Исповедь ветерана

   О себе участник  Великой Отечественной войны  полковник в отставке  Угрюмов  говорил мало и неохотно. Даже отвечая  на вопросы любознательных школьников на уроках Памяти, всегда ставил в пример либо прославленных героев Великой Отечественной, либо всё военное поколение.  Чтобы вызвать  на откровенный разговор этого кадрового офицера, в прошлом преподавателя  академии ФСБ, нужно было не только заслужить его доверие, но и, что называется, «задеть за живое».
   «Вот вы говорите, не стремится нынче молодежь в армию, всеми правдами и неправдами  пытается самоустраниться от выполнения долга перед Отечеством своим, - прервал Иван Иванович мои рассуждения на патриотическую тему. И кто же тому виной, спрошу я вас? Мы сами и виноваты! Расслабились, успокоились, забыли, что у России есть только два союзника: её армия и флот! В наши дни всё было по-другому…
   Я родился в Подмосковье, в 1923году в деревне Бухарево Можайского района. Нас в семье было шестеро детей: три брата и три сестры. Время было непростое, но родители, школа, комсомол воспитали в нас трудолюбие, любовь и преданность своей земле, - и это вовсе не громкие слова…    Наше стремление смолоду посвятить себя служению Родине было искренним.
Когда началась война, я  был курсантом Качинской Краснознаменной военной авиашколы летчиков-истребителей.  В сентябре 1941 года родители сообщили мне, что старший брат Александр - войсковой разведчик погиб в боях под Москвой. Я сразу же решил, что должен заменить его в строю, добился отчисления из авиашколы и направления в действующую армию, тем более, что немцы рвались к Москве.
     В конце ноября наш полк занял один из участков Московской зоны обороны на канале Москва-Волга в районе Красной Поляны. Я через всю жизнь пронёс память  о взводе москвичей - пулеметчиков нашей дивизии под командованием лейтенанта Бойко, которые 30 ноября повторили подвиг 28-и Героев Панфиловцев - они погибли, но не пропустили немецкие танки к каналу Москва-Волга в районе Клязьминского водохранилища. Мой взвод тогда находился в боевом охранении в селе Клязьма на западном берегу канала, и я остался в живых. Выйдя в отставку, я не раз привозил школьников к мемориальному комплексу «Красная поляна» и рассказывал им о молодых 18-летних ребятах-пулеметчиках, оставшихся навечно лежать в подмосковной земле. Война не щадила никого – ни молодых солдат, ни их матерей…
   Не пощадила война и сердце моей матери Анисьи Ивановны. На двоих сыновей – на старшего Александра и на меня она получила три «похоронки»! Скажите – так не бывает?! На войне всё бывает! Дело в том, что первая «похоронка» на Александра была выслана ошибочно, но она была не последней…
Я своей жизнью дважды обязан своей матери. Она мне даровала жизнь при рождении и верой своей вернула меня к жизни, когда в отчий дом уже была отправлена «похоронка».
    13 февраля 1942 года я считаю своим вторым днём рождения. В этот день в бою за немецкий укрепленный населенный пункт я был тяжело ранен и признан убитым. Для меня это была первая атака. Молодость, комсомольский задор и желание занять выгодную огневую позицию увлекли меня настолько, что я опередил наступающую цепь на сто с лишним метром.  Успев сделать несколько пулеметных очередей, я был тяжело ранен в левое плечо осколком мины.
    Выходя с поля боя к месту залегания батальона, я был трижды сбит с ног разрывами мин, от осколков которых получил еще два ранения правой кисти, два ранения левой ноги и одно легкое осколочное ранение груди в области левой лопатки. Получив шесть ранений, истекая кровью, самостоятельно дошел до полевого медпункта батальона и потерял сознание.
    Очнулся от взрыва немецкой бомбы, который сработал как электрошок при реанимации. Помню только, что, открыв глаза, увидел выбитые окна. С потолка крестьянского дома сыпались земля и песок. В помещении никого нет… кроме мёртвых…. Меня случайно обнаружила медсестра и отправила в медсанбат.
    Я выжил, но родители получили "похоронку" раньше моего письма из госпиталя. Как сердце матери выдержало всё это! Тем более, что в те февральские дни она получила новую "похоронку" – повторную на старшего брата Александра. Мама надеялась и верила, что он, как и я, рано или поздно найдется, как уже было однажды в 1941 году. Она жила этой надеждой до конца своих дней».
    Иван Иванович закончил свою исповедь и перевёл взгляд на портрет матери, висевший на стене…