Письмо

Все началось с письма. Оно лежало в почтовом ящике и было адресовано мне. Странно: адрес отправителя не был знаком. Распечатав конверт, я прочел следующее:

Уважаемый В.
Случайно узнал, что вы приступаете к работе над новой повестью. Могу помочь Вам, рассказав любопытный сюжетец. Некто получил в день зарплаты намного больше, чем причиталось (ошибся кассир) и купил то, о чем давно мечтал – часы. Естественно, с кукушкой…
Уверяю, история стоящая, а потому жду Вас сегодня вечером, в 20 часов, по адресу, указанному на конверте.
Почитатель Вашего таланта М.

Что за чушь! Какой сюжет? Какая новая повесть? Я никогда не писал повестей. Смял письмо, бросил его в корзину для бумаг и вышел из дому. Признаюсь, я не любитель всевозможных розыгрышей, сюрпризов. Попытка объяснить появление странного письма чьей-то нелепой шуткой как будто ставило все на свои места. Однако внутреннее волнение до конца не улеглось. Обрывки странного текста вертелись в голове. «… много больше, чем причиталось…». «то, о чем давно мечтал…», «естественно, с кукушкой». Почему, «естественно, с кукушкой»?

Тучи обложили небо, и хлынул такой ливень, что пришлось прятаться. Я забежал в магазин. Это была какая-то антикварная лавка (на  вывеску, признаюсь, я не обратил внимания), пустая в этот час: кроме меня – лишь двое. Старичок-продавец что-то разъяснял человеку в легкой синей куртке, стаявшему спиной ко мне. Что-то неуловимо знакомое было и в этой куртке, и в самой осанке. «Я знаю его», – мелькнуло в моей голове и почему-то нехорошо взбудоражило. Но лишь на считанные мгновения. Разговаривавшие были увлечены разговором и, казалось, не замечали ничего больше. Я стоял у самой двери. Дождь все усиливался, шум стоял такой, словно кто-то невидимый включил громкость на всю катушку. Неожиданно до меня долетел обрывок разговора: «… вот эти хорошие, рекомендую. Отменный бой. С кукушкой, как Вы и хотели. Решайтесь».
Что за наваждение. Опять часы. Опять кукушка. Ну и денек…
Возвратившись домой, я погрузился в чтение, но, когда часы пробили восемь, странное чувство овладело мною. Вновь вспомнилось утреннее письмо, ливень, антикварная лавка. «… естественно с кукушкой». «… с кукушкой, как Вы и хотели», «решайтесь».
Я отложил книгу, встал, подошел к корзине, куда утром бросил письмо, и остолбенел. Никакого конверта в ней не было. Все остальные мною выброшенное – на месте, а письма… письма – нет. Возможно, логично назвать подобную ситуацию сумасшествием, недоразумением или же, например, фантастическим видением. Я никак не назвал, но, будучи трезво-рассудительным человеком, стал пытаться найти объяснения загадке с пропажей письма.
Итак, утром я получил послание совершенно бредового содержания: во-первых, я не пишу прозу, во-вторых, никакого М. среди моих знакомых нет, в-третьих, у меня, опубликовавшего маленькой районной газете всего с десяток стихотворений, – поклонники? Откуда? Чушь! Полная чушь!
Но письмо все-таки было. Письмо. Руки помнят его бумагу. Помнят, как смяли его и бросили туда, где его сейчас нет. Глаза помнят аккуратный ровный почерк. Мысль уцепилась за некоторые его фразы. Это не сон, а факт. И я не сумасшедший. Это приятно осознавать. Чуть назад. Прочитав, я скомкал письмо и бросил его в корзину. Сейчас его там нет. Ну конечно! Неожиданно пришедшее объяснение так обрадовало меня, что я хлопнул себя ладонью по лбу. Как же я сразу не догадался! Это же очевидно. Квартирная хозяйка! Любопытную женщину терзает нездоровый интерес ко мне. Ей непонятен мой образ жизни, то, чем я занимаюсь. Она тайком роется в моих бумагах. Еще с неделю назад я заметил, что листки, с набросками стихов аккуратно сложены. Слишком аккуратно для меня. Ух, старая ведьма! Что ж, любопытство толкает человека на довольно странные поступки. Может, она и написала. Нет, она тут ни при чем. Во-первых, мне знаком ее почерк, а во-вторых… нет, это несерьезно…
Наутро в ящике вновь лежал конверт. Увидев его, я почувствовал что-то наподобие нервного возбуждения. Предчувствие не обмануло: это было приглашение придти вечером, в 20 часов, текст немногим отличался от вчерашнего, и  внизу – приписка:

Пора придти, иначе все напрасно.
А черт. Ведь с ним шутить опасно.
Торопитесь.

А он (или она, может, – они) еще и рифмоплет. Что же, доставлю удовольствие и… Неожиданно дрожь пробежала по моему телу. Но откуда?..
С нетерпением я ожидал вечера. Ничего не мог делать в таком состоянии, все мысли были поглощены одним: что дальше? Как развернется действие, когда я приду по таинственному адресу? Кто этот неизвестный? А самое главное, откуда он знает эту историю? Ведь никто, кроме… Нет. И, хотя я был почти готов включиться в предложенную мне игру и даже начинал чувствовать просыпавшийся нездоровый азарт, вопросов было слишком много. А я не находил ответа ни на один из них. Сомнения терзали меня. Пойду, а вдруг превращусь в посмешище? Не написать ли лучше ответное письмо? Нет, так еще глупее. Нужно расставить все точки над «и». Поднимут на смех. Ну и пусть…
В тот вечер судьба была против меня. Под непрекращающимся дождем я исходил весь нужный район, но адреса, указанного на конверте, так и не нашел. Казалось, весь город обезлюдей. Редкие прохожие ничем не могли помочь мне. Мокрый, измученный, сердитый, добрался я назад и, войдя в квартиру, наспех разувшись, рухнул в одежде на диван и почти сразу же отключился…

Посреди ночи из-за шторы показалась голова черта. Черт был как черт – плюгавый, с пятачком вместо носа, маленькими рожками и рыжей козлиной бородкой.
Осмотрев комнату, он неуклюже спрыгнул с подоконника на пол и на коротких кривых ногах мелкими шажками поковылял к дивану, где полулежал, полусидел Игорь.
Игорь чертей не боялся и воспринимал их совершенно спокойно. Да и какой страх могло вызвать у нормального человека это небольшое и несуразное, по-своему смешное существо.
Тем временем, приблизившись к дивану, черт учтиво произнес:
– Здравствуйте, Игорек. Рад Вас видеть в полном здравии.
– А, это ты. Давно тебя не было.
– Дела, дела, да все неотложные. Кто за меня их сделает? Признаться даже подустал, пора бы в отпуск. Не отпускают сейчас, в разгар сезона.
– А ко мне тоже по делу или просто по-приятельски?
– По делу, но как приятель. Услыхал, что на тебя, Игоречек, деньги свалились…
– Не называй меня Игоречек.
– Покорнейше прошу простить меня. Игорь Петрович, – черт смешно поклонился.
– Не паясничай. Говори дальше, – несколько раздраженно произнес Игорь.
– О чем я? Ах, деньги! Так вот о деньгах. Конечно, сумма небольшая, но все же…
– Они чужие, – резко оборвал Игорь. – Ты что, хочешь, чтобы я стал вором?
– Ну что Вы, что Вы Игорек. Вы все превратно понимаете. Что значит чужие? Вы что, из лидочкиного кармана их вытащили? Она же их Вам сама отдала. Это судьба. А Вы – чужие. Хи-хи-хи, право, даже смешно.
– Лидочка ошиблась, и завтра я исправлю эту ошибку, – твердо сказал Игорь.
Его сильно раздражало паясничание черта, да и сама тема разговора была неприятной. Но незваный ночной собеседник не унимался:
– Вы, Игорек, хотите сказать, что намерены отдать эти деньги назад Лидочке?
– Именно так. Ведь это справедливо.
– Да, да, конечно. Справедливость – прежде всего, – и добавил еле слышно. – Жаль, часы с кукушкой…
– Что ты сказал? – встрепенулся Игорь.
– Да, право, это пустяки. Даже и беспокоить Вас как-то неловко…
– И все же? – Игорь напряженно смотрел на черта.
Тот выдержал паузу, как заправский актер, и, поняв, что заинтересовал собеседника, продолжил:
– Часы с кукушкой. Вы же, Игорь, так мечтаете их приобрести. Я знаю один магазинчик, тут недалеко, где по сносной цене можно… Редкая марка… Но…
– Что «но»?
– У Вас денег, боюсь, не хватит. Но вот если… – черт снова сделал паузу, выжидая реакции Игоря. Она не замедлила проявиться: Игорь рассвирепел:
– Я понял, куда ты гнешь.
Он вскочил и стал нервно расхаживать по комнате взад-вперед. Черт на всякий случай ретировался за боковину дивана и оттуда вкрадчиво продолжил:
– Ну, зачем же так, друг мой. Зачем все видеть в искаженном свете. Вы же здравый человек. Посудите сами: сдадите Вы деньги назад, скажет Вам Лидочка спасибо. А другие что?
– А что другие? – Игорь остановился и напряженно, с вызовом уставился на черта. – Что другие?
– А другие за глаза дураком Вас называть станут. Зачем в таком случае деньги отдавать? – черт осмелел, вышел из своего укрытия и ровно продолжил. – Оставьте, оставьте их себе. Купите часы с кукушкой. Я Вам завтра подскажу, какие. Не часы, а мечта.
– А Лидочка? – начиная отступаться, нерешительно произнес Игорь.
– А что Лидочка? Ее же за это в тюрьму не посадят. Как Вы думаете, не посадят?
– Нет, не посадят.
– Ну, вот видите, не посадят. Ошиблась. С кем не бывает. В следующий раз будет внимательнее.
– Но ведь ей придется выплачивать свои деньги.
– И здесь Вы, Игоречек, глубоко заблуждаетесь. Скорее всего, это будут деньги ее любовника, Николая Васильевича Полтавского. Вы же знаете его. И кстати, это для Вас ощутимая сумма, но не для Лидочки и уж тем более не для Полтавского. Вы представляете, например, сколько он зарабатывает? Не хочу Вас обидеть, но таких сумм Вам не видать никогда. Так что для Лидочки вся эта история – тьфу. Мелочь. Быть может, я не прав?
– Прав.
– Значит, ты оставишь деньги себе?
– Не знаю. Отстань. Я устал и хочу спать, – Игорь, почувствовав, что голова его начинает раскалываться на части, стремился из последних сил удержать ее в ладонях.
– Оставишь?
– Прекрати.
– … купишь себе часы. Красивые, с кукушкой…
– Прекрати, я прошу.
– … они будут встречать и провожать тебя. Будить по утрам…
– Прекрати. Уйди, надоел. Я устал. Я…
– … ку-ку, ку-ку, ку-ку… 

На следующее утро ноги сами понесли меня к почтовому ящику. Он был пуст. Но вместо душевного облегчения меня захлестнуло разочарование. В течение дня раз десять-пятнадцать заглядывал в ящик – ничего. Волнение, нестерпимое ожидание чего-то неизвестного владели мной целый день. Следующий. Еще один. Еще. Я должен был успокоиться, но выходило наоборот. И с каждым днем – все мучительнее. В надежде на неожиданный визит почтальона я почти перестал выходить на улицу. Перестал работать, бриться, почти ничего не ел. Квартирная хозяйка настороженно смотрела на меня и с завидным постоянством справлялась о моем самочувствии. Я понимал, что этот вопрос она задает неспроста. День и ночь перепутались. Началась бессонница, сменявшаяся редкими погружениями в полубред.  Часы били нервно и больно. Лидочка все время считала деньги, но не сходилось. Черт почему-то выскакивал из гнезда кукушки и нахально пищал гнусным голосом: «Ку-ку», старик из магазина указывал на меня пальцем, и когда молодой человек, разговаривавший с ним, вдруг повернулся, я увидел, что это я сам и есть.   

Не знаю, сколько времени прошло. Возможно, – неделя, возможно, – месяц. В тот день стояла солнечная погода. В дверь позвонили. Потом еще и еще. Я отпер. На пороге стоял почтальон:
– Вы, В.?
– Да, это я.
–   Вам посылка. Получите и распишитесь вот здесь.
Он протянул мне квитанцию. Дрожащей от слабости и волнения рукой я махнул закорючку, мало походившую на мой автограф, схватил коробку с мне известным обратным адресом и ринулся в свою комнату. Меня трясло как в лихорадке, когда я распаковывал посылку. Стопа писчей бумаги, несколько карандашей. Нож для их заточки и лист, на котором аккуратным почерком было выведено:

Уважаемый В.
К сожалению, наша с Вами встреча так и не состоялась в силу ряда причин. Между тем, мне все еще хочется поговорить с Вами об интересных сюжетах. Может быть, потом, когда закончите свою повесть, а я возвращусь из срочной командировки.
В любом случае не стоит терять времени. Все необходимое для работы у Вас уже есть. Остался пустяк – написать повесть. Желаю Вам удачи. Надеюсь, Вы оправдаете мои ожидания.
Почитатель Вашего таланта М.

Алогизм всего происходящего был настолько силен, что я поддался ему: заточил карандаш, взял чистый лист из стопки присланных и ровным почерком вывел посередине: «Балакирев. Часы с кукушкой».
Несколько мгновений смотрел я на заглавие, а затем… Слова вдруг стали сочиться, капать с грифеля, сильнее и сильнее, наконец, мощным потоком полились на чистую страницу. Я не мог ни остановить их, ни понять, как это вообще возможно. Я бежал за ними, едва успевая отмечать их появление…
Все прекратилось так же неожиданно, как и началось. Обессиленный, близкий к обмороку, я закрыл глаза. Голова кружилась, по лбу и щекам струился пот. Я был опустошен, истерзан. Собрав остаток сил, я сложил исписанные листки в папку и с трудом добравшись до дивана, провалился в бездну. Так началась моя новая жизнь…

Вчера, наконец, я поставил финальную точку в истории с часами. Самое невероятное, что я не знаю содержания написанного. Читать не стану: грань помешательства сделалась еще четче. Что впереди? Кто знает. Сегодня я вновь получил письмо.