Слякоть

Дождь  начался,  где  то  под  утро. Сквозь  сон были  слышны удары  капель  по  навесу  из  толстой  целлофановой  плёнки,  а  ещё капли  дождя  барабанили по перевернутому  оцинкованному  ведру, которое  Олег с  вечера  повесил  на  пенёк. Вставать,  чтобы  снять  его, а  заодно  посмотреть  не  оставили  ли  чего  под  дождём , не  хотелось.  Безмятежный,  спокойный  сон,  усиливающийся  от  монотонного разговора  дождя, навалился  своей  сладко-ленивой тяжестью.
 - « Пусть  Олег встаёт»  -  мелькнула  мысль,  перед  тем  как  сознание  перешло в  новую  приятную  форму.
Проснулся  от холода  и   ноющего неприятного  состояния  скопившегося в  коленях.
-«Вот  так  и  подбирается  ревматизм»   -  уныло  подумал  я.
Открыл  глаза. Жалкая картина. Костёр  погашен   дождём  уже давно.  Серый  воздушный  пепел,  что  менял  краски  от пылающего  пламени  вечером  и придававший  костру  домашность,  превратился в  месиво золы  непонятной  окраски.  Из  неё  торчали недогоревшие  сучья,  неприятно  напоминающие  пожарище.
Дождя  уже  не было. Была  тоскливая всёпокрывающая  холодная  слякоть.   Она  была во  всём.  Висела  в пасмурном  начинающемся  дне  зябкой  сыростью.  Она  свешивалась  каплями с  начинающих  уже  желтеть  листьев. Капли  тяжелели  от  оседавшего  сверху  тумана и  падали  вниз, на  жадно поглощавших  их ,   зелёную  траву.
Дынь! -  прозвучало в  слякотном  мёртвом  мире над  рекой.  Это  тяжёлая , как  пуля, капля  вновь  стукнула  по  ведру.
Туман  висел над  речкой плотной  завесой, укрывая  противоположный  берег   и  пряча  от  нашего  взора  деревья, кусты  вокруг  нас  уже  на  расстоянии    двух  десятков  метров.
Наш  шалаш и  весь  маленький  мирок  находился  в  коконе, который сжимала  слякоть.
Она  пробиралась  к  телу  неприятной  сыростью  и  холодом,  отнимая тепло,  что  давала  жизнь.
Ещё  ночью, независимо  от спящего сознания,  наши  тела  заботились  о  себе,  стаскивая  и  натягивая  на  себя  всё,  что  могло  их  согреть.
Олег  укутался  в  кусок целлофана  с  головой .
- Олег,  ты живой  там?
-Вроде  как  живой.
- Может  костёр распалим ?
- Надо  бы,  но страшно  выползать  наружу.
-Надо, Олежка, надо…
-Эх, сейчас  бы  лежал  под  бочком у  жены  в  постели,  тепло  и  мягко..  Какого  хрена  на  рыбалку  потащился.  Ведь  ясно  было,  что  ничего  не  добудем  острогой -  ночи  ещё  тёплые.
-Это  дождь  нам  подпортил  рыбалку. А  ведь  прогноз  по  инету  обещал  заморозок.
-Выкинь  нахрен свой  инет,  знаешь,  как  прогноз  погоды  работает?  Позвонят  в  край , спросят,  какая  у  нас  погода, а  после  выставляют  зонтик,  снег  или  солнышко.
-  Похоже,  ты  верно  мыслишь.  А  всё же  парочку  щучек  и  налима  закололи.
- Налим шустрый  оказался,  побегали  за  ним.  Ещё  бы  немного  и  на  глубину  ушёл.
- А вставать  всё  одно  надо.  Давай  на  счёт  три…

Затрещали  сучья в  костре.  Пламя его  рванулось  вверх.  Тепло  от  костра  отогревало  нас,  выдавливая  из  тела  неприятные  воспоминания  о  тоскливой  ночи.  Оно  высушило  нашу  одежду, вползло  в  шалаш,  сделав  вновь  его  уютным  и  родным.
Огонь , как  маленькое солнце  в  нашем  маленьком мирке,  воскресил  жизнь  и  в  наших  душах.  А  после  стал расширять  сжимающий  нас  кокон  слякоти.   
Вот  стал  редеть  туман,  уже  виден  противоположный  берег. По  реке  помчались  барашки,  комочки  этого  тумана,  а  на  востоке  пробился  сквозь тучи  и  пелену  первый  луч  светила.
Олег  лежит  под  навесом  на  подстилке  из  пихтовых  лап  и  тянет  из  кружки  чай  с добавленными  побегами  смородины.  Он  полон  новых планов рыбалки  и  рассказывает  о  них  мне.
- Сегодня    обязательно  повезёт!  Я  нутром  это  чую.  Рыба  ждёт  нас.
А солнце  уже  вовсю  мечет  свои  лучи,  как  мы  острогой, на  речку,  тайгу.  И  эти  осенние  лучи   съедают всю  слякоть  вокруг  и  главное  добивают  её  в  наших  душах.
Значит , отступила  на  время слякоть,  наступили  дни  бабьего  лета, когда даётся  природой  надежда  в  души  людей  и  вера в  то , что  слякоть,  сырость  и  тоска  не  вечны.