Таинственая шкатулка

«Всемирная атмосфера испорчена едва ли не с 17-го века»
О.Павел Флоренский

1.

Солнечным, но прохладным днем 11 апреля 1901 года по тракту от Царского Села к Санкт-Петербургу двигалась роскошная карета с императорским гербом. Восседавшая в ней чета - молодой царь Николай Второй, Ники, и его любимая Аликс, вся светилась от тихого благоговения, своей юной любви и добрых надежд. Это был важный день в их особенной совместной жизни, в которой столь тесно сплелось их личное, сокровенное житье-бытье и общее, публично-государственное служение и ответственность за судьбу громадной, нуждающейся в мудром обновлении и надежном укреплении империи. Царственная чета ехала вскрывать таинственную Шкатулку!

Николай хорошо знал историю России и те непрестанные искушения, которым подвергал ее Господь-Вседержитель. Неподдельная любовь к отечеству и изрядные знания позволяли ему видеть угрозы и секуляризационные (еще Патриархом Никоном изобличаемые) стремления века 18-го и тем более, 19-го. Тревожные процессы и знамения… Каким-то будет новый, двадцатый?! И что он, Николай, лично может привнести в течение этой великой и бурной реки - истории державной? Вернется ли Симфония Русская – между царем и Патриархом как главой Церкви?  Без такой Симфонии колесница не поедет. Всё будет противиться, вновь будут бомбы и  протесты, бунты кровавые…
Вот ведь и он, царь теперешний, рожден в день Иова Многострадального… Случайно ли? Вряд ли.
Но для этого восстановления Симфонии во власти земной и небесной никаких  сил ему не жалко, ничего не убоишься, никаких страданий – думал Николай.

Аликс понимала его глубокие думы – мистическим чутьем догадываясь о силе и неотступности  этих переживаний царственного мужа своего.
Они говорили не раз о том, каким в идеале должно быть государство российское,  с внутренним трепетом внимая словам  Никона, что государство ставит своей целью как отдаленный идеал, никогда не достижимый, превращение в Церковь - как образ Руси Небесной. Державным супругам был близок такой идеал устройства - чтобы на любви ко Господу, друг к другу, к земле родной… Они видели это в своих мечтах и снах.

И к тому было шло на Руси – до середины 16-го века. Еще в 1562г. писал Патриарх Константинопольский царю Федору Иоанновичу:
«По истине в  тебе, благочестивый царь, пребывает Дух Святый, и от Бога такая мысль тобой будет приведена в дело, ибо Древний Рим пал Аполлинариевой ересью, а второй Рим находится в руках внуков агарянских, безбожных турок; твое же великое Российское царство, III Рим, превзошло всех благочестием, и все благочестивые царства соберутся в твое царство, и ты один под небесами именуешься христианским царем во всей у всех христиан».

- Но отчего же нарушилось единство царя и патриарха далее, в 16-м веке – вопрошала Аликс мужа, глядя своими чистыми голубиными очами в любимое лицо.
Николай отвечал:

- Суть разрыва, дорогая, выразил сам Никон так: «мы не знаем иного законоположения себе, кроме Христа, который дал нам власть вязать и решать. Уж не эту ли привилегию дал нам царь? Нет, он похитил ее от нас. Он церковью обладает, священными ведами богатится и питается, славится тем, что все церковники-митрополиты, архиепископы и священники покоряются ему, оброки дают, работают, воюют. Беззаконие великое в том, что Царское величество расширился над Церковью, вопреки божественным законам и даже возгорелся на самого Бога широтою своего орла».
Понимаешь, светское, внешнее бытие стало преобладать над сокровенным, внутренним, благо- и богоугодным...

- Отсюда и беды на Россию пришли, Ники?

- Да, милая, отсюда: нарушилась таинственная живая связь в управлении державой – Двоица. А значит, и Святой Дух ее покидает… А затем, постепенно стала унижаться Церковь светской властью всё более и более. А вместе с Церковью и Бог…

- Но что сделал тогда Никон?

- Он противился, как мог, чуя, что приходит конец чего-то основополагающего в русской жизни и переживал это как катастрофу. Взгляните, говорил он, на апостольские правила: «Царь занимается только военными делами, заботясь о войне и мире, чтобы охранять тело, а епископ проходит священство Божие, отклоняя от опасности тело и душу. Итак, во сколько душа превосходит тело, во столько священство превосходит царство». То есть, человеческую власть.

- О, Ники, тебе надо всё это обдумать и изменить, вернуть патриаршество, Двоицу… - царица чуть не плакала от сознания великой задачи, стоящей перед ее мужем.

- Это не так просто, меня не поймут, моя милая… Сочтут за ретроградство, ведь у нас либералы теперь в почете… Вспомни, много похожего происходило с французской страной перед революцией: вольтерьянство, атеизм, утопические течения, ведь тогда повальное неверие толкнуло французов к бойне; человек, мол, ком грязи, и за гробом нечего ожидать. Но хоть и ком, а не замай – дай свободу! И дали! И безумие охватило  целые толпы…

-      Но как же это произошло?

-  Не само собой, конечно. Сторонники безбожного развития, «просветители» и прикрывающееся  благими лозунгами масонство, постарались изрядно:  в школах насаждались идеи безверия, всякое упоминание о Боге  исключалось из учебников, патриотизм подвергался насмешкам, история нещадно фальсифицировалась, чтобы вызвать презрение у молодежи к прошлому своей страны. Учебник некоего Альберта Малэ, одобренный правительством, представлял историю Франции до 1789г. как сплошной кошмар, а жизнь после революции – как идиллию и верх добродетели… И это же делают светски образованные слои у нас…

- А народ? Народ русский, он религиозный по сути своей, я это уже поняла, Ники, дорогой! Я знаю теперь, чем отличается православие - тем, что оно основано на преданиях... Католики же их отвергают или не знают...

- Не знаю, Аликс, целы ли эти корни – три столетия их рвали – изощренно, искусно, пример показывали, как надо жить без Бога… Просвещаться! Учить французский, на театры ходить, ложно понимаемому прогрессу безумно следовать… Вон открытий сколько сделано за последние времена! Человек мол, изобрёл! Зачем им Бог? Паровоз важнее…

- Так что же, и нет уже Святой Руси больше?

- Не станем так думать, Аликс. Но пошатнулась она сильно… Материализм и безнравственность распространяются, как ни следи. Требование свободы и самоуправства – путь революции…

-  Но ведь справились с Наполеоном, значит, есть сила?

- Святые отцы говорят: тем врачует нас Бог от греха, чем мы к нему, греху, увлекались. Вот и послал нам учителей таких, чтобы привели нас в чувство и покаялись. И дал нам Господь увидеть, чего стоит эта мнимая западная «культура». Когда обаятельные и галантные в салонах французы явили миру свое безстыдство и зверонравность, надругавшись над нашими святынями. Обнажилась перед нами тогда вся их лжекультура… И нас исцелила – на время. Русь покаялась и победила тогда – с помощью заступницы Небесной и сына Её. И казаков с Тихого Дона… Но ведь до Москвы дошла антихристова нечисть…

Супруги помолчали. За окнами кареты бежали рощицы-перелески, еще не зазеленевшие, беззащитные, в тонких веточках, еще не верящие в календарную весну…
О чем думал венценосец в эти минуты? Может быть, трепеща неожесточенной душой, вспоминал  чин своего Венчания на царство и слова из него:
«Цари издревле называются помазанниками Божиими»; переживал снова и снова всё то необъяснимое, что испытал во время таинства коронования в храме, особенно при произнесении им особой молитвы. Для того и причащался он, как только дозволено православным царям и входил в алтарь – наравне с остальными священнослужителями. «Дабы быть царем и судием людем Божиим»… Обряд помазания на царство священен – с тех ветхозаветных пор, когда пророк Самуил излил из рога елей на царя Саула, первого  Израильского царя, а после него – на Давида…

«Что же за ношу уготовил Ты мне, Господь-Вседержитель? Как вынести её? Ту, которую уже нельзя не миновать…» Сердце молодого царя, исполненное чистых и искренних помыслов, было обращено к небу. Стыдливая северная природа проливала робкий,  но ясный свет на бегущую перед ним дорогу.

Потом, словно одновременно вспомнив что-то невыразимо радостное, царь и царица обменялись вновь посветлевшими взорами.
- А знаешь, Ники, я чувствую, что в шкатулке этой будет нам совет очень важный дан! Именно об этом – как вернуть Святую Русь! – воскликнула глубоким голосом Александра Фёдоровна, крещенная этим именем православной Церковью.
Ники вместо ответа нежно взял в ладони ее тонкую руку в белоснежной лайковой перчатке.

     2.

Ровно сто лет назад – 11 апреля 1801г. - в своей спальне был убит император Всея Руси Павел Первый. А незадолго до этой страшной и насильственной смерти у царя состоялся необычный разговор. Длился он более двух часов. Собеседником Павла был некто Авель – Соловецкий монах-схимник, а до пострига - Василий Васильев из деревни Окулово Тульской губернии. Авель был прост и молчалив, усерден в молитве, и чистому сердцу его открывалось пророчество о судьбах царей русских. И не говорить он этого не мог, даже если и хотел бы скрыть. Указав с точностью до одного дня смерть царицы Екатерины, он угодил прямо в острог. Следующий император, Александр Первый, освободил Авеля, убедившись в его правдивости, но когда услышал от него «Сожгут твою Москву», вновь отправил старца назад, в каменный мешок.

Авель и сам не радовался своему дару, но ничего поделать с этим не мог. Если он и захотел бы молвить неправду, уста его словно склеивались.
Мягкий свет предзакатного солнца осветил лик кроткого и миролюбивого старца, вошедшего с поклоном – до изящного паркета Кваренги - к императору. Среди гобеленов на библейские мотивы царила тишина. Царь просил у старца благословения и получил его. Но главное – роковая судьба Павла стала ему известной в той беседе:
- Царства твоего будет всего ничего. И на Софрония Иерусалимского примешь ты лютую смерть от удушения, от рук неверных слуг своих, что греешь на своей груди. Они же будут поносить тебя, желая загладить грех цареубийства… Но народ русский разберется…

По словам современников, после беседы император вышел с изменившимся лицом. Однако спокойствия не утратил. Известно также, что вопрошал он прозорливца не только о своей персоне, но и о судьбе своих царственных потомков и Российского государства. И сказывал ему Авель с пророческим огнем в очах «вся от начала до конца»: и про Александра-победителя, и про его уход в монастырь – заменит венец царя на подвиг поста и молитвы, и про Николая Первого, при котором бунт вольтерьянский зачнется и семя пагубы на Россию придет…

Еще сказывал Авель про внука Павла – Александра-Освободителя крестьян, про его победу над турками, и то, что даст он свободу славянам от ига неверного; но убит будет среди ясного дня, в столице, пролив кровь так же, как его дед и потомок его, Николай Вторый, Иов Многострадальный… Предан он будет народом своим, как некогда Сын Божий…

- Война придет, большая война – говорил старец, как книгу читал, - люди по воздуху летать будут, серой зловонной друг друга истреблять. Измена расти будет, и накануне победы рухнет Трон царский, и будет гнев Божий на Россию, казнь египетская, за отречение от Святого царя, будет жид скорпионом бичевать землю русскую, грабить святыни и казнить лучших людей русских…

При этих словах Авель зарыдал.

Павел же с сильным переживанием на челе устремил свой взор в необозримую даль, через завесу грядущего. Беды, неисчислимые беды на Русь оно сулит, если верить этому вещему иноку…

Да, всё видел старец. Но за дар этот великий в Соловецкой, а затем в Петропавловской крепости провел он в общей сложности 21 год жизни, где писал книги, упокоение же нашел он в Суздальском монастыре, куда его заточил уже  государь Николай Павлович.

Мы  не знаем точно, чьей идеей явилось желание Павла - написать предупреждение и напутствие последнему царю, дабы приобрел он силу духа для принятия крестного подвига. Для того, чтобы взойти на Голгофу со всеми членами семейства своего  и пострадать за Святую Русь. Авель ли передал эту мысль императору или сам он сподобился после бессонной молитвенной ночи исполнить эту миссию для будущего страны, для мiра русского?

Но реченное  Авелем было записано и помещено в специальную шкатулку с собственноручной надписью Павла «Вскрыть потомку Нашему в столетний день Моей кончины». Ларец этот хранился в Гатчине, как и положено – сто лет, ждал своего часа. Император Николай нынче торжественно вскроет его…

Государь Николай Второй так и не заснул в эту ночь – перед вскрытием  шкатулки, промыслительно переданной ему от прапрадеда. Он то молился, то вспоминал всё, что знал о жизни и делах своих державных предшественников. И об их смерти. Он понимал, что в сознании русского народа самодержавие уже не является безусловным богоявленческим фактом, как было изначально. Что стало тому причиной? Либеральные течения, вольнодумство, атеистические воззрения, просачивающиеся с запада,  рационализм и утилитаризм, усердно прививаемые русскому народу уже более двух веков, делают свое разрушительное дело.

Совершались и ошибочные шаги самодержавного управления: где-то неоправданная жестокость, где-то излишняя мягкость, заигрывание с народом, а чаще с его отдельными слоями или группами. Где-то идеализация этого народа, где-то поспешность… Но, вглядываясь в ночной тьме в лица царей, несущих свою богоизбранность до него, а теперь всплывающих чередой  из вечности, он мог, положа руку на сердце, сказать следующее. У них были личные особенности, слабости, человеческие грехи, за которые каялись венценосцы как обычные прихожане Церкви Христовой. Только ни  одного из них нельзя заметить и тени своекорыстного эгоизма и пренебрежения обязанностями того высокого сана, который им даровал Бог и вручил «всея земля». Великая власть не ослепляла их, как ослепляет она обыкновенного человека: ведь они неколебимо верили, что она дана им от Господа. И они знали, что народ – в основном - разделяет  ту же веру, признавая своих царей Помазанниками Божьими. Отступления же от такого миропонимания дорого обходились России.

Да, народ нужно просвещать,  учить, воспитывать и давать возможность проявить себя. Россия должна быть культурной. Но что есть культура? Может ли она быть безнравственной, основанной на признании первичности, а потом и  - неминуемо – единственности  бытия тела? Конечности твоего существования? А значит, и бессмысленности его?  Такая культура, состоящая только из материальных достижений, ускоряет не прогресс, она ускоряет гибель души! Падка она, душа через тело свое на удовольствия и комфорт, на заманчивые слова о независимости, неограниченных перспективах разума человеческого, и особенно опасны для людей невежественных, не обученных думать, не склонных к усердию и послушанию. Прелесть выходит одна. И падение…
 
Взять пример с Радищевым. Блестящий на первый взгляд философ, умница, из набожной семьи. С хорошими задатками. Но учеба в Европе изменила его дух, погасила очищающий огонь правды Божьей, заменив его на темный жар гордыни, замешенной на примитивном материализме, на дрожжах лжесвободы. Возможно, что произошла эта подмена незаметно для него самого, и он придал ей окраску борьбы за развитие и прогресс своей отчизны.  Горячий, восприимчивый, владеющий пером и словом, он с успехом доставил вирусы этой заразы на родину. Екатерина, сама баловавшаяся вольтеровскими остротами, сумела всё же распознать в сочинениях Радищева угрозу духовной основе державы, сочла за открытый призыв к бунту.  Однако после она все же смягчила смертный приговор вольнодумному писателю до десяти лет поседения в Сибири. Пушкин увлекся мыслями Радищева,  что вылилось в оду «Вольность» и тому подобные призывы, что свойственно талантливым молодым людям с их исканиями истин и блага для всех.  Но позже отрекся, Господь наставил, и жертву поэт свою искупительную сполна принес... Наоборот, силой прозрения поэтического он велел беречь русскую веру и не глядеть на запад. Конец же Радищева  был страшным – от принятого яда и в нечеловеческих муках…
И сколько таких «революционеров» уже прижилось на теле народном?

Болью отзывались в груди Николая недавно услышанные горькие слова Филарета Московского:
«Россия забыла Бога спасающего; утратила веру в Него; оставила закон Божий, поработила себя всяким страстям; обоготворила слепой разум человеческий; вместо воли Божией – святой, премудрой, поставила призрак свободы греховной, широко распахнула двери всякому произволу, и от того неизмеримо бедствует, терпит посрамление – достойное возмездие за свою гордыню, за свою спячку, бездействие, продажность, холодность к Церкви Божьей. Русский народ и другие населяющие Россию племена глубоко развращены, горнило искушений и бедствия для всех необходимо и Господь, нехотящий никому погибнуть (душам) всех пережигает в этом горниле».
Как уберечь веру православную, мудрость исконную, как дать народу основание вновь вспомнить своё божественное устроение и главное правило, ту коренную силу, что одна только способна противостать Антихристу? О его пришествии много знамений имеется, как свидетельствуют духоносные мужи и пророки…
О многом думал царь в ту ночь, бесконечную и мистическую, обжигающую огнем невещественным, полную то смутных намеков, то внезапных озарений. Всё это было тем, что зовётся «тайной царёвой».

И только к забрезжившему утру слова из притчи Соломона немного успокоили его громко бьющееся сердце: «Сердце Царя в руке Господа и куда захочет Он направляет его».

3.
В анфиладе комнат Гатчинского дворца, постоянном месте пребывания Павла Первого, когда он был Наследником, в небольшом мрачноватом зале горели торжественные свечи. Ровно в десять часов утра в  овальных дверях залы показывается Государь с супругой, министры и несколько сопровождающих свиты. Но только самому царю, только ему одному дозволено вступить за этот тяжелый красный шелковый шнур, протянутый в кольца на четырех столбиках, ограждаюший столик с заветной шкатулкой – узорчатой, с затейливыми украшениями. Вскрывается вековая тайна судьбы державы Российской. Вот уже снята гербовая печать, наложенная личным перстнем Павла, и укрывавшая ее, эту тайну от глаз любого человека, включая царственных лиц. Жребий «УЗНАТЬ» выпал на Николая Второго…

Несколько раз перечитывает последний русский царь послание из прошлого – о будущем. Хмурится. Всё напророченное Павелем сбылось:  взял Париж Александр Первый, а затем, посетив Серафима Саровского и пробыв его келье часа три, принял непростое решение служить  Богу монашеским отшельничеством; освободил крепостных Александр Второй, чтобы получить смертельную бомбу в ответ; царем Миротворцем был, действительно, назван Александр Третий…

А это уже о нем, Николае Втором. 1918 - год  его физической смерти. И не только его, а всей семьи. Кровь. Сначала лужи, а потом  моря христианской крови… По всей стране…

Теперь он знал свою терновую судьбу, не отделимую от судьбы России.
Присутствующие при этой процедуре  избранные особы  не заметили  дрожи его рук, это могла ощутить только его Аликс. 

Молча вышли они из зала, бумагу царь спрятал на груди, близко у сердца.
Обратная дорога из Гатчины была невесёлой, радостные ожидания царской четы оказались иллюзией.

Но с того судьбоносного дня царь уже не боялся за себя, что бы ни происходило. Он знал свой час. На Крещение  1903 –го  на Иордане у Зимнего Дворца при салюте орудий Петропавловской крепости одно из них оказалось заряженным, она ударила по окнам Дворца и по беседке с Государем.  Свиту поразило его нечеловеческое, нездешнее спокойствие при этом событии, явно грозившем ему смертью. Николай только поинтересовался фамилией стрелявшего, искренне посочувствовал ему и велел не наказывать «виновного». Царь знал, что этот канонир просто орудие в руках  высшего Промысла. Чуть позже выяснилось, что осколок попал лишь в одного случайного прохожего, слегка поранив его. Фамилия пострадавшего была Романов. До 18-го года еще оставалось время…

Кровавая кончина царской фамилии подтверждена была также пророчеством  Серафима Саровского и блаженной Паши Саровской. В июле 1903г. Крестный ход,  в котором участвовала царская фамилия, проследовал из Дивеева в Саров. Царю передали пакет от пожилой женщины по фамилии Мотовилова, запечатанный мягким хлебом. Это письмо писал сам батюшка Серафим, потом отданный своему служке (Мотовилову)со словами:

- Ты не доживешь, а жена твоя доживет до того, как сюда Государь Российский приедет. Вот ему и отдаст пускай.

После прочтения письма от уже отошедшего на небеса преподобного Серафима государь не мог сдержать слез… Нет, не минует их чаша сия! Помоги, Господи…

      В 1917 Сергей Нилус напишет: Бог говорил тогда, в Сарове с народом своим – Новозаветным Израилем, с Россией, последней на земле хранительницей веры Православной Христовой и Самодержавия – как земного отображения Вседержительства во Вселенной Самого Триипостасного Бога. И через Серафима Преподобного говорил Господь слово свое о том, как нужно беречь во всякой чистоте и святыне великую тайну, которою крепка была Россия от смутных своих дней даже до сего дня. Пусть будет напоминанием это русским людям оглянуться на себя и опомниться, пока еще не поздно, пока не услышали они еще грозных слов Божьих: «Се, оставляется дом ваш пуст!».

Как-то в разговоре со Столыпиным Николай Второй посетовал, что не удается ему совершать то, что желал бы он для любимой, вверенной ему Богом  державы.
Столыпин протестовал, уверяя, что, слава Богу, еще все впереди, и успехи страна делает во многих областях... Но царь отвечал:

- Нет, поверьте Пётр Аркадьевич, у меня это не предчувствие, а глубокая уверенность: я обречен на страшные испытания, но я не получу награду здесь, на земле…
Петра Столыпина убили в 1911-м, в Киеве. Иуды же невредимы остались при Государе...

Последний русский царь  честно совершил свою крестную Жертву. Кто знает, насколько искупительна она?  Снимается ли ею грех богоотступничества России? Наш грех? Это решать Тому, Кому она принесена.

Но семь ангелов-хранителей обрела навеки и присно земля Российская.
 
Серафимом же Саровским была предсказана вторая половина царствия Николая Второго: небесная, а с этим  - и небесная, благая, вернувшаяся к Христу-Богу  Россия.

Заключение.

Верноподданнический адрес крестьян Пельгорской волости Новгородского уезда:
«Ваше Императорское Величие Благочестивейший Государь. В нынешнее грустное время  мы, верноподданные дети Твоей великой семьи имеем неодолимое желание выразить Тебе наше глубокое соболезнование по поводу зверского убиения Великого  Князя Сергея Александровича и всех тех тяжёлых невзгод, которые попущением Божиим постигли наше Отечество. К кровопролитной войне присоединилась внутренняя смута. Клевета самая гнусная облетела все концы нашей родины. Злодейства неслыханные опозорили в глазах всего мира русский народ.
Чует наше сердце, как скорбишь Ты, Родимый. Скорбим и страдаем с Тобою и мы. Смутьяны с клеветой и посулами, подобно древнему искусителю, появляются и у нас и чего только не обещают, но не по сердцу нам их льстивые и лукавые речи.
Мы верим только тебе, наш безценный Отец, и ждём милостей только от Тебя, наш кормилец. Не надо нам самозваных отцов и непрошенных благодетелей, которые явлись не раньше и не позже, а только теперь. Ты один, Богом венчанный, природный Царь наш, царствуешь в наших сердцах.
Смутьяны кричат: «Долой самодержавие!» Убийствами запугивают всех Твоих честных работников, но верные дети России умрут за Тебя, а не изменят присяге.
Помазанник Божий! Кликни свой клич, и мы будем с Тобою, чтобы идти на общего врага спасать честь и величие своей Родины.
Пришел видно снова год Самозванщины, когда едва-едва устояла Русь против иноземного влияния…»

Царистские симпатии народа, даже и после цареубийства, были серьезным на пути укоренения большевиков в России. Да и сами большевики прекрасно понимали это. Троцкий, по словам посла Франции Нуланса, не скрывал, что он предпочитал монархическую реставрацию любому другому правительству.

Основной причиной поражения белого движения было то, что они «сидели на двух стульях»: им было внушено не употреблять слова «Царь», дабы не отпугнуть этим словом народ. О, роковое заблуждение! Лучшие представители народа, с незамутненным национальным сознанием, остро ощущали свое сиротство: «Без царя – земля вдова».
Храбрец Колчак имел золото, войска, территории, но впустил в себя яд социализма вкупе с буржуазными идеями – адская смесь. Деникин, сражаясь за единую-неделимую, говаривал: Вы думаете, я иду на Москву восстановить трон Романовых? Никогда!» Но без этого трона его единая-неделимая  разлетелась в клочки, а сам он угодил в Черное море. Так же качался из стороны в сторону Врангель.
Протоиерей Владимир Востоков  в 1926 г. пишет пророческие слова: «Желябовы и прочие  знают, что после смерти царя жив царелюбивый, боголюбивый дух в народе, и боятся его: вот-вот он воспламенится в живую стихийную силу и сметет  бесов с лица Земли Русской».