо? Мой милый… (прижимается к нему щекой, целует в лоб, поворачивается и уходит)

Иван медленно бродит по сцене, смотрит на обстановку в комнате, будто мысленно прощаясь с ней. Звучит грустная музыка. Слышится звонок мобильного телефона.

Иван (спокойно): Да, мама? Я сейчас соберу свои вещи и… нет, не жди. Иди в гости. Мне бы хотелось побыть одному хотя бы сегодня вечером. Ни о чем не волнуйся.  Я сам себе приготовлю. Окончательно? Да, окончательно… я возвращаюсь домой.

Иван уходит, возвращается с чемоданом и сумкой. Он, не спеша, начинает укладывать свои вещи. Появляется Катя. Она в недоумении наблюдает за ним, не говоря ни слова. Он ее не замечает.

Катя (не выдержав): Ваня, ты… ты куда?
Иван (поворачивается к ней): Это, я думаю, ясно и так.
Катя: Вот оно что… Ты мне хоть записку-то собирался оставить? Или решил сбежать, когда меня нет? А это уже просто трусость.
Иван: Я и не думал бежать.
Катя: Ты это решил… так спонтанно?
Иван: Это давно назревало. Но я собирался дождаться тебя, ты же видишь, я не тороплюсь.
Катя: Значит, уходишь к НЕЙ…
Иван (устало, безразлично): Это задело бы твое самолюбие? Я уже понял, это – единственная причина, по которой ты все же не хочешь разрыва. Может, ответишь все-таки на вопрос: для чего тебе нужна была эта свадьба? Ты же такая смелая, ну так скажи мне, наконец, правду.
Катя (дрогнувшим голосом): Так тебе нужна правда?
Иван: Мне… любопытно.
Катя: Я хотела его уесть… того человека, который когда-то ушел от меня… к другой. Но правда в том, что ему все это, скорее всего, безразлично, вот я и бесилась.
Иван: Я представляю, как ты вела себя с ним.
Катя: О нет, ты не представляешь, Ваня… Я глядела на него с собачьей преданностью, готова была сделать для него все что угодно, а он… (взорвавшись) О! Как я потом себя презирала! Я самой себе стала противна. Все это время я злилась не на тебя… и даже не на него. А на себя, какой я была прежде.
Иван (застыв на месте): Ну, наконец-то… я начинаю кое-что понимать. Но ведь это у вас… недолго продлилось?
Катя (удивленно): Да, всего три недели мы прожили вместе. Откуда ты знаешь?
Иван: На этот срок тебя могло и хватить… а потом что бы было? Катя, я… просто не верю, что можно полностью изменить свой характер. И твой проявился бы.
Катя: Возможно. Самое смешное, что я… даже не могу сказать, что была уж так в него влюблена… Теперь мне уже так не кажется. Но я привыкла к тому, что любят МЕНЯ, мне казалось, что это – само собой разумеется.
Иван: И вдруг такой удар по самолюбию.
Катя: Да.

Иван продолжает укладывать вещи. Катя смотрит на него со слезами на глазах.

(тихо): Ваня…
Иван: Что еще ты хотела сказать?
Катя: А ты ведь поверил… что я тебя не люблю.
Иван (поворачиваясь к ней): Не понимаю.
Катя: Я думала, это только слова.  Ты не веришь… ты знаешь… прекрасно знаешь, что я к тебе чувствую… как я к тебе отношусь. В начале знакомства мне казалось, мужчина с твоей внешностью, способностями… деньгами, в конце концов… должен быть самоуверенным, самонадеянным. Нахалом, каких я терпеть не могу и всегда ставлю на место… Но оказалось, ты из другого теста.
Иван: Значит, все это время ты…
Катя: Я воевала с кем-то, кто вовсе не был тобой… (нежно, тоном, каким она никогда с ним еще не говорила) Ты совсем не такой. Ты не уверен в себе… я бы даже сказала, у тебя заниженная самооценка. Иначе ты понял бы все. И не ждал моих откровений.
Иван: Что я должен был…
Катя: Ну, какой же ты глупый. Ведь я тебя так люблю.
Иван (он потрясен и не верит ей): Ради бога, не надо…
Катя: Я боялась того, что я чувствую. Боролась с собой, пыталась преодолеть эту тягу к тебе… мне казалось, что я должна это сделать. Иначе… превращусь в тряпку и перестану себя уважать. И об меня вытрут ноги. А ты… ты поверил. Женщины – не мужчины. Они не настолько прямолинейны. Женщина может кричать: «Ненавижу!» При этом безумно любить. Неужели ты не понимаешь?
Иван (растерянно): Я знаю, что такие женщины есть. Но я думал, ты не из их числа.
Катя: Да? А напрасно. (подходит к нему, берет за руки): Ты совершенно лишен самомнения… почему, милый? Дело в твоей семье, детстве?
Иван: Не знаю…
Катя: Наверное, это меня в тебе больше всего и тронуло. И подкупило. Другим я тебя бы не полюбила. (робко обнимает его)
Иван (он растроган): Катя…  И ты это говоришь…
Катя (прижимаясь к нему, шепчет): Милый мой, дорогой… мой любимый…

Звучит печальная музыка. Иван и Катя стоят, обнявшись, не в силах пошевелиться.

Видишь ли, мне хотелось саму себя убедить, что я без тебя прекрасно могу.
Иван (достает платок, вытирает ее слезы): Мне кажется, это сон… неужели все это наяву происходит… между тобой и мной?
Катя: Так ты мечтал об этом?
Иван: Конечно.

Катя берет его за руку, ведет к дивану. Иван на него опускается. Катя садится к нему на колени и покрывает его лицо нежными поцелуями.

Катя: Я так никогда никого не любила. Наверное, это… пугало меня. Я так старалась, из кожи вон лезла, чтобы скрыть свои чувства, не быть смешной и нелепой… Но больше я не хочу это делать. Скажи, что ты тоже любишь меня.
Иван: Ты и так это знаешь.
Катя: Да… знаю. (смеется счастливым смехом, они обнимаются и целуются) Скажи, а ты замечал, что по ночам все иначе? Днем мы ссоримся и ругаемся, но когда гаснет свет…
Иван: Я думал об этом. Но я же не могу прочесть твои мысли. Ты не говорила ни слова. Я не знал, что ты чувствуешь. Знал только то, что чувствую я.
Катя: Ты разбудил во мне чувственность. Раньше я испытывала платонические чувства, физического влечения не было. Но с тобой все иначе. Я думала, ты это знаешь… как действует на меня твой взгляд, прикосновение…  я о таких ощущениях и представления не имела. Ты и, правда, не знал?
Иван: Нет, конечно. Я никогда не считал себя неотразимым.
Катя (ласково): Господи, ты смутился… Тебе это очень идет. Ты становишься таким милым… и уязвимым… и беззащитным…
Иван: Ты никогда не была такой. Тебя как подменили.
Катя: У мужчин дело не в красоте. Наверно, физически ты – мой тип. Мужчины всегда испытывают удовольствие от сближения, женщине из миллиона мужчин может быть крайне сложно найти того единственного, кто ей подходит в постели… И все-таки, Ваня… ну почему ты такой? В детстве мать к тебе слишком цеплялась?
Иван: Понимаешь… если бы словом «любовь» можно было все объяснить. Вот ты спрашивала, почему я тянулся к Лизе? Я с ней отдыхал душой. Мои родители были так влюблены… но меня это не утешало. Дети не знают, что происходит ночью, им нет до этого дела. Но если они видят ссоры, живут в атмосфере постоянной нервотрепки… Я еще в детстве стал задумываться, такое ли благо – любовь или страсть… если она изводит и отнимает все силы. Мои жили как кошка с собакой… но в то же время… я знал, их очень тянуло друг к другу. Хотя потом и это прошло. Все когда-то проходит.
Катя: Ты пессимист.
Иван: Мать предъявляла ко мне высокие требования и проявляла свою любовь только тогда, когда я достигал чего-то. Она считала, что так воспитывает во мне сильный характер. Но в итоге вышло иначе… она задавила меня. Постоянными придирками, желанием выискивать во мне все новые и новые недостатки. Она все время цеплялась ко мне.
Катя: Как и я. Я вела себя с тобой точно так же.
Иван: Наверное, мне не хватало того, чтобы меня любили таким, какой я есть. Чтобы я не был вынужден постоянно оправдываться за каждый свой чих и выслушивать бесконечные нападки.
Катя (нежно целуя его): Поэтому ты так долго терпел меня, милый? (тяжело вздыхает) Да, я понимаю… ты к этому просто привык. Для тебя это – норма.
Иван: Какая-то часть меня хотела бы начать все сначала… с чистого листа… как будто мы только что познакомились. Потому что теперь я, наконец, понял тебя, ты – меня…
Катя: У нас все теперь будет иначе.
Иван: Но я реалист. Знаешь, мама… она ведь тоже такая не круглые сутки. Бывают у нее порывы… когда она начинает переосмысливать свою жизнь, раскаиваться… и я знаю, что все это искренне. Я ей верю в эти минуты. Но знаю, что человек не может себя изменить. Ты непредсказуема. Я никогда не знал, чего от тебя ожидать. В начале знакомства все это привлекает, но потом… я слишком вымотан, Катя. Через пять минут твое настроение снова изменится, ты начнешь кричать на меня: «Уходи, убирайся… подонок… сволочь…»
Катя (упавшим голосом): Ты в нас больше не веришь.
Иван: А ты?
Катя: Не знаю. (плачет) Но я не могу… тебя отпустить.
Иван (прижимает ее к себе): Успокойся.
Катя: А знаешь, ты улыбаешься редко… Но, когда это происходит, глаза у тебя становятся добрыми-добрыми. Я так любила… эту твою улыбку.
Иван: Прямо сейчас… у меня нет сил уйти.
Катя: Давай хотя бы попробуем… черт с ней, с этой свадьбой… ее мы можем и отменить. Но мы начнем жить по-другому, у тебя будут накапливаться хорошие воспоминания… я перестану ассоциироваться для тебя с негативом и нервотрепкой.
Иван: Если бы ты сказала мне это месяц назад…
Катя: Господи, как я тебя измучила.
Иван: Дело не в этом.
Катя: Теперь тебе нужна Лиза… чтобы прийти в себя? Как после стихийного бедствия.
Иван (осторожно отстраняет ее, встает): Об этом мне еще надо подумать.
Катя: Мы встретились в неудачный момент… нам просто не повезло. Я еще не переболела предыдущими отношениями и была не готова…
Иван: Да-да… я теперь все понимаю. Но ты пыталась воспользоваться мной, чтобы ЕГО уесть… Я был так поражен, когда это услышал, что даже обидеться не успел.

Иван подходит к чемодану, продолжает медленно собирать вещи.

Катя: Может, ты мне вообще не веришь? Думаешь, я разыграла спектакль, чтобы любой ценой тебя удержать?
Иван: Не надо так… Это уж слишком.
Катя (сквозь слезы): Говори что угодно, думай, что хочешь… но верь мне СЕЙЧАС. Не сомневайся потом никогда, что в эти минуты я тебе говорила чистую правду.
Иван (закрыв чемодан, устало, обреченно): В наших отношениях с матерью тоже были… прекраснейшие минуты. А ты думала, их совсем не было?
Катя: Но ты возвращаешься к ней.
Иван: На время.
Катя: Я теперь понимаю, почему Лизу ты предпочитаешь всем остальным… Если у мужчины было благополучное детство, он может вырасти легкомысленным и думать только о своих удовольствиях… Но ты… думая о женщине, пытаешься представить себе ее в роли матери своих будущих детей. И именно Лизу ты в этом качестве видишь.
Иван: Ну, вот… ты узнала мою заветную тайну.
Катя (встает, подходит к Ивану): Ну, что… уже все собрал?

Иван и Катя, не выдержав, бросаются в объятия друг друга.

Иван: Ради бога, не плачь…
Катя: Знаешь, какие минуты у меня были самыми счастливыми? Конечно, не знаешь, ведь я тебе не говорила. Я просыпалась раньше тебя и разглядывала тебя спящего… мне хотелось вот так вот застыть… навечно. Я думала: «Сейчас он только мой и никто не знает об этом».
Иван: А я знаю, почему ты молчала… Тебе казалось, что признаваться в таком – унизительно, я почувствую твою уязвимость и буду знать, как тебя высмеять. Ты ждала от меня чего-то подобного?
Катя: Да! Потому что ОН именно так со мной и поступил. Потом он показывал мои письма своей новой подружке, они вдвоем издевались надо мной… как над идиоткой. И я поклялась, что никогда больше не буду играть роль доверчивой дуры. Я так озлобилась.
Иван: А сейчас… ты на меня злишься?
Катя (растерянно): Если б я знала…  С тобой абсолютно все по-другому. Таких, как ты, я не встречала.
Иван: Я тебя очень любил. Я буквально «болел» тобой. Но в какой-то момент сломался, утратил веру, бывает, любые слова становятся бесполезными и не достигают никаких целей.  Катя… не знаю, что сказать на прощание.
Катя (взяв себя в руки): Если так, то нам лучше всего помолчать.
Иван: Да… это будет минута молчания…

Берутся за руки. Слышится печальная музыка. Катя щекой прижимается к ладони Ивана. Он тяжело дышит. Берет чемодан, сумку, портфель и уходит.

Катя (одна, достает из кармана брюк фотографию Ивана и смотрит на нее): Ты никогда не узнаешь… никто не узнает о том, что я все-таки буду с тобой говорить… обо всем на свете. Ты решил меня наказать? У меня тоже когда-то было желание наказывать, наказывать и наказывать… Все обиды, которые у тебя накопились за эти полгода… они на чаше весов перевесили. А ты очень обидчив… раним… хотя и стараешься этого не показать. Ты не смог простить меня. Сегодня, сейчас не смог. Но, может, когда-нибудь все-таки сможешь? (помолчав немного, смиренно, совсем другим тоном) Странно, Ваня, вот ты ушел и, наверное, навсегда, а я совершенно не злюсь… Наверное, так даже лучше. Я, кажется, поняла, меня вдруг осенило…  Эта любовь мне дана была не для того, чтобы превратить мою жизнь в сказку, я рождена не для сказок и превращать их в быль не умею… Но… она мою душу согрела, растопила и уничтожила всю мою злость. Я все же  оттаяла… это и есть – дар божий.  У меня даже возникло желание помолиться. Нет, не просить о твоем возвращении… просто сказать «спасибо».

        Звучит грустная светлая музыка.  Занавес опускается.