Чудо-машина

Наконец-то он сделал это. Пока дома никого не было, включил компьютер и, когда на синем фоне экрана проявились и, успокоившись, застыли мелкие значки, нашел среди них нужный, осторожно подвел к нему стрелочку и, как это делала Аленка, щелкнул левой клавишей мышки. Раз и еще раз.
На мгновение ему показалось: что-то не так, неправильно. «Эх ты!» Но с двухсекундной задержкой высветился он. Точно такой же, какой был вчера у внучки.
– Яндекс. Найдется все, – медленно прочел он. – Так-то вот. Да уж, дела! Ну, черти полосатые! – выплеснул он разом, оглядываясь по сторонам, словно ища знаки одобрения и поддержки.
Довольный собой, он покачал головой и почувствовал, как спало напряжение, сковывавшее его.
– Да уж, дела! – повторил он негромко. – Чудо, а не машина.
Чего только люди не придумают. То ли от безделия, то ли от ума большого. Найдется все. И тут ему пришла неожиданная, почти безумная мысль. Вначале он даже испугался ее, потом чуть ссутулился, внутренне напрягся и сосредоточенно, осторожно, будто боясь спугнуть кого-то, перевел стрелочку на белый прямоугольник, где все время то появлялась, то исчезала вертикальная полоска. Затем, прежде чем решится на дальнейшее, вновь задумался.
– А дай-ка, – подбодрил он сам себя и медленно, осторожно, стремясь избежать ошибок, стал набирать на клавиатуре указательным пальцем левой руки «егорычев». Ниже появилась надпись «Егорычев Олег Олегович».
«На кой мне Олег Олегович», – подумал он и добавил: «семен григорьевич». После каждой нажатой буквы он смотрел на экран. Там, ниже строки, где появлялось набранное им, выскакивали всевозможные слова и фразы. Одна особенно запомнилась ему: ее глаза – подземные озера. «Ишь ты, «подземные озера». Красиво».  Наконец он закончил работу. Все слова вышли с маленьких букв, но зато без ошибок.
Вроде все так. Теперь – на эту кнопочку. Рраз – и все на экране вдруг переменилось. Появилось несколько сообщений о Егорычевых. 
– Так-то вот! – по-детски восхищенно пробормотал он, окрыленный своими успехами.
Он стал внимательно читать.
«Семен Егорычев подружился с пользователем… Установил приложение». Надо же, установил приложение! Какое приложение и как его устанавливать, он не знал, но все же порадовался за незнакомого человека.
«Егорычев Николай Григорьевич». Пошто мне Николай? Дальше.
«Семен Егорычев – вКругуДрузей – социальная сеть… Родился…» Э, молодой еще. Опять Николай. Почти што везде он. Видно, знаменитый человек. «сов.пар., гос. деятель, дипломат». Теперича понятно «Член КПСС с 1942. Участник войны». Молодец Николай. Уже помер, а любой прочитать может, кто был таков Николай Егорычев. А вот меня-то, видать, нету. Да и откуда мне там взяться, если про меня лишь раз в районной газете написали. Лет тридцать пять назад дело было, когда еще в мастерских работал. Так и написано было, мол, среди членов бригады особо следует отметить Егорычева С.Г. Меня, значит. Одного из лучших слесарей. Во как! Одного из лучших. Не хухры-мухры. Да, было дело. Он улыбнулся, припомнив эту историю, а заодно и то, что обещанную премию в тот раз зажали. Выдали после по пятерке, и будь здоров, не кашляй.
– Черти полосатые, – беззлобно выругался он и продолжил изучать надписи.
«А не пойтить ли нам, Семен Григорич, вечерком на…»
Почему эта надпись его заинтересовала, Егорычев ответить вряд ли бы смог… Но ему захотелось узнать, куда неизвестный звал его тезку. Из написанного не было понятно. «На», и дальше предложение обрывалось. А Егорычеву хотелось разузнать, что же там дальше-то.   
Он поправил душки очков, что делал обычно в состоянии волнения, вновь немного съежился, напрягся, словно нужно было поднять тяжелый груз, направил стрелку на «А не пойтить ли нам» и щелкнул.
Вновь произошло маленькое чудо: прежнее изображение с экрана пропало, а вместо него возник текст. Егорычев вновь поправил очки, чуть подался вперед и стал читать.
Это был рассказ с сюжетом самым незатейливым: двое мужчин сидели за столом, курили, выпивали, как водится, и один из этих двоих был очень говорливым.
С его слов выходило, что он, Пантелеймоша, давеча сватался к Агафье, но получил от ворот поворот. Ничего удивительного, это сейчас девицы любят балабок, а раньше все по-другому было. Трепать языком – не ладить с умом. Так-то вот. Этот Пантелеймоша и говорит Ветлугину, Семену Григоричу, значит: «А не пойтить ли нам, Семен Григорич, вечерком на рыбалку?» Речка там у них, значит, была, недалеко от деревни. Или озеро какое? Так-то вот.
Рассказ заканчивался как-то бестолково. И непонятно, пошли они рыбу удить или же остались в доме этого самого Ветлугина. Обо всем этом расслабленно думал Егорычев, откинувшись на спинку стула и закрыв глаза. И вдруг внутри его все похолодело. Его осенила страшная мысль: за своими компьютерными подвигами он совершенно забыл, как выключать всю эту бандуру. Аленка говорит: надо как-то по-особому, а не просто вилку из розетки. Сломаться может. Машина, мол, чувствительная. «Да и дорогая, собака, – добавил Егорычев от себя. – Эх, старый, куда полез». Он открыл глаза, протер лоб, на котором выступила испарина, поправил душки очков. Постепенно он приходил в себя. Не в таких историях бывали. Жисть-то, она учит руки не опускать.         
Он внимательно стал изучать экран, стараясь найти на нем хоть какую-нибудь подсказку для своих дальнейших действий. Должно же где-то быть. Чегой-то «Прибыло» написано в прямоугольнике вверху? Так назывался только что прочитанный рассказ. Немного поколебавшись, Семен Григорьевич нажал на прямоугольник с названием и… вновь появился список разных Егорычевых. Стало быть, все правильно.
– Вот так-то вот. Черти полосатые, – по-особому основательно произнес Семен Григорьевич.
Еще некоторое время ушло на поиск нужных действий для окончательного выключения чудо-машины. Но здесь уже не было никакой суеты: Егорычев верил своему наитию, да и житейский опыт был на его стороне. А кроме всего прочего – и это, пожалуй, перевешивало все – он был необычайно ободрен тем, что чудо-машина слушалась его, Семена Григорьевича Егорычева, простого деревенского жителя, человека с пятью классами образования и сложной, как и у большинства людей его поколения, судьбой. Техника подчинялась его воле, безропотно выполняя его приказы. «Да, как ни крути, а машина одна, сама по себе – пустое место. Нешто может разве она без людей. Не может. Везде – человек. Всегда так было. И будет всегда. А иначе и быть не может. Иначе неправильно», – размышлял он.      
Когда все закончилось, Семен Григорьевич, слегка утомленный, но неимоверно довольный своими удачными «потешествиями» по яндексу, вышел на террасу дома. Было солнечно, жара начинала потихоньку спадать.
Ни с того ни с сего подумал он о своем соседе-одногодке Василии Шмакове.
«А надо б позвать Ваську на вечернюю зорьку. Порыбалим. А то, глядишь, помрем скоро, а там, может, негде будет», – Егорычев невольно улыбнулся своему остроумию, оглядел ряд стоящих на подоконнике баночек, взял старую металлическую из-под кофейного напитка (для червяков в самый раз будет) и направился к двери, походя сняв с гвоздя любимую потрепанную кепку. 
О чудо-машине он больше не думал.