Я лишь одной тобой дышу! Глава 23

       Глава 23.   БЕДА

      Сверкали молнии,  могучий ветер гнул деревья,  дождь поливал как из ведра.   Однако,  как   разгневалась Оксана! -  подумал  весь промокший князь. 
Он гнал коня что было мочи, но  непогода затрудняла путь,  копыта у коня скользили,  от каждого удара молнии и грома он вздрагивал, пугался  и храпел.  Приехал он к лугам Стромиловых  уже  к   утру, взглянул по сторонам – все было тихо,  как будто ни души  вокруг, и тут заметил  тело. Он спешился и подошел поближе  - не может быть! Убитый Федор! Лежит,  раскинувшись в траве с застывшей на лице гримасой.
- Права была Оксана, тут беда! Но эту погань мне  совсем  не жалко. Как жил, так и издох – туда ему дорога. Но что могло произойти,  и кто его  убил?
  Он снова заскочил в седло и поскакал к Стромиловым в имение.  Но, не доехав с полверсты, наткнулся на Семёна.  Старик сидел  в  траве и  плакал. С ним рядом Варенька лежала, одетая в его сюртук и брюки. А сам старик сидел в исподнем…
- Что здесь произошло? – с тревогой  в голосе воскликнул  князь. – Она жива или  мертва?
- Жива,-  сказал старик и всхлипнул. – Но без сознания, в беспамятстве она. И вся замерзла. Чертов дождь, его нам только не хватало!
- Да, дождь совсем некстати!  Так что же ты сидишь? И от чего  вы с нею здесь?
- Донес бы я ее уже домой, да больше нету мочи! Устал,  и ноги не несут.
- Да что стряслось, ты можешь объяснить? – поднимая Вареньку на руки, спросил Илья Петрович.
- Услышал я сегодня ночью странный звук, как будто чей-то вскрик. Сначала думал – померещилось, но вскоре, выглянув  в окно,  увидел Федора и Варю. Он на плече ее тащил куда-то. Я быстро выскочил за ними, но не успел – он был верхом.  Я шел за ними долго в сторону лугов, ведь знаешь, князь, другой дороги   нет. И вот  увидел их. Она лежала, а он снасильничать хотел. Голубка наша, уж обессилела совсем, была уже  без памяти, а он куражился над ней,  и уж хотел свое он сделать дело, но я ему не дал. Остановил. Теперь не знаю, что и будет!  Но лучше я пойду в Сибирь, и в кандалы пусть закуют меня, чем знать, что на земле живет такая гнида! Я спас  голубку нашу  от бесчестья, но вот от смерти вряд ли нам ее спасти  удастся! -  старик заплакал и, шагая рядом с князем,  все гладил Вареньку по голове.
- Не плачь, старик, бери коня. Скачи скорее за Оксаной. Она поможет Вареньке. И лекаря бы надо. Хотя они друг  друга не выносят. Но тут не до того, помочь бы крестнице моей! – князь всхлипнул и прижал ее к себе. А Варя  вдруг  вздохнула глубоко  и застонала.  – Бог милостив! Она пришла в себя!
- Да нет, лишь веки вздрогнули, и только. Ей больно, видно. Надо бы ее нести помягче, понежней, - сказал Семён.
- Скачи ко мне в имение, и  пусть Оксана за лекарем пошлет. Саму же жду сюда немедля. Так ей и передай!
Старик сел на коня и ускакал.  А князь уже входил в ворота парка. 
- Сюда, скорей,  хозяина зовите! – кричал дворовым князь.
Увидев князя  с Варенькой в руках,   дворовые забегали,  заголосили бабы, на крик сбежались слуги. Стромилов в полуголом виде   вылетев  из спальни, бежал навстречу  к  князю. 
- Что с девочкой моей? –  орал Стромилов, -  Она жива?
- Жива, но может умереть! Скорее надо доктора. Семён уехал за Оксаной.
- Но что случилось? Что произошло? – рыдал Стромилов.
- Ты дашь мне положить ее в кровать? Уйди с дороги, дай пройти! – возмутился Илья Петрович.
- Да, да,  пойдем, я провожу! – воскликнул  он.
Укладывая Вареньку в кровать, князь стал снимать с нее сюртук и брюки. 
- Что ты творишь? – запричитал Стромилов.
- Снимаю грязную и мокрую  одежду! – зарычал на Стромилова  князь.
В комнату вошла Мария. Она несла  огромный таз с водой и губку. 
- Я все сейчас устрою. Вам надобно уйти.
- Я не уйду! – сказал Стромилов.
- Я тоже, -  возразил ей  князь.
- Ну, что ж я возражать не буду. Один отец, другой крестил.  – И стала разрезать на Вареньке корсет. Он был покрыт слоями  грязи, а тело было в синяках! В багровых  темных  пятнах!  Князь и Стромилов ужаснулись.
- Кто это сделал? – заревел Стромилов.  – Убью!
- Уже убит!  - ответил князь.
- Но кто ж такое натворил?
- Это Федор.
- А кто его убил?
- Семён.
- Семён?
- Да, Семён. Он выследил его и не позволил Варю обесчестить.  Нам надо  кое-что обговорить, пойдем-ка в кабинет и все обсудим.
Усевшись в кресло, князь закурил сигару и выпил рюмку коньяку.
- Прости, я весь продрог,   – и передернулся, - Так вот…  Об нашем деле.  Труп Федора  вам надобно убрать. Заройте там же  тихо, чтобы никто не видел.  Боюсь,  я за Семёна. Он стар и каторги не  выдержит уже.
- Да кто ж позволит в каторгу его отдать? – возмутился Стромилов.   -  Я сделаю, все так, чтоб не узнала ни одна душа.   Иль  мы с тобой поедем сами,  и этого ублюдка закопаем.
- Вот это мысль! Чтобы никто и никому. Ведь дворня вечно распускает языки. Потом не оберешься сплетен. А если хватятся его, тогда не избежать беды.
Князь встал и подошел к окну:
- Вот и Оксана! - Воскликнул он, идем скорей встречать, проводим к Варе и в  луга, нас ждет  не очень-то приятное занятие…

     Проводив Оксану к Вареньке, Стромилов и Илья Петрович собрались ехать на луга.  Они решили взять с собой Семёна и расспросить об этом деле  хорошенько. К тому ж Семён возьмет  с собой лопаты. Ведь барину и князю самим лопаты брать  по рангу не пристало - заметят слуги и начнут болтать! Еще им было интересно – что ж не кричал Семён, когда увидел подлеца?  Еще в имении? Ведь если он заметил их, то надо было  бы поднять всех в доме  и не случилось бы тогда такой беды! И Варенька была б здорова!
Приехали они  в луга уже к обеду.  Трава уж высохла, лишь кое-где  еще  стояли лужи. Подъехав к месту, где лежал труп Федора все трое спешились.  Стромилов хмурился,  рассматривая место,  где все произошло. Илья Петрович накрывая  тело Федора попоной,  сказал Семёну:
- Твой нож попал мерзавцу прямо в сердце! Где ты так научился?
- Так, барин, всякое бывало! Я в Крымскую кампанию  служил.  Мы видели там всяко! А турки резали еще не так! По горлу, как баранов!
- Ты молодец, старик. Вот только почему ты крик не поднял, когда увидел их в имении? – спросил  Стромилов.
- Так я увидел только силуэты! А кто и что уж после догадался! А там боялся потерять их след. Уж некогда мне было звать на помощь!
- Семён, голубчик, я тебе безмерно благодарен! – сказал Стромилов,   -  и, всхлипнув,  произнес, -  Вот только выжила бы Варенька моя!
- Поправится она, ты не горюй, Петруша, Оксана ей не даст пропасть! – не веря самому себе, сказал Илья Петрович и вытер  выступившие слезы.
Кидая тело Федора в могилу, все трое все ж перекрестились.  Его им  жалко не было,  жалел Стромилов лишь о том, что сам его он не прикончил!  Уж  он бы постарался…  Чтобы помучился и пострадал, как доченька его!  Выходит по всему, что Федор,   и испугаться  даже не успел! Не заслужил такой он легкой смерти!
 
     Вернувшись к вечеру в имение,  Илья Петрович и Стромилов  закрылись в кабинете. Семёна отпустили отдыхать.  Налив  себе немного коньяку,  они уселись в кресла и стали ждать, что скажет им Оксана. Она их к Варе в спальню не пустила, велела  уходить и ждать. Её вердикта  все боялись, не только домочадцы, но и слуги, толпой стоявшие на первом этаже  – все Вареньку любили!  Да разве ж можно  Варю не любить?  Она была для всех как свет в окне, как ангел!   Добра и ласкова   ко всем, о каждом знала все, про жен, мужей,   и про детей  -  по  сколько их,   какого возраста и  пола.  А коль нужда была в деньгах, всегда всем помогала…
Оставив с Варенькой Марию,  Оксана вышла в сад, хотелось подышать. За ней гуськом   из дома вышли слуги и, окружив колдунью,   молча ждали.  Что скажет им она?
- Она  в беспамятстве.  Избита  очень. Все тело  в синяках. И на лице…  Она слаба. 
- Да у кого же поднялась рука? –  кричали  бабы.
- Попался бы он нам! -  кивали мужики.
- Теперь уж нечего пенять! Боюсь не выживет.
- Ох, горе-то какое!  -  заголосили хором бабы.  А мужики,  сжимая зубы  и сминая шапки, понуро отошли.  Неужто ангелу придется умереть? -  подумал каждый.  За что  сие злодейство?  Она же никому не причиняла зла, одно добро всегда творила!

- Оксана, где ты там, душа моя? – кричал ей князь в окно.  – Ты нам-то объясни, что за собрание? И почему все бабы голосят? Неужто худо?
- Да. Худо дело. Пиши письмо Насонову, пусть Вяземский скорее приезжает, иначе не застанет Вареньку живой! – Оксана отвернулась,  и прочь пошла, пешком.  А князь, смотря ей в след, заплакал…

http://www.proza.ru/2014/10/14/1426