Мы с тобой два берега

Посвящается А.П.Клевцову

Все ждала и верила,
Сердцу вопреки:
Мы с тобой два берега
У одной реки...

Советская песня,
музыка А.Эшпая, слова Г.Поженяна

Как часто хочется Ксении, хотя бы в мыслях, вернуться назад в прекрасное возвышенное советское прошлое из настоящего, скандинавского, холодного, мелкого и прагматичного бытия. Вернуться в тот волшебный мир, наполненный глубокими чувствами, бурными страстями, любовью, самопожертвованием, сильными искренними переживаниями и душевными порывами. Вернуться в прошлое и встретиться с большой любовью, перевернувшей, изменившей в корне всю ее жизнь, с прекрасным незабвенным Дмитрием Селиховым.
               
-   I   -

Дмитрий Селихов родился в послевоенные годы. Вырос он в большой ленинградской коммуналке, там в двух маленьких комнатках жил он со своими родителями и братом. Отец был намного старше матери, прошел войну, был человеком нетерпимым, жестким и нередко бил их мать. Братья часто слышали стоны и крики матери, доносившиеся из соседней комнаты.  Им было страшно и стыдно, и это навсегда осталось самым тяжелым воспоминанием их детства.

В школе Дима не был круглым отличником, хотя учился хорошо, ведь отец держал детей в строгости и требовал от них прилежания. У Димы был с детства совершенно особенный удивительный мелкий бисерный почерк, буковки были очень маленькими и красивыми, читать свои записи мог только он сам. После школы колебался юноша, куда поступать, в медицинский институт или в университет, на физмат. Остановился все-таки на медицинском, выдержал вступительные экзамены и был зачислен на лечебный факультет.

В институте Ксюша с ним и встретилась, они оказались в одной группе. Группы на лечебном факультете были маленькими, по десять-двенадцать человек, треть из которых были иностранные студенты. Так что знали они друг друга очень близко, просидели за одной партой, и прозубрили вместе анатомию, гистологию, физиологию, терапию, хирургию, фармакологию и прочие медицинские науки в течение долгих шести лет.

Дмитрий был очень красивым юношей, с безупречной фигурой, правильными чертами лица, высокий, широкоплечий, серьезный. Серьезности добавляли и очки, которые он  вынужден был постоянно носить из-за астигматизма. Дима казался таким большим, сильным, мужественным и настоящим, что девушкам, при взгляде на него хотелось к нему прижаться, прислониться, хотелось спрятаться в его объятиях от всех своих огорчений, от обид и невзгод. Но сблизиться с ним было очень трудно, он был молчалив, закрыт от окружающих, типичный интроверт, он не чурался остальных, но был как бы «вещью в себе». Он был как будто прикрыт непроницаемой невидимой броней, и либо молчал, либо отшучивался короткими и не всегда уместными шуточками. Представлялось студенткам, что сидит за этой броней многоопытный холодный неприступный красавец, а на самом деле прятался за ней неискушенный стеснительный юноша, полный подавленных страстей, и не решающийся выпустить этого «джина» наружу. И отчаянно мечтающий, чтобы кто-нибудь или что-либо помогло ему разбить эту броню и высвободить поток затаившихся в нем чувств и желаний.

Как-то они, Ксения и Дима, опоздали на лекцию по анатомии, дверь в зал была уже закрыта и они стали вместе искать черный ход. Они переходили с этажа на этаж, лазали по каким-то лестницам, они были совершенно одни, им было по девятнадцать лет, никого вокруг не было, и Ксюше так мучительно, нестерпимо хотелось, чтобы он ее поцеловал. Но этого не произошло, и она решила, что совершенно безразлична ему. Потом, через много лет они вместе вспоминали этот случай, и он признался, как был взволнован, как ждал, что она сделает первый шаг, приблизится к нему, и уж тогда бы он ее ни за что не отпустил, и посвятил бы ей свою жизнь. Это стало бы началом первой любви, первой страсти, началом их совместного пути. И не потому, что Дима был тогда именно в нее так сильно влюблен, но он был, как пороховая бочка в это время, поднеси огонь и она взорвется, столько чувств, мужественных сил скопилось под его невозмутимой броней, так ждал он женского прикосновения, женской близости. И случись это, то посвятил бы он ей всю свою жизнь, ведь размениваться на мелочи Дмитрий не умел. Но этого не произошло, Ксюша была как и он, очень стеснительной, скромной, воспитанной в строгих правилах, они были оба студенты, со-ученики, одногруппники, они говорили о зачетах, семинарах, экзаменах, и выйти за рамки этих невинных отношений они не решались. Как можно было отважиться заговорить о своих любовных мечтах с сокурсником, с которым  каждый день ведешь серьезные разговоры о медицине и только о ней. Выйти из этой роли им было трудно. Как можно было пробиться через эту стену, и через его и ее замкнутость, необщительность, крайнюю стеснительность, серьезность. Было легче завязать отношения с человеком со стороны, не связанным с тобой общим делом, что и случилось в конце концов сначала с Дмитрием, а потом и с Ксенией.

После зачетов или экзаменов собирались они часто своей маленькой группой, у одного из студентов, Пети Зимина, и устраивали небольшие праздники, с вином, закуской, и с разговорами об искусстве. Кто-нибудь из них рассказывал о малоизвестных, но модных в то время, западных писателях, поэтах и художниках. Потом они танцевали, но до конца расслабиться, раскрыться не могли, и здесь они оставались сокурсниками. В это время в ленинградской квартире Петра снимала комнату никому из них неизвестная грузинская девушка Мгела, она и уговорила Петю познакомить ее с кем-либо из студентов медицинского института. Это был статус, встречаться со студентом их престижного института, ведь к ним поступали только самые-самые, самые одаренные, талантливые и целеустремленные. Сама Мгела так высоко не метила, училась в медицинском училище, была излишне крупной, страшненькой, но при этом предприимчивой, пробивной и знала чего хотела. В конце концов Петр пригласил ее на студенческий праздник, она явилась, сразу заприметила прекрасного Дмитрия, и пошла к своей цели напролом.

Мгела пригласила Дмитрия потанцевать, танцы закончились совместной прогулкой, а расставание у подъезда дома поцелуем грузинской соблазнительницы. Все! Юноша пропал, пороховая бочка взорвалась, он влюбился в нее мгновенно и бесповоротно. Теперь он видел только Мгелу и мечтал о встречах с этой девушкой, горя страстью и надеясь на поцелуи и объятия. Страсть к женщине, любовь и женитьба были для Димы естественными звеньями одной цепи и они поженились быстро и тайно, чтобы его родители не успели отреагировать и вмешаться. Молодожен продолжал учиться, но по ночам стал работать санитаром, чтобы содержать свою жену. Потом, где-то на пятом курсе родилась у них дочка Оля. На торжественную церемонию регистрации ребенка во Дворце Малютки пригласил Дмитрий всю свою студенческую группу, но Ксения с регистрации ушла, чувствовала она себя тогда очень одинокой и было ей больно смотреть на чужое пронзительное счастье.

Как-то позднее встретила она их в городе, красиво одетая Мгела поднималась в вагон трамвая, а муж, поддерживая ее за локоть, заботливо помогал ей войти. И опять резанула Ксюшу, как ножом по сердцу, встреча с этой счастливой женщиной, любимой и почитаемой их прекрасным Димой. Она почувствовала себя еще более одинокой, несчастной и никому не нужной. Почему так все складывалось, ведь была Ксения и красивой и доброй и умной, блестяще училась в институте, почти никто на курсе не мог с ней сравниться в учебе. Но все ее положительные качества- трудолюбие, доброта, самоотверженность, никому не были нужны. А ведь мама и русские сказки учили ее тому, что доброта и труд всегда вознаграждаются.

Позднее встретила и она Семена, видного деревенского парня, приехавшего в Ленинград в поисках счастья, самовлюбленного эгоиста, который четко рассчитал, что, женившись на Ксении, он одновременно получит и ленинградскую прописку и отличную жену. Жену трудолюбивую, самоотверженную, которая будет его любить, ухаживать и обеспечит ему беспроблемную жизнь в генеральской семье. Безусловно, для него, так же как и для грузинки Мгелы, это был прорыв наверх, в городскую «райскую» жизнь, о которой они оба мечтали.

     - II -

”Звездный набор", ”звездный курс”, ”звездный выпуск”- так называли студентов того курса, на котором обучались Дмитрий Селихов и Ксения Кольцова. Дело в том, что в конце шестидесятых годов по распоряжению правительства произошла реформа школьного образования и длительность обучения в советских школах изменилась с одиннадцати до десяти лет. В результате этого в школах образовался двойной выпуск, и как минимум вдвое увеличился поток абитуриентов во все вузы страны. В их институт, считавшийся лучшим медицинским институтом в Ленинграде, конкурс в этот злополучный год достиг астрономических цифр, на одно место в институте претендовало шесть медалистов- самых лучших, блестящих учеников со всего Советского Союза и неисчислимое множество немедалистов. А с учетом того что, как и во все престижные вузы часть абитуриентов поступала по "блату" и тем самым уменьшала число мест, на которые претендовали остальные выпускники школ, в тот год в медицинский смогли поступить только лучшие из лучших, самые одаренные, самые целеустремленные, и самые блестящие выпускники школ. Поэтому и называли их курс "звездным курсом".

После окончания института разбросало выпускников этого ”звездного курса” по разным городам и весям нашей необъятной страны, по больницам, поликлиникам, научно-исследовательским институтам. Но в этот знаменательный июньский день все они опять собрались вместе под крышей родного института на вечер встречи, знаменующий десятилетие окончания учебы в этом лучшем ленинградском медвузе. Большинство из них стали прекрасными специалистами в различных областях медицины: заслуженными врачами, научными работниками, кандидатами наук, тем самым доказывая, что не зря назывался их курс ”звездным курсом”.

Ксения Кольцова, которую теперь все чаще с уважением называли Ксения Александровна, собиралась на этот вечер с волнением и гордостью. Ей, которая была одной из самых лучших студенток лечебного факультета, было и теперь не стыдно встретиться со своими сокурсниками. Эти десять лет были для нее годами тяжелого труда, но и больших достижений. Она, как и мечтала когда-то работала в ведущем научно-исследовательском институте экспериментальной медицины, изучала тайны мозга, стала нейрофизиологом, защитила диссертацию по исследованию значения структур мозга в процессах памяти. И в личной жизни внешне все выглядело нормально, муж, двое детей.

При встрече все радостно узнавали друг друга, обнимались, шутили. Отовсюду слышались удивленные восклицания, крики, смех. Большинство выпускников держалось маленькими группами из нескольких человек, теми группами, в которых они когда-то обучались в клиниках. Все они спешили наговориться, рассказать обо всем происшедшем за последние десять лет. Ксюшина группа собралась в отдаленном конце вестибюля. Подходя к ней она сразу же увидела высокую сильную фигуру Дмитрия Селихова, их прекрасного Димы, который был когда-то объектом ее безнадежной девичьей влюбленности. И Дмитрий увидел ее, шагнул ей навстречу и в душе своей ахнул, неужели же это она, Ксюха Кольцова, с которой они столько лет просидели рядом и прозубрили вместе анатомию, гистологию, физиологию, терапию, хирургию, судебную медицину и прочие предметы. Как же она изменилась! Как он мог не заметить раньше, пропустить такую прекрасную женщину. Повторилась старая история, описанная еще в «Евгении Онегине». Просидели они за одной партой шесть долгих лет, но не увидел, не рассмотрел, не оценил он этот алмаз. Прошли годы и отшлифовали алмаз в великолепный бриллиант и засверкал он вдруг перед ним всеми своими гранями и ослепил своей красотой, внешней и внутренней.

Дима от Ксении не отходил весь вечер, он приглашал ее на каждый танец, они не могли наговориться. И поговорить было о чем. Дмитрий стал психиатром и в истекшие десять лет сделал блестящую карьеру. Начал с обычного врача-психиатра отделения больницы, персонал и руководство которой быстро заметили его основательные знания, интерес к профессии, трудолюбие, надежность. На него можно было во всем положиться и любое дело ему доверить. Его стали быстро продвигать, доверяя ему все более сложные участки работы, он был назначен заведующим отделением, а потом и начальником медицинской части этой крупнейшей психиатрической больницы Ленинграда.

Этот незабываемый вечер встречи продолжался и на следующий день, тогда решили все выпускники покататься на речном трамвайчике по Неве. Расставаясь, договорились Ксения и Дмитрий еще раз встретиться, и отметить вместе День медицинского работника. Был июнь, начало лета и их супруги и дети разъехались в разные стороны. Ни один из них не стремился уехать вместе со своей семьей, и уже это было серьезным показателем не сложившейся семейной жизни у них обоих.

Ксения одела к приходу Дмитрия свое любимое серое платье, которое она незадолго до того перешила из старого плаща. И на шею повесила она длинную «серебряную» цепочку. Цепочка, конечно, была просто железной, но на достаточном расстоянии могла сойти и за серебряную. И вот наконец-то пришел прекрасный Дима с огромным букетом цветов и большим тортом. Они долго пили чай и разговаривали, им очень многое хотелось рассказать друг другу, а перед его уходом, около двери обменялись легким поцелуем. Ничего другого они себе не могли позволить, они оба были связаны супружескими узами и оба серьезно относились к жизни и к любви.

Их встречи продолжались, Дмитрий и Ксения встречались теперь практически каждый день и каждый раз при расставании они обменивались поцелуями. Они постепенно все больше узнавали друг друга, сближались душевно и физически. Их поцелуи становились все более долгими, жгучими и страстными. Все подавленные желания, которым они не давали волю, изливались в этих поцелуях. Дмитрий уходил, а она оставалась одна, опьяневшая от страсти, с распухшими губами и следами от его поцелуев на шее и груди. Они позволяли себе поцеловаться лишь перед его уходом, стоя у входной двери, целоваться в комнатах они избегали, боясь потерять контроль над собой.

Однажды в воскресение пришел Дмитрий днем, они хотели вместе сходить на нашумевшую в это время художественную выставку. Но сработал закон притяжения и они не удержались и поцеловались в комнате, и Ксения утонула в его объятиях, и они уже не могли оторваться друг от друга. Они горели и таяли в объятиях друг друга, они стояли и казалось не двигались с места, но их медленно, очень медленно сносило к дивану. Дорогу длиной в три метра они прошли, покачиваясь вперед и назад, за шесть часов. После этого безумного страстного нежного «улиточного» марша, к вечеру, они оказались на диване. Но и тут Ксения не могла себе позволить перейти последнюю черту. Она с трудом оторвалась и ушла спать в соседнюю комнату, а Дмитрий лег все на том же диване.

Она почти не спала всю ночь, пребывая в нежном волнении, а утром сама пришла к Дмитрию. Все уже представлялось в другом свете, в это утро Дмитрий не пришел к ней из ниоткуда, из своей жизни, но он был здесь, он спал в ее доме, он был ее давно и горячо любимым мужчиной, ее не венчанным мужем. И наконец они стали по-настоящему одним целым. После этого Дмитрий остался жить у Ксении. Он иногда уходил домой, чтобы захватить что-либо из одежды и опять возвращался обратно. Накал страстей не уменьшался, иногда казалось, что даже воздух вокруг них искрился, был заряжен страстными флюидами. Ксения стала опасаться, что она не сможет соответствовать Дмитрию, не сможет ответить в полной мере на его сильные чувства, она боялась потерять его огромную, серьезную, так внезапно вспыхнувшую любовь.

Как-то Дмитрий отпустил Ксению на несколько часов, чтобы она навестила свою подругу, которая слегка прихворнула. Ее подруга, бывшая в курсе событий и особа весьма многоопытная в амурных делах, дала ей ценный совет- остаться и переночевать у нее, «чтобы мужчине не наскучить», и таким образом ”подогреть его чувства”. Ксения послушалась ее совета и осталась. Боже мой, что сталось с ее бедным Дмитрием, каким она его увидела, когда вернулась на следующий день домой! Он бродил по квартире, как лев в клетке, молчаливый, мрачный, встревоженный, он был в отчаянии, ему казалось, что случилось что-то ужасное, что Ксения его разлюбила. Она уже заняла слишком большое место в его душе, Дмитрий не мог ее потерять. Он был погружен в свои мысли, печален и сколько времени, сколько усилий пришлось Ксюше приложить, чтобы успокоить его, утешить, отогреть своей лаской и нежностью.

Подруга Ксении, привыкшая к мелким пустым интрижкам, ничего не поняла. У Дмитрия это было не увлечение, не кратковременная страсть, но настоящая любовь, которую он наконец-то встретил в своей жизни. На меньшее Дмитрий был не способен, все в его жизни было серьезно и его чувства отличались глубиной. И поэтому не мог он от Ксении устать, за это короткое время он действительно сумел полюбить ее и мечтал быть рядом с ней "и в радости, и в горе». Он чувствовал себя с ней сильным, большим, нежным, а она ему все время казалась маленькой и хрупкой, и ему хотелось ее защитить. Ему было даже жаль Ксюшу, что она была такая, как ему казалось слабенькая и худенькая. Как-то он ей подарил маленькую пластмассовую фигурку тоненькой черной лани, такой он видел свою Ксению. 

Первое время его любовь к Ксюше еще боролась с чувством долга перед детьми и семьей и как-то он даже признался, что не может ничего обещать. Слишком трудным было решение полностью изменить свою жизнь. Но чувства к ней становились все глубже, переступить через них было уже выше его сил, он все смелее стал позволять себе мечтать об их совместном будущем. Дмитрий находился в постоянной душевной работе, он думал, анализировал, мечтал, он строил в душе воздушные замки. И, конечно, все мечты о будущем связывал со своей новой любовью, он уже не мог от нее отказаться. А Ксения просто боялась думать о будущем, она наслаждалась тем счастьем, которое выпало на ее долю в прекрасные дни этого незабываемого лета.

Но дни свободы подходили к концу, их семьи возвращались в город. Они были в смятении, не знали, что делать, как жить дальше. В последнюю неделю Дмитрий на остатки своих отпускных купил билеты в Прибалтику, и они отправились на несколько дней в путешествие по Эстонии, Латвии и Литве. Ночевали в ночных поездах, идущих между прибалтийскими столицами, а днями гуляли по Таллину, Риге, Вильнюсу.

Путешествие по Прибалтике было волнующим, Дмитрий и Ксения были каждую минуту вместе, это было их первое путешествие вдвоем. Днем было все замечательно, бродить вместе по улочкам Таллина, Риги, Вильнюса, открывать для себя новые интересные места. Но вечерами приходилось идти на вокзал, садиться в очередной поезд и трястись всю ночь на полках по дороге в очередную столицу. Места их были иногда в различных купе. К концу этого путешествия они оба устали и измучились. Они не могли помыться, отдохнуть. И самое главное- не могли быть до конца вместе. Однажды Дмитрий сказал, целуя Ксюшу в тамбуре поезда: «Зачем мы уехали, я измучился, я не могу быть без тебя, без близости с тобой, что же нам делать?!».

Через несколько дней вернулись они в Ленинград. В один из последних дней их свободы поехали они погулять в сказочный пригород Ленинграда, город парков и фонтанов, Петергоф. Они решили устроить прощальный ужин в привокзальном ресторане. Это был старинный ресторан, построенный в роскошном  дореволюционном стиле, но со следами упадка и запустения последующих времен. Позднее Ксюша не раз вспоминала, как Дмитрий на закуску заказал черную икру и ее в вазочке оказалось так много, что первый раз в жизни она наелась ею досыта и даже оставила немного в вазочке. Такая роскошь отпечаталась в памяти на всю жизнь! И многое было роскошью в это удивительное лето: любовь этого прекрасного мужчины, о котором она когда-то мечтала, глубина и сила его чувств, их сумасшедшая страсть. И их путешествие, бесцельное болтание по городам Прибалтики. И их хождения по ресторанам. Она давно не испытывала такой беззаботной радости, такого восторга, ведь ее повседневная жизнь была аскетичной, строгой, расписанной по минутам.

"Но что делать дальше?"- этот вопрос не оставлял их ни на минуту. Они решили, что Ксения поедет с детишками к родным в деревню Калининской области, чтобы оттянуть встречу со своим мужем, чтобы иметь время все обдумать и принять решение. И  жена Дмитрия, грузинка Мгела должна была вернуться в эти дни из отпуска в Грузии. Провожая Ксению, Дмитрий бежал за начавшим свое движение поездом, неотрывно смотрел на нее, и все повторял: «Думай о нас, и читай Гражданский кодекс, кодекс о семье и браке, и главное изучай раздел о разводе!».

- III –

Дмитрий писал ей каждый день. Она прибегала на деревенский почтамт, протягивала паспорт и получала каждый день одно-два письма, подписанные его каллиграфическим почерком, «До востребования. Ксении Александровне Кольцовой.»  Его длинные письма были полны любви, тоски, мечтаний и планов совместной жизни, они были необычайно глубокими и страстными.

Как-то еще перед отъездом, Ксения, ничего не способная решить, растерянная, неуверенная, сказала: ”Хоть бы ты похудел немного Дима, то не был бы тогда таким толстокожим и смог понять меня лучше, мою нерешительность, мои сомнения, мои колебания.” Дмитрий и без того толстым не был, но когда она вернулась в Ленинград, то была поражена, Дмитрия было трудно узнать, он похудел за полторы недели килограммов на семь-восемь. Он хотел перестать быть «толстокожим», хотел понять ее, стать душевно ближе к ней, он тосковал, не ел, каждый день писал ей письма и вел ежедневные записи в дневнике о своей все возрастающей любви к ней. Он строил в своей душе дворец любви к своей возлюбленной, к своей Ксении, строил свой Тадж-Махал.

Его чувства не ослабели в разлуке, наоборот, они стали еще сильнее. Он полюбил Ксению навсегда и не желал сворачивать с выбранного им пути, верил в их счастливое совместное будущее. Он был не только сильным, но и смелым, не боялся принимать решения и имел достаточно твердую волю, чтобы им следовать. Однажды он признался Ксении, что, хотя и любит он свою профессию психиатра, однако всегда чувствовал, что ему по складу характера была ближе всего медицина, требующая принимать мгновенные, быстрые и точные решения, чтобы спасти жизнь больного, такие как анестезиология, реанимация. Он и сейчас, полюбив Ксению, не изменил своей натуре, и в этой конкретной трудной жизненной ситуации смог быстро собраться, сконцентрироваться, принять быстрое решение и идти, не сворачивая, к намеченной цели. Возможно объяснялось это тем, что текла в нем согласно семейным преданиям какая-то доля лихой цыганской крови.

Встретившись со своей женой Мгелой он с полной определенностью заявил, что не может больше продолжать с ней жить. К этому времени розовая пелена с его глаз уже давно спала и он ясно видел, что был женат на женщине некрасивой, недалекой и алчной. Он забрал свои вещи и перебрался жить к матери, поближе к тому району, где жила Ксения. И подал на развод. Он не изменил своего решения посвятить Ксюше свою жизнь, ни тогда, когда Мгела плакала, кричала, или угрожала, ни тогда (и это было труднее всего), когда плакали его дети и старались удержать его. Это было тяжело, ему было несказанно жаль дочерей, у него было чувство ответственности за них. Но жить с Мгелой только ради детей он не мог. Дмитрий был человеком идеи, и теперь его главной идеей, содержанием его жизни стала его любовь к Ксении. Он не мог служить двум Богам, не мог лгать, обманывать. Он признавался Ксении, что его чувства и его разум, все говорит ему о том, что наконец-то он встретил прекрасную необыкновенную женщину, которой он восхищался и с которой хотел прожить свою жизнь. Теперь Дмитрий взял на себя самое большое чувство ответственности за Ксению, за ее жизнь, за ее будущее. Он встал на этот путь и с этого пути его уже никто и ничто не могло свернуть.

Мгела была поражена, она не узнавала своего мужа Дмитрия. Она всегда считала его мягким, слабым, не умеющим жить идеалистом, совершенно непрактичным человеком. В течение всей их семейной жизни она с ним боролась и пыталась его уговорить использовать свое высокое служебное положение с максимальной выгодой, а точнее брать с пациентов взятки. Она сама делала это при всяком удобном случае, за всякий сделанный пациенту укол. Если бы Дима согласился, тогда было бы у них все, и не слонялись бы они по коммуналкам, а была бы у них давным-давно благоустроенная квартира в центре города. И денег бы на все хватало, но Дмитрий был, как она считала, интеллигентным чистоплюйчиком и на уговоры ее не поддавался. Она это считала его слабостью, она не понимала, что его верность идеям, крайняя принципиальность и была его душевной силой. Дмитрий был человеком идеи и за свои убеждения он без сомнения мог бы взойти на костер.

Теперь Ксения стала для него всем, он вознес эту женщину на высокий пьедестал и готов был ей всю жизнь поклоняться. Он часто уверял Ксюшу, что она не только красива, но как ему казалось стоит она значительно выше по своему интеллектуальному и душевному уровню, чем многие другие женщины, те женщины, которых он ежедневно видел вокруг себя. Она его возвышала, она делала его другим человеком, она раскрашивала его безрадостную жизнь новыми яркими красками. Дмитрий действительно делал все возможное и невозможное, чтобы они были вместе, и он каждый день доказывал свою любовь своими действиями. Он верил сам и говорил ей, что жизнь мужчины и женщины, их совместная жизнь, может быть источником бесконечного счастья и радости. Но Ксения в глубине души ему не верила, она после десятилетней супружеской жизни пришла к убеждению, что семейная жизнь- это терпение, бесконечный  труд, жертвы, унижения. И радости в семейной жизни большой нет и быть не может, но несмотря на это долг женщины свою семью беречь, стоять на ее страже, быть Берегиней.

Дмитрий описывал Ксении их будущую семейную жизнь: «Ты только роди нашего ребеночка, а я его подниму- вынянчу, выращу, буду ухаживать за ним днем и ночью, я все буду делать сам, а ты будь свободна, отдыхай, развлекайся.” Но Ксюша ему не верила. Это звучало, как нереальная сказка. Она такой жизни никогда не знала и не представляла, что семейная жизнь может такой быть. Она одна поднимала своих детей, и муж ей практически никогда не помогал.

Иногда Дмитрий воображал те трудности, которые им могут встретиться в совместной жизни. Если его любимая Ксения заболеет, ну может будет у нее, как у многих женщин, миома матки или что другое и придется ей перенести тяжелую операцию. ”Это все нам не страшно!”- говорил Дмитрий. ”Я буду за тобой ухаживать, поить, кормить, я буду тебя возить в инвалидной колясочке. И если ты изменишься,  станешь некрасивой, располнеешь, то я буду тебя любить так же как сейчас, ведь у меня в душе всегда будет жить твой нынешний образ, образ той Ксении, которую я знаю и  люблю.” Но Ксении было и это трудно представить. Она привыкла, что муж ей даже стакан воды ночью не подаст, когда она больна, а только отмахивается: «Замолчи дрянь, дай поспать!» И она к этому уже притерпелась. 

Дмитрий мечтал об их долгой совместной жизни, но если надо будет в конце концов умереть, то пусть лучше Ксения умрет первой, иначе будет ей очень тяжело и одиноко жить без него, без его опоры и поддержки, без его любви. Дмитрий ее похоронит, все устроит, и умрет вслед за ней. И будут они и после смерти лежать всегда вместе, рядышком. Но Ксения ни чему не внимала, она была глуха к его словам.

Ксения привыкла жертвовать ради семьи, она исполняла свой долг и не привыкла, чтобы кто-то о ней заботился, она сама, пока были силы, заботилась о других. Она не могла быть госпожой. Она была вечной Золушкой, которая столько лет проходила в платье служанки, что она уже не могла надеть на себя наряды принцессы, которые ей предлагал Дмитрий.

  -IV –

У Ксении была своя правда. Она конечно была счастлива и безмерно благодарна судьбе, что встретился на ее пути прекрасный Дмитрий, который ее так сильно и глубоко полюбил. Ее грел пожар его любви, но ответить на его чувства с той же силой и решительностью она не могла. Они полюбили друг друга, но людьми они были разными и отношение к жизни у них было неодинаковым. Дмитрий смотрел ввысь, видел далекую перспективу, шел к своей высокой цели, и препятствия, мелкие камешки попадавшиеся на дороге, переступал достаточно легко. Он смог ради своей любви отказаться от своей семьи, от своих детей и жены. Она же смотрела вниз, себе под ноги, и каждый камешек под ногами вырастал в глыбу, казался ей трудно преодолимым препятствием, далекую перспективу она различала смутно и в нее всерьез не верила. И семью свою, хоть и несчастливую, разрушить она была не способна.

Ксения с людьми была «слабой», то есть не могла обидеть другого человека, и уж конечно была не способна ради своей радости пожертвовать счастьем, спокойствием других, близких ей людей. Это казалось ей эгоизмом, она так поступать не привыкла, и от этого стала бы в первую очередь несчастной сама. Сказывалось целенаправленное воспитание ее матери, которая приучила ее с детства отказываться от своих желаний ради других людей, приучила отдавать и жертвовать собой. С детства ее настольной книгой был роман "Отверженные" Виктора Гюго, прославляющая любовь к людям, доброту и самоотверженность. Ксения не могла совершать жестокие поступки, а чтобы построить их с Дмитрием совместную жизнь, нужно было вначале «расчистить поле», «разбросать камни», разрушить ее старую жизнь. Нужно было разбить семью, лишить детей их настоящего отца, разрушить своими руками свой дом, который она любовно обустраивала в течение десяти лет.

Семейную жизнь Ксении нельзя было назвать счастливой. Супруг ее не заслуживал большого уважения, был он грубым и хамоватым, легко и с удовольствием срывался на крик и даже не останавливался перед рукоприкладством. Каждое утро начиналось с того, что муженек кричал, чтобы она поскорее собирала детей и убиралась с ними, и она послушно провожала детей в школу, и потом бежала на работу. Возвращаясь с работы, спешила Ксюша в магазины и, придя домой, сразу начинала готовить ужин. Вечером, наконец приходил домой ее благоверный, хотя часто мог и не придти, когда пил с друзьями или развлекался с другими женщинами. И когда приходил, то требовал немедленно еду. Голодный, он был всегда раздражен и опять орал, как бешеный. За едой, если все было спокойно, то супруги говорили о детях, других тем разговора или других общих интересов у них не было. По-видимому, чувствовал ее муж, что она предана семье и потому не способна рассердиться, обидеться, решительно изменить свою жизнь и он позволял себе распускаться сверх всякой меры. Его такая семейная жизнь вполне устраивала, да и Ксения, странным образом, к такой жизни притерпелась, хотя и жила в мечтах о красивой любви, о благородном интеллигентном мужчине, который бы встретился на ее пути и отогрел ее своей любовью. Ведь ее жизнь с мужем можно было назвать одиночеством вдвоем, не было между ними ни любви, ни уважения, и объединяли их только дети и совместное жилье.

Но Ксения верила, что каждая женщина должна быть Берегиней, должна беречь семью, даже несчастливую. Она привыкла жить ради своего мужа и детей, она угождала и терпела, она была вечной слугой, она не умела жить для себя. Она не знала другой, лучшей жизни, она не верила, что можно положиться на близкого человека, она привыкла тащить тяжелый семейный воз изо дня в день, тащить как ломовая лошадь, ускоряя шаг при окриках грубого кучера, сидящего на облучке. Она его уже давно не любила, этого кучера, своего мужа, но считала, что это нормальная жизнь женщины, служить своей семье, ничего не ожидая и не требуя взамен, ни тепла, ни любви, ни ласки. И это стало ее привычкой, второй натурой, жить в постоянном услужении мужу и детям. Она привыкла к этой рабской жизни, она была и несчастлива и одновременно счастлива, потому что у нее было чувство исполненного долга. Можно сказать, что жила она жизнью задавленной Золушки, но ведь и Золушка может чувствовать себя иногда счастливой, когда дети довольны и муж перестал кричать и в доме уют и чистота. Ее роль была беречь и строить семью, а не разрушать ее. Ксюша каждый день стремилась сделать близких людей счастливыми, и не могла быть причиной их несчастья.   

Конечно, были моменты, когда чувствовала себя Ксюша очень несчастной и одинокой, и как Золушка мечтала о прекрасном принце, который появится однажды в ее жизни, который полюбит ее, даст ей руку и уведет ее в свое волшебное царство, в другую жизнь. Ведь сама она не умела бороться за свое счастье, не могла разрушать и обижать. "Ах, если бы появился благородный мужчина, который бы просто взял меня за руку и увел навсегда из этой несчастливой жизни."- мечтала она. "И не надо было бы тяжелых разговоров, чувства вины, развода, поиска жилья, размена квартиры". Ксения об этом мечтала, но нет уверенности, что она бы приняла его спасающую руку и ушла навсегда за ним. Она бы потешилась мечтами, поплакала, и вернулась бы обратно туда, где была она хоть и несчастлива, но жила с чувством исполненного долга.

Но образ мужчины, прекрасного принца, который бы дал ей пережить все волшебство любви, который бы смог ее полюбить и растопить ее душевное одиночество, согреть ее своей любовью, жил всегда в Ксюшиной душе. Таким образом жизнь ее была подобна айсбергу, она состояла из двух частей- видимой, надводной, ее официальной семейной жизнью с мужем и дочерьми, где была она вечной терпеливой служанкой, и тайной, подводной, мечтами о любви, мужчине, который смог бы полюбить ее, пожалел, отогрел своей любовью. Ей был нужен, необходим любящий ее мужчина, возлюбленный, который бы давал ей силы жить дальше несчастливой жизнью с грубым мужем, скрашивал ее жизнь и давал Ксении силы нести свой крест. Но разрушать семью казалось ей кощунством. И трудно сказать, какая из частей ее жизненного айсберга была важнее, первая - семья, которая давала ей чувство исполненного долга, или вторая - мечты о любви, которые давали ей силы продолжать тянуть свою лямку.

Она никогда не задавала вопрос, а правильно ли это каждый день вкладывать все свои силы, заботиться о эгоистичном неблагодарном муже, вкладывать силы в свою несчастливую семью, ничего не получая взамен, ни тепла, ни ласки, ни радости. И мечтать о другой жизни, о любви другого человека, доброго друга, который даст ей силы продолжать жить этой не задавшейся семейной жизнью. Ее мать называла ее страусом, который прячет голову под крыло, не отваживаясь быть твердой и честной перед собой и решить наконец свои жизненные проблемы раз и навсегда. Но ее мама не задумывалась о том, что ей надо было воспитывать в своей дочери не только самопожертвование, но и самоуважение, чувство собственного достоинства.

Наверное, и Дмитрий, живя с Мгелой, не получал от нее той отдачи, которую он ожидал получить от своей любимой женщины. Она его не поднимала, но опускала, она не была женщиной его уровня. Но узнав близко Ксюшу, встретив женщину, с которой он мог быть счастлив, он не играл страусиную игру, смог быстро принять решение и освободиться от семейных пут.

Ксения благодарила судьбу за то, что она встретила этого необыкновенного редкого человека, которому можно было безусловно верить и на которого можно было во всем положиться. Она понимала, что она выиграла в лотерею, получила неожиданный и бесценный подарок судьбы. Понимала и то, что теперь она должна была доказать, что достойна его любви и так же сильна душевно, как он, способна на такие же глубокие чувства и на решительные поступки. А это значило так же отважно, как Дмитрий, расчистить поле, разрушить свою семью и начать строить новую жизнь.

Дмитрий смог это сделать, а она? Он был мужественным и твердым, а Ксюша хотя и старалась соответствовать ему, но была другим человеком, она не могла разрушать. Она по сути своей была нежной, доброй и любящей женщиной и именно за это Дмитрий ее полюбил. Но теперь он требовал от нее совершенно других, жестких решительных действий, но она не могла идти к своей цели, попирая других. Он был революционер, а она- реформатор. Но Дмитрий был настойчив и требователен и начались тут Ксюшины муки от любви, все в ее внешне налаженной жизни начало рушиться, и ее обыденная жизнь стала разваливаться на куски...

-  V  -

Дмитрий своей любовью взорвал привычную жизнь Ксении, и все стало в ней лететь вверх тормашками. Дмитрий не хотел ее ни с кем делить, он не хотел довольствоваться любовной связью, ему этого было мало, он хотел построить их счастливую совместную жизнь. Он смело разорял свое семейное гнездо и требовал от нее сделать то же самое. И следуя за Димой, который отважно все рушил в своей жизни ради нее, ради их совместного будущего, вынуждена была и Ксюша следовать по его стопам и теряла свою налаженную и привычную, хоть и несчастливую жизнь. Ксения было несомненно умной и одаренной в учебе, в научных изысканиях, но в личной жизни была она слишком нежной, доброй, мягкой, уступчивой. А Дмитрий был сильным и решительным, и требовал от нее поступков сильной умной независимой женщины, которая видит свою цель и идет к ней, невзирая ни на что и преодолевая все препятствия на этом пути. Но Ксения такой не была, она не могла строить свое личное счастье "невзирая ни на что", но она пыталась это скрыть от Дмитрия, считая это своей слабостью  и пыталась по-возможности соответствовать своему возлюбленному.

В конце концов и Ксения решилась, рассказала о своей любви супругу и вслед за Димой подала заявление на развод. Развели ее с мужем очень быстро, ведь в советских судах уважали желание женщины и матери. Но вскоре после развода у ее бывшего мужа, Семена, скоропостижно скончалась мать и Ксении стало его невыносимо жаль и она обвинила во всем себя, думая, что это она своими разрушительными поступками каким-то образом навлекла на него беду. Всем было известно, что мать его к концу жизни совсем спилась и умерла в алкогольном забытьи. Но Ксении все равно было жаль мужа, ведь она его когда-то любила, хотела стать его женой и сейчас, не смотря ни на что, продолжала относиться к нему как к близкому человеку. Они были теперь в разводе, но продолжали жить в одной квартире, хотя в разных комнатах и с двумя разными полками в холодильнике. Но печать о разводе в своем паспорте она поставить так и не решилась. Печать, говорящую о том, что она теперь разведенная женщина, разрушительница, хотя и был у нее прекрасный Дмитрий, но далекая перспектива их счастья все еще терялась для нее в тумане.

Но Дмитрию его жена Мгела категорически отказывалась дать развод, и заседания суда, как и решение о разводе все время переносились и откладывались. В конце концов Дмитрий был вынужден нанять адвоката, который и помог ему завершить затянувшийся бракоразводный процесс. Теперь они оба, и Ксения и Дмитрий были в разводе и казалось бы были свободны как птицы и могли быть счастливы. Теперь наступило для них время претворять в жизнь мечты и начинать строить свою семью...

Но они продолжали жить в разных местах, Дмитрий у своей мамы, а Ксения в одной квартире с бывшим мужем. И ситуация сложилась странная, как будто бы и разведена Ксюша теперь была, но она не хотела своего бывшего мужа обижать, ранить и избегала таких ситуаций, когда он мог бы встретить Диму, избегала приглашать Дмитрия к себе домой. Она и разменивать квартиру не решалась, а муж ее этого определенно не хотел, ведь его жилищные условия в этом случае значительно бы ухудшились. И Ксения, как всегда его жалела. Оставался только один выход, все оставить бывшему мужу и куда-то уйти, чтобы начать жить с Дмитрием. Но куда? Диме было нелегко, вся ответственность за решение жилищной проблемы легла на его плечи, а с жильем в Ленинграде было очень сложно. Дмитрий начал копить деньги, чтобы снять квартиру, где бы они наконец смогли начать жить вместе. Он боролся за их новую жизнь, а Ксения все оглядывалась назад и обрубить все концы никак не могла.

Жизнь их в это время была сложной и трудной, счастливой и несчастливой. Ксении казалось, что уже несколько месяцев, как она рвется и бежит какой-то безумный марафон, да еще с препятствиями. Все эти сомнения, чувство вины, колебания и трудные решения стали сказываться на ее психике и здоровье. От всех нервных потрясений стал у нее болеть и опухать позвоночник, ей казалось, что у нее какая-то страшная болезнь, онкология. Дочки ее тоже начали болеть, вначале одна- ехала на велосипеде и врезалась на большой скорости в забор, упала, сильно ударилась головкой, потеряла сознание. Сотрясение мозга, больница. Потом и другая- все суставы распухли, не могла ходить, оказался псевдотуберкулез. Долго болела, все не могли поставить диагноз. В конце концов устроил ее Дмитрий в хорошую детскую больницу, там смогли поставить верный диагноз и подлечили. Хотя девочка еще очень долго неважно себя чувствовала.

Ксения не могла работать из-за любовных проблем, из-за всех навалившихся болезней и несчастий, приходила на работу и механически отсиживала свое время. Все сотрудники видели, что она не может сосредоточиться на работе, что с ней что-то неладное происходит. Слышали, как она ведет длинные разговоры по телефону, плачет, понимали, что нет в ее жизни гармонии и покоя. И все догадывались, что у нее проблемы в личной жизни, любовные переживания, сотрудницы и завидовали ей и одновременно ее осуждали. Большинство их научных сотрудников были женщины одинокие или разведенные, и в их жизни давно уже не было любви, была только сухая научная работа.

В эти месяцы в их научно-исследовательском институте проходило очередное сокращение кадров, и ставку Ксении Александровны Кольцовой в числе нескольких других было решено сократить, хотя она была заместителем заведующего отдела нейрофизиологии. Ксения потеряла работу, к которой стремилась долгие годы. В этой лаборатории она совсем недавно блестяще защитила диссертацию, по результатам которой ее профессор предложил ей написать совместную книгу. Она чувствовала себя униженной, все на чем держалась ее жизнь, фундамент ее разваливался на куски - она стала разведенкой, и она и дети ее болели, она потеряла любимую работу...  И теперь уже профессором нейрофизиологии ей было не стать, а ведь многие верили в ее большое научное будущее.

Конечно, работу Ксении было получить несложно, она была высокопрофессиональным и востребованным научным работником. Она выполняла сложнейшие экспериментальные операции на мозге, этими методиками очень немногие в то время владели, она была известна в ленинградских научных кругах. Но все равно все происшедшее было унизительно и она считала это своим поражением. Ксения перешла на работу в военную академию на научную работу прикладного направления. Уровень научно-исследовательской работы был уже не тот, устаревшие методики, совершенно особый стиль секретной работы, выезды в командировки на полигоны.

У нее было чувство, что вошел Дмитрий в ее не совсем счастливую, но налаженную жизнь, как слон в посудную лавку, все стало ломаться, крушиться, все дорогие и близкие ей люди стали болеть, она потеряла работу к которой так долго шла. Как жить дальше? Временами стали приходить ей мысли, а не слишком ли это была высокая цена за любовь? А Дмитрий чем больше чувствовал ее сомнения и колебания, тем больше стремился ее завоевать. Хотя иногда и у него стали возникать минуты сомнения, а не слишком ли многого он от нее требует. Он стал замечать, что Ксения изменилась, такая искрящаяся, радостная раньше, теперь она часто плакала, стала грустной и печальной.

Ксюше было страшно, она чувствовала, что теряла все, что имела, все с таким трудом завоеванное, а Дмитрий наоборот подтянулся, стал хорошо одеваться, стал еще более красивым, был радостным и счастливым. Казалось, что он встретив Ксению расцвел, перед ним открылись новые горизонты, а она падала все ниже, ее жизнь стала сложной, неспокойной, отмеченной потерями, хотя и были в ней моменты большого счастья, благодаря Дмитрию. Она все время мучилась и терзалась, и даже моменты этого счастья, присутствующие в их жизни, не могли ей всего потерянного заменить.

Дважды в неделю встречались они на квартире у его матери, когда ее не было дома. И тут сложился у них определенный ритуал. Дмитрий накрывал на стол, украшал его деликатесами, он все беспокоился, что Ксения такая худенькая и недоедает. И ставил он кассету с ее любимой песней "Мы с тобой два берега...". А потом наступало счастье их близости, и здесь он всегда ставил во главу угла ее чувства и ощущения. Дмитрий считал, что Ксюша была женщиной необыкновенной: «С Мгелой близость была лишь коротким моментом, а с тобой- это целый мир!». То же ощущала и Ксения, то что с ее мужем было коротким ничего незначащим эпизодом в темной комнате под одеялом, стало вдруг огромным миром переживаний и ощущений. Они раскрывались друг перед другом с необыкновенной стороны и были способны доставить друг другу моменты высшего счастья. Она помнила, что когда уходила она от Дмитрия и входила в трамвай, то совсем посторонние мужчины, взглянув ей в лицо, вдруг, как загипнотизированные, поднимались и уступали ей место. Не ясно, что они видели, что читали в ее лице, были на нем все еще отблески яркого любовного пламени или излучали ее глаза теплый растроганный свет пережитого счастья.

Дмитрий стремился проводить с ней как можно больше времени и каждое утро встречал Ксению около дома и провожал до работы, до научно-исследовательского института. Они ехали вместе вначале на автобусе, а потом на поезде, стояли тесно прижавшись к друг другу в тамбуре поезда и когда никто не видел, он ее целовал.  Перед расставанием он всегда отдавал ей любовно подготовленный пакетик с двумя бутербродиками с колбасой-сервеладом и двумя шоколадными конфетками. Он переживал, что ей так трудно и что она все худеет, прямо тает на глазах. А после работы он встречал ее опять около проходной академии, чтобы проводить домой.

Летом уезжала Ксения с детьми в деревню и Дмитрий нередко приезжал к ним. Вот там были они по-настоящему счастливы. Ведь вдали от мужа не угнетало ее чувство вины, и был у них наконец-то общий дом. Какое счастье расцветало в их жизни, какие волшебные дни и ночи проводили они вместе. Ей с Дмитрием и в Ленинграде было хорошо, но жизнь там была такой сложной, полной терзаний и чувства раздвоенности. Дмитрий жил каждый день так насыщенно и интенсивно, что она за ним не поспевала и часто просила, умоляла его остановиться, передохнуть. На что он отвечал: «Нет, нам надо жить сейчас, именно сейчас! Мы отдохнем позже, очень долго будем отдыхать, когда окажемся закопанными на два метра под землей! Вот тогда успеем отоспаться! А сейчас нам надо жить!». Она пугалась его слов, но эта интенсивность чувств, желание жить все время на максимуме, объяснялась может быть и тем, что чувствовал Дмитрий, что жизнь ему была отпущена недолгая. Или же сгорела его свеча жизни так быстро именно оттого, что жег он ее так нещадно, таким сильным пламенем?

Ксения этого темпа, постоянного напряжения не выдерживала и начала страдать приступами удушья, периодически казалось, что кто-то вцепился ей в горло и душит ее. Эти приступы повторялись все чаще, приступы  удушья, сердцебиения, и болей в сердце. Дмитрий устроил ее в больницу, оказалось что на почве нервного стресса у нее развился тиреотоксикоз, болезненно повышенная функция щитовидной железы.  Врач-эндокринолог говорила, что ее серьезное заболевание зависит на пятьдесят процентов от перенапряжения нервной системы, и она советовала ей обратиться за помощью к психиатру, и лучше всего к Дмитрию Павловичу Селихову, «ведь он такой прекрасный специалист». Ксения с грустной иронией думала, что помощь этого специалиста она уже получила, и вот к чему это привело. Вынуждена была Ксения начать лечиться, принимать сильные лекарства, тормозящие щитовидную железу, как осложнение воспалились все крупные суставы. Она долго болела, была на больничном три месяца.

После больницы и длительной болезни вернулась Ксения опять на работу. Дома она часто плакала и переживала, она устала от этой двойственной жизни. К этому времени Дмитрий нашел и снял квартиру и он ждал ее переезда, ждал, что они начнут наконец жить вместе. И она понимала, что ей необходимо принять это последнее решение и уйти, решительно порвав с мужем. Дмитрий стал терять в нее веру. Он стал упрекать Ксению, говоря, что любовь ее, подобна свету луны, не сама горит, а светит отраженным светом его любви. И он считал, что во всех ее несчастьях виновата она сама, виновата тем, что не может быть решительной и твердой, "зубастой", не отваживается на самостоятельные, «взрослые» поступки. 

Как-то пришла Ксения домой, села и заплакала, и тут ее дочки обняли ее колени и с решительностью ей сказали: ”Мама, мы не можем больше видеть, как ты мучаешься, мы пойдем за тобой, куда ты скажешь. Мы очень любим тебя. Мы уйдем все вместе от папы, это не имеет значения, главное, чтобы ты так не переживала и мы были всегда с тобой. И все у нас будет хорошо!». В конце концов оказалось, что приняли ее двенадцатилетние доченьки это важное решение за нее. Ксения сообщила об этом Дмитрию, а бедный Дима так долго ждал этих слов и так был счастлив, что они теперь будут жить вместе, что смог ей только сказать: «Мне хочется упасть перед тобой на колени!».

-  VI  -

Ксения и ее дочки собрали немного одежды и переехали в ту квартиру, которую снял для них Дмитрий. Переехав, они оказались в совершенно чуждом им странном мире, все здесь было не свое и ничто им не принадлежало. Теперь у Ксении не было и своего собственного дома. Возвращаться каждый день после работы в это чужое жилище казалось ей противоестественным, но Ксюша заставляла себя туда идти из чувства верности принятому решению. Она все напоминала себе русские пословицы: "Взялся за гуж, не говори, что не дюж", или же "Назвался груздем, полезай в кузов". Но она все время чувствовала, что этот поступок, их переезд, не был ее собственным решением, а сделала она это под сильным влиянием со стороны влюбленного Дмитрия и во многом против своей воли. 

После работы по дороге в свой новое жилище стояла она подолгу на мосту через Мойку, смотрела на темную воду и первый раз в жизни думала, что как хорошо было бы прыгнуть с этого моста и утонуть, и разрубить таким образом этот гордиев узел в который завязалась ее жизнь. Тогда наконец-то придет к концу то страшное нервное напряжение, в котором жила она последние три года. Тогда закончится эта борьба, это разрушение, все эти страшные потери, через которые пришлось ей пройти ради свалившейся на нее огромной любви, ради ее волшебного мира, ради этого "счастья". Ведь костер этой любви требовал все новых и новых жертвоприношений, она потеряла все что имела раньше: нет теперь ни любимой работы, ни семьи, ни собственного дома. Но чувство ответственности теперь уже перед Дмитрием и дочками ее останавливало, и она шла в магазины, стояла там в очередях, покупала продукты, а потом шла в этот чужой дом и готовила ужин для своей новой семьи.

Жизнь казалась мрачной и беспросветной, здесь у них не было ничего своего, они чувствовали себя как в гостях в этой чужой неприглядной квартире с облезлыми обоями. Она старалась по-возможности украсить это новое жилище, создать здесь какой-то уют, вешала на стены дешевые афишки, детские рисунки, прибирала, готовила вкусную еду. Чтобы привнести в это жилище частичку своей прежней жизни захватили они с собой кота Путю, а он выбрал себе в этой новой квартире подходящий "туалет" и начал раз за разом писать в Димины ботинки. Ксения думала, что это ее кот мстил Диме за их порушенную жизнь, за то душевное насилие, которому он подвергал ее во имя любви. Раз в неделю приходил хозяин квартиры, смотрел на них и их кота с подозрением, контролировал, все ли было в целости и сохранности в его жилище. Они с Дмитрием спали теперь на узеньком жестком диване. От всех трудностей и переживаний ушла куда-то даже радость их любви, их близости. То, что было таким необыкновенным и волнующим во время их долгожданных встреч, казалось теперь просто супружеским актом, тяжелой обязанностью. Ксении казалось, что она потеряла все точки опоры в своей жизни, и ее все больше тянуло назад в ее старый дом, в свое обжитое семейное гнездо, которое она свивала долгие годы.

Иногда ее дочки после школы заходили в их прежнюю квартиру, к своему отцу, чтобы взять что-либо недостающее из книг или одежды. В одно из этих посещений попросила их Ксения остаться там ночевать. Ксения еще сама не знала определенно, зачем она это сделала, просто ее неудержимо тянуло обратно, в свой старый привычный мир. Она снова и снова приходила к одной и той же мысли, что Дмитрий хоть и был прекрасный необыкновенный мужчина и смог открыть перед ней волшебный мир любви, о котором она так долго мечтала, но что есть в жизни определенные правила, заповеди, которые никому и никогда нельзя нарушать. И согласно этим заповедям нельзя семью разрушать даже ради любви, это большой грех.

А после работы пришла и Ксения к своим девочкам. Она сама не знала, что она будет делать дальше, на что решится. Поздно вечером пришел домой ее бывший муж. И Ксения осталась ночевать на диване рядом с своими дочками, и таким образом вернулась в свою прежнюю жизнь. Теперь это ей казалось счастьем- вернуться в свой дом, в свою жизнь, которую она когда-то долго и терпеливо строила. Ее настоящая жизнь была здесь, а не там с сильным, удивительным, любящим Дмитрием.

Наверное, была она Уж, а он Сокол, как в известном рассказе А.М.Горького. Ведь сказано там, что «рожденный ползать- летать не может!». Так и она не смогла далеко улететь, как ни старалась, вслед за своим ясным соколом, вслед за прекрасным Дмитрием. «Безумству храбрых поем мы песню!» - это было сказано о Дмитрии, но не о ней. Они прожили вместе, со своим милым в этом странном шалаше всего лишь двадцать семь дней. Она пыталась полететь за ним, но упала и, к счастью, смогла приземлиться обратно в свое родное болото! По-видимому ее настоящие крылья еще не выросли!

Теперь Ксения и ее дочки вернулись в свою прежнюю жизнь. И были рады этому. Она вернулась в свой дом, в свой потерянный рай или ад, но главное в тот дом, который она долго строила и будет продолжать строить. Любви в ее браке уже не было, но она никогда не могла забыть того, что когда-то она стояла рядом со своим будущим мужем в белом платье и обещала быть с рядом с ним "и в беде и в радости и в горе". И не могла забыть его слез радости, когда она родила ему доченек-двойняшек. И она привыкла легко забывать и прощать ему те ежедневные унижения и пренебрежение, которым он ее подвергал. Она не могла просто поменять одного мужчину на другого, сделать перестановку фигур в своей жизни. Ведь приговаривала часто ее незабвенная бабушка: «Менять Карька на Воронка - последнее дело!». И когда внучка спрашивала, что это означает, то поясняла ей милая бабушка: "Нельзя менять лошадей, лошадь карию на лошадь вороную, и также точно нельзя менять близких людей в своей жизни.". Просто уйти от одного мужчины к другому, произвести смену главных персонажей в своей жизни, это была не ее история, не тому учили ее близкие и родные. 

И Ксения вернулась из состояния нестабильности в свою прежнюю привычную налаженную жизнь. Это была давно построенная жизнь, а не беспочвенные мечты. Она порвала, а потом сожгла все любовные письма Дмитрия. Она пошла в судебную канцелярию и забрала паспорта, свой и своего мужа Семена, не ставя в них печати о разводе. А Дмитрий ждал их в съемной квартире еще два месяца, надеясь, что Ксения все-таки к нему вернется. Она с дочками и правда один раз вынуждена была придти обратно, но только чтобы забрать оставшиеся вещи.  Ксения не хотела идти к Диме, ей было стыдно и больно, но ее заставил это сделать Семен, он был материалистом, и семейное имущество потерять был не согласен.

В каком-то смысле было возвращение Ксении к мужу предательством по отношению к ее собственным мечтам о любви и счастье. Предательством по отношению к той, скрытой по водой части ее душевного айсберга. Возможно, была она еще не готова внутренне к тому, чтобы радикально изменить свою жизнь. Нельзя поменять одного человека на другого в своей жизни, нужно вначале расстаться, пожить одной, успокоиться, нужно чтобы все в твоей душе перемололось и мука была, и уж только тогда можно и новый хлеб замешивать. Если бы она уже была в разводе или же была вдовой, то встреча с Дмитрием была бы несомненно огромным счастьем. Ведь тогда это было бы естественным выходом из ситуации и было бы не разрушением, а созиданием.

-      VII     -

Ксения сделала свой выбор между чувством и долгом, она выбрала это последнее. И теперь шла она снова по жизни одна, не было рядом с ней Дмитрия, всегда готового ее поддержать и согреть своей любовью. Они продолжали иногда перезваниваться, но любовные встречи их прекратились. Ксения старалась наладить спокойную семейную жизнь, но ее "хождения по мукам" все не кончались.

Дмитрий всегда носил все письма Ксении с собой в своем рабочем портфеле. Он боялся оставить их в доме своей матери или на работе, он опасался чужих глаз. И вот как-то, навещая своих дочек, он оставил на стуле этот портфель, и пока он разговаривал с девочками в его сумку залезла любопытная Мгела и обнаружила там письма Ксении. Теперь ей было кого винить в своей неудавшейся с Дмитрием жизни и она развернула бурную деятельность, чтобы отомстить Ксении. Прежде всего позвонила она тому самому Петру Зимину, который когда-то познакомил их с Дмитрием. Ее целью было разузнать  побольше о Ксении и о ее настоящей жизни. Она узнала от Петра имя супруга Ксении, потом каким-то образом нашла его место работы и явилась к нему разъяренная и распаленная, с жалобами на его жену, которая якобы «увела от нее мужа».

Они сразу же нашли общий язык, Мгела хотела любой ценой вернуть в семью своего бывшего мужа, а супруг Ксении хотел наказать свою жену за измену. Обиженные супруги не делали разницы между Дмитрием, который сознательно разрушал свою семью и Ксенией, которая свою семью все-таки решила сохранить. Все равно виноватой во всем оказалась Ксения. Мгела чувствовала, что Дмитрий продолжал Ксению любить, и ей хотелось извести, уничтожить соперницу, чтобы не стояла она на ее пути. А супругу Ксении было наплевать на Дмитрия, но он хотел отомстить жене за пережитое унижение. Вот тут появилась у Семена возможность жену проучить и сделать все это чужими руками. Он стал союзником Мгелы против своей жены, для него это было нормально, ведь он никогда не был Ксении другом и никогда ее не любил. Заговорщики решили, что впустит Семен вечером Мгелу в свой дом, чтобы она могла с его женой по-свойски разобраться. Он рассказал ей и то, где Ксения теперь работает и посоветовал пойти в партком военной академии, пусть и там с ней разберутся. У них был общая цель наказать Ксению и они быстро обо всем договорились. 

И вот вечером является жаждущая мести грузинка Мгела, ей открывает дверь муж Ксении, а сам уходит в дальнюю комнату, чтобы ничего не слышать. И Мгела внезапно врывается в кухню и накидывается на Ксюшу. Она кричит и визжит, а растерявшаяся ошарашенная Ксюша старается незаметно убрать подальше ножи, чтобы один из них она в нее не воткнула. А Мгела все не успокаивается и старается «прижать соперницу к стенке». В числе прочего кричит она и о том, что по ее мнению они оба очень подходят друг другу, ее интеллигентный чистоплюйчик- муж и эта слабая мягкотелая Ксения и непонятно, почему это Ксения от Дмитрия ушла. Но Мгела своего мужа Ксении не отдаст, пусть не надеется и скоро приедут ее братья из Грузии и Ксению прирежут. И в завершение вцепляется она Ксении в волосы и старается их побольше вырвать. Ксения кричит, все это слышит ее муж, но не вмешивается и очевидно в душе злорадствует. Может быть он надеялся, что Мгела ее прибьет? Торжествующая Мгела позже показывает Дмитрию волосы  «вырванные у твоей Ксюшеньки». Дмитрий уже тоже не хочет за Ксению заступаться, ведь она его оставила, предала. Мгела и ему говорит о грозящей «твоей Ксюшеньке» жестокой расправе со стороны братьев-грузинов! Дмитрий вынужден предупредить об этом Ксению, и они идут вместе в милицию и пишут заявление об угрозе ее жизни. Существование Ксении полное кошмаров и страхов все продолжается, продолжается ее расплата за любовь Дмитрия. И кто же был прав, а кто виноват, она, пожертвовавшая своей прекрасной любовью ради мужа, или же ее муженек, отдающий ее на расправу диким чужим людям? 

Мгела действительно отправилась и в партком военной академии, где работала Ксения, и потребовала там, чтобы с ее соперницей разобрались. И вот Ксению Александровну вызывают в кабинет начальника лаборатории, где уже собрался весь начальствующий состав их секретного подразделения, и начинается ее допрос. Боже, как это все было унизительно и тяжело, но, к счастью, люди в этом подразделении работали интеллигентные, они провели формальный разговор и постарались историю эту побыстрее замять. Но начальник лаборатории позвонил все-таки начальнику медицинской части психиатрической больницы Дмитрию Павловичу Селихову и попросил его оставить в покое их сотрудницу Ксению Александровну Кольцову, не разрушать ее семью. И Дмитрий все больше понимал, что он зашел слишком далеко и может быть действительно надо ему оставить свои надежды на совместную с Ксенией жизнь.

Но невзирая ни на какие трудные внешние обстоятельства- разборки, месть, преследования, произошло в это время одно счастливое событие в жизни Ксении, она забеременела. Ее мужа Семена это мало волновало, он не хотел новых забот, но Ксения чувствовала себя очень счастливой, у нее появилась смысл в жизни, она почувствовала себя выздоравливающей от тяжелой  разрушительной «любовной горячки». Летом она уехала в отпуск, чтобы в деревенской тиши растить своего ребеночка, который креп и развивался в ней.

В августе вернулась она в Ленинград и вышла на работу. Она подходила к проходной академии и несмотря ни на что, несмотря на все обрушившиеся на нее в последние годы невзгоды и испытания, чувствовала себя опять счастливой и цветущей. Жизнь, развивающаяся в ней, наполняла ее необыкновенными силами. Все силы женственности заиграли в ней, она чувствовала себя воскресшей после тяжелой любовной болезни и  искрящейся радостью от той необыкновенной сказки, которая происходила в ней. И к своему удивлению заметила она, как офицер у входа в проходную, увидев ее, кинулся открывать перед ней дверь, по-видимому и он почувствовал, играющую в ней женственность, не понимая ее истинной причины.

Но опять на ее пути появился Дмитрий, он знал что она вернулась в Ленинград, очень тосковал и ждал ее у проходной академии. Они встретились, они были самые близкие люди, они не могли наговориться. И страсть опять их захлестнула с новой силой, и они снова окунулись с головой в ее волны. Они поехали вместе на дачу, провели там целый день и впервые за все время их любви почувствовала Ксения себя, как женщина, сильнее Дмитрия, эта беременность ее преобразила, ее желания были горячее, она входила в счастье близости и разрешалась стремительнее и быстрее, чем он. У него уже не хватало сил разделить все ее желания. Теперь все ей представлялось по-другому, Дмитрий уже не разрушал основ ее жизни, а был счастливым моментом, "солнечным ударом". А главным в ее жизни стал ее будущий ребенок. Но Дмитрий, узнав о ее состоянии, стал требовать, чтобы она прервала эту беременность. Он не хотел быть в ее жизни дополнением, он хотел быть ее основным содержанием. Он не оставлял своих надежд на то, что они будут все-таки жить вместе.

Ксения не соглашалась, она очень хотела сберечь своего ребеночка, она никогда не чувствовала себя такой счастливой. Дмитрий все-таки вынудил ее пойти на аборт, ведь это был не его ребенок, но она в последнюю минуту убежала с операционного стола. Ксения ему об этом в тот же вечер рассказала, надеясь, что Дмитрий ее помилует, но мужчина ее не пожалел, а еще больше рассердился. Дмитрий был человеком идеи, это был не его ребенок и точка, он не должен был существовать. Он привык во всем идти до конца. И он стал говорить ей ужасные слова о ее предательстве и подлости по отношению к нему. И Ксения покорилась, она не могла быть подлой в чьих-либо глазах, и особенно в Диминых глазах. И она пошла на аборт и в этот раз разрешила его сделать. Аборт был уже в большом сроке, и она стала сильно болеть после него. Дмитрий хоть и настаивал до последнего, но боялся, что она ему не простит потери своего ребенка. И так и случилось, Ксения не смогла его простить, ни теперь, ни позже, никогда, она теперь от него окончательно отвернулась.

После этого аборта превратилась Ксения из прекрасной цветущей женщины в больную развалину. Она сразу постарела лет на двадцать. Ее мучили периодические боли в животе и врачи сказали, что у нее вероятно уже никогда не будет детей. Она была подавлена и несчастна. Ей уже ничто не было мило. И она не хотела больше встречаться с Дмитрием, или с кем-либо другим, она не хотела больше любить и быть любимой. Ведь требовательная любовь Дмитрия ее изуродовала, он взял от нее все, и даже ее здоровье. Женственность ее угасла. Она была больна и пуста. Его любовь была ненасытна и разрушительна, она требовала все время новых жертв. Любить было невыносимо тяжело. Они расстались окончательно. Ксения больше не хотела его видеть, не хотела с ним говорить по телефону, она ушла в себя, она больше не желала никаких потрясений. Она стала тихо жить, жить без Дмитрия, без любви, без мечты, жить сегодняшним днем. Как-то так получалось, что он рядом с ней расцветал, а она увядала, наверное Ужу и Соколу не по пути, у них дороги в жизни разные.

Прошел год. Ксения до сих пор плохо себя чувствовала, но работала. У нее часто возникали сильные боли в низу живота. Как-то она шла с работы, шла очень медленно, идти было трудно из-за очередного приступа болей. И тут она в последний раз встретила Дмитрия. Он ждал ее у ворот академии. Он прекрасно выглядел, все казалось у него было хорошо. Первый его вопрос был: «Что с тобой? Ты больна? Ты такая бледная и с трудом идешь? У тебя старые туфельки, может быть тебе в них трудно ходить, можно я куплю тебе новые?». Но Ксении казалось, что он пришел, чтобы отнять у нее то, что у нее еще оставалось: спокойствие, остатки ее здоровья и саму ее жизнь. Она ничего ему не ответила, она повернулась и ушла, ушла в свою жизнь, жизнь в которой ему теперь не было места!

-  VIII -

Карточный домик ее жизни все-таки устоял, вынеся все любовные бури и ураганы. Несмотря на мрачные предсказания врачей у Ксении через год родился сын. Она уехала со своим маленьким сыном в деревню и прожила там с ним два года. Ксения прошла через очищение одинокой жизнью, и в результате почувствовала себя сильной и самостоятельной, теперь была она способна принимать и претворять в жизнь свои собственные решения, а не продиктованные чужой волей. Вернувшись через два года в Ленинград, она подала на развод. Перед тем как решиться на этот серьезный шаг ей необходимо было пожить одной, поверить в себя и в свои душевные силы, созреть для этого важного поворота в своей жизни.

Вскоре наступила перестройка, выжить в эти годы в России было трудно, особенно одной с маленьким ребенком на руках. Ксения получила предложение работать врачом за рубежом, в спокойной скандинавской стране Норвегии и после некоторого раздумья приняла его. Она выучила норвежский язык, у нее была интересная работа, она воспитывала своего сына и жила ради него. Мужчины в ее жизни встречались, но они приходили и уходили, а ее сын всегда был рядом с ней и он стал главным содержанием ее жизни.

Прошло десять лет после их с Дмитрием последней встречи у стен военной академии. Ксения приехала в отпуск в Ленинград, переименованный теперь в С-Петербург. Она встретила своих сокурсников и была взволнована до глубины души, когда узнала, что  Дмитрий был тяжело болен. Ксения должна была его увидеть, ей казалось, что она сможет ему помочь, что стоит только им встретиться и ее прекрасный Дима встряхнется, распрямится и будет опять таким как прежде, мужественным, сильным и здоровым. Ведь она всегда его поднимала и вдохновляла. Ксюша знала, была совершенно уверена, что Дмитрий ее до сих пор любит, что он ее не забыл и никогда не забудет, также как и она его. Ксения несмотря на все трудности в своей жизни, чувствовала себя опять полной силой, привлекательной и цветущей. Она сумела все пережить и снова подняться. Ксения чувствовала себя как та легендарная птица Феникс, которая возродилась из пепла. Теперь она была снова сильной и чувствовала, что должна помочь Дмитрию.

Сокурсники ее отговаривали, но Ксения позвонила Дмитрию, он был потрясен ее внезапным появлением в его жизни и они договорились встретиться. Для встречи с Дмитрием одела она свой праздничный зеленый костюмчик, ей хотелось быть ярко одетой, чтобы и своим внешним видом его душевно приподнять. Дмитрий ждал ее у выхода из метро, он изменился, но не очень сильно, лишь погрузнел и ходил, припадая на одну ногу. Они оба были очень рады встрече, они были по жизни самые близкие люди и им нужно было так много рассказать друг другу. Она не хотела верить в серьезность его болезни, ей казалось, что она его сможет снова оживить, напитать своей энергией, так хотелось, чтобы он встряхнулся, выпрямился, перестал хромать, чтобы он опять стал таким как раньше, ее сильным и прекрасным, великолепным мужчиной.

Дмитрий понемногу рассказал ей о своей жизни за последние годы. Десять лет назад, он специально искал встречи с Ксенией у стен академии, чтобы внести полную ясность в их взаимоотношения, понять и решить для себя остается ли еще надежда и возможно ли их совместное будущее. Ксюша ясно тогда дала ему понять, что возврата нет, что она к нему больше никогда не вернется. Через какое-то время позволил себе Дмитрий обратить внимание на главную медсестру их психиатрической больницы, эта женщина обладала яркой броской внешностью, она была «самая красивая их сестричка» и давно уже добивалась его расположения. Заметив, что Дмитрий начинает отвечать на ее знаки внимания, медсестра эта решила все проблемы в своей жизни очень быстро. Характер у нее был сильный, горячий и вспыльчивый, как у Мгелы, она шла к своей цели не задумываясь, напролом. Она ни в чем не сомневалась, все решала просто и без личных трагедий, и с окружающими не церемонилась. Никаких угрызений совести у нее не возникало, она об этом просто не думала. Увлекшись Димой, она определилась быстро, сразу же привела его в свой дом, хотя была замужем и в той же квартире жили ее муж и дочь. Стала жить с Дмитрием в одной комнате, а мужа и дочь переселила в соседнюю, просто произвела перестановку фигур.

Муж ее занимался каким-то странным бизнесом, копал могилы на кладбище. И Дмитрий жил рядом с этим странным могильщиком несколько лет, пока тот не умер. Вечерами любила медсестра выпить, и Дмитрий постепенно к этому тоже привык. С горечью он поделился с Ксенией, что медсестра совсем его загубила, как мужчину. Она и здесь не церемонилась, напьется и требует секса. А если он был не готов к этому, то устраивала сцены и утверждала, что он ей изменяет. В конце концов стал он ненавидеть этот секс по требованию, а она своего добивалась и всегда достигала полного удовлетворения. Эта женщина его не поднимала душевно, как когда-то Ксения, а подавляла. Говорят, что женщины с хорошим мужчиной расцветают, а с плохим увядают, но по-видимому то же правило действует и в отношении мужчин.

С этой женщиной он не расцветал, а постепенно терял свои силы и начал все больше недомогать. Ее очередным проектом был приобретение участка и строительство дачного дома. Этот участок земли был довольно далеко от Ленинграда, и Дмитрий рассказывал сколько неимоверных усилий стоило ему построить там дом. Как он ехал на поезде, вися на подножке по нескольку часов, чтобы добраться до места, и еще каким-то образом умудрялся довезти туда строительный материал. Вообще не умел Дмитрий никогда себя поберечь, он жил на износ, и женщина эта его совсем не жалела. Но она и себя не жалела. И здоровье Дмитрия стало подводить, вначале начала увеличиваться почему-то правая грудная железа, и он прошел массу обследований, чтобы исключить онкологию, а потом и гепатит обнаружился, хроническая стадия. А его сожительница все говорила: «Да плюнь ты на все эти болячки, да на то, что твои доктора говорят, давай лучше выпьем!».

После очередного обильного возлияния она неожиданно в сне скончалась, а ведь ей еще и пятидесяти лет не было. Дмитрий остался один с ее собакой и кошкой, избавляться от них он не хотел: «Ведь она их так любила!». Потом и собака умерла, а кошка все плодилась и котов и кошек в доме становилось все больше. Ксения их насчитала, наверное, штук пятнадцать. Дмитрий различал всех кошек по именам и по характерам, и ухаживал за ними тщательно, в квартире совсем не было запаха. Кошки были удивительные, дрессированные, они выходили каждый день на улицу, а потом стройной колонной возвращались домой, к Диме, в его квартиру на втором этаже. После скоропостижной кончины медсестры жить Дмитрию стало негде, ведь они с медсестрой были не зарегистрированы, и формального права на проживание в ее квартире он не имел. Потерял он и дачу, построенную на пустом месте его неимоверным трудом, забрала ее дочка медсестры после скоропостижного ухода своей матери. Удивительно, но медсестра чувствовала каким-то образом приближение конца и пожелала быть похороненной рядом со своим мужем-могильщиком.

И остался Дмитрий без квартиры и без дачи и без родной могилы, куда можно было бы подселиться. В квартиру ему в конце концов удалось прописаться, после череды судов, и за положительное решение адвокат потребовал с него пять тысяч долларов. Деньги по тем временам совершенно непосильные для нормального государственного служащего, даже и главврача больницы, которым Дмитрий к этому времени стал. Он с обидой говорил, как ему тяжело дается их выплачивать. И на работу ходил с горечью, пришли перестроечные времена и вдруг все методы лечения, которые они использовали раньше оказалось «неправильными», все в отечественной психиатрии перевернулось с ног на голову и теперь им надо было следовать зарубежному опыту.   

Через некоторое время Дмитрий заметил, что начали распухать лимфоузлы на шее, поставили диагноз лейкоз, неизлечимый вариант и оставили умирать в больнице. Позднее диагноз изменили на более доброкачественную разновидность, появилась надежда, что есть шанс выжить, но тут началась рожистое воспаление и общее заражение крови, сепсис. Образовался огромный гнойник в мягких тканях спины, который пытались хирурги вскрыть, опорожнить, кусками драли мясо из спины. Сердце Дмитрия во время этой тяжелой операции остановилось, но его удалось снова запустить. И таким Ксения встретила своего Дмитрия, ходить ему было трудно из-за еще не зажившей раны на спине. Лейкоз, гепатит, очень слабая иммунологическая защита. И совсем один, с бесчисленными кошками. Только дочки иногда навещали. Он, как всегда, себя не жалел, продолжал работать и даже брал дежурства, наверное, долги заставляли. А вечерами запирался в квартире, отключал телефон и пил в одиночестве. Радости в жизни никакой не осталось.

Встретив теперь Ксению, он обрадовался, все чувства и воспоминания об их любви проснулись вновь. Поднялось снова его солнышко и согрело его своими лучами. Он все хотел ее обнять, поцеловать, стремился к близости. Говорил, что он узнал ее любимое тельце и все его мужские силы и страсть проснулись вновь после многих лет. Но Ксения не могла ему этого позволить, и через несколько дней улетела обратно в Норвегию, к своему сыну.

Дмитрий часто звонил ей в Норвегию, говорил, как он скучает, тоскует, как не может спать по ночам, все мечтает о ней, о близости с ней. Планировал вскоре приехать к ней в гости. Последний его звонок был в сентябре, и тогда он с тревогой рассказал, что у него опять появились признаки рожистого воспаления на лице. Также начинался и последний страшный приступ болезни. Рассказал, что он опять вынужден был начать лечиться антибиотиками, но в этом есть и положительная сторона- старый шрам после операции стал заживать лучше. Дмитрий надеялся, что все обойдется, он очень хотел теперь жить. Он встретил опять свою большую любовь, свою Ксению и надеялся, что они теперь будут вместе, верил в их счастливое будущее.

Но через три недели неожиданно позвонил Ксении их студенческий друг Петр Зимин и сообщил, что Дмитрия был срочно госпитализирован с заражением крови и он скончался в больнице. Сообщил дату похорон, возможно Ксения сможет приехать. Попрощаться с Дмитрием она бы очень хотела, но, к сожалению, невозможно было все организовать за такое короткое время: пристроить сына, и изменить запланированный рабочий график. О чем думал ее милый Дима свои последние дни и часы? Ксении казалось, что думал он о ней и это придавало ему силы до последнего сознательного момента бороться со своей болезнью. Но он оказался слабее, тяжелая болезнь все-таки победила. Дмитрию недавно исполнилось пятьдесят лет.

Через несколько лет был опять вечер встречи выпускников их медицинского института. Сокурсники вспоминали сильного мужественного Дмитрия, его было невозможно забыть, он был особенным, удивительным человеком и прекрасным врачом. ”Бедный-бедный Дима!»- говорил верный друг Петя Зимин. Ксении хотелось навестить могилку Дмитрия, но никто из сокурсников не знал, где он был похоронен. Где-то на Южном кладбище. Навестить могилку ей не удалось, не удалось поклониться его месту успокоения и оставить там букетик незабудок. И тем самым сказать Дмитрию, что она его никогда не забудет, он всегда жил и будет продолжать жить в ее сердце. И попросить у него прощения за свои сомнения, колебания, слабость, нерешительность. Теперь была она совсем другим человеком, но было уже слишком поздно. Много лет были они "два берега у одной реки" и их любовь и страсть омывала эти берега, но никогда не смогли эти два берега сойтись в единый общий островок, в единый материк.