И снова пивная, и снова политика

Родительское собрание в пивной. Так тут у нас в Вене заведено. Знакомились с родителями и учениками нашего класса. Сидели за столом с венцем, выросшим в Чили, его женой, христианкой из Сирии (из всех мам-блондинок она была самой блондинистой), и дамой, родившейся в Вене, но пуще всех городов предпочитающей Зальцбург, что случается нечасто. Ну и мы добавили экзотики нашему краю длинного, как положено в пивных, стола.

Спросил, как оно было в Чили при Пиночете. Было, отвечает, здорово. Хорошие школы, спокойно на улицах, полные магазины. Если только не занимаешься политикой, конечно. Но зачем ей заниматься, когда школы хороши и магазины полны. Мы в ответ рассказали, как в возрасте наших детей тащились полусонные в школу и слушали про несчастного Сальвадора Альенде и гордого страдальца Луиса Корвалана. Для венки, предпочитающей Зальцбург, все эти Альенде-Корваланы были сплошной тарабарщиной, а венец, выросший в Сантьяго, кажется, впервые за пределами Чили увидел кого-то, реагирующего на эти именами.
Все-таки, что ни говори, мощное было у нас образование.

И когда мы ехали домой в такси извилистыми улочками  Мауэра, я вдруг отчетливо это вспомнил.  Как будто вчера было, а не сорок лет назад.

Утро.

Темно.

Зима.

Школьный спортзал.

Требуем от вашингтонских ястребов убрать руки с горла свободолюбивого чилийского народа. Пуэбло унидо хамас сэра венсидо! И вот стою я, полусонный (до утра читал под одеялом Майн Рида) и сквозь дремотную пелену  пытаюсь думать. Ястребы... руки... у ястребов есть руки? Ну хорошо, я, конечно, за. Убрать руки с горла и все такое. Конечно, жалко людей. Себя тоже. Опять – пуэбло унидо...  Но только, блин, каким образом  вот это наше скандирование вот в этом спортивном зале ровно на другом конце света от Вашингтона достигнет ушей адресата?!!

И  с этой мысли началось мое падение в бездну антикоммунизма.