Инстинкт грешника

   Был один из тех дней, когда солнце светит так, что, кажется, сетчатку не спасут даже самые ультра дорогие солнечные очки. В крышах домов отражались лучи, а лужи давно превратились в зеркала, безупречность которых нарушали изредка проезжающие машины. Легкий майский ветерок забирался под складки одежд и приятно холодил тело, как будто вступая в легкое противоречие с жарой. Если бы в этом дворе, в котором будет происходить основное действие, появился художник, он бы не отказал себе в удовольствии нарисовать картину.
   На фоне небольших и «съеденных» временем домов возвышалась относительно недавно построенная кирпичная семнадцатиэтажка. Конечно, по качеству она уступала своим соседям, но по внешней красоте превосходила их в несколько раз. Здесь в каждом окне можно было увидеть дорогие красивые занавески, а возле каждого подоконника – кондиционер.
   Из второго подъезда вышел мужчина азиатской наружности в спортивном костюме. Он убрал руки в карман, осмотрелся и опустился на лавочку. Запустил руку в волосы, растрепал их. Через пару секунд за него эту работу завершил ветер. Мужчина вздохнул и бездумным взглядом уставился перед собой.
   В конце улицы показался молодой человек. Он был худым, небольшого роста в белой рубашке и брюках. Его вид выдавал в нем строителя. Эта гипотеза подтверждалась наличием в его правой руке чемодана, из которого торчала отвертка. Он целенаправленно шел уверенным шагом в сторону второго подъезда.
   Поравнявшись с мужчиной в спортивном костюме, он кивнул ему.
   -Сегодня пораньше? – спросил тот, щурясь от яркого солнца.
   -А что делать, начальник велел к вечеру одну комнату хотя бы закончить, - ответил тот, набирая комбинацию на домофоне.
   Раздался писк, парень скрылся в подъезде. Мужчина вздохнул, положил руку на руку и вновь погрузился в анабиоз. Настроение сегодняшнего дня ничуть не отличалось от настроения вчерашнего, позавчерашнего и поза – позавчерашнего. С ТОГО ДНЯ идет уже третий год, а ему кажется, что ЭТА ИСТОРИЯ началась гораздо – гораздо раньше. Как он ее тогда отговаривал, как отговаривал…
   Но что произошло, то произошло, и теперь он вынужден находиться здесь. Ради нее.… Восемь месяцев назад был ШАНС уехать. Уехать навсегда и забыть все это, как страшный сон. Однако ничего не вышло, история приняла самый наихудший оборот. Он занял ее должность и теперь практически ежедневно просиживает здесь штаны вместо того, чтобы заниматься своей прямой обязанностью – мануальной терапией…
   Погруженный в эти невеселые мысли, он не заметил, что в конце улицы появился еще один человек. Он был в кожаной куртке и брюках. Глаза его прятались за очками – хамелеонами. Он быстро двигался ко второму подъезду.
   -Здорово, Ренат! – громко поздоровался он.
   Ренат вздрогнул и поднял глаза.
   -О! Привет!
   Он протянул ему руку.
   -Чего на солнце сидишь? Так и удар можно получить!
   -Я скоро ухожу, - заверил его Ренат.
   -А что ж так шумит – то у меня над крышей?
   -А? – не понял Ренат.
   -Что «а»? Что «а»? – передразнил собеседник. – У меня соседи сверху и сверлят, и пилят. Сил уже нет! Весь потолок просверлят скоро, и он рухнет.
   -Новый хозяин квартиру переделывает, - развел руками Ренат.
   -Что за новый хозяин? – поднял брови собеседник. – Там же лысый такой мужик вот уже как несколько лет…
   -Ой, нет, «дорогой», - покачал головой Ренат. – Тот съехал давно, там другой теперь.
   -Да – а? – поразился «дорогой». – Ну, надо же как! А то я смотрю, и пилят и пилят, ну невозможно!
   -Ну что делать…
   -Как Гаяне?
   Улыбка слетела с лица Рената, как будто ее и не было.
   -Ну, она там, а я здесь. Двадцать второго уеду.
   -Двадцать второго, да? Ренат, надо, знаешь что, клинику нам открыть. У тебя же высшее образование есть?
   -Да.
   -Медицинское?
   -Да.
   -Вот откроем клинику, - развивал свою мысль «дорогой», которому после трудного дня захотелось, выражаясь на современном языке «потроллить» консьержа. – Будем таджиков, киргизов, узбеков принимать с венерическими болезнями, правильно? Я пойду, поговорю там с начальством в управе. А тебе не предлагали ничего?
   -Нет, жина в свое время спросила, сказали – пусть приходит по заявке.
   -Вот в этой клинике, что у метро, да? Но ты еще не был там?
   -Нет.
   -Еще не собрался? Надо собраться с мыслями, да?
   -Нет, с мыслями как бы все нормально, - уклончиво ответил Ренат. «Дорогой» или как его с некоторых пор стали называть за сходство с людьми, посвятившими себя Церкви, Послушник, не стал развивать эту тему. – Потом у меня еще насчет регистрации закончилось, если пойду туда, встанет вопрос возвращения на работу, туда – сюда. Но я в июле обязательно поеду туда, на Родину, у нас там семей6ное торжество, все родственники соберутся, мы с жиной.
   -А кто же вместо тебя будет? Рахим?
   Вновь молчание.
   -А где же Рахим, я не вижу что – то, кстати? – задал вопрос в лоб Послушник.
   -Да он там, на Третьей Лесной. Тетка была, сестра Гаяне, домой уехала. А он там за нее. Вот скоро на базар, там работу нашли, скоро туда устроим. Еще в ресторан предлагали официантом.
   -А так был бы заказ из больницы, принимал бы людей, все по закону…
   При слове закон Рената передернуло.
   -А у тебя там дом в Фергане?
   -Да, шестнадцать соток.
   -У – у, какой большой!
   Они помолчали.
   -Слушай, я знаю, у вас там знакомые есть в прокуратуре…
   Послушник внимательно посмотрел на него.
   -Ты чего хочешь?
   -Мне бы поговорить там с кем – нибудь. Я отблагодарю, у меня друзья богатые.
   -А что случилось?
   -Ну, знаете, - уклончиво ответил Ренат, - сейчас проблем нет, потом они появятся. Лучше работать на опережение.
   -Не волнуйся, Ренат, не дадим тебя в обиду, - вздохнул Послушник. И выразительно посмотрел на свои наручные часы: – Ну, мне это…
   -Да, да, да, конечно!
   Послушник рванул на себя дверь и вошел в подъезд. Проходя мимо каморки, которая служила рабочим местом Ренату, он подумал: «Тюрьма без решеток. Как можно в такой работать?».
   Поднявшись в квартиру, он вспомнил о том, что у него нет хлеба. Выходить не хотелось, однако повод был, и весьма весомый, и он нехотя вновь влез в туфли. Вызывая лифт, он вспомнил о Ренате и прокрутил в голове некоторые события, связанные с ним.
   Около двух лет назад он видел его сына Рахима, рыдающим во весь голос. С ним рядом стояли двое мужчин, равнодушно смотрящих на его страдания. Послушник видел все это, проходя мимо них. Уже тогда он задумался, что бы это могло значить? С этого момента Рахима он больше не видел. А потом пропала его мать, Гаяне.
   Через какое – то время она появилась. Проходя в подъезд, Послушник видел ее улыбающуюся вместе со своим мужем. Кстати, Ренат появился через несколько дней после ее исчезновения в качестве сменщика. Нужно отметить, что как консьерж он был ничем не лучше жены – часто отлучался, к тому же имел побочный заработок. Через некоторое время к нему наведывался полковник. Интересно, по какому вопросу?
   Послушник вышел из лифта, кивнул Ренату и толкнул дверь подъезда. До магазина от дома было семь минут пешим ходом. Он шел, подставляя лицо солнцу, продолжая прокручивать в голове события, связанные с Гаяне.   
   Он был знаком с человеком, «лысым таким мужиком», как он выразился в беседе с Ренатом, который жил в квартире над ним. Они часто сталкивались в лифте, по дороге к дому. Ему даже однажды удалось пообщаться с его другом.
   -Нравится район – то? – полюбопытствовал у него Послушник.
   -Мы тут ненадолго, - последовал ответ. – Поживем и уедем.
   Вот они, видимо, и съехали. А теперь новые жильцы ему своим ремонтом досаждают. Кстати, Гаяне была знакома с этим лысым. Послушник неоднократно видел ее в его обществе. И ему так же неоднократно казалось, что они не просто вежливо друг с другом общаются при встречах по утрам и вечерам, но между ними существуют какие – то отношения. Не обязательно романтические.
   Послушник обогнул дом и зашагал вдоль детской площадки. Он был настолько погружен в свои мысли, что до его сознания с трудом долетали крики детей и заботливые восклицания их бабушек и мам. Ему отчего – то вспомнилось, как он несколько лет назад вот так же шел по улице, правда, настроение у него тогда было совершенно не праздничное…
      Он тогда еще учился в институте. Была весна. Самый сложный период в создании его курсовой работе. К нему прикрепили нескольких ребят, один из которых (вернее одна) оказалась настолько безынициативной, что ему  все пришлось взять в свои руки. Он сам ходил по инстанциям, договаривался, просил, где – то предлагал что – то взамен…
   Послушник вряд ли забудет тот день, когда они, выполнив большую часть работы, отправились в институт, чтобы в учебной комнате систематизировать материал и решить, что войдет в окончательный вариант, а что нет. Тогда между ними вышла ссора, его обвинили в бедах всей группы. Расстроенный он отправился домой и по дороге, возле Церкви, ему неожиданно стало плохо…
   Ему показалось, что он плывет по воде. А эта вода похожа на кинопленку. И эта кинопленка транслирует отдельные эпизоды из его жизни. Причем в хронологической последовательности. Вот ему три года. Вот пять. Вот ему десять, он уже школьник. Вот он видит, как будто со стороны, как крадет игрушку у одноклассника. Совесть ежится внутри где – то в груди, справа от сердца. Вот он, не смотря на то, что ему нужно спешить, соглашается задержаться и помочь человеку застегнуть куртку. Совесть в груди становится теплой, как будто кто – то там внутри погладил ее мягкой рукой.
   Импровизированное кино о его жизни внешней и внутренней, той, которую никто, кроме него не видит, построенное на переживаниях завершилось так же внезапно, как и началось. Он осознал, что стоит, прижимаясь к церковным воротам и держась за них, как за последнюю надежду. В каком – то смысле, это было действительно так. Подняв голову, он увидел икону Христа, которая была над входом. Он даже не думал над тем, что делать дальше. Перекрестившись, Послушник ступил на территорию Церкви.
   Его окружение практически сразу заметило в нем изменения. Он не стал святым, упаси Бог так думать о нем, но он стал сверять свои поступки с заповедями из Евангелия и помнить о том, что над ним есть Тот, кто Абсолютная Любовь. И это очень изменило его жизнь. Отныне тот, кто обращался к нему за помощью, мог быть уверен, что, по крайней мере, услышит совет. По КРАЙНЕЙ мере…
   Послушник дошел до магазина и вскоре уже вышел оттуда, держа в руке полиэтиленовый пакет, в котором бултыхался батон белого хлеба. Солнце заслонили тучи, и обстановка во дворе стала больше напоминать осеннюю хандру. В один момент погода переменилась. От прежней весенней дремы не осталось и следа.
   Мечтая о том, как сейчас придет домой и завалится спать или прочитает новый детектив от своих обожаемых детективистов Литвиновых, Послушник уже сделал несколько шагов по направлению к дому, как вдруг увидел шедшего ему навстречу Рената. «С чего это он покинул свое рабочее место? – подумал Послушник. – Интересно». Никаких знакомых в прокуратуре у него давно не осталось, это было сказано однажды шутки ради, но почему консьерж так зацепился за его слова? И куда он среди белого дня собрался?
   Послушник отошел на шаг назад и встал за угол дома. Ренат постепенно ускорял шаг. Он прошел мимо хорошо знакомого ему человека, даже не заметив его. Удовлетворенный этим Послушник покинул свое укрытие и перешел на другую сторону улицы. С его нового места ему было прекрасно видно Рената, вернее, его удаляющуюся спину.
   Ренат зашел в магазин в угловом доме.  Послушник остановился неподалеку. Убрав руки в карманы, он приготовился к длительному ожиданию. На сегодня никакой работы у него не было, и можно было посвятить день слежке за Ренатом. Интересно, всё – таки, почему он не на работе?
   Ожидание Рената затягивалось. Прошло уже около пятнадцати минут, как показалось Послушнику, а консьерж все не появлялся. Внезапно его пронзила догадка: ведь в магазине ДВА выхода! Что если он, например, заметил, что за ним наблюдают, и решил избавиться от «хвоста». Такие фокусы вполне в духе его натуры.
   Но нет, вот он, выходит из магазина.  В руках упаковка чипсов. Покушать захотелось, бедненькому. Неужели столько можно было выбирать чипсы? Послушник встал за небольшое дерево, чтобы его невозможно было разглядеть с расстояния, которое отделяло его от Рената.
   Тот пошел тем же маршрутом, что и пришел в магазин. Послушник понял, что он возвращается на свое рабочее место, и понял – дальнейшая слежка не имеет смысла. Он решил дать ему минут семь на то, чтобы занять свою каморку, а потом он войдет в подъезд и поднимется к себе.
   Уже стоя в лифте, он услышал звуки перфоратора. Значит, ремонт продолжается. Когда лифт остановился на его этаже, Послушник отправил его на этаж выше. Выйдя на площадку, он замер. Прислушался. Перфоратор заглушал все посторонние звуки. На его счастье, тамбурная дверь не была заменена на железную, поэтому он беспрепятственно смог подойти к двери квартиры, в которой шел ремонт. Из – за двери поднималась пыль.
   Послушник двинулся обратно к лифту. Вскоре он уже входил в свою квартиру. Не успел он снять ботинки, как зазвонил телефон.
   -Да.
   -Привет, это из редакции тебя беспокоят. Ты ж такой важный стал, сам не позвонишь никогда.
   -Ну и чего тебе нужно, редакция?
   -Статья когда будет готова? Главный уже рвет и, не побоюсь этого слова, мечет.
   -Ну и пусть мечет. По срокам оговорено, что я ему семнадцатого ее на стол положу. Вот семнадцатого и получит. А пока пусть свое металово побережет, а то скиснет там всё.
   -Я ему так и передам.
   -Давай, слово в слово. 
   Он положил трубку и направился в ванную. Не успел закончить мыть руки, телефон зазвонил вновь.
   -Ну, кто там еще, щас по морде дам!
   Злой и раздосадованный, он схватил телефон.
   -Ну!
   -Привет, это я! – услышал он голос своего дедушки.
   -Привет, - Послушник попытался сбавить тон.
   -Ну что, я приезжаю?
   -Да, - вздохнул он.
   -В три как договаривались?
   -Да, можно в три?
   -А что у тебя с настроением? 
   -Нормально у меня с настроением. Давай приезжай.
   -Ну, у тебя голос…
   -Нормальный у меня голос. Жду.
   До приезда дедушки Послушник постарался взять себя в руки и избавиться от агрессии. В этом ему всегда помогало рассматривание икон. Даже не столько молитва образам, которые на них изображены, а просто их созерцание. Он снял с полки лик Спасителя, поставил его перед собой на стол и долго и внимательно вглядывался в глаза Господа, и чувствовал, как злоба постепенно, но быстро улетучивалась из его внутренностей. Так что к приходу Юрия Васильевича, он был уже относительно спокоен.
   -Какие новости? – спросил тот, устраиваясь на диване в большой комнате.
   -Всё по – старому, - ответил Послушник. – Начальство как всегда недовольно, требует статью раньше оговоренного срока. А откуда я материал возьму? Из воздуха?
   -Не знаю, придумай.
   -Вот за это нас и не любят, что мы все придумываем.
   -Не преувеличивай, некоторые и любят.
   -Охранника внизу видел?.. Ой, то – есть консьержа? Сидит?
   -Сидит, куда ж он денется.
   -Он меня сегодня спросил, есть ли у меня знакомые в прокуратуре.
   Дедушка многозначительно посмотрел на Послушника.
   -Ты понимаешь, к чему это?
   -Конечно! – воскликнул Послушник. – У него там уже настолько все плохо, что он надеется на мою помощь. Я когда перед ним форсил, где – то месяц назад, ляпнул в шутку, что у меня большие связи, друзья в органах. Вот он за это и зацепился. Ему очень нужны люди из прокуратуры. Вопрос: зачем?
   -Что – то там его Фатима натворила, - сказал Юрий Васильевич. – Поэтому ее и нет на рабочем месте уже давно.
   -Правильно, - кивнул Послушник. – По – видимому, на нее завели дело.
   -С чего ты взял? – поднял брови Юрий Васильевич.
   -Она много общалась с тем мужиком, который съехал с квартиры над нами. Он мне сам об этом сказал. Что она занималась поиском людей, которым он мог бы продать квартиру. Решила подзаработать. Но, видимо, она решила заодно навариться на этом и попалась. Помнишь, я рассказывал, видел, как ее сын плакал? А с ним «вежливые люди» стояли. Видимо, пришли предъявлять обвинение Гаяне.
   -Вполне возможно, - задумался Юрий Васильевич.
   -Пока шло предварительное следствие, она была под подпиской, поэтому появлялась здесь, - продолжал Послушник. – А теперь, видимо, села.
   -Присела, вот так лучше сказать, - в шутливой форме поправил внука Юрий Васильевич.
   -А муж за жену отрабатывает. Вернее сказать, ЗАРАБАТЫВАЕТ ей на свободу. За махинации – то свои надо расплачиваться.
   -Ну, возможно, возможно.
   -У этого… э – э… Бахтияра есть одно плохое качество: он не умеет держать язык за зубами. Всё готов рассказать. Ну конечно, поговорить не с кем, целый день там сидит в своей кибитке – каморке, понять можно.
   -Пойдем, прогуляемся? – предложил Юрий Васильевич. – А то и так душно, а мы дома сидим.
   -Вообще – то я только что пришел…. Но прогуляться можно.
   «В принципе, понять эту семью можно, - думал Послушник, надевая куртку. – Выживать – то надо как – то. На Родине заработать сложно, едут сюда. В любом стаде есть паршивые овцы, но не значит, что надо всё стадо мазать черной краской».
   Юрий Васильевич ждал его у лифта.
   -Может тебе статью написать о том, какие недобросовестные иногда бывают люди, - в шутливой форме предложил он.
   -Боюсь, мое начальство это не одобрит, - покачал головой Послушник. – И пошлет меня туда, куда Моисей евреев не водил.
   Когда они были на первом этаже, они обнаружили, что Рената на месте нет.
   -На вторую работу ушел, - сделал заключение Юрий Васильевич.
   -И за что мы ему деньги платим? – вздохнул Послушник, заглядывая в его каморку через стекло.
   -А смотри – ка, дверь не запер, - Виталий Алексеевич толкнул ее, и она отворилась.
   -Осмотрим кибитку? – он посмотрел на внука.
   Тот шепотом ответил ему:
   -Только быстро и в порядке любопытства.
   Они прошли в комнату. На диване валялся журнал «За рулем». Окно было занавешено. Над столиком серебрился дисплей телевизора. Из коморки был вход во второе помещение, оборудованное под кухню.
   -Ничего интересного, пойдем, - Юрий Васильевич первым покинул обитель Рената.
   -Интересно, а что ты хотел там найти? – не без иронии обратился к нему Послушник.
   Они вышли на улицу. Вновь распогодилось.
   -Ну, вот и лето кончилось, - вздохнул Юрий Васильевич. – 15 мая и всё. Дурак, ждал, ждал, а оно уже всё…. А смотри, какая красота… Деревья долларами покрываются…
   -Он может быть и не на работе, - неожиданно сказал Послушник.
   -А где же? – посмотрел на него дедушка.
   -У Гаяне тетя консьержила в соседнем доме. Может, к Рахиму, который ее заменяет, наведался.
   -Да не может, а точно, - Юрий Васильевич первым увидел удаляющуюся спину Рената.
   Видимо, он сказал это достаточно громко, потому что парень обернулся и помахал им рукой.
   -Ты очень «тихо» разговариваешь, - буркнул Юрий Васильевич.
   -Это мой единственный недостаток.
   Ренат вошел в подъезд.
   -Как в редакции дела? – спросил Юрий Васильевич, опускаясь на лавку.
   -Как обычно, - вздохнул Послушник. – Петров пост. Сила воли есть – выдержишь.
   -Понятно…. Тут по телевизору показывали, что накрыли киргизов, узбеков. Торговали смесями разными курительными. Наверное, и Рахим этим занимался. А что, как мотив вполне сойдет. Может, он сел, а Азиза его выручать поехала. Или он вообще здесь, в Москве сидит.
   -Сойдет, хотя…
   Послушник осекся. Ему не хотелось расстраивать дедушку, а через него и  бабушку, так как он обязательно с ней поделиться, как в прошлом году он едва не вылетел из ВУЗа за задолженности. За месяц ему пришлось сдать почти всю сессию.   
   -Я во всем вижу почерк Бога и исхожу только из того, что в каждом человеке есть Его образ и подобие, - заметил тогда по этому поводу Послушник. – Что заслужил, то и получил. Учился бы, не бегал бы от одного кабинета к другому. Просто там учиться – то нечему было, вот я и надеялся…
   Из – за кустов появился Ренат.
   -Смотри – смотри! – толкнул внука в бок Юрий Васильевич.
   Послушник посмотрел в указанном направлении. Ренат вышел из подъезда и остановился перед ним. Навстречу ему шли его соплеменники в спецовки. Один махнул ему рукой и свернул налево в сторону продовольственного магазина. Другой же двигался прямо к нему. Вот он поравнялся  с ним. Пожал ему руку. Они начали о чем – то разговаривать.
   -Интересно, что обсуждают? – вслух рассуждал Юрий Васильевич.
   -Свои дела, - буркнул Послушник.
   Наконец, разговор завершился, и парень подошел к домофону. Пискнула дверь – и он исчез в подъезд. Ренат с независимым видом посмотрел по сторонам и заметил сидящих вдали Послушника и его дедушку.
   -Блин! – выругался Юрий Васильевич. – Сейчас сюда пойдет!
   И верно: Ренат целенаправленно зашагал в их сторону.
   -Сейчас поравняется с нами, встаем и уходим, - шепотом сказал дедушка.
   -А в чем собственно дело? – нахмурился Послушник.
   Но в эту минуту подошел Ренат.
   -Приветствую.
  Заметив протянутую руку, испачканную в чём - то, Послушник быстро оценил ситуацию и сообразил, как ему действовать. Вскочив со скамейки, он, приняв услужливую позу, указал на освободившееся место и максимально подобострастным тоном произнес:
   -Присаживайтесь, пожалуйста!
   Ренат в той же манере, приложив одну руку к сердцу, а другую сунув Виталию Сергеевичу, ответил:
   -Да нет, что вы, я сейчас пойду…
   -Как дела – то? – хмуро спросил Юрий Васильевич.
   -Нормально, всё более – менее хорошо. Как у вас?
   -Ну как у нас, как у нас… - развел руками Юрий Васильевич.
   -Понятно. Погулять вышли?
   -Ну да.
   Юрий Васильевич очень нервничал в присутствии Рената. Бросив взгляд на внука, он произнес:
   -Пойдем, Послушник.
   -До свидания! – крикнул тот Ренату, и оба быстрым шагом двинулись к своему подъезду.
   -А чего ты так нервничаешь? – посмотрел на дедушку Послушник. – Мучаешься, что не можешь ему помочь найти человека?
   Юрий Васильевич не ответил.
   -Может не стоит сразу в подъезд заходить? – предложил Послушник.
   -А чего? – не понял Юрий Васильевич.
   -Ну, может, хоть сделать вид, что мы куда – то идем. А то всем своим поведением демонстрируем, что не хотим общаться. Сидели, сидели, а он подошел – и сразу в подъезд.
   -Да ладно тебе, какая ерунда! – взорвался Юрий Васильевич. – Иди спокойно и всё!
   -Может всё – таки кружочек вокруг подъезда сделаем?
   -Ох, ну давай….
   -Видел вчера показывали фильм о Православии? Россия – страна лицемерия. Отстаиваем ценности Божьи, сами им не поклоняясь.  На том же канале часом ранее крутили порнуху. Сегодня у нас есть возможность убеждаться все чаще в истинности слов Христа (сейчас зачту тебе с айпада). "На Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи; итак всё, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте, ибо они говорят, и не делают: связывают бремена тяжелые и неудобоносимые и возлагают на плечи людям, а сами не хотят и перстом двинуть их; все же дела свои делают с тем, чтобы видели их люди: расширяют хранилища свои и увеличивают воскрилия одежд своих; также любят предвозлежания на пиршествах и председания в синагогах и приветствия в народных собраниях, и чтобы люди звали их: учитель! учитель! ". (От Матфея г. 23, ст. 2-7).
   -Всё правда, - вздохнул Юрий Васильевич.
   -А ваше поколение вообще уже рукой махнуло на политику, им лишь бы день прожить.
   -И, да и нет.
   -Проверим? Вот скажите, пожалуйста, - Послушник остановил проходящую мимо бабушку, - как вы относитесь к произволу чиновников, к коррупции?
   -А – а? – не ожидавшая вопроса бабушка ошалело уставилась на него.
   -Ну что ж ты так, без подготовки! – всплеснул руками Юрий Васильевич. – Так только мне можно, но то я, такого мужа как я надо на руках носить… на свалку, а ты!..
   -Я вам так скажу, - в упор посмотрела на Виталия Сергеевича собеседница, - если Господь допустил (на церковном языке – ПОПУСТИЛ), значит надо потерпеть. «Ибо восстанет народ на народ и царство на царство; и будут землетрясение по местам…».
   -Три века терпим, - с некоторой обидой сказал Юрий Васильевич.
   -Евреи четыреста тридцать лет терпели, - заметил Послушник. – Православный человек – человек терпимый, уважающий свободу выбора, спокойный. Он пытается изменить мир не заклинаниями и призывами, а тем, что на своем месте делает добро.
   -Правильно, правильно, молодой человек, - кивнула бабушка. – Каждый в той степени подобие Бога, в какой он готов нести ответственность за свои решения.
   -А по поводу того, что сейчас негодяев развелось со связами, я вам позволю себе процитировать себе некоторые слова. Итак, "И сказал я: беда мне, беда мне! увы мне! злодеи злодействуют, и злодействуют злодеи злодейски." Библия, Исаи 24:16. И ещё, пожалуй: «Не ревнуй злодеям, не завидуй делающим беззаконие, ибо они, как трава, скоро будут подкошены и, как зеленеющий злак, увянут. Уповай на Господа и делай добро; живи на земле и храни истину. Нечестивый злоумышляет против праведника и скрежещет на него зубами своими: Господь же посмеивается над ним, ибо видит, что приходит день его. Нечестивые обнажают меч и натягивают лук свой, чтобы низложить бедного и нищего, чтобы пронзить идущих прямым путем: меч их войдет в их же сердце, и луки их сокрушатся. Псалтирь. XXXVI, 12-15.
   -А вы как относитесь… - Юрий Васильевич хотел сменить тему, но бабушке было явно интереснее говорить на библейскую тему.
   -Мы живем под двумя князьями: Богом и дьяволом. Если Богу не служим, служим дьяволу.
   -А вы верующая?
   -Верующая. Я верю в Иисуса Христа.
   -Понятно.
   -Я все – таки считаю, что у России есть историческая миссия…
   - В чем миссия России? Родим антихриста. Укором звучат для христианина слова из Ин 5: 39 – 44. Мы сейчас все сводим только к денежным проблем. Задумывались когда – нибудь, почему апостолов не удивили слова Христа о нищих духом? Потому что в Ветхом Завете это уже было. Так называли людей, которые ничем не дорожили, царь Давид так себя называл. Придет Миссия, Он все даст.
   -Да вы что…
   -Функции дьявола все смешать. Мы все теперь судим с мирских позиций. Как же так – Патриарх не анафемствует Ельцина? Никому в голову не приходит, что Патриарх имел с ним общение, ему виднее…. Никто не знает, что Фрадков после вступления в должность решил креститься, и это не стало достоянием гласности. Конечно, и среди священнослужителей попадаются иуды, но число подлецов в рясе не изменилось со времен Иуды – каждый двенадцатый. Еще Тихон Задонский говорил, что Христианство превратилось в одно лицемерство, послушайте пророчества Соровского. Духовная жизнь сейчас очень обмирщала, она стала личным делом каждого. В Церковь приходят люди из мира, мир мы знаем какой…. Молодежь превращаем в баранье стадо… Древо познания – это ведь тоже ирония, кстати сказать…
   -Вот тут ты прав, Послушник, - включился в разговор Юрий Васильевич. – Насчет молодежи.
   -Кстати, я считаю, - вошел в раж Послушник, - что именно молодежь сейчас приводит своих родителей в Церковь. И я совершенно не отношусь к той категории людей, которые считают всех атеистов негодяями. Григорий Богослов: «Как многие из нас бывают не от нас, потому что жизнь делает их чуждыми общему телу; так многие из не принадлежавших к нам бывают наши, поскольку добрыми нравами предваряют веру, и, обладая самою вещью, не имеют только имени христианина».  Пусть эти «христиане» вне Церкви, но по духу не знают, что только рождение от Духа позволило взять чистую плоть, но зато они живут согласно заповедям, написанным на сердце, и тем и спасаются. Вот вы, бабушка, нас критикуете, а забываете: мы все члены Церкви, а не только священники и мы все не идеальны. Евреи были Божьим народом, видели славу Моисея, а первыми отошли от Бога. «Если терпим, то с Ним и царствовать будем; если отречемся, и Он отречется от нас; если мы неверны, Он пребывает верен, ибо Себя отречься не может». 2 Тим. 2:12-13.
   Тем не менее, Бог избирает Себе исполнителей на основании предузнания не только их верности (Моисей, Савл), но и неверия, упрямства в грехе или отступления (фараон, Иуда). По этой причине Он может включать в Свой промысел даже человеческое зло, разумеется, нисколько не причиняя его. Предвидя вопрос о предузнании злых людей, Павел обращается к такому персонажу Ветхого Завета, как фараон: «Ибо Писание говорит фараону: для того самого Я и поставил тебя, чтобы показать над тобою силу Мою и чтобы проповедано было имя Мое по всей земле» (Рим. 9:17). Из самой этой цитаты видно, что Бог «поставил» фараона не к вечной погибели, а к царствованию в конкретное историческое время, т.е. предназначил к осуществлению определенного служения, хотя и связанного с его личным ожесточением. Разумеется, таким образом, осуществилось не сыновье послушание Богу, а рабское и допущенное Богом лишь в целях наказания провинившихся перед Ним лиц, не исключая и Его собственный народ (Иер. 2:5-7).
   -Ты нагрузил бабушку, она теперь не уйдет, - шепнул Послушнику Юрий Васильевич.
   -Ой, вы так интересно рассказываете! – похоже, услышала его слова бабушка.
   -Нет святых людей, - включился в беседу дедушка Послушника, - и батюшки разные бывают…
   -Не хочу ничего общего иметь с лицемерами, думающими, что выражают мои мысли, не сяду за один стол с карамельными толкователями Библии, которая обличает их с первых же страниц, - сразу ответил Послушник. – Поэтому не думайте, что я поголовно обожествляю каждого батюшку. Вера есть верность. Нужно в минуты отчаяния жить как в минуты очевидности. Сомнения от дьявола. Воцерковляющегося человека может смутить заметка в коммерсанте о священниках – жуликах. У Святых Отцов лейтмотивом проходит мысль, что Господь первое время человека поддерживает,  вкуси какое Оно Царствие Божие, а потом оставляет, попробуй сам…. Ну, пожалуй, я действительно вас заговорил. Извините.
   Пожелав всего наилучшего, бабушка двинулась в сторону автобусной остановки.
   -Золотое правило христианской этики: зачем смиряться самому, если можно смирить ближнего, - усмехнулся Послушник.
   -Ну что скажешь? – повернулся к нему Юрий Васильевич. – Как тебе интервью?
   -Интервью, да… - пробормотал тот. Юрий Васильевич истолковал его смущение тем, что он изначально неправильно построил диалог, обратившись к пожилой женщине сразу с вопросом без предварительного приветствия и нескольких вступительных слов. Послушник же боролся с внутренним чувством стыда, ибо понимал, насколько мудро ответила бабушка, и что она, безусловно, права. А он как мальчишка подскочил к ней, думал пошутить, поприкалываться…. А на деле оказалось, что это он ничего не понимает в жизни.
   Хлопнула дверь подъезда, на улицу вышел Ренат с двумя тюками. Послушника и Виталия Сергеевича он не видел. Толкнув ногой дверь, он быстро и как – то воровато зашагал в том же направлении, что и бабушка.
   -Куда это он собрался? – прищурился Юрий Васильевич.
   -На Родину, в Фергану, - усмехнулся Послушник.
   -А что, деньги на освобождение Гаяне уже нашлись?
   -Не знаю, но раз он уезжает, значит, дело сдвинулось с мертвой точки. В лучшую или худшую сторону – трудно сказать. Ты думаешь, чего он здесь, а они там? Он зарабатывал себе на то, чтобы отсюда уехать. Его, видимо, сюда тоже больше пускать не будут.
   Ренат перешел дорогу и вскочил в подъезжающий автобус. Устроившись на заднем сиденье, он откинулся на спинку. Послушнику показалось, что как раз в этот момент он, наконец, увидел их.
   -Сейчас на Родину вернется, махнет стакан за то, что, наконец, больше никто его не достанет, - расхохотался Юрий Васильевич.
   -Да у него где – то в конце весны и должен был отъезд состояться, я так вспоминаю, - сказал Послушник. – Я только желаю, чтобы Гаяне одумалась, если она действительно сидит, и чтобы у них все наладилось. Мужик и так тут столько лет намучался. Не знаю как там и что, а в том, что он ее любит, лично мне сомневаться не приходится…