Как Кот Лисович космонавтом стать решил

– Лис Котовна, я космонавтом стать решил, – заявил как-то посеред обеда Кот Лисович. – Мечта у меня такая сокровенная с детства самого, а сейчас вот проявилась так, что мочи нет. Хочу стать космонавтом. И все тут.
– Почему-таки космонавтом, – не отвлекаясь от наивкуснейших макарошек, поинтересовалась Лис Котовна.
– Как это почему? – вовсю удивился Кот Лисович. – Они летают высоко-высоко, на умопомрачительную высоту летают, видят там близко звезды и всякие разные планеты. А потом у них амуниция такая красивая, глаз не оторвать. Особенно шлём. Красивейшая штука, Лис Котовна, шлём космонавтский.
Доела свои наивкуснейшие макарошки Лис Котовна, посмотрела на Кота Лисовича. Внимательно так посмотрела, прямо пристально-пронзительно посмотрела и говорит:
– Ты же, милый Кот Лисович, высоты боишься. Как же ты будешь на умопомрачительной высоте спокойно звезды и всякие разные планеты разглядывать? Поясни.
– А вот об этом я, драгоценная моя Лис Котовна, и не подумал вовсе, – ответил Лис Котовне опечаленный Кот Лисович. – И то правда, как же я буду на умопомрачительной высоте светилами всякими-разными любоваться?
И загрустил-захандрил Кот Лисович, потому как с детства самого мечта его сокровенная свернулась внутри и жалобно застонала. 
Задумалась Лис Котовна, как грусть-печаль Кота Лисовича прогнать, и придумала скоро.
– Говоришь, Кот Лисович, шлём космонавтский красивый? – спрашивает Лис Котовна Кота Лисовича.
– Да, говорю, красивейшая штука шлём космонавтский, Лис Котовна, – отвечает ей грустный-печальный Кот Лисович.
– Тогда давай его смастерим. Специально для тебя, Кот Лисович.
И пошли они шлём космонавтский Коту Лисовичу мастерить. Долго ли, коротко ли, но получился-таки шлём космонавтский. Как настоящий. Из папье-маше. Действительно, красивейшая вещь: большой, покрашенный в красный цвет, а спереди еще и написано «КОСМОНАВТ КОТЛИСОВИЧ». Да, да так в одно слово и написано «КОТЛИСОВИЧ».
Обрадовался шлёму Кот Лисович. Как малый ребенок обрадовался. Надел шлём и три дня не снимал, а все ходил и приговаривал восторженно:
– Ужасть, – говорил, – как люблю тебя, Лис Котовна, затейница ты моя прехорошая, забота ты моя премилая.
А Лис Котовна все сидела, слушала, краснела немного от слов таких распрекрасных. Приятно ей было слышать их. А кому ж неприятно? Так вот.