Багровые сады Триссы. Глава2

- Посторонись, молодежь! – на длинный помост, жужжа электродвижком, выкатывается в своей коляске Маленький Принц. Такое имя он получил не из-за благородного происхождения. Это человек, родившийся на станции естественным образом, не из икры. И вот печальный результат – деформированные кости, атрофия мышц, маленький рост.  Но все недостатки меркнут в свете потрясающего интеллекта.
- Лада! – Маленький Принц кричит мне прямо в ухо, но я слышу его словно через толстое одеяло.
Передаю ему пробирки, забираю обратно. Автопилот – вот в каком состоянии я сейчас пребываю – третьи сутки без сна. Меня уже раз десять отправляли спать, и я послушно ложилась в койку. Только вот сон не идет. Из ста эмбрионов только девять пока еще живы. Пока…  Закрываю глаза и вижу, как Глория надсекает оболочки икринок, одна за другой, одна за другой… И голос: « 715.12 – мертв… 715.29 – нежизнеспособен… 715.37 – мертв…»  Контейнеры заполняются несостоявшимися жизнями, так и не вспыхнувшими улыбками,  невоплощенными мечтами… Из года в год, из года в год… Нас всего-то сорок пять человек, из них девятнадцать – еще дети…
- Глория, вколи ты ей уже какое-нибудь снотворное что ли! – голос Маленького Принца разбивает мозаику моих полумыслей – полуснов.
Глория подходит ко мне с инъектором…  Небольшое покалывание запястья… Ночь… Трики, я слышу вашу колыбельную…

...Сквозь мелодии лиловых вод
Мы услышали новый аккорд,
Состоящий из пятисот
Неизвестных нам ранее нот.

Их носители спят. Поспешим вперед,
Поднимем навстречу наш космофлот,
Чтобы лучше услышать  их звучание –
Оно заглушает наше отчаяние.

Нет, не летит к нам новый король,
Но чужакам под силу его сложная роль.
Наша земля для них будет ядом,
Но мы поможем, мы будем рядом

Неудачных нерестов мертвые дети
Будут в памяти тех, кто споёт о  планете,
Когда из мелодий лиловых вод
Поднимется к солнцу новый народ…


На плато никого – зима, острый злой мороз. Я иду к станции, вжав голову в плечи  и засунув руки поглубже в карманы комбинезона. Ветер свистит, кидает мне в спину горсти замерзших на лету океанских брызг. Часть из них со звоном исчезает в магнитном колодце, и я вздрагиваю то ли от этого звука, то ли от холода. Скорей бы дойти. На станции всегда тепло, 26С. А  в яслях все 30 – малышам нельзя переохлаждаться. Девять маленьких странных существ ждут моего прихода, чтобы спрятаться в объятиях своей «мамы». Сейчас их трикианская часть требует покоя, потому что Рой в зимнее время спит, законопатив все входы в свой подводный улей. Даже пилоты их космических аппаратов погружаются в сон, и беспризорные корабли болтаются по орбитам планет неназванными спутниками. Но человеческая составляющая ДНК детей требует движения, познания окружающего мира, хотя этот мир пока очень мал: спальня, отсек для игр и отсек для приема пищи.
 
Теплый станционный воздух наполнен звуками быстрых шагов.
- Лада, ну наконец-то! – Боргор спешит в лабораторию, проносится мимо меня. В его руках целая горсть инфокамней, - Давай быстрей в ясли, там ТАКОЕ!
Голос Боргора, словно шлейф, летит за своим хозяином, задевая округлые стены, теряя громкость. Моя первая мысль – случилось что-то плохое, страшное. Но муж не выглядел опечаленным, значит все живы. Я несколько раз глубоко вдыхаю – выдыхаю, шагаю в шлюз, и три секунды дезифекции превращаются для меня в три часа – так неспокойно на душе. Еще не переступив порога игровой, я слышу - они хохочут громко и  весело! Сердце прекращает свою бешеную пляску, и моё лицо расцветает улыбкой.
- Мама, ку-ку! Ку-ку! – на первый взгляд отсек пуст, и детские голоса звучат словно из ниоткуда. Но я – то знаю куда смотреть.
Девять полуторагодовалых малышей расползлись по комнате и прижались к полу, полностью копируя его окраску и фактуру. Мимикрия. Они только начинают овладевать этим исскуством, меняя цвет кожи в зависимости от настроения или окружающей обстановки. Но пластиковые ремешки на руках неизменны, и я легко нахожу малышей  по номерам, закрепленным на маленькие запястья.
- Раз, два, три, четыре, пять – выхожу искать! – я осторожно передвигаюсь по комнате, чтобы ненароком не наступить на кого-нибудь из них, - Нашла тебя, и тебя, и тебя, - касаюсь ладонью детских спин.
 Игровая оживает пучками упругих трикианских волос, торчащих из детских затылков в разные стороны, и блеском озорных глаз ярко - оранжевого цвета. Я сажусь в центре комнаты, чтобы начать урок, и разворачиваю на мониторе картинки с земными животными. И вот тут происходит странное: дети внимательно смотрят на удава, потом , не сговариваясь, сбиваются в группу, по их телам скользят черные и желтые фрагменты змеиного орнамента - узор плавно переходит с одного малыша на другого. Они начинают кружить по отсеку, и я оказываюсь во власти удивительной иллюзии, будто огромный змей охватывает меня кольцом. Коллективная мимикрия - признак коллективного разума. Вот почему так всполошился Боргор. Девять малышей - одно сознание? Гештальт?

продолжение http://www.proza.ru/2014/10/07/987