Дружба с Ильёй Эренбургом

НА СНИМКЕ: Портрет Ильи Эренбурга работы Пабло Пикассо


Фальк был дружен с Ильёй Эренбургом. Эренбург восхищался Фальком как художником и ценил Фалька как человека.

В своей книге "Люди, годы, жизнь", Эренбург вспоминает, что когда он писал "Падение Парижа", на стене кабинета, прямо перед ним висел парижский пейзаж Фалька:

"Часто, оставляя рукописи, я глядел на него - дома, дым, небо. Может быть, я не написал бы некоторых страниц, если бы не холст Роберта Рафаиловича".

***

А.В. Щёкин-Кротова пишет:

Когда Фалька спрашивали: в чем Эренбург, по его мнению, проявил себя сильнее - как писатель или как публицист? - Фальк отвечал: "Прежде всего, он поэт! " - и в подтверждение своих слов брал с полки книжечку "Верность", подаренную ему Эренбургом накануне войны, и читал вслух стихи:

Как эти сосны и строенья
Прекрасны в зеркале пруда.
И сколько скрытого волненья
тебе, стоячая вода!
Кипят на дне глухие чувства,
Недвижен темных вод покров,
И кажется, само искусство
Освобождается от слов.

"Это как у Тютчева: не та страсть, которая бушует на поверхности, а лежит в глубине; ее, как пульс, едва прощупываешь сквозь размеренный ритм стиха".

Фальк говорил, что, хотя Эренбург не ищет нового в форме, размере, ритме и стихи его в традиции классики, он видит мир глазами современного человека, мир вокруг него далеко не классичен.

Привлекало Фалька в стихах Эренбурга художническое зрение: "Он видит, как живописец, зримо, в цвете: "мотылек на открытых глазах убитого солдата", "дорога розовыми петлями", "рыжий Арагон", "парча румяных жадных богородиц". По его стихам можно нарисовать и написать точную картину".

Однажды Фальк пришел от Эренбурга очень поздно, оживленный и очень довольный, на редкость.

"Илья Григорьевич читал мне свои заметки о французской поэзии и переводы французских поэтов. Очень тонко и очень здорово! Изысканно и свежо".

И, уже засыпая, бормотал, улыбаясь:

- Топ-топ-топ Марго в эдаких сабо!

Фальку очень нравился портрет, сделанный Пикассо с Эренбурга. Он даже нашел в каком-то журнале репродукцию и поставил под стекло. "Вот Пикассо очень понимал, что имеет дело с поэтом. Какой Эренбург у него романтический! Даже чем-то напоминает не то Байрона, не то Пушкина".

Любовался Фальк и набросками Матисса, особенно тем, где Эренбург изображен как античный юноша. Илья Григорьевич рассказал о процессе работы: Матисс быстро делал один рисунок за другим, бросая их на пол. "И этот последний?" - спросила я. "Ну да! - ответил Фальк. - Он искал формулу портрета - отжимал, обобщал - и вот древняя античная маска вечной юности. Браво художнику и браво вам!"

А вот у Фалька Эренбург не получился. Литературный музей предложил Фальку написать портрет Эренбурга. Предположить, что это будет длительная работа маслом, как любил делать Фальк, было невозможно. Эренбург не засиживался на месте, улетал, прилетал. Словом, никаких систематических сеансов состояться не могло. А Фальку понадобилось бы от 10 до 50 двухчасовых сеансов!

Остановились на акварельном односеансном наброске. Но то ли мешала "заказанность" работы, то ли мешала отчеканенность образа у великих "соревнователей" - Пикассо и Матисса, то ли смущало настроение Эренбурга.

Удивительное дело! Эренбург мог часами разговаривать с Фальком, не замечая, как уходит время, но стоило ему часок посидеть как модель, он уже нервничал, брюзжал, ему казалось, что пока он так сидит, пропускает самое главное в жизни.

А жаль. Эренбург так характеризовал портреты Фалька: "...писателю понадобились бы тома, чтобы подробно рассказать о своем герое, а Фальк это достигает цветом; лицо, пиджак, руки, стена - на холсте клубок страстей, событий, дум, пластическая биография".

Продолжение следует: http://proza.ru/2014/09/21/662


Рецензии